Больше чем любовь

 Сейчас я живу самой обычной жизнью, гуляю, хожу по клубам, общаюсь с друзьями и люблю своего парня. Но два года назад я не могла предположить, что смогу сейчас жить.
 
 Я познакомилась с Андреем довольно обычно, моя старшая сестра раньше общалась с ним и он приходил к нам в гости. Я его не замечала, а он, оказывается, приметил меня сразу. Потом они прекратили общение и надолго забыли друг о друге.
 
 Я гуляла с моей любимой собакой, прихватив подругу Ксюшу, девчонку, живущую с Андреем в одном подъезде. Мы о чем-то непринужденно болтали, обменивались последними слухами, когда Андрей подошел и сказал обычное «привет». Оказывается, иногда одно слово может перевернуть твои идеалы и принципы, приоритеты и стремления. «Как дела?», - этот вопрос поставил меня в тупик. Незнакомый парень, к тому же явно не симпатичный обращается ко мне как к давней подруге. Начал расспрашивать, как Алла, чем она занимается. Когда я догадалась наконец-то, что он спрашивает про сестру, я не смогла не рассмеяться. Потом я стала часто встречать его во дворе, где гуляла, и каждый раз мы здоровались и заводили беседу. Мы могли болтать по два часа, и нам не хотелось на что-то отвлекаться. И говорили мы уже не о сестре. Мы обменялись телефонами, и теперь уже болтали всю ночь напролет, не могли повесить трубку. Он говорил, что я как наркотик, сравнивал меня с ангелом. Все больше и больше времени мы проводили вместе. Мы понимали друг друга с первого взгляда, нам даже не обязательно было говорить, что бы понять чувства другого. На тот момент и у меня, и у него были вторые половинки, и мой тогда еще парень постоянно обижался на то, что я провожу больше времени с «каким-то Андреем», чем с ним, ревновала и девушка Андрея. Но я никогда не смотрела на Андрея как на парня, мне было интересно с ним общаться, а не целоваться. Приходилось что-то решать. Я рассталась с Петей, а Андрей расстался с Томой. Нам это было не легко, так как я была с Петей почти год, а Андрей с Томой и того больше. Сила, с которой нас тянуло друг к другу, оказалась сильнее любви. Первый раз я поняла, как он мне дорог, когда родители забрали меня на дачу на майские праздники. Я провела четыре дня без него, и это время показалось мне бесконечностью. Мы постоянно писали смс-ки, перезванивались, но нам этого было мало. Мама решила, что я влюбилась. Все вокруг думали, что мы встречаемся, и никто не верил что между нами только дружба. Оказалось, Андрей в это тоже не верил.

 Наша первая ссора была недолгой. Где-то минут десять. Но запомнилась она мне очень хорошо. Он всегда был душой компании, парнем-заводилой и лидером. И он любил подтрунивать над людьми, притом часто задевая их. Я не обижалась на его шутки, да и шутил он по поводу меня редко. Я была в плохом настроении, а он сверкал улыбками. Пытаясь поднять мне настроение, он начал шутить надо мной, ничего обидного, так, просто забава. Но даже еле заметная язвительность меня сильно обижала. Я попросила, что бы он прекратил, а он ответил, что я должна научиться смеяться над собой. Я крикнула, что умею смеяться над собой, но не хочу, что бы надо мной смеялись другие, развернулась и ушла. От слез, побежавших ручейками по щекам, мне стало трудно дышать. Но я шла уверенно, ровно. Я не хотела, что бы Андрей видел как мне больно. Завернув за угол, я дала волю эмоциям, и рыдала, как безутешная вдова на похоронах. Я решила, что не стану ему больше звонить, что никогда не приду в нашу уже общую компанию. Обидно было, что когда я кричала, он смотрел на меня с равнодушием и непониманием. Вдруг я услышала чей-то торопливый топот за спиной. Андрей оббежал меня, встал передо мной и упал на колени. Слова извинений не оставили бы никого равнодушным, он молил, что бы я простила его, говорил, что он не специально, и что у него нет никого дороже меня. Я заревела еще сильнее, он обнял меня, и мы минуты три просто стояли обнявшись. Потом он взял меня за руку и повел в какой-то подъезд. «Сюрприз», - это все, что он мне сказал по этому поводу. Мы доехали до последнего этажа, и он вывел меня на крышу. К этому времени солнце начинало садиться, и такого красивого вида я не видела никогда в жизни. Мы сидели рядышком на самом краю, и разговаривали без слов. Какая то экстрасенсорная связь позволяла нам вести беседу не открывая ртов.

 Вскоре я перестала общаться с подругами. Так как большинство своего свободного времени я проводила с Андрюхой, на подруг оставалось совсем чуть-чуть. Они естественно обижались, звали меня все реже и реже, и потом даже в школе мы перестали общаться вообще. Кстати, там я появляться стала очень редко: целыми днями сидела у самого близкого Андреиного друга Артема, там нас таких прогульщиков собиралась целая толпа, и там было так весело, что в школу я могла не приходить около месяца, даже не задумываясь о последствиях. В общем, жизнь стала казаться сказкой, несмотря на полное отсутствие подруг. Ведь у меня была самая главная и любимая подружка – Андрей. Жаль только, что первой ссорой наши войны не закончились. Ссориться мы стали много, часто, и иногда крупно. Он стал капризничать и вредничать, его приколы были мне уже поперек горла, но роднее человека все равно не было. Идиллия нашей дружбы рухнула как раз после одной из наших ссор. Мы поругались из-за мелочи, не вспомню уже из-за какой. Мы стояли посреди улицы и кричали. Я орала на него, говорила, что он эгоист, и что он переходит все границы в своих шутках, а он в ответ кричал, что я бессердечная, и мне наплевать на друзей. По моему лицу бежали слезки, руки тряслись, и голос дрожал. «Как ты не понимаешь, что я не могу без тебя! А ты так относишься ко мне, как будто я тебя первый день знаю! Что мне делать с собой, если Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!!! Понимаешь, люблю, как парень девушку!». Дальнейшие несколько секунд я помню смутно, все вокруг завертелось, все казалось не важным, кроме того чувства страха. Немота и ступор напали на меня, и я не смогла сказать, что я люблю его только как подругу. Прохожие оглядывались на нас: на него, красного, от криков и прямоты своих слов, и на меня, с открытым ртом и ураганом в глазах. Я думала, что между нами уже никогда не будет того, что было раньше. Как так, тот Андрей, самый родной и милый друг, оказывается, хочет от меня того, чего я ему никогда не смогу дать! Я думала, что у меня пропал голос, но оказалось, что стремительность чувств Андрея выдула все возможные слова из моих мыслей. Что я могла ему ответить? Что я чувствую к нему больше чем любовь, что я чувствую такое, что очень сложно описать словами? Первый раз за нашу дружбу я поняла, как близок крах, я испугалось, что всегда понимающий Андрей не поймет меня, и отвернется навсегда. Я вспомнила все его странные взгляды, как он на меня смотрел, когда его друг Валера ухаживал за мной, когда на празднике я целовалась с Валентином, общим знакомым. Его взгляды были явными и заметными, а прикрывала их забота обо мне. Я не хотела переходить на новый уровень отношений, наверное, более низкий, чем сейчас. Когда создается пара, влюбленные чувствуют свою власть над друг другом, начинаются ревности, ссоры, неприятности. Друг, особенно такой как Андрей, давал мне больше чем мог дать любой парень на земле. Андрей смотрел на меня, как будто впервые. Это был новый Андрей, Андрей - парень, а не Андрей - подружка. И что мне с ним делать я абсолютно не знала. Он помог мне. «Я понимаю, что ты, такая королева, никогда не будешь со мной, обычным смертным, но не плюй мне в душу, мне и так больно, без твоего унижения», - эти слова он произнес буквально срывающимся голосом. Как объяснить, что я не могу быть с ним ни потому что он плохой, а по тому что слишком хороший, что бы портить с ним отношения любовными веяниями.
Он отвернулся. Я попыталась сказать, что нам незачем портит отношения романом, мы и так ссоримся постоянно, но он перебил и с жаром начал рассказывать: «Знаешь, как больно видеть тебя каждый день, быть рядом, держать тебя за руку, но не позволять себе большего? Как трудно любить, когда уверен, что это ни к чему не приведет? Я никогда никого так не любил! Никто кроме тебя не дарил мне такого понимания! Я жалею, о том, что тогда решил завести разговор, если бы я не был таким дураком, мне не было бы так нещадно больно, так как сейчас!» Его слова эхом бились об мое сердце, но ничего, абсолютно ничего это не меняло. Не знаю как, но мы после этого продолжали общаться.

 Андрей писал стихи. Он писал их, когда был на работе, и отправлял мне по смс. Я все их сохранила, рука не поднимается удалить его мысли обо мне.

 Андрей стал часто уходить из компании минут на десять. Я спрашивала, куда он, но он отвечал шутками. Один раз он отошел, а я засобиралась домой. Попрощалась со всеми, и шла в задумчивости, где же Андрей. И увидела его. Он сидел на каменном парапете, а в руках у него был нож. Он царапал им левую руку, и от этих царапин оставались кровавые полоски. Я вскрикнула, он вздрогнул, повернул голову в мою сторону и побледнел. Потом резко вскочил и пошел. Я догнала его, а он закричал на меня: «Что тебе еще от меня надо? Тебе что, мало моих порезов и ожогов, что я еще должен сделать, что бы забыть тебя?» Оказалось, Андрей резал кожу и тушил об себя сигареты. Все руки у него были в порезах и ожогах. Зачем он это делал, я не знаю и сейчас, я понимала, что ему больно, но не могла представить как.

 Наверное, это была защитная реакция, но Андрей поступил очень плохо. Как-то раз мы сидели у Артема, и тихо беседовали. Я рассказала, что знакомый парень говорил про меня гадости, не хочу их тут упоминать. А Андрей сказал, что он прав, и что я на самом деле такая. Я не могла поверить ушам, надела пальто и ушла. Шла по улице и ревела в голос. В соседнем дворе увидела подруг, как оказалось, бывших, они спросили, что случилось. Я рассказала, на что они ответили, что я сама виновата. Мне казалось, что весь мир против меня. Зашла в чужой подъезд, села на подоконник и сидела, пока мать не начала трезвонить на мобильник. Мать не заметила заплаканных глаз, но мне от этого не стало легче. Вскоре мы с Андреем помирились, но не надолго. Он и его компания стали увлекаться травкой. Сначала раз в месяц, потом раз в неделю, потом три раза в сутки. Я не могла видеть, как мои любимые люди падают на самое дно. Что наркотики делали с ними, видно было сразу.

 Последняя наша решительная ссора не стоит того, что бы ее так называть. Хоть она и перечеркнула меня прошлую, она была глупой и неумелой. Андрей нагрубил мне, а я ответила, что не хочу с ним ссориться, и отвернулась. Он сказал, что не любит, когда люди относятся к нему как к тряпке. Все. Больше ни разу я с ним не разговаривала. Тогда мне казалось, что я ничего для него не значу. Я оказалась во всем мире одна. Подруги отвернулись от меня и даже не хотели выслушать. Родители всегда не интересовались моими проблемами, а те Андреевы друзья, которых я считала и своими тоже, встали на его сторону. Да и не могла я их видеть. Все мне напоминало об Андрее. Наши любимые песни, места, где мы были вдвоем, и конечно люди. Мне снились сны. И в них всегда был он, мы гуляли, смеялись. «Для меня это сильная потеря, ведь нет ничего хуже, чем потерять жизнь. А Андрей был для меня всей жизнью. Он заменял мне парня, друга, подругу, наставника, помощника. Я боюсь оставаться одна, потому что постоянно думаю об этом. Но никого нет рядом. Я сама разбила счастье. Завтра у меня день рождения, но никто не поздравит меня. Я не общаюсь с Андреем месяц. Месяц боли и изменений, месяц перемен и отчуждения. Сначала отчуждение, потом унижение, вранье и подлость. Нарушение клятв, и разбитая дружба. Все получилось как в моих самых кошмарных снах. Я тысячу раз говорила, что по открытому сердцу бить больнее. Я хорошо увидела, как может разрушиться каменное убежище в один момент. Я видела, как бьются мечты, как один человек ранит всех вокруг, свободу и тяжелые оковы собственного достоинства, и еще много всякой грязи. Только эту грязь и боль не отмыть ни одним мылом. Не знаю, чего больше: любви или ненависти. … … … Чувствую щемящую пустоту. Как будто из моего сердца вырвали кусманище, самый нужный и важный. Я могла доверить ему все секреты, я не хотела от него ничего скрывать. Он всегда мог мне что-то посоветовать, чем-то помочь. Даже если он был бессилен, я всегда чувствовала его поддержку, его плечо. Андрей был и лекарем и убийцей. Он сначала вылечил меня от неприятностей, и в один момент потом расколол меня об холод. Я была с ним всегда: когда ему было хорошо, когда ему было очень плохо, я видела его слезы, его боль, его унижение, его свободу, его страхи, обманы, я была с ним, когда все другие отвернулись от него, даже лучший друг. А был ли он со мной??? Оставшись без любой маломальской поддержки трудно поверить, что когда-то это кончиться, что все наладиться». Вот что я писала в дневнике, но ни один дневник не выдержал бы напора моих эмоций. Я окрасилась в блондинку, в надежде, что новый облик вычеркнет воспоминания. Я пыталась быть жестокой, быть холодной, словно лед. Жизнь проходила мимо, не принимала меня, несмотря на все усилия. Я плакала, лишь услышав или увидев что-то, напоминающее об Андрее. Я сходила с ума. Солнце не казалось мне ярким, единственным удовольствием был момент, когда после долгих душевных терзаний воспоминания наконец оставляли меня, и я засыпала. Если мне не снился он, ночь прошла отлично. Он мерещился мне везде.

 Через полгода я научилась улыбаться, и попыталась восстановиться в школе, где все уже про меня забыли. Не знаю, как я смогла переступить через себя, но однажды я решила, что мне нужно выйти из дома. Заставила позвонить подругам, съездить на дискотеку. Сначала я все делал машинально, даже улыбалась. Просто понимала, что сейчас мне надо улыбнуться, а сейчас засмеяться. Все больше времени я стала проводить не одна. Когда же рядом никого не было, я плакала. От пустоты, от невозможности снова стать человеком. Мне казалось, что я сошла с ума. Я зациклилась. Все касалось меня только снаружи, по настоящему не трогая. Не цепляли меня ни красивые мальчики, ни вечеринки. Стоило возникнуть чему-то из прошлой жизни – песни, знакомому слову – я опять падала в омут боли, равнодушия и Андрея. Я старалась не плакать при знакомых (ни одного из них я не могла назвать другом), уходила и плакала. Плакала, пока не начинала задыхаться или не кончались слезы. Хорошо, что мне не пришло в голову покончить с жизнью. Да и кончать было бы не с чем: я только существовала, как организм. Я попробовала Андреин метод: стала царапать на себе слова. Эта физическая боль помогала забыть о душевной минут на пять, максимум. Я помнила все. И это было моей самой большой бедой.

 Прошло два года, и только четверть этого времени я живу. Заставляя себя жить, я втянулась, и смогла добровольно шутить, но каждый раз вспоминая об Андрее, я замыкаюсь в себе. Это последний раз, когда я о нем вспоминаю, потому что боюсь, что старые раны начнут снова кровоточить с новой силой, и только что обретенная жизнерадостность снова сдастся перед напором прошлого. Обещаю.