Сашкины надежды

 В семь лет Толю отдали в интернат, дети там все были подобны ему, грязные, дерзкие, словно маленькие, но отчаянные зверьки. Они защищались от окружающих тем, что беспрестанно огрызались чуть не скалясь, жутко злословили в адрес учителей и воспитателей. Толик быстро освоился, потому что там учились пацаны из его дома. Он бегал с друзьями за угол покурить и обнюхаться клеем, так они «отрывались», забывали свою жизнь и окружение, им было хорошо, а мысли сами по себе исчезали. Так прошла первая неделя. В интернате Толе очень нравилось, можно было бегать по классу, тем самым сердить учителя, а потом не подчиняться наказанию, показывая всем, какой он герой. Вечером, когда все ложились спать, можно было закрыться с пацанами в туалете и пинать Сашку, за то, что днем он не захотел лизать ботинки.
- Сашка чмо, его мать е***ая шлюха – сказал горячо Толик пацанам, а сам вспомнил, что так говорила его мама, про мать Сашки.
 Маму Толик уважал, она для него была идеалом женщины, она могла избить мужика, надавать по морде всем шалавам в округе, если те перебежали ей дорогу, и матери Сашки она тоже как-то надавала, а значит, Толик просто обязан бить сына этой суки.
 Когда все разошлись, Сашка, лежа на холодном кафельном полу, от которого воняло хлоркой, громко и протяжно завыл, выл он не от боли, а от обиды и унижения, которые сейчас вытерпел. Он не совсем понимал, почему его бьют, издеваются, пытаются унизить, он вообще ничего не понимал в этом мире. Все ему казалось ненормальным, странным, а иной раз даже ужасным. Он знал только одно, ему очень хочется домой, хочется залезть в свою постель, накрыться с головой одеялом и уснуть. Почему мама вообще отдала его сюда, неужели нельзя было жить рядом с ней и никуда не уходить, думал Сашка: «наверное, это все дядя Сергей, когда он появился, мама стала ко мне очень резко относиться, часто отправляла на улицу, или била ни за что, просто так, потому что не нравилось, что хожу мимо, раздражаю Сережу». Но все равно хотелось домой, дома лучше, все-таки он верил, что мама его любит, вот только бы дождаться, чтобы дядя Сережа куда-нибудь делся и все будет хорошо. Сашка верил в это прекрасное будущее, где будет только он и мама, добрая, красивая, здоровая и будет у них дом, такой, какой он однажды видел на картинке, светлый, чистый дом, в котором много окон, и все они открыты, а ветер развивает белоснежную тюль, мама что-то вкусное готовит на кухне. Только, одно мешало его мечтам, этот резкий запах хлорки. Он уже давно перестал выть, а просто молча лежал на полу и мечтал. А потом подумал, что больше нельзя здесь оставаться, нужно бежать домой к маме, а потом вместе идти на встречу светлому будущему, все-таки оно есть, пускай далеко, но есть и когда-нибудь он дойдет до него, стоит только постараться, а сил у него хватит, ради мамы он все сможет. Сашка встал, вытер кровь с губы и, шатаясь, поплелся в спальню, он уже не боялся Толика, он вообще уже ничего не боялся, потому что у него был план, а этот план давал ему надежду, а с надеждой всегда легче жить. Он разделся и лег в свою постель. Всю ночь ему снилась мама и зеленый луг, который был усеян цветами одуванчиков, а мама рвала их и плела венок, что-то пела про солнце и ветер, а Сашка смеялся от счастья и все время обнимал, свою мамочку, какая она счастливая, аж вся светится, а какой он счастливый.
 Прозвенел звонок, который возвещал о пробуждении, и все лениво закопошились в своих постелях. Только Сашка не торопился вставать, а когда все уже оделись и побежали завтракать, пришла воспитательница.
- Саш, почему ты не встаешь?
- У меня болит живот. – Он сделал больной вид и даже тяжко вздохнул.
- Ну, тогда оставайся в постели и никуда сегодня не ходи. Потом я принесу тебе таблетку, сейчас только схожу в медпункт.
Конечно же, у Саши живот не болел, это была просто одна часть его побега, он знал, что ночью сбежать не получится, потому что все двери заперты, а днем они учатся, а потом Толик и его дружки от него не отстанут и снова вечер. Поэтому просто необходимо было остаться одному, а чтобы остаться одному, необходимо было не ходить на занятия, а чтобы не пойти на занятия, нужно было заболеть, что он и сделал. Сейчас только подожду, когда вернется воспитатель, и потом уж точно останусь один. Воспитателя долго ждать не пришлось, он услышал стук ее каблуков в коридоре и принял образ больного. Она зашла быстрым уверенным шагом, работать здесь начала совсем недавно, молодая только после техникума, дети ей нравились, даже такие, жалко ей их было, поэтому старалась подарить побольше ласки, за это все ее любили и старались не обижать. В одной руке у нее был стакан с водой, в другой таблетка.
- На, Саш, выпей ее и полежи, живот, потом перестанет болеть, вот увидишь – с этими слова она протянула Саше стакан с таблеткой и ободряюще улыбнулась. Подождала, пока выпьет, взяла стакан и вышла из спальни.
Как только она вышла Сашка сразу выплюнул таблетку, глотать всякую дрянь ему не хотелось, жизнь научила его быть осторожным ко всему и что таблетки нужно пить только, когда болеешь, а то можно отравиться. Вспомнилось белое лицо тети Вали и разговоры соседей о том, что она наглоталась таблеток. Потом Сашка тряхнул головой, отгоняя ненужные мысли и стал собирать вещи в пакет, который нашел у себя в тумбочке. Быстро оделся и пошел к выходу, последний раз оглянулся и торжественно попрощался взглядом с этой большой, длиной комнатой по бокам, которой стояли кровати, «больше я никогда не вернусь к этим набело выбеленным стенам, к этим одинаковым кроватям и старым тумбочкам». Он улыбнулся и пошел, шел он, осторожно прислушиваясь к каждому звуку, прошел длинный коридор, потом спустился на первый этаж, прошмыгнул мимо кухни, от которой на него повеяло жаром, и вышел через запасной выход на улицу. Оказавшись на улице, он решил не выходить, через ворота, потому что там он мог встретить учителя, и пришлось бы что-нибудь придумывать, лучше перелезть через забор, и тогда можно было бы выйти совершенно не замеченным, так он и сделал. Как только Сашка оказался за пределами территории интерната, он свободно вздохнул, наконец-то выбрался, от всего этого приключения у него так поднялось настроение, он почувствовал себя всемогущим, «наверное, все у меня будет получаться, если я буду только стараться вот как я делал это сейчас». Он быстро побежал домой на другой конец города, бежал он не очень долго, потом устал и пошел пешком, все равно его теперь уже никто не поймает, да он и не даст себя поймать, здесь на улице он чувствовал себя всемогущим. « Интересно, мама обрадуется, когда увидит меня, ну удивится она точно» он шел и думал как бы так выскочить к маме, чтобы она еще больше удивилась и представлял, как она охнет, а потом обрадуется, засмеется, обнимет его, поцелует и больше никуда не отпустит, а он будет заботиться о своей любимой мамочке. Сашка чувствовал себя самым настоящим мужчиной, сильным, храбрым. Он представлял, как будет защищать маму от дяди Сережи, когда тот напьется и начнет буянить, «я больше не позволю ему бить маму, пусть только попробует поднять на нее руку» и он мечтал, как сможет хорошенько врезать дяде Сереже, так чтобы он аж бы улетел далеко, далеко и никогда не возвращался. Он так замечтался, что даже не заметил, как дошел до родных бараков. Зашел в подъезд, в нем вечно стаяла вонь от варившейся «химки», но в этот раз она показалась ему такой родной, что он был очень рад этому странному запаху. Поднялся на второй этаж, увидел дорогую сердцу дверь, с разными надписями, постоял перед ней несколько минут, словно перед святынею, толкнул маленькой дрожащей рукой, дверь отворилась, и перед его взором открылся его родной дом. Эта родная маленькая прихожка, пускай и захламленная, пускай грязная, но все равно его родная. Он вошел, бережно закрыл за собою дверь, разулся, положил пакет с вещами. Ему уже не хотелось резко выскакивать, удивлять маму, вообще в квартире было так тихо, и эта тишина его настораживала, пугала. Сашка быстрым шагом пошел на кухню, там сидела мать положив голову на стол. Он быстро подошел к ней, осторожно потряс за плечо
- Мама, мамочка, что с тобой… тебе плохо? – где-то в глубине подсознания он прекрасно понимал, что с ней, но ему так не хотелось верить в это, до того его мечты казались реальностью, а реальность дурным сном, что жутко хотелось проснуться. Мать открыла глаза, медленно с тяжестью подняла голову, посмотрела на сына, помутненным взглядом и заплетающим языком закричала:
- По..шел вон кобель проклятый… иди к своим шалавам, – потом отмахнулась рукой, оттолкнув Сашку. Только в этот момент сына она не видела, перед ее глазами стоял Сережа.
Сегодня он ушел, хотя он всегда гулял, но сегодня ушел навсегда, к другим, или к другой. Сожитель заявился рано утром, прогуляв где-то всю ночь, мать Сашки с криками на него накинулась, но он толкнул ее на пол и стал собирать вещи. Она молчала, знала, что не удержит, а только нарвется на грубость, но потом подумала, что может быть стоит его приласкать как всегда, когда он злится. Встала, подошла, обвилась руками вокруг шеи и заворковала на ухо ласковые слова, но он вновь с силой толкнул ее, закричал, что больше ему не нужна, что «любит» другую. Слезы обиды застелили ее глаза, она подошла к нему в притык и с силой плюнула ему в лицо. Он покраснел от злости, схватил ее за волосы, швырнул на пол, пнул ногой, хотел продолжить, но остановился, быстро дособирал вещи и ушел, демонстративно хлопнув дверью. Мать Саши осталась лежать на полу, потом встала, сходила к соседки, купила самогона и напилась, чтобы забыться…
Сашка не знал всей этой истории, мама и раньше напивалась, и поэтому не унимался.
- Мама, тебе нужно прилечь, пойдем в спальню – он с нежностью взял ее руку, слегка потянул, потом понял, что так ему ее не поднять, потянул сильнее, заставляя ее встать. Матери было уже все равно, рассудок вновь помутился на столько, что она вообще не могла ни вымолвить слова, ни сопротивляться. Сашка ее тащил, почти на себе, она ели стояла на ногах, все время норовя упасть, но он упрямо вел ее к расстеленному дивану, потом уложил, нашел одеяло и бережно укрыл. Сам лег рядом и начал гладить ее по голове.
- Спи мамочка, спи, и пусть тебе приснятся прекрасные сны, красивые, как в книжках картинки – предательский комок сдавливал горло, но Сашка терпел – мамочка… я плакать не буду… вот увидишь… я теперь совсем взрослый… я о тебе позабочусь, а ты ни о чем не волнуйся, завтра ты проснешься и все будет хорошо…