Подземный переход

 Поздним вечером шёл я по подземному переходу, трусливо ухмыляясь, корча из себя беспредельность, натужно восхищаясь собственной метафизической исключительностью. Встречная девица послала мне воздушный поцелуй, я не замедлил злорадно подумать о том, как, наверное, чудовищно потеют в такую жару (а дело было летом) её подмышки. А ведь раньше, когда я был совсем маленьким, у меня была чистая и светлая мечта – впиться губами в потные женские подмышечные волоса и с наслаждением обсосать их.
 В пыльном заколоченном ларьке, которого, кстати, раньше я не замечал, сидела ещё одна юная барышня. Не успел я удивиться тому, что она сидит в этом самом ларьке, раздвинув голые ноги, как справа от себя увидел нечто ещё более замечательное. Прямо на грязном и холодном полу лежал голый старик без обеих рук и ног, но с бесстыдно дряблым членом, выставленным на всеобщее обозрение. Время от времени он приподнимал голову и с интересом осматривался.
 Так шагал я, совсем как тогда… Когда-то так искренне и неумело. Дряхлые, ветхие, пыльные, сгорбленные, принципиально убеждённые… да не всё ли равно в чём, существа верно и замысловато двигались взад и вперёд. На меня, как ни странно, никто не обращал ни малейшего внимания, словно на моём лице была такая же, как и у всех, маска безвылазной никчёмности. Или у меня вовсе не было лица. Я обратился к жизнерадостному длинно-волосому пареньку с весёлой мочалкой под мышкой: «Скажи, пожалуйста, какого чёрта ты всё ещё живёшь?» Они испуганно шарахнулись прочь, подумав, наверное: «Он какой-то не такой».
 Там, откуда я пришёл, была лишь ПУСТОТА. А мой путь лежал совсем в другие места. Оказывается, снаружи всё это время шёл дождь – а я и не знал. Эх, вырвать бы с корнем всякую ненаглядную дрянь! Отхаркать бы кровавую слизь! Эх, да вас бы вашими же булыжниками, что накрепко застряли в воспалённой надорванной глотке! Мне не нужно глаз, чтобы видеть ВАС! Вы уже заранее упиваетесь предвкушением безжалостной мести и сытного обеда. Как безудержно хочется заклеймить, обосрать, ЗАСТЕБАТЬ!!! А лучше всего – заспиртовать и поставить на полочку. Или же не заметить вообще.
 Под гнилыми лохмотьями стонет мёртвый ёжик. То ли словесный понос, то ли запор мысли. Ночью раздался глухой стук в стену. Я провалился в бездонную пропасть дивана.
 Ко всему подлец-человек привыкает.