День Пятый. Последний

Странно как-то проснулся: очень спокойно и без всяких. Как-то уж очень спокойно, даже неприятно. Без проблем поднялся с кровати, увидел за окном серый беспроблемный день. Шлепая по пустой квартире, иду в зал. Телик, 6ля, посмотреть.

А показывают по телику Старого поэта. Представляете, Поэта- и вдруг Старого. Он что-то усиленно шамкает, опираясь о трость дрожащей рукой. Грудь в орденах, виски зализаны воском по старой моде, глаза хлоп-хлоп. Подумалось: "Поэта убила жизнь". Да, Старый поэт скоро умрет, но Поэт в нем умер намного раньше. Когда он мирился с Жизнью и писал для её настроений, для её двумерных людей. Когда на дворе пахло весной, а он страдал бессоницей и натужно, с пеной у рта выжимал из себя строки. Когда он, азартно напившись, вдруг грузно оседал в чьем-нибудь шумном кресле и остекленевшими глазами трогал чужие серые стены. Тогда и умер Поэт. Я выключил телевизор: ну Вас.

Иду на улицу, перехожу дорогу и визгливым росчерком шин меня сбивает машина. Голова гулко падает на асфальт.

Темно. Появляется Он. Садится на небольшой стул напротив, смотрит и тихо плачет. Мама, забери меня отсюда!
-Ну вот мы, наконец, и остались вдвоем.
Медленно кап-капает вода.
-Только ты и я. Мы. А я думал так никогда и не поговорим толком с тобой. Мне многое нужно сказать. О да.
Он, не прекращая говорить, медленно достает из своей мясистой глотки большие ножи, которые так и скрипят, так и скрипят и этот скрип отчаянно давит на уши. Мама, мне страшно!
-Я здесь так долго, так- знаешь! Мне не с кем было поговорить, поэтому я был грустный-грустный. Поговори со мной, теперь мы можем- никого не боясь. Больше не надо подушек. Больше не будет зеркал.
Ведь ты же этого хотел? Так ведь хотел, правда? Я грустный- поговори со мной.
Я знаю- ты ненавидишь меня. Я знаю- ты хочешь убить меня. Каждый день ты режешь мое мясо. Смотри, сколько шрамов! Смотри, как из них течет талая кровь!
Теперь я буду резать тебя.
Моя очередь. Это как игра в салочки, знаешь? Эники-беники.
Смотри, я режу твою ногу. Я сохраню ее у себя, можно?
Мама, забери меня!
Я буду качать ее на руках, петь колыбельные и рассказывать о тебе.
Ты поговоришь со мной?
Я режу твою грудь.
Я рисую синее-синее небо твоими венами.
Я режу твои глаза.
Поговоришь?
Я режу твое лицо.
Я краду твои сны. Зачем они тебе, ведь их уже никто не зажигает.
Мама, пожалуйста!
Поговоришь?
Я вгрызаюсь в холодную синюшнюю плоть твоих пальцев.
Я пью твою кровь и пою ритуальную песню во славу наших предков и наших детей. Посмотри на себя- теперь ты очищен.

Теперь ты готов.

Увидимся в аду, cука.

Я так безмерно устал жить в этом городе временно недоступных абонентов.