Часть третья Ладисполь

Ладисполь – небольшой городок, километрах в тридцати от Рима, уютно прильнувший к берегу Средиземного моря. Запоминающаяся достопримечательность Ладисполя, - это пляж, покрытый вулканическим песком чёрного цвета. Демографический состав городка был незатейлив: тысяч восемь местных туземцев, примерно такое же количество русских (в Италии каждому, даже самому носатому еврею, автоматически присваивалось звание «русский»), и ещё чернокожий городской пьяница неизвестного происхождения. Вынужденная остановка в Италии воспринималась большинством русских иммигрантов, как уникальная возможность расслабиться перед тем, как ринуться в каменные джунгли и жить по звериным законам капитала.
Ранним солнечным утром видавший виды туристический автобус, слегка повизгивая тормозами, подкатил к фонтану, находившемуся на главной городской площади города. Люди, выходившие из проёма медленно открывшихся дверей, сливались в небольшую толпу, которая, распадаясь на маленькие группки - семьи, растекалась по разным направлениям. Втащив на третий этаж многочисленные чемоданы, мы приступили к осмотру нашего очередного временного жилища. Под балконом нашей двухкомнатной квартиры во всём его великолепии влекуще нежилось Средиземное Море. Была ранняя осень, и многочисленные купающиеся расцвечивали неповторимым калейдоскопом узкую полоску чёрного пляжа, обрамлённую белыми гребнями лениво набегавших на песок волн.
Настало время знакомства.

Итак, здравствуй, Ладисполь!
Мудрые слова, сказанные две тысячи лет назад, - «Все дороги ведут в Рим» - опять подтвердились, правда, с небольшим коррективом: «Все дороги ведут в Ладисполь… и заканчиваются у ладиспольского фонтана». Фонтан, под сенью тенистых пальм, находился недалеко от набережной и являлся продолжением центральной площади Ладисполя. Около фонтана наблюдалась непрерывная людская суета. И не архитектурные достоинства фонтана были тому причиной: просто Фонтан был тем местом встречи, которое изменить нельзя!
Случались самые невероятные встречи. Совершенно неожиданно можно было встретить старого, давно забытого знакомого, который стал ещё старее. Или бывшего соседа по подъезду, - коммуниста, из числа тех, из которых, если верить Маяковскому,- получались хорошие гвозди.

Скамейки, окружающие Фонтан полукругом, были завалены товарами. Шла усиленная распродажа товаров, в основном, советского производства, уже перешедших в разряд импортных. Глядя на это убогое изобилие, невольно проникаешься убеждением, что кампания за выезд советских евреев была хорошо продуманным заговором, конечной целью которого было выкачать из Советского Союза как можно больше фонариков-жучков, презервативов и льняных простыней. Я могу похвалиться тем, что не привёз на продажу ничего, просто из-за элементарного упрямства. Хотя сейчас понимаю, что хвалиться этим неприлично. Всё равно что шестидесятилетней женщине похваляться тем, что она ещё девочка.
Первое, что бросается в глаза новичкам, - это люди, прогуливающиеся у Фонтана с однодолларовой банкнотой, прикреплённой к лацкану пиджака бельевой прищепкой.
Нет! Это не евреи, которые пытаются вызвать зависть у менее удачливых собратьев своим богатством. Это финансовые воротилы, меняющие, тут же, на месте, доллары на лиры и наоборот. Малые стартовые затраты - прищепка и долларовая бумажка - обусловили бурное развитие этого бизнеса.
Там же у Фонтана люди встречали и провожали друзей и родных, делились новостями, решали квартирные проблемы, записывались на туристические поездки по Италии. Здесь же в поисках невинных еврейских душ, как коршуны, сновали христианские миссионеры.
Не было для миссионера задачи почётнее, чем перекрестить еврея. Кажется, чего проще: езжай к китайцам и проповедуй среди них. Но нет! Им подавай только еврейцев!
Евреи считаются прямыми родственниками Христа, и заарканить любого из них считается так же почётно, как для индейского воина приторочить к своему седлу скальп могучего противника из соседнего племени, а не какой-то второстепенный завалящий скальпик.
«Евреи за Иисуса Христа», мормоны и другие христианские секты развернули свою миссионерскую деятельность в Ладисполе и обещали «Спасение через веру в Христа». Идея примитивно проста: оказывается, человек греховен с рождения. И всё из-за того, что Адама с Евой угораздило полакомиться яблочком в райском саду: чёрт попутал.
Фрукты воровать нехорошо, но когда миссионеры проповедовали свои доктрины людям, приехавшим из страны, где воровство считалось делом гордости, чести и геройства, их слушали вежливо, но недоверчиво. Справедливости ради нужно отметить, что огромной популярностью пользовался магазин бесплатных поношенных вещей при местной церкви. Раздача вещей, позже перешедшая в раскидку, привлекала множество русских, балдевших от неожиданно свалившегося на них счастья. Буквально на следующий день многие из этих тряпок продавались на римской барахолке «Американо».

Вечерами все, кто мог двигаться, двигались на площадь к Фонтану, принять участие в ежевечернем массовом гулянии. Площадь, залитая мягким светом высоких фонарей, постепенно заполнялась людьми; дети с криком бегали меж толпы, рядом работали многочисленные аттракционы; на тротуарах улиц, прилегающих к площади, стояли уютные столики, за которыми местные жители пили вино и шумно обсуждали свои, непонятные нам, проблемы.

Несколько в стороне от основной массы иммигрантов, на площади, стояли, излучая чувство собственного достоинства, несколько человек, весьма уважаемые люди - представители славной семьи бухарских евреев из Ташкента, удравших восемь лет назад из Израиля и осевших на птичьих правах в Италии. Маклерство и перепродажа привезённых иммигрантами вещей превратило зачуханных нелегальных иммигрантов, подрабатывавших ремонтом обуви, в уверенных в себе, удачливых, как всем нам тогда казалось, бизнесменов.
Церемония выезда английской Королевы из Букингемского дворца показалась бы жалкой по сравнению с явлением народу главы семейства - Алика. Его лицо, обрамлённое большими ушами, носило отпечаток значимости и серьёзности; в левой руке он обычно держал поводок, на другом конце которого семенило нечто, похожее на рыжую пыжиковую шапку с хвостом и ушами; за правую руку, согнутую калачиком, цеплялась очередная транзитная дама.
Время шло, люди приезжали и уезжали, отдыхали, торговали, ездили по Италии, загорали на вулканическом песочке, благо, расходы на содержание этой разношёрстной массы людей оплачивались из кармана доброго американского дядюшки.

И вдруг, вся эта отлаженная и, казалось, такая надёжная, система, рухнула в одночасье. Советский Союз широко распахнул двери перед изготовившимися к прыжку за красные флажки евреями: - хотите свободы? Скатертью дорога! Пришла пора нервничать американцам. Конечно, они любят евреев, но чисто платонической любовью, и, если говорить откровенно, их в Америке итак многовато. И вообще, произошло недоразумение! Американцы боролось за выезд евреев в Израиль, а не за выезд евреев в Америку. Русские же евреи считали разговоры о поездке в Израиль неуместными и оскорбительными.
Вскоре денег американского дяди оказалось недостаточно. Было заявлено: тех, кто едет в Австралию, Канаду, - кормить больше не будем, своих кормить нечем. Те, кто уже сидит с ложкой у котла, пусть доедают, а вновь приехавшие решайте свои проблемы сами.
Вот тут-то и началось самое интересное! Около сорока семей, направлявшихся в Австралию, оказались без денег, без медицинской помощи, в полной неизвестности. Легче было тем, кто имел какой-то приработок, хотя это и запрещалось законом. Люди были готовы браться за любую работу на любых условиях. А работы не было.

Как водится в этих случаях, раздавались призывы к демонстрациям, голодовкам и т.д. Выбрали комитет из трёх представителей. В комитет выбрали, конечно, самых достойных: меня, Мишу и Сергея. Мишу - за недюжинные организаторские способности, Сергея - за умение связно говорить по-английски, я же просто случайно подвернулся Мише под руку.
Комитет должен был привлекать внимание мировой общественности к бедственному положению семей, направлявшихся в Австралию, и, самое главное, попытаться ускорить процедуру получения разрешения на въезд в Австралию. Ключ к решению этой проблемы лежал в руках американского ХИАСа - организации, которая занималась оформлением документов на въезд в страну. Все ХИАС-кие контакты проходили через Светлану, легендарную личность, от которой, как мы считали, зависела наша судьба. Мы подготовили письмо, в котором изложили наши проблемы, и, добившись встречи со Светланой, наш комитет в полном составе поехал в Рим, в ХИАС.
Светлана бегло прочла письмо, моментально сориентировалась, и ... сразу же приняла мудрое решение.
Результаты встречи превзошли самые дерзкие ожидания большинства членов комитета.
Мише была предложена должность курьера в ХИАСе. Сергею - там же, переводчиком. Для меня Светлана должности не нашла, - обидела такого члена такого комитета!
На этом достижении деятельность комитета самозакончилась.
Вскоре удар обрушился и на направлявшихся в Америку. Посыпались отказы. Отказы, совершенно не поддающиеся логическому осмыслению, что усугубляло общую атмосферу неопределённости и растерянности. Картина, так хорошо знакомая по ОВИРовским штучкам.
Пришла пора рисовать лозунги и организовывать комитеты направлявшимся в Америку.
Однако, при всей драматичности происходивших событий, каждый из нас имел возможность, не в пример иммигрантам из других стран, поехать в Израиль, т. е. сменить унизительный статус назойливого просителя на статус гражданина Израиля. Воспользовались этой возможностью лишь единичные семьи.
Для нашей семьи, как и для всех остальных, наступили тяжёлые времена. Денег не было, дети болели, цены за жильё выросли до сногсшибательных размеров. Мы практически голодали. Выручала практичность моего тестя, деда Лёвы. Каждый вечер он варил украинский борщ, благо рядом с нашим домом был рынок, после закрытия которого многие продавцы могли задаром осчастливить овощами, достигшими пенсионного возраста.
Несколько дней я с приятелем, вызубрив три итальянских слова «Сеньора, черкаре лаворо», тщетно бродили по окрестным фермам в поисках работы. Нашёл я работу в школе для детей русских иммигрантов, преподавателя еврейской истории. Один мой удачный ответ на вопрос директора школы и тут же присутствовавшего нашего религиозного лидера, ребе Гирша, - «Кто такой Машиах?», в конкурсе на место преподавателя, - и я на следующий день на пределе своей интеллектуальной мощи пытался ответить на серьёзные вопросы детей типа: «Была ли Вавилонская башня выше Останкинской» и «Кто бы вышел победителем из честной схватки между Самсоном и Мухаммедом Али, случись им встретиться на боевой тропе?». Вавилон, древний Египет, Хазары, Америка и т. д., без евреев нигде не обходилось. Приятное исключение, пожалуй, составляли Антарктида, Австралия и Сибирь до тридцать седьмого года. Но ни одно событие в еврейской истории не вызывало столько непосредственного интереса у детей, как знаменитая битва между Давидом и Голиафом.
Чем в детстве Голиафина мама кормила сыночка?
Какой формы и размера был камень, сразивший Голиафа?
Что такое праща и её основные динамические и баллистические характеристики?
Вопросы были нескончаемы, и я был вынужден согласиться на следственный эксперимент.
Привязав ниточку к кусочку стиральной резинки и раскрутив это подобие пращи, я в определённый момент разжал пальцы. Хотите верьте, хотите нет, но ластик попал точно в кипу и сбил её с головы храбреца, изображавшего Голиафа. Очередной раз подтвердилась правдивость событий седой древности!
Это попадание осталось в моей памяти как самое высшее достижение моей преподавательской карьеры.
Если дети младшего возраста изводили меня своей дотошностью, то в старших классах возникла другая трудность,- трудность произношения имён собственных. Если имена типа: Ирод Антипатр, Понтий Пилат, Саббатай Цви, - ещё как-то можно было запомнить и выговорить, но что прикажете делать с именем халдейского царя - Навуходоносора? Идти по пути наименьшего сопротивления и называть его Наухогорлоносом? Хотя и халдей, но всё равно нехорошо.
Причём с проблемой ломки языка сталкивалось множество иммигрантов. Одна наша знакомая в Мельбурне рассказала нам, что, когда на Песах в Ладиспольской синагоге бесплатно раздавали мацу, по две пачки на семью, она подошла к ребятам, раздававшим мацу, и громко спросила: «А мочу здесь выдают?» После долгого молчания ей вежливо ответили: «Здесь. Только, пожалуйста, баночку свою принесите!»
Кроме школы и синагоги, в Ладисполе существовал клуб «Шалом». Если руководителем школы был американец, ребе в синагоге был эмиссар Любавического Ребе, то клуб был вотчиной Юри - настоящего живого израильтянина. Поскольку у Юри не было никаких проблем с русским языком, по причине полного незнания оного, то фактическим руководителем клуба, в результате строгого отбора, обычно назначался кто-либо из числа русских иммигрантов. Кандидат на эту должность должен был обладать двумя главными качествами: первое - быть представительней, и второе и самое главное,- это обладать определённым уровнем знаний в области религии, еврейской истории и т.д. Новым руководителем, к его собственному удивлению, назначался кандидат, обладавший самыми убогими познаниями в этих науках. Чтобы не был слишком умным. То есть, должность заведующего клубом была сродни должности свадебного генерала. Как мне рассказали через пару лет люди, знавшие не понаслышке эту кухню, в Ладисполе действовала организованная мафия, обложившая всех обладателей доходных должностей налогом. При первом знакомстве они, в качестве моральной подготовки, били потенциального обладателя в нос, а затем только приступали к обсуждению финансовых деталей.
Конечно, как и положено при демократии, в клубе устраивались честные конкурсы на должности: парикмахера, библиотекаря, почтальона и т.д., чтобы выбрать достойнейшего претендента. Никаких давлений извне, система демократии работала без сбоя, и единственной помехой было то, что должности продавались ещё в Союзе. Замечательное изобретение! Ты пакуешь вещи в Кишинёве, а в Ладисполе тебя ждёт сумка почтальона.
А участие в конкурсе всегда полезно.

* * *

Несмотря на моё критическое отношение к ХИАСу и людям, в нём работавшим, по прошествии лет я не перестаю удивляться, как эта неуклюжая бюрократическая машина, пусть со скрежетом, но без явного сбоя, смогла пропустить через себя такое количество сорванных с насиженных мест растерянных людей, и помочь им.
Кстати, огромное количество выехавших евреев были не евреями. Иногда, хотя и очень редко, быть евреем весьма удобно.


Бессильно всесильное время
Над памятью. И сможете ль Вы?!
Забыть, как ладиспольским летом
Над морем небесного цвета
Спит небо морской синевы?!

И лепет нелепый фонтана,
Бездомной толпы фаворит,
Так глупо, так властно, так странно
О будущем нам говорит.

И связь разорвать не сумеешь
С Ладисполем. Даже не смей!
Он мал на дороге евреев,
Велик на дороге моей





Часть четвёртая. МЕЛЬБУРН

Заметка из газеты –THE AUSTRALIAN JEWISH NEWS –FRIDAY, MARCH 2 1990

A PAINFUL COMMITMENT TO JUDAISM

БОЛЕЗНЕННОЕ ПОСВЯЩЕНИЕ В ИУДАИЗМ - by staff writer V. Kleerekoper

… В операционной палате госпиталя «Моссада» я встретил трёхлетнего Евгения Клугмана и его семилетнего брата Дмитрия...,
... В Советском Союзе эти дети были обречены носить своё еврейство как позорное клеймо. Сегодня они становятся полноправными преемниками еврейского наследия...