Линия жизни

Люди двигались непрерывным потоком, каждый из них что-то оживленно обсуждал со своими спутниками. Голоса сливались в не прекращающийся ни на минуту гул. Из кафешек доносились звуки музыки – то оглушающие ритмы популярных мелодий, то заунывно-однообразный шансон. Иногда в эту смесь вклинивался собачий лай, яростное чириканье воробьев, дерущихся из-за кусочка хлеба и крики чаек. Аня любила этот голос популярного курортного городка в разгар сезона, ставший для многих символом долгожданного отдыха. Иногда хочется тишины или хотя бы приличной музыки, но не сейчас. Не жарким августовским вечером, когда вокруг кипит жизнь, когда в твоей ладони ладонь любимого человека, когда чувствуешь, что все еще впереди.
– Золотая моя! Давай погадаю. Ничего скрывать не буду, все как есть скажу.
Аня приостановилась было, но Олег потащил ее дальше.
– Идем. Не обращай внимания.
Аня и сама не слишком любила цыганок и даже побаивалась их, но сама атмосфера переполненной набережной пьянила не хуже местного вина.
– Подожди, – сказала она Олегу. – Мне еще ни разу не гадали.
Тот удивленно поднял бровь.
– Ты действительно этого хочешь?
Аня кивнула:
– Почему бы и нет?
– Ну хорошо, – смирился Олег. – Тогда иди, а я постою тут, чтобы спасти тебя от разорения.
– Спаситель ты мой, – засмеялась девушка и на миг прижалась своими губами к его. – Я быстро.
Она подошла к цыганке. Старая женщина в длинной цветной юбке улыбнулась:
– Иди сюда, золотая моя. Дай ручку.
Аня протянула ей руку.
– Левую, золотая моя, левую.
На левой руке у девушки было кольцо – подарок Олега. Она на миг заколебалась – а вдруг все, что говорят про ловкие пальцы цыган – правда.
Цыганка словно прочла ее мысли.
– Не бойся, не трону твое колечко. Ни к чему мне оно, – цыганка поймала ее руку за кончики пальцев и перевернула ладонью вверх. Один взгляд – и улыбка ушла с ее лица.
– Что? – спросила девушка, пытаясь справиться с дрожью в голосе.
– Жить тебе недолго осталось. Линия жизни короткая. Совсем короткая.
– Как это? – не поняла Аня.
Цыганка указала пальцем на складку на ее ладони. Она обрывалась, не дойдя даже до уровня большого пальца. Аня взглянула на вторую ладонь. Там линия тянулась до самого запястья.
– А здесь… – начала она.
– Не смотрят по правой руке, не смотрят, – пробормотала цыганка.
– А исправить это можно? Порчу снять?
– Не порча это, – голос гадалки стал глухим. – Судьба…
Аня вернулась к Олегу, так и не заплатив цыганке. Та наотрез отказалась брать с нее деньги. На месте было и золотое колечко, и все остальные украшения.
– Ну что? – спросил Олег.
– Ничего, –улыбнулась девушка. – Наговорила какой-то ерунды, но и денег не взяла. Идем.
Теплый морской ветер, огненный закат и объятья любимого очень скоро вытеснили из ее головы мысли о странной старухе.

* * *

Каблуки новых туфель стучали по мокрому асфальту, слезы застилали глаза. Заколка выскочила из волос и разлетелась на две половинки, но Аня не обращала на это внимания. Сейчас у нее была одна мысль – добраться до дома, укрыться от всего этого, уйти… Прошло всего два месяца после их поездки на море, и вот Олег сказал, что встретил другую женщину. Аня не стала ничего спрашивать, просто сняла с пальца кольцо, аккуратно положила его на стол и убежала.
Квартира показалась ей холодной и неуютной. Хотелось забраться куда-нибудь в тепло, подальше от пронизывающего до костей осеннего ветра. Ноги сами понесли Аню в ванную. Привычным жестом она открыла воду, присела на край ванны. Взгляд ее упал на складку на левой ладони. Линия жизни. Такая короткая. Это не порча. Это судьба.
Рука нащупала на полке коробочку с бритвой. Олег наверняка вернется за ней завтра. А пока…
Говорят, если сделать все быстро, больно не будет. А потом придет долгожданное облегчение. И все будет хорошо.
Пальцы правой руки сжали тонкое лезвие. Только не задумываться. Больно не будет. Не будет…

* * *

Музыка в кафешках, равномерный гул толпы, крики чаек. Есть места, которые никогда не меняются.
Тоненькая девушка в темных очках остановилась около тележки с мороженым.
– Что это у вас? – поинтересовался молодой продавец, заметив на ее левой ладони длинный тонкий шрам, тянувшийся почти до запястья.
– Линия жизни, – улыбнулась она.