Сказки таверны Перекрёсток

(прим. /../ - курсив)


Сказки таверны “Перекрёсток”

Вселенная не имеет ни цели, ни смысла. Она возникла случайно.
К. Саймак “Истина”

Пролог

 Евгений медленно брёл по пустынной аллее, как говорится, куда глаза глядят. Кругом стелились туман и тишина раннего утра. Лучи солнца только-только начинали пробиваться на сонную землю, и, кроме Евгения, вокруг не было ни души. Да он бы и не заметил никого, он просто шёл вперёд, не обращая внимания на мир вокруг. Его мысли снова и снова возвращались к их последней встрече, когда был сожжён последний мост. Этой ночью они навсегда разошлись в разные стороны, и Евгений совершенно бесцельно бродил по городу, зная, что всё равно не заснёт. И вот к утру он обнаружил себя в туманном безлюдном парке. Может даже слишком безлюдном. Вместе с пробуждающейся природой начал приходить в себя и Евгений. Первым он обратил внимание на этот белый туман, который застилал деревья, скамейки - всё вокруг. И чем дальше шёл Евгений, тем хуже становился виден парк вокруг. В конце концов, осталась только сама аллея, уводящая Евгения в туманную глушь.
 И он брёл дальше, тщательно прислушиваясь, однако, не замечая ни звука вокруг. Казалось, что в мире остались только туман и аллея. А ещё казалось, что аллея стала гораздо длиннее, чем была раньше, хотя Евгений и не мог точно сказать, сколько уже шёл по ней. Наконец на неменяющемся горизонте показалось здание. Обрадовавшись какому-то разнообразию, Евгений прибавил шагу.
 Когда он начал приближаться к дому, туман немного расступился, раскрыв небольшое пространство вокруг строения. К тому же туман стал менее густым… но за ним уже не было парка. Угадывались очертания каких-то лесов, силуэты лесов сменялись долинами, бледные долины переходили в горы, горы становились ещё чем-то… Однако Евгений всё ещё был в таком состоянии, что почти не удивился этой картине. По вытоптанной на земле дороге, которая сменила мощёную аллею, Евгений направился к дому.
 Это было двухэтажное деревянное строение с каменным фундаментом, наподобие старых европейских домиков. По крайней мере, Евгений представлял их примерно такими, в его родном городе сохранилось чрезвычайно мало строений прошлых лет. Над крышей с бледно-красной черепицей возвышалась труба, из которой валил дым. Поскольку погода стояла нехолодная, Евгений решил, что на огне что-то готовили.
 За метров пять до входной двери дорогу, приведшую Евгения, пересекала ещё одна. На перекрёстке возвышался столб с множеством табличек. По-видимому, это были указатели, однако разобрать надписи на них было невозможно. На некоторых слова просто были стёрты временем, а на других были нацарапаны (или нарисованы) такие невообразимые каракули, что Евгений затруднялся даже предположить, что это был за язык. И только на одном указателе красовалась латиница. “The Earth, - прочитал окончательно пришедший в себя Евгений. – Куда я, чёрт возьми, попал?” “The Earth” была направлена на дорогу, по которой он пришёл.
 Наконец Евгений удивился по-настоящему, а поразился он, когда открыл дверь. Нет, он не просто поразился, он был ошарашен! Он был настолько ошарашен, что, издав сдавленный ни то крик, ни то мат, тут же захлопнул эту дверь. Ещё секунду он не двигался, потом поднял глаза и обнаружил незамеченную им раньше вывеску чуть выше и правее злополучной двери. Но, как и в случае с указателями, на вывеске был сплошной бред – посередине чёрной краской была выведена надпись на очередном незнакомом языке, сверху и снизу были приписаны ещё несколько слов, но закорючки всех слов были совершенно разные, и в довершение вся эта писанина была перечёркнута жирным пурпурным крестом. Впрочем, полуночным бредом казалась не только эта табличка, но и всё вокруг. “Может я ещё сплю? Но я же не ложился сегодня! А может, всё-таки лёг?..” Пытаясь убедить себя в этом, Евгений как можно сильнее ущипнул себя и снова открыл дверь.
 Бред за дверью продолжал своё реальное и невозможное существование. Это был небольшой ресторанчик, заделанный под старину. Деревянные столы и стулья, обложенный серым кирпичом камин и даже вертел с жарящимся мясом, стойка, из-за которой выглядывали здоровенные бочки с краниками… Евгений иногда почитывал фэнтэзийные книги, и, по его представлениям, обстановка здесь соответствовала какой-нибудь таверне (или корчме, как любил называть их Евгений) из очередной фэнтэзийной сказки. За стойкой стоял бармен и протирал стеклянную кружку. Одной рукой он держал кружку, второй полотенце, третья и четвёртая рука без дела барабанили пальцами по стойке. В углу справа, за столом побольше, разместилась компания красноватых двухметровых гигантов. На них были надеты тёмные кожаные кафтаны и куртки, лица и руки их были раскрашены узорами белой краски, а на поясах и за спинами болтались мечи, топоры и прочее холодное оружие, которое вряд ли было под силу поднять простому человеку. Один верзила залпом осушил свою литровую кружку и зычным голосом подозвал официантку с белой, почти как чистый снег, кожей и алыми губами под цвет алых же волос, прядь которых падала на зелёные кошачьи глаза. За меньшим столиком слева сидела двуногая ящерица ростом с человека. Она, казалось, всецело было поглощена изучением листа какой-то бумаги, видимо меню. А около камина два непонятных существа, полностью покрытых шерстью, наблюдали крутящееся мясо, периодически обмениваясь довольными репликами.
 Обстановка ресторана не была заделана под фэнтэзийную таверну! Это /на самом деле/ была сказочная корчма, со сказочными персонажами! Если только, конечно, Евгений не спятил. Может, он слишком сильно переживал из-за разлуки… Но вместо того, чтобы с криком, сломя голову бросится вон из этого кошмара, Евгений, сам не зная почему, направился к стойке. Заметив клиента, бармен отставил кружку в сторону и вполне по-человечески улыбнулся гостю.
– Д-добрый день. - Евгений попытался вести себя естественно.
 Округлое лицо бармена приняло самый сосредоточенный вид. Он явно перебирал в памяти известные ему языки.
 – Э-эмм… Good afternoon! – предпринял посетитель ещё одну попытку. Наконец четверорукий бармен снова улыбнулся:
 – Ah, the Earth! – Евгений радостно кивнул. Что-то было во всём этом бреде вокруг… он не знал что, но это “что-то” начинало ему нравится. – How are you? – продолжил не менее радостный бармен.
 – Fine, thanks. And you? - но собеседник Евгения внезапно осёкся и выжидающе уставился на него. Бармен сам не ожидал, что стандартный набор фраз кончится так быстро. Евгений понял, что ему надо что-то заказать и принялся задумчиво разглядывать длинные полки таинственных бутылок с не менее таинственными надписями. Его бесплотные гадания оборвал шипящий звук:
 – Помочь? – ошарашено обернувшись, Евгений чуть не уткнулся в морду человекоящерицы.
 – Скорее не морду, а лицо, - словно ответило на мысли Евгения создание. – и скорее не ящерицы, а ящера.
 – Вы… ты… - промямлил человек.
 – Ты. – помог ящер.
 – … ты говоришь по-русски?!
 – Понятия не имею, что это такое. Я читаю мысли и говорю с тобой на своём рептильем языке, транслируя суть прямиком в твоё сознание, а уж твой мозг облекает мою речь в понятные тебе слова.
 – К-круто. – только и сказал Евгений.
 – А то! Очень удобное умение. – довольно оскалился-улыбнулся ящер и протянул лапу с подстриженными когтями. – Зигхи. Ну, это упрощённый вариант моего имени – полностью ты его, как и название моего мира, всё равно произнести не сможешь.
 – И у вас такой обычай? – ухмыльнулся Евгений, протягивая в ответ свою руку. – Ев.. Женя. Стоп!/ “И у вас”/?! Название /твоего мира/?!! Что это за место, чёрт возьми?!
 – И эти здесь наверняка бывали… А ты я вижу в первый раз сюда попал, Йэшэня. И то, видимо, случайно. Давай-ка, закажи чего-нибудь, и пойдём присядем.
 – Да я бы с радостью…
 – Нуу, попробуй арсения. Мощная штука!
 Евгений бросил взгляд на указанную Зигхи бутылку. К счастью надпись на ней была вполне понятная: “As”.
 – Гм, не для меня и не для людей в целом. – тут он заметил за дальним столиком, стоящим за великанами, фигуру, ничем не отличавшуюся от человеческой. Правда она была повёрнута спиной к Евгению и закрыта плащом с капюшоном, но самая настоящая рука, причём женская рука, придала ему уверенности.
 – Попроси мне то же, что у той женщины. – обратился он к Зигхи.
 – Решил не рисковать? Тоже правильно. – и ящер обратился к терпеливо ожидавшему бармену. Теперь, когда речь Зигхи не была направлена к Евгению, она звучала для человека сплошным потоком шипящих и свистящих звуков. Бармен кивнул, повернулся к полкам, одной рукой взял бутылку, другой выудил из-под стойки кружку, подкинул её одновременно с бутылкой и ловко споймал двумя оставшимися руками. “Ему бы коктейли делать”, - подумал Евгений, глядя на льющуюся из бутылки тёмно-бардовую жидкость.
 Когда четверорукий бармен, улыбаясь, протянул ему полную до краёв кружку, Евгений спохватился:
 – Чем же я платить-то буду?
 – Деньги есть? – спросил Зигхи.
 – Рубли только…
 – Ну вот и давай рубли свои.
 – Сколько ж давать-то?
 – А сколько совесть позволит. – серьёзно ответил ящер.
 – Не понимаю…
 – Я тебе даже больше скажу, - добавил Зигхи. – можешь сейчас ничего не платить, а потом, если напиток не понравится, не заплатить вовсе. Такие уж тут порядки у старины Вила.
 – Странно как-то…
 – Чудной вы, люди, народ. Кругом столько странного, а он в первую очередь удивляется традициям оплаты. – произнося это Зигхи попутно схватил Евгения под руку и потащил к своему столику.
 – Да, в общем-то, не в первую очередь. – Евгений сел напротив своего чешуйчатого собеседника. – Честно говоря, я просто…
 – Офигел! – весело подхватил Зигхи. – Ну как, хорошо твой мозг справляется с оформлением?
 – Неплохо. Но мог бы и пожёстче.
 – Ну мы же с тобой культурные существа, можно сказать представители своих миров. – Евгений слегка нахмурился. - Вот что, - предложил ящер, - давай хлебнём немного, и я продолжу. – и, не дожидаясь согласия со стороны Евгения, Зигхи приложился к оставленной на столе кружке с чем-то тёплым (над ней ещё извивалась ниточка пара). На ящере было одето что-то вроде толстой рубашки коричневого цвета. Тело покрывали узоры из зелёных, красных и коричневых чешуек. /Очень модные, между прочим, сейчас цвета/. Довольная схожая с представителями земных ящериц вытянутая морда между тем отлично выражала все чувства и приятно улыбалась. /Ну я же просил, лицо, а не морд/а. Под рубашку с макушки спускался подрезанный гребень. /Не знаю, сейчас опять начинают носить не подрезанные, но мне не нравится/.
 – Слушай, Зигхи, перестань читать мои мысли и говорить в моей башке. - попросил в конце концов Евгений.
 – Ой. Прости. Забыл, что у вас это считается неэтичным. Ну так вот, насчёт этого места. Видишь ли, во Вселенной существует множество миров: реальных, вымышленных…
 – Вымышленных?
 – Ну да, вымышленных. Ведь когда вы придумываете в своих книгах, фильмах, играх и тому подобном миры, они же остаются! Ведь они продолжают существование в вашем сознании, в вашем воображении…
 – Я что сейчас, в чьей-то башке? Что-то не понимаю я.
 – А если я начну тебе рассказывать про все религии? Про все загробные и потусторонние миры? Про само время, в конце концов! В общем, во Вселенной скопилось такое количество миров, что просто неизбежно их переплетение, взаимопроникновение. Здесь, - Зигхи развёл в стороны руки. – сходится огромное количество… мм.. всего. Прошлое, настоящее, будущее, возможное и не возможное. Бесчисленное множество миров…
 – И ты хочешь, чтобы я во всё это вот так сразу поверил?
 – А ты хлебни этого своего… чего-то.
 Слушая Зигхи, Евгений совсем позабыл о своём напитке. Сейчас было самое время последовать совету ящера. Евгений зажмурился и сделал глоток. Напиток был очень похож на… на слабый яблочный ликёр, который так нравился Ей. Только у этого вкус был наоборот – сначала была горечь, а уж потом тело наполнял приятный сладкий аромат. “Ей бы он наверняка понравился”. Опять он вспоминает о том, чего не вернуть! Хватит уже! Евгений сделал глоток побольше.
 – Вижу тебе понравился напиток, - ухмыльнулся ящер. – в недрах кладовых старины Вила можно отыскать невероятно вкусные вещи! Знать бы только заранее что это. Кстати, это основная здешняя проблема.
 – Какая? – не понял Евгений.
 – Написание! С языком ещё более-менее. Можно и на руках объяснить, многие, как я, обладают телепатией… Но вот надпись на другом языке, не зная его, я прочитать совершенно не в силах! Вот это меню, к примеру. – Зигхи поднял отложенную им дощечку с приклеенным листом бумаги. – Самая дурацкая вещь в “Перекрёстке”, наверное. Лежат на каждом столике, а прочитать могут только счастливчики из пары-тройки миров. – Евгений глянул на список блюд. Он явно не был в числе тех счастливых. – Или эта история с вывеской. Видел её у входа? Сначала Вил просто написал посередине на своём родном языке: “Перекрёсток”, потом Сэньи (смотритель комнат на втором этаже) посчитал нужным приписать снизу название таверны и на своём языке. Потом добавила надпись Ирэна (вон она пиво разносит). Ну и пошло-поехало. Вил старался приписать как можно больше языков, пока не увидел, что толку от этого мало. В итоге он просто символично изобразил поверх этого буквенного хаоса перекрёсток двух дорог, но многие решают, что он просто перечеркнул все названия.
 – Как я, например. Я так понял, таверна называется “Перекрёсток”?
 – Именно так, самое подходящее название, ты не находишь?
 – Нахожу. И место, я так понимаю, очень выгодное. Это сам Вил его построил?
 – Да. Только очень давно. Он уже несколько сот лет живёт, наверное. Между прочим тот бармен и есть Вил.
 – А по виду, так совсем как человек, если две руки лишние убрать… - задумчиво произнёс Евгений, разглядывая среднеупитанного владельца “Перекрёстка”. В это время он как раз направился к лестнице на второй этаж и вышел из-за стойки. Точнее выполз. Вместо ног у него от пояса вился толстый и гибкий чёрный хвост. Евгений слегка вздрогнул. - Мда. А там наверху комнаты?
 – Ага. Для кого-то “Перекрёсток” – это перевалочный пункт, для кого-то укрытие…
 – А для тебя?
 – Место отдыха и приятного общения.
 – Так ты тут часто сидишь?
 – Да. Люблю после работы отдохнуть, иногда на выходных ночую здесь. Места занятней не найти. Каждый раз новые существа, новые истории…
 – Зигхи…
 – Да?
 – Как ты сюда попал и где это всё, собственно?
 – Уф, объяснял, объяснял… Эта таверна – она нигде… и одновременно в каждом мире. А как попал… от скуки зашёл однажды. У нас про это место все знают. Хочешь спросить, как сюда попал ты? Ну, наверно шёл, шёл и пришёл. А может ты сейчас в коме? Или бредишь? Или, может быть, (только /может быть/) ты умер?
 Евгений поёжился:
 – Да нет, вряд ли. Я просто шёл по парку…
 – Ну вот. Первой попыткой я угадал. Ты же понимаешь, к перекрёстку ведёт масса путей. Но чтобы попасть сюда, надо ещё и чувствовать.
 – Что чувствовать?
 – Вот этого я не знаю, Йэшэня. - Зигхи пожал плечами. – Но, скажи, почему ты не кинулся вон очертя голову при виде всего этого неестественного для тебя кошмара? Вот. Не знаешь. А между тем так поступил бы далеко не каждый человек.
 – Всё равно не понимаю я как пришёл сюда.
 – Толком наверное и Вил не понимает. Да и зачем? Пришёл и пришёл. – ящер перевёл взгляд к окну. – Занятные эти пейзажи за туманом. Где они, есть ли они сейчас, да и были ли когда-то? Можно бесконечно смотреть на эти картинки, они ведь никогда не повторяются. Знаешь, а я думаю, этот перекрёсток не единственный. Не может такого быть. Их наверное тоже множество. Только вряд ли на каждом додумались построить таверну. А ведь это была замечательная идея! Здесь может найти пристанище и даже работу любое существо во Вселенной! Вон к примеру Ирэна. Поговаривают, что она вампирша, однако на моей памяти она ещё ни одному клиенту горло не покусала. Правда довольна холодна и несильно общительна… Я так думаю, что она кроме официантки ещё и охранную функцию выполняет. Только к чему я это?.. – Зигхи основательно пригубил своего напитка.
 – К тому что это замечательное место. – напомнил Евгений.
 – Отличное! – видимо напиток ящера был довольно крепкий, да и кружка была не первой. – И главное, желание клиента – закон! Вот хотят два волосатых, чтоб мясо было поджарено непременно на огне и непременно у них на виду – пожалуйста! Камин может совмещать и отопительную, и уютную, и кухонную функции. И встретить тут можно вообще кого угодно. Всё переплелось! – и, закрепив свою речь последним глотком, Зигхи направился к стойке. Евгений направился за ним. Компания гигантов затянула какую-то песню, но трудно было сказать даже весёлую или грустную: все пели по-разному.
 У стойки Зигхи прошипел заказ Вилу и тот пополз к бочке с краником. Краем глаза Евгений заметил, что девушка в капюшоне тоже встала.
 – Кстати, - снова заговорил ящер. – там ещё один выход. И там тоже стоит столб с тьмой указателей. А ещё там конюшня… ну, там конечно не только кони… далеко не только кони… тоже любопытное место.
 Тут Евгений увидел, что столик девушки был как раз у второго выхода. В этот момент девушка сбросила капюшон, чтобы поправить причёску и повернулась к Евгению.
 – Знаешь, Йэшэня, - заметил Зигхи, посёрбывая свежую порцию напитка. – люди вообще существа странные, но ты – самый странный из встреченных мной. Тут кругом столько обитателей других миров, которых ты первый раз в жизни видишь, а ты впадаешь в ступор при виде представителя твоей же расы.
 – Как ты там говорил? – тихо спросил Евгений. – Всё переплелось, и можно встретить кого угодно?
 – Именно. Всё возможное и невозможное.
 – Это /Она/. – ещё тише произнёс Евгений. – Но этого не может быть…
 – Всё может. И то что не может, тоже может.
 – Не может… Её глаза, её волосы, даже вкусы те же… Зиг, спроси-ка у Вила, откуда эта девушка?
 – Минутку. – Зигхи спрашивал Вила на ментальном уровне. – Она из мира /Тэльор/.
 – А Вил может написать это название на оригинальном языке?
 В ответ Вил протянул ему бумажку с витыми буквами. Пока Евгений говорил с Зигхи девушка успела снова одеть капюшон и выйти.
 – Вот что Зигхи, - Евгений выудил из кармана кошелёк. – скажешь Вилу, что напиток был прекрасный. – и с этими словами выложил на стойку все деньги, что у него были. – Приятно было пообщаться, Зиг.
 – Взаимно.
 Но Евгений уже вышел через вторую дверь и быстро пошёл к указателю. Девушка уже скрылась в тумане.
 “/Куда ты теперь пойдёшь, человек?/” – раздалось у него в сознании.
 “Ещё не знаю”
 “/Ну до встречи, друг. Удачи тебе/”
 “Спасибо, друг. До встречи”
 Но, обмениваясь мыслями с Зигхи, Евгений успел сверить указатели с бумажкой. Теперь он знал, куда направляется. Его дорога лежала в мир Тэльор.

* * *
 
 Доброго вам отрезка времени, в который вы читаете эти строки! К сожалению, не могу сказать конкретней, потому что не в курсе, как исчисляют время в вашем мире, и существует ли вообще у вас такое понятие – как сказал мне один любопытный тип (он был розовый и вроде как жидкий), вовсе нет никакого времени – это понятие придумали примитивно мыслящие существа, чтобы оправдать свою бесполезность. Свои мысли по этому поводу я оставлю при себе – у меня есть более интересные вещи, которые стоит рассказать.
 Зовут меня Зигхи. Конечно, это упрощённый вариант моего имени – полностью вы его, как и название моего мира, всё равно произнести не сможете. Почему я говорю о /своём/ мире? Дело в том, что скорее всего мы с вами представители разных миров. У меня есть основания полагать, что читать это будут именно люди. Что ж, надо отметить, что с людьми у меня связано не мало рассказов – больно вы противоречивые и неспокойные создания. Откуда я знаю человеческий язык? Да ниоткуда! На этот текст наложено что-то вроде… заклятия, что ли. На самом деле здесь нацарапаны каракули на моём родном языке, но прямо сейчас, читая эти слова, вы на ментальном уровне слышите мои мысли. Можно сказать, что вы находитесь под слабым гипнозом. Однако, стоит вам “закрыть” своё сознание, “захлопнуть” сердце – и какое-то время перед вами будет сущая нелепица. Продлится это недолго, ментальная “обёртка” довольно мощная, да и смысла никакого, на самом деле, в этом тексте нет – всё что вы будто бы читаете, вам повествую я. Прямо сейчас. Неплохой я телепат, а?
 А рассказать мне хочется парочку историй, связанных с “Перекрёстком” – местом, где переплетаются сотни дорог, мыслей и миров. Вы ещё не поняли, что это за место? Ну, это такое место, где может случится, например, вот такое.

Новый друг

 Всё началось с /кустканов/. Кустканы – это такие морские животные, что-то среднее переходное между моллюском и водорослем. Обитают в океанах мира /Рошха/, населённого разумными гуманоидными существами, которые также развились от растений и ещё долгое время сохраняли автотрофные способности. Кустканы любимы многими посетителям “Перекрёстка” за вполне съедобные хрустящие раковины и очень полезные водоросли, растущие на этих самых раковинах. Удобный и дешёвый продукт. Вил часто закупает кустканов в Рошха большими партиями.
 В тот день я как раз застал свежую партию морепродуктов из Рошха. Когда зеленоватый рошханец с Вилом присели за столик обсудить дела и выпить по стаканчику, я прошмыгнул через второй выход, чтобы взглянуть на выгрузку ящиков с кустканами. Однако, ничего кроме самих ящиков я не увидел – погрузчики и их транспорт уже удалились, оставив одного своего представителя, который сейчас разговаривал с Вилом. Постояв пару минут возле стойла, расположенного здесь же, (любопытно было посмотреть на моего далёкого тупого родственника с пышным костяным “воротником” и длинными рогами) я уже собрался было вернуться в таверну, как какой-то слабый звук привлёк моё внимание. Звук раздавался со стороны ящиков с кустканами, представлял собой что-то среднее между писком и скулом и был очень печальный и жалобный. Я осторожно подошёл к ящикам. Всё верно – звук шёл из одного из них.
 Вы можете сказать, что это было не моё дело, но вы не представляете, насколько я любопытен, и уж тем более вы не слышали этот полный тоски стон. А потому, удостоверившись, что рошханец ещё в “Перекрёстке”, я подцепил когтями крышку ящика.
 На груде полудохлых кустканов, забившись в угол, сжался пушистый белый комок. Как только я заглянул внутрь, комок повернулся в мою сторону и попытался укусить, но сил не хватило даже чтобы оскалиться. Два полных бессильной злости глаза настороженно уставились на меня. Я осторожно протянул к существу руки, отчего бедняга попытался вжаться в стену ещё сильнее. В этот момент со стороны второго выхода раздались приближающиеся голоса. Я быстро схватил взвизгнувшего пришельца (скулить он перестал ещё когда я открыл ящик) и спрятал его под куртку, после чего захлопнул ящик и с невозмутимым видом направился в таверну. У выхода я встретил Вила с рошханцем:
 - Наконец-то свежие кустканы, а Вил? Слушай, меня начинает беспокоить этот “скакун” в стойле – он уже какой день здесь стоит?
 - Третий. Надеюсь, за ним вернутся, а то ума не приложу, куда его деть.
 - Да уж, задачка. А что, будут сегодня вечером жаренные раковины?
 - Обязательно, Зигхи.
 С этими словами Вил с поставщиком пошли к ящикам, а я внутрь таверны. Всё это время “пленник” у меня под курткой вёл себя тихо – видимо, почувствовал, что ему пока ничего не угрожает или просто устал.
 Усевшись за столик, я водрузил гостя на стол и подозвал скучающую Ирэну (дело было утром и посетителей не было). Существо на столе весьма сильно походило на земного щенка – довольно крупного и очень волосатого щенка. Кудрявая белая шерсть покрывала совершенно всё тело, и разглядеть что-то кроме четырёх лап, двух глаз и двух хвостов было невозможно. “Щенок” опасливо озирался по сторонам, но прежняя ненависть в глазах ко всему вокруг исчезла. Несмотря на общую “пышность” шерстяного покрова, было понятно, что он уже давно не ел. Я повернулся к Ирэне, которая тоже с интересом рассматривала мою находку.
 - Как думаешь, что он ест? – поинтересовался я.
 - Может попробовать дать ему кустканов? – предположила Ирэна. - Как раз привезли свежих.
 - Думаю, не стоит. Смотри, как он оголодал, путешествуя в ящике, набитом кустканами до отвала. Даже не убегает.
 - Не поняла. – нахмурилась официантка. – Ты его где, вообще, нашёл?
 - Я же говорю, в ящике из Рошха.
 - Откуда он там взялся?
 - Ума не приложу.
 - Ты вообще знаешь, кто это такой?
 - Понятия не имею. Но он явно нуждался в помощи. Наверно, это чей-то потерявшийся питомец.
 - Бедняга. Что ж ему принести?
 Как оказалось, наш гость не признавал ни молока, ни мяса, ни фруктов, ни овощей. Из жидкостей мы остановились на простой воде, а в качестве еды принесли всякую зелень.
 - Бедняга, - повторила Ирэна, гладя его по белоснежной шерсти. – Похоже, он не один день без еды. Как ты его назовёшь?
 - Я? Ну... Пушистик?
 - Пушистик, так Пушистик. И что ты собираешься с ним делать?
 - Не знаю. До завтрашнего утра я здесь остаюсь, так что и Пушистик пока здесь.
 - Вот и здорово. Пойду будить Сэньи – пускай разбирается с этими кустканами. Вечером будет славный ужин с раковинами.

 Однако вечер выдался неспокойным. Я ментально нащупал у Пушистика признаки интеллекта и уже не первый час безуспешно пытался наладить общение. Расстроенный неудачными попытками, я налёг на свою настойку, а Пушистик, который окончательно пришёл в себя, гулял по таверне, вызывая умиление у немногочисленных посетителей. Он как раз забрёл на кухню, где Сэньи готовил кустканов, когда в “Перекрёсток” пожаловало четверо рошханцев. Трое из них, мужчины весьма сурового и решительного вида, направились прямиком к стойке Вила, а четвёртая, маленькая грустная девочка, нерешительно осталась стоять и входа. Взрослые рошханцы, одетые в одинаковую коричнево-синюю форму, переговорили о чём-то с Вилом (причём один из них, явно главный, несколько раз настойчиво повторил один и тот же вопрос – к сожалению, моя настойка начинала действовать, и я не успел сконцентрироваться и “прочитать” его), а затем направились к лестнице на второй этаж, словно позабыв о своей спутнице. Вил гостеприимно улыбнулся им вслед и вернулся к своим занятиям.
 И снова любопытство, подогретое настойкой, взяло надо мной вверх, и я тихонько направился за рошханцами, как только они исчезли на втором этаже. Уж слишком строго и подозрительно они обшаривали всё взглядом, и слишком странным вообще было второе за день появление рошханцев (тем более /таких/ рошханцев) в “Перекрёсте”. Теперь я уже настроился и стабильно ловил их мысли, благодаря чему вычислил, какой номер они заняли: обычно Вил оставляет все свободные комнаты открытыми и просто говорит посетителям, которую им можно занять. Я подкрался к двери и прислушался:
 - Говорю вам, он должен быть здесь! – горячо заявил тот, что несколько раз спросил у Вила одно и то же. Говорили на рошханском, но для меня это не проблема, вы же знаете.
 - Но этот четверорукий сказал, что никто подобный здесь не появлялся! – возразили ему. – С какой стати ему нас обманывать?
 - Не знаю! Все агрессивные /раска/ подлежат истреблению! А они почти все агрессивные! И если этот четверорукий его прикрывает, то он тоже преступник!
 - Мы не можем его трогать – здесь вообще наши законы не действуют!
 - Этот раска – убийца. И я ни перед чем не остановлюсь, чтобы уничтожить и его, и всех, кто ему помогает. – с этими словами рошханец пошёл вон из комнаты. Ничего умнее, чем прижаться к стене, чтобы спрятаться за открывшейся дверью, я не успел. Мне казалось, что вёл я себя очень тихо, и зеленокожие стражи рошханского порядка может и не заметили бы меня, но, увы, мой хвост не поместился за дверью. Резким движением один из них захлопнул дверь и направил на меня чёрную штуковину, похожую на вытянутую раковину. И без того отличившийся хвост вытянулся в боевую стойку, но вряд ли я был боеспособен после нескольких кружек настойки.
 - Кто ты такой и зачем ты подслушивал наш разговор? – спросил рошханец с оружием.
 - За что вы хотите убить его? – ляпнул я.
 - Так я и знал, этот тоже замешан.
 - Да в чём я замешан?
 - Приятель, этот раска уже убил пятерых. Видел ту девочку внизу? Оба её родителя мертвы от когтей этого убийцы. Не знаю, зачем вы прикрывали его, но…
 Речь рошханца оборвал злобный рык, быстро сменившийся диким рёвом.
 По лестнице на второй этаж бежал Пушистик, на ходу увеличиваясь в размерах. Он как бы тянулся передней частью туловища вверх, и вскоре действительно вырос и поднялся на мощные задние лапы. Два хвоста бешено колотили по полу и перилам, резко выделялись на белой шерсти непропорционально большие чёрные когти, блестели клыки. В один молниеносный прыжок он достиг угрожавшего мне рошханца и ударом здоровенной лапы почти оторвал руку, сжимающую оружие. Рошханец повалился на пол, крича от адской боли, но резко замолчал, когда мохнатая задняя лапа сломала ему шею. Угрожающе рыча, чудовищный Пушистик стал на тело своей жертвы между мной и двумя рошханцами. Но те уже достали “раковины” и целились. Мне было трудно судить со спины, однако мне показалось, что Пушистик панически испугался этих штук. Сквозь рык раздались слова:
 - Вы убили моих детей, вытравили меня из дома, погнали из родного мира! Что вам ещё надо?! Смерти?! Попробуйте, возьмите, только не трогайте здесь никого!
 И тут на сцену резко выскочило ещё одно действующее лицо. Минуя лестницу, одним сверхъестественно лёгким прыжком через перила перелетела Ирэна. В мгновение ока она кувырком достигла ошарашенных рошханцев, приземлилась на плечи одного, выхватила оружие и ударила им по лицу второго, одновременно крутанув ногами и повалив на пол первого. Уже через секунду Ирэна стояла между двух валяющихся врагов.
 - Не переживай, Пушистик, - ласково сказала она, подбирая вторую “раковину” - эти недоумки недалеко отошли по развитию от своих кустканов. Ещё вчера водорослями были, а сегодня уже пушками своими тычут.
 - Они… они… - запинаясь произнёс Пушистик, беспомощно глядя на неподвижные тела. – Они всегда травили нас. Они считали нас опасными. С тех пор, как выбрались на сушу. А мы… мы убиваем только потому, что у нас такой инстинкт самосохранения. Если бы они не гнали нас, мы бы их не трогали. Если раска хоть немного проявит агрессию, по законам /косша/ он подлежит уничтожению.
 - Я прекрасно тебя понимаю, друг. – тихо сказала Ирэна. – В моём мире на таких как я тоже охотятся только потому, что мы такие, какие есть.
 - А они… - продолжал Пушистик. – убили моих детей. Понимаете, они маленькие были совсем, глупые, полезли к косша. Просто так, из интереса. А там крик подняли, вопли, за оружие схватились… А разве я могла на защитить своих детей?
 - Так ты – она! – опять брякнул я.
 - Я раньше всех ненавидела… Понимаете, такой уж у раска инстинкт выработался. Раз везде опасность, то нужно любой её источник уничтожить, чтоб тебя не уничтожили… А они детей моих… Отряд снарядили, человек шесть…
 - И там той девочки… - прошептал я.
 - А здесь вы все другие! Понимаете, мне раньше /никто/ не помогал… А вы не такие… Вы…
 - Добрые. – улыбнулась Ирэна. – Ладно, мне ещё надо с этими идиотами поговорить.
 С этими словами официантка потащила два слабо шевелящихся тела в номер и закрыла за собой дверь. Минут через десять она вышла в коридор, вытирая рукавом выразительные губы.
 - Ты что с ними сделала?! – взволнованно спросил ожидающий её Вил.
 - Они вылетели в окно. – белоснежно улыбнулась Ирэна.
 - Ты что? – взвизгнул Вил. – Это же представители закона! Они сейчас вернутся и…
 - Да они буквально вылетели. – Ирэна сладко потянулась. – Уже довольно поздно, луна… пошли вниз, наверняка уже собрались клиенты. Кстати, где Пушистик?
 - Она снова стала милой и маленькой и шастает по залу.
 - Вот и здорово. И что с ней теперь делать?
 - Кажется, я знаю. – хитро подмигнул Вил.
 
 Я, Вил и Ирэна смотрели, как маленькая рошханка играет с Пушистиком. Первый раз за вечер я видел, как она улыбается. “Пушистик! – смеялась девочка, щекоча его за ухом. – Какое смешное имя!”
 - Материнский инстинкт – серьёзная штука. – заметила Ирэна.
 - Да, они явно нуждались друг в друге. – сказал я.
 - Думаешь, Пушистик сможет охранять её? – спросила Ирэна.
 - Как никто другой. – уверенно ответил улыбающийся Вил.
 - Вил, спасибо, что задержал Пушистика на кухне и позвал потом Ирэну.
 - Пустяки. Ты же знаешь, никто не имеет право обижать наших посетителей. У нас свои правила.

 Наутро мы распрощались. Ирэна вызвалась проводить девочку и Пушистика.
 - Как думаешь, - спросил я Вила, пока мы смотрели за удаляющейся тройкой. – Она узнает когда-нибудь, что это Пушистик убила её родителей?
 - Обязательно узнает.
 - И что она сделает?
 - Это зависит от того, куда отведёт их Ирэна.
 В стойле всё ещё стоял трёхрогий скакун, из таверны доносился восхитительный аромат жаренных кустканов…

* * *

 У нас в “Перекрёстке” зачастую мифы из одного мира встречаются с реальностью другого, и вот когда вымысел для одних перекрещивается с чем-то, выдуманным другими, уже трудно разобрать, что для кого обыденно, и начинается самая настоящая сказка, только совершенно реальная. И даже если сказка случается ещё в своём мире, здесь она зачастую имеет продолжение. А всё потому (я никогда не устану это повторять), что в “Перекрёстке” совершенно уникальная атмосфера, благодаря которой здесь можно увидеть что угодно и кого угодно. Вот и в этот раз, со стороны Земли к нам зашли… Но не буду забегать вперёд. Сначала я протранслирую их историю с самого начала так, как она была поведана мне. Открывайте сознание и “слушайте”…

Рыжий ангел

 - А красивое сегодня небо!
 - Ага, в полосочку.
 - Эх, не понимаешь ты ничего. В полосочку… тоже мне, пошутил.
 - Сам ты не понимаешь. Причём здесь шутки? Облака белыми полосами – это реально красиво. Только холодно.
 - Вот тут да, тут согласен. Могло бы и потеплее быть. Весна уже давно на дворе.
 - На календаре тебе весна. А вокруг зима; потепление, между прочим, не скоро обещают.
 - Когда же это наконец кончится, - Николай поёжился от подувшего северного ветра и поднял воротник пальто. – Быстрее бы уже лето.
 - До него ещё дожить надо, - заметил Сергей, безрезультатно чиркая зажигалкой.
 - Кстати насчёт дожить! Я вот сегодня ночью думал: Вика же не умеет плавать! Представляешь, как было бы здорово, если б она в наше озеро случайно свалилась…
 - Да уж, здорово. – пробурчал Сергей и бросил пустую зажигалку на грязный снег.
 - Да ты дослушай сначала. Она бы тонуть стала, а я бы прыгнул в воду и спас её! Вот она бы тогда…
 - Да что бы тогда, что бы тогда! Ну перестань ты мечтать всё время! Ну не любит она тебя и не полюбит никогда! Потому что стерва! И дура! И вообще. Не нужна она тебе. Она с тобой мило улыбается, а с другими… со всеми… - Сергей остановился, пытаясь нашарить в многочисленных карманах куртки какой-нибудь источник огня.
 - Так если со всеми, то почему только не со мной?! – Колино лицо помрачнело и представляло теперь печальное зрелище.
 - Вот ты меня сейчас удивил подходом своим. Во-первых, это я, конечно, преувеличил. Не со всеми, но со многими. Во-вторых, зачем тебе нужна такая пота… баба, которая всё равно никого не любит, а тебя просто не замечает? А в-третьих, где спички, ё-маё?
 - Но я-то люблю! И она на самом деле не такая. Просто…
 - Ай, у тебя всё просто. Оно бы всё просто было, если б ты её из головы выкинул, пустышку эту.
 - Не могу… Ой.
 - Ну вот. Вспомнишь… её, вот и она.
 Навстречу парням, приближалась Вика. Ветер кинематографично развивал её длинные белые волосы, словно так и было нужно.
 - Блин, идёт, как по подиуму, - сердито пробормотал Сергей.
 - Разве ж это плохо? – тихо спросил Коля.
 - Неуместно.
 - Привет, мальчики! – жизнерадостно перекрикнула Вика дующий в лицо ветер.
 - Здорово. – поздоровался за двоих Сергей.
 - Куда идёте?
 - Да так… - протянул Серый.
 - А ты? – тут же спросил Николай.
 - А мне вот билетик пригласительный подарили, - Сергей незаметно ткнул Колю в бок. – Я вот сейчас даже покажу. Я в восторге, там будут… ну сейчас, сейчас. – порывшись немного в сумочке, Вика выудила оттуда небольшой красочный билетик и протянула его Коле. – Во, смотри.
 Николай вяло протянул обветренную руку к билету… и тут очередной яростный порыв вырвал цветную бумажку из изящных чёрных перчаток и понёс к местному озеру. Тому самому, о котором говорил Коля.
 - А-а-а! Идиот несчастный! – завопила обезбилеченная Вика.
 - Кто? – растерянно спросил Николай.
 - Ты! Ты хоть знаешь, сколько этот билет стоит?!
 - Да вон он лежит. – указал Сергей в направлении озера. – Прекрати истерику.
 - А, точно. – Вика немного успокоилась. – Но ты, Коля… ладно. – и с этими словами девушка направилась к бетонному парапету, за которым раскинулось заледеневшее Корявое (или просто Корявка, как называли озеро местные жители). Метрах в тридцати от берега нагло выделялся на фоне общей белизны глянцевый разноцветный билет. Вика сняла с плеча сумочку, обернулась к подошедшим парням и вручила её Сергею. А затем решительно перемахнула через парапет…
 - Вик, ты что!
 - Молчал бы уже. – пробурчала Вика, осторожно опуская ногу на лёд.
 - Да сдался тебе этот билет! Не лезь, провалишься! – отчаянно запричитал Коля.
 - Раз у самого руки из задницы, так нечего ещё за других беспокоиться.
 - Да причём тут руки!
 - Действительно. – согласился Сергей. В отличие от Николая он довольно спокойно наблюдал за ступающей по льду Викой, однако всё же счёл необходимым также вставить предостережение. – Все-таки, на самом деле, поаккуратней - весна ведь.
 - Ага, я вижу, - Вика преодолела уже пол расстояния. – Да успокойтесь вы. Мы в детстве по озеру зимой на тот берег бегали, да и рыбаки сидели недавно. Так что… - Вика приподняла ногу, - лёд ещё вон какой крепкий. – и ударила каблуком.
 - Ты что! – завопил Коля.
 - Во даёт. – по-своему согласился Сергей.
 Лёд под каблуком не проломился, однако бедному Коле всё ещё слышался зловещий треск… Девушка наконец достигла улетевшее пригласительное.
 - Ага! – победно завопила она, и треск, который чудился Николаю, внезапно стал оглушительно реальным. Вика провалилась под лёд. Отойдя от секундного шока Николай бросился к озеру.
 - Вот и весна пришла. – пробормотал Сергей.
 - Серый, лети за помощью! – крикнул на бегу Коля. Лёд под его ногами отчаянно хрустел и трещал. Достигнув места катастрофы, Коля упал на живот и протянул руку, за которую сразу схватилась перепуганная Вика. Николай потянул, и вместе со льдом под собой погрузился в воду. Теперь они уже оба бултыхались в чёрной воде. Визжащая Вика руками и ногами начала цепляться за Колю, но он развернул её к краю полыньи:
 - Давай выбирайся, я подтолкну. Только осторожно, потихоньку.
 С помощью Николая Вика выкарабкалась наверх, следом полез сам Коля. Снова раздался предательский хруст. Коля, вылезший наполовину, остановился – хруст прекратился.
 - Чёрт, лёд двоих не выдерживает! Иди к берегу, я следом.
 И Вика понеслась к бетонному парапету в том же направлении, по которому уже один раз прошла и сама Вика и Николай. И с каждым ударом её чёрных каблуков трещина под ними становилась всё видней и видней. От такого зрелища Коля с удвоенным рвением полез из воды, и тут же лёд начал оседать. Вика вскрикнула и споткнулась, съехала немного назад, вода из расширяющейся и ветвящейся трещины лизнула чёрные туфельки, но Вика кое-как сумела подняться. “/Чёрт, чёрт, чёрт!/” Коля совсем отпустил кромку льда. Вода тут же потянула в свои холодные объятия. Видимо им двоим уже было не суждено спастись. Погибнуть в Корявке… Ну что за смерть! Правда он спасёт Вику – почти как мечтал. Что ж, может хоть так она наконец узнает, /как/ он её любил, и будет помнить… О нём будут говорить как о герое… Намокшая одежда будто налилась свинцом, тело начало коченеть, воздух в лёгких закончился. И тут непреодолимо захотелось дышать. И жить. С новой силой Коля заработал руками и ногами, отчаянно стремясь к манящему пятнышку света. Но было уже поздно – пятнышко всё равно уменьшалось, холодные оковы надёжно стянули Николая. И без того темная вода вокруг начала чернеть, заволакивая недосягаемый свет. Закрыл Коля глаза или нет – вскоре тьма заполнила всё.
 
 Невозможно сказать, сколько прошло времени, скорей всего пару мгновений. Всё там же, подо льдом, недалеко от дна, в холодной тёмной воде, Коля открыл глаза. Открыл, потому что невозможно держать их закрытыми, когда на них струится такой яркий свет. Наверно, свет шёл от далёкого неба, выглядывающего из отверстия во льду… По крайней мере, так подумал Коля, пока кто-то не протянул ему руку.
 В этой руке было что-то неземное, будто она принадлежала какому-то высшему существу, настолько она была правильна и изящна в своих безукоризненных изгибах и нежных очертаниях. И еще в этом свете. Он исходил не только от руки, но и от всего существа, и когда Николай оторвал глаза от протянутой кисти, он решил, что это вправду неземное существо, он решил что это…
 - Ангел… - прошептал он, и, несмотря на всю давящую массу воды, услышал свой чёткий, и даже как бы усиленный голос.
 Прекрасное существо улыбнулось и тряхнуло головой, толи утвердительно, толи нет, а может просто чтобы откинуть упавшую на глаза рыжую прядь.
 - Так значит, - при этой мысли у Коли внутри всё похолодело (хотя казалось бы, куда уж больше?) и сжалось. – я… умер?
 Рыжеволосое создание поднесло палец к губам, а затем снова протянуло руку. Немного неуверенно Николай принял её. Собственно, что ему оставалось? Даже если у него и был выбор, противоречить чудесному ангелу было невозможно, один взгляд на неё завораживал всю сущность Коли. На неё…
 - А я и не думал, что ангелы – такие красивые… девушки.
 - А у нас и не все девушки. – внезапно заговорило создание. Голос у неё оказался самый что ни на есть человеческий, но от этого ещё более приятный. - У нас и пол разный, и возраст, мы же тоже растём. Я вот только пожилых ангелов не видела… Ой! – рыжеволосый ангел осёкся и хлопнул себя по рту. – Опять я всё испортила!
 - Что ты испортила? – нахмурился Коля.
 - Да всё! Процедуру, атмосферу, впечатление! Всё, больше ни слова.
 - Да какая уже разница, раз всё равно испортила.
 Ангел плотно сжала губы и решительно мотнула головой. А затем с силой потянула парня вверх, одновременно расправляя огромные крылья. Если ещё рыжего ангела-девушку Коля мог себе представить, то её неимоверная сила и окраска крыльев окончательно застали его врасплох. На белых перьях пестрели чёрные, коричневые и серые пятна побольше, разбавленные рыжими, красными и совсем немного жёлтыми пятнышками. Складывалось ощущение, что он уже видел такую окраску у каких-то птиц…
 Прямо под водой девушка-ангел сделала пару мощных взмахов своими пёстрыми крыльями, и Коля окунулся в радужное сияние. Ещё взмах, и Земля осталась где-то далеко позади.
 - Как-то быстро мы. – заметил Коля, наблюдая за облаками под ногами и постоянно сглатывая.
 - А что же ты хотел, чтобы мы от самой Корявки летели вверх на небо? Вы же летаете там – на вашем небе ничего нет.
 Хотя сосредоточиться в этих совершенно нестандартных условиях было крайне проблематично, Николай всё же уловил в речи ангела что-то странное. “/Неужели для меня ещё может быть что-то странное?/”
 - Ты знаешь, как мы называем наше озеро?
 - Конечно, глупый, я про тебя вообще всё знаю. Я же ангел. – с этими словами сказочное существо нырнуло в особенно густое на вид облако и остановилось. Облако оказалось чем-то вроде здания, со своеобразными стенами и полом, которые то тут, то там прорезались явно потемневшей синевой. Ангел села прямо на белоснежный пол и жестом пригласила Колю устраиваться рядом. Когда они уселись, прямо перед ними облако рассеялось, открывая вид на далёкую теперь Землю. Оказавшись на краю такой громадной пропасти Николай инстинктивно отшатнулся.
 - Не бойся, - поспешила успокоить его ангел, - второй раз всё равно не умрёшь. Ой, прости, я не хотела.
 - Да ладно, - Коля махнул рукой, - чего уж там. Так ты говоришь, что всё обо мне знаешь?
 - Да, Николай, - ангел грустно вздохнула, - и о жизни твоей, и о смерти дурацкой. И почему люди там легко расстаются с жизнью? Как нельзя не ценить этот дар?
 - Но я же пожертвовал собой! Я Вику спас! – ангел снова вздохнула. – Кстати, как она? С ней всё в порядке?
 - Жива и здорова. – рыжеволосая спутница Коли провела над пропастью руками, и Земля стала приближаться. – Ну ведь прав был твой друг, не пара тебе эта Вика.
 - Да откуда ты знаешь?
 - Я всё знаю. – перед ними как в кино предстало Корявое, толпа людей, Сергей, помогающий мокрой насквозь Вике перелезть через парапет. Вика смотрела на Сергея и произносила, видимо, слова благодарности.
 - Видишь?
 - Что? – нахмурился Коля. – Вика спасена, всё хорошо.
 - Ну смотри дальше.
 Вот уже Сергей отводит дрожащую от холода Вику домой. Ей холодно, и она прижимается к своему спутнику.
 - А что она говорит?
 Ангел напряглась и отвела взгляд.
 - Вот сейчас, два слова.
 - Ты уверен, что тебе нужно их услышать? Я не хотела…
 - Какая уже разница.
 - Она сказала: “Эх, билетик жалко”.
 Коля как будто умер второй раз. Сразу пропали последние искорки желания что-то делать, куда-то идти, снова жить… “/Соберись, чёрт возьми!/”
 - И чертыхаешься ты слишком часто…
 - Хоть мысли мои оставь мне. – тихо выдавил Николай.
 - Ладно, извини. – потупилась ангел.
 - Ну… Ну, должна же она жить дальше, правильно? И вспоминать обо мне.
 Ангел скорчила неопределённую гримаску и снова провела рукой. Коля увидел свою собственную могилу (зрелище, которое заставило его поёжиться) и, словно нарезка кадров, к нему приходят родственники, друзья и наконец она с Сергеем. Долго стоят, молчат…
 - Надо отдать Сергею должное. – без эмоций произнесла ангел. – Это он настоял, чтобы придти сюда.
 - Всё-таки они вместе?
 - Сравнительно надолго для Вики.
 - А она… ещё хоть раз придёт?
 Сменяются кадры, времена года. Сергей приходит из раза в раз, сидит, молчит… Вики Коля больше не увидел.
 - Бедный, бедный Николай. Такой красивый и бессмысленный поступок. – в глазах ангела светились искренняя печаль и сочувствие. – Ну зачем, зачем ты потратил свою жизнь на столь недостойного человека? Как ты мог решить, что любишь её? Ну ничего, теперь всё позади. Здесь всё будет по другому.
 Теперь /всё/ позади… Эти колющие слова вернули Колю к действительности. Первый раз с момента начала разговора он посмотрел вокруг. То тут, то там на облаках появлялись и исчезали фигуры: у некоторых Коля заметил крылья, у некоторых светились нимбы над головами, были и ничем, на первый взгляд, не отличающиеся от него люди. Неужели здесь было, куда ходить и чем заняться?
 - Ладно. – заговорил Коля. – Про меня тебе всё известно, а тебя-то как зовут? И вообще, кто ты? И что со мной будет дальше?
 - Сколько вопросов. – улыбка ангела словно стирала всё плохое и неправильное. – Имя моё я, к сожалению, не знаю. – ангел нахмурилась. – Ты же в курсе, ангелами становятся умершие младенцы, так что о происхождении своём, о имени и вообще, кто я, я ничего не знаю. Или не помню. Вот почему я завидую людям, у которых есть настоящая жизнь и не понимаю, почему они так глупо её растрачивают. Взамен всему этому мне дали крылья. Но зачем…
 - А, рыжая! – перебил собеседницу Коли проходящий мимо высокий ангел. – Что, снова неудача?
 Рыжая буркнула что-то под нос и отвернулась от собрата.
 - А как здорово всё получилось, а? – нагло продолжал довольный ангел. – Твой погиб и мою спас… Да вот и он! Ха, привет, новоприбывший!
 Коля непонимающе смотрел то на одного, то на другого ангела:
 - Твой погиб… - медленно повторил он.
 - Да, кстати, тебя вызывают, неудачница. – бросил напоследок высокий ангел и исчез, сделав два шага.
 - Осёл! – крикнула ему вслед расстроенная спутница Коли. А Коля, даже не замечая, что на его глазах поругались ангелы, снова повторил:
 - Твой погиб и его спас…
 - Да! Да! – в уголках карих глаз ангела заблестели слёзы. – Я твой ангел-хранитель! Ни на что не годный ангел хранитель! Всё, не следовало мне с тобой разговаривать, даже начинать не следовало. Опять я кругом виновата… прости и прощай. – и направилась прочь.
 - Но постой! Куда мне идти, что делать?!
 - Иди куда хочешь, делай что хочешь. Ты же в раю! А меня вызывают! – по прямой линии, сквозь облака помчалась рыжий ангел. Растерянный и раздосадованный Коля кинулся следом. Оказалось, что в раю усталости совсем не чувствовалось, поэтому он ощущал себя вполне нормально, когда нагнал экс-хранительницу в каком-то особо густом облаке. Статный, крепкий ангел среднего возраста с густой чёрной шевелюрой и бородой (“/может даже сам Метатрон!/”) сидел за скромным деревянным столом и что-то недовольно вещал рыжему ангелу. Та стояла, стараясь не шелохнуться, и смотрела себе под ноги.
 - …И в довершение всего, ты оставила на Земле портал! – уже почти кричал бородатый ангел. – Это вообще неслыханно! Прямо на воде, когда там ещё труп ищут! Ещё хорошо, что наши вовремя заметили, а то не миновать нам всем катастрофы. Да ты весь мир на грань хаоса поставила!
 - Я? – почти пискнула подавленный ангел-хранитель.
 - А кто ещё?! А кто… это? – Коля застыл. – Да что он здесь делает?! Всё, с меня хватит! Высшая мера, ангел, высшая мера!!!
 В неподдельном страхе провинившаяся ангел вскинула голову.
 - Не надо. – только и прошептала она.
 - Стойте! – Николай внезапно рванул вперёд. – Она же не виновата, что я сюда пришёл! Я сам! Я…
 - Поздно. – в один голос сказали оба ангела. Одна тихо и обречённо, другой властно и… тоже обречённо.
 Тучи под ногами разверзлись в стороны, откуда-то сверху задул сильный ветер, толкая Колю и его бывшую хранительницу прямо в небесную пустоту. Небо потемнело, бородатый ангел куда-то исчез. В ужасе Коля вцепился в свою спутницу, единственную оставшуюся опору в этом хаосе.
 - Что ты делаешь? – борясь с ветром прокричала ангел. – Скорее беги отсюда, меня сейчас здесь не станет.
 - Если б я мог бежать. – произнёс оцепеневший Коля.
 С огромным трудом (это было видно и со стороны) ангел расправила крылья. Но не успела сделать и взмаха – ветер усилился до невозможного. Захваченные вихрем из разноцветный перьев ангел и человек полетели вниз. Как недавно над озером, их поглотило радужное сияние, которое, впрочем, тут же стало ослепительно белым. А затем всё погасло.

 Коля очнулся от удара о воду. Совсем не мощного, как будто он и не падал с самого неба. Вода была солёная и тёплая. Точно, это было какое-то южное море, причём берег был совсем рядом. Очень знакомый берег, с нависшими зелёными горами и небольшими скалами причудливых форм в воде. Неужто он приземлился в Крыму? Приземлился? Да он же был не один! Или ангелу суждено было падать дальше?! Коля содрогнулся.
 Наверно где-то рядом плавали отдыхающие. Уж слишком часто попадался различный мусор, особенно много было… перьев. Недолго думая Коля поплыл к месту их наибольшего скопления. На воде без сознания лежала ангел. Странно, как она ухитрялась лежать? Видимо ещё осталась капля святости. Капля, потому что вода вокруг была мутной от крови и окровавленных перьев. Но ангел была жива, Коля это точно знал.

 Положив ангела (или уже бывшего ангела?) на каменистый пляж, Коля стал размышлять. В первую очередь он поймал себя на мысли, что не отрываясь разглядывает рыжее создание. Теперь, когда исчезло свечение и всё ощущение чего-то высшего в целом, Николай увидел, что ангел была не старше его, и даже немного ниже ростом. Теперь это была просто девушка… Красивая обнажённая девушка, с липнущими к коже мокрыми перьями. Красивая и беззащитная. Когда-то она лишилась имени, теперь ей пришлось расстаться и с тем, что было дано взамен. А вот ему, Коле, невероятно, фантастически, безумно повезло! Гонят на ангела, а сами там наверху ошибки похлеще допускают…
 До падения Коля как-то не обращал внимание, во что была одета ангел. Видимо её окутывало только божественное свечение. А вот на нём по прежнему были его чёрные джинсы и тонкая синяя кофта, куртку он скинул, спасая Вику. Засунув руку в карман, спасатель обнаружил на месте старенький кошелёк а в нём почти не промокшие деньги. Ах, эта замечательная привычка – носить с собой все деньги! Ещё раз глянув на слабо-дышащую девушку, Коля отправился искать город, который просто обязан был быть неподалёку.

 Ветер. Она раньше никогда не чувствовала, как он пролетает мимо, легонько касаясь тела. Хотя нет… Совсем недавно – какой-то чёрный и яростный, беспощадный и бескомпромиссный. С ним невозможно было бороться, тот вихрь захватил её и потащил, скидывая, срывая… Она тряхнула головой. Этот ветерок был совсем не такой – мягкий и дружелюбный, он аккуратно сметал остатки бессмысленного кошмара, который, конечно же ей приснился. А как могло быть иначе? Она медленно раскрыла глаза, приветствуя солнце и небо. Странно, почему ей кажется, что они как-то особенно далеко? Наверно, это оттого, что она слишком долго спала.
 Она присела и сладко потянулось. По всему телу расплывалась сонная усталость, быстро растворявшаяся в энергии, идущей со всех уголков огромного мира. Только немного побаливала голова, но и это должно было скоро пройти. Она сидела на небольшой поросшей травой скале, врезающейся прямо в море. Над скалой иногда пролетали крикливые чайки, направляясь куда-то за горизонт, где вода сливалась с небом, делая море бескрайним, а белеющий вдали белый кораблик смелым и загадочным. А над берегом в обе стороны тянулись покрытые лесами горы, чья зелень иногда прерывалась ветвящимися дорогами и аккуратными посёлками.
 Она снова потянулась, а затем опустила руку под майку, желая почесать зудящие лопатки. Ногти шаркнули по двум квадратам пластыря.
 - Не бойся, - сказал стоящий совсем рядом парень. Он здесь всё время был? – там всего лишь небольшая ранка, почти царапина.
 - А ты… кто?
 - Не помнишь? – она решительно мотнула головой. – Наверно, забыла при падении тогда… когда спину поранила.
 - При падении… - Одна за одной волны разбивались о скалу, облизывая и без того гладкие камни, поросшие водорослями. Эти удары сливались с криками чаек и создавали какую-то величественную и в то же время простую музыку, древнюю, как эта земля, тёплую, как это солнце, и вечную, как это небо. Под эту музыку в голове рождались светлые и стремящиеся куда-то мысли, рождались и исчезали вместе с новыми волнами. – Падении… Я забыла не только, кто ты. Я забыла всё, что случилось. Я не помню… – в синей дали большая белая птица молнией метнулась в воду в погоне за обречённой жертвой. – ничего. Но… как всё было? И как… всё получилось?
 - Всё было правильно. – ответил Коля. Подобрал розоватый камушек и метнул его в море. – Конечно же, всё было правильно и закончилось правильно, а как же иначе?
 - Да, - согласилась она. – а как же иначе.
 Они просидели на скале до самого вечера. Закаты там на берегу особенно красивые.

* * *

 Вот такую историю рассказал мне Николай, присев за мой столик. Я был первый, кому он говорил всё это. Конечно, пройдя через моё сознание, сознание самого Коли и, наконец, ваше собственное, она обросла новыми красками и подробностями, меняясь, как меняются наши мысли, но суть осталась прежней.
 - А что же случилось потом? – полюбопытствовал я. Пока Николай говорил со мной, его бесспорно очаровательная по человеческим меркам спутница пошла к Вилу договариваться насчёт крова.
 - Потом? – Николай пожал плечами и хлебнул пива – Вил довольно быстро сообразил, чего хочет гость с Земли. – Потом мы путешествовали. Добрались до моего дома, видели, кстати, Вику с Серым. А потом до меня дошло, что меня уже, в общем-то, никто там не ждёт. Оказалось, что времени на земле прошло прилично, и я как бы выпал из этой жизни. Нда… – Николай глотнул ещё. – Скорее уж я в неё впал. И после этого мы пошли и… не знаю. Как-то пришли прямиком сюда.
 - Так значит, на Земле на самом деле существует Рай? – я кое-что знал о земных религиях. – А как насчёт Ада?
 - Там, на небе, она успела мне ещё рассказать, что Ад тоже есть. Правда за последние пару сотен лет он сильно изменился – отменили, например, большинство пыток.
 - Неужели из гуманных соображений?
 - Скорее из практических. Слишком большой приток – черти просто не успевают со всем народом разобраться.
 - Не удивительно. Слушай, мне тут одна мысль в голову пришла. Ты вот когда мне рассказывал, заметил, что мол, и там ошибаются, раз ты снова в числе живых… А ты уверен, что это была случайность?
 - Ты знаешь, я задумывался об этом. Но если долго размышлять на подобные темы, можно до такого додуматься…
 - Да… - я поднял глаза, и сразу увидел спутницу Николая. – Так как ты её называл всё это время?
 - Нуу… просто на “ты”.
 - Хм. – что-то не так было с лицом спутницы. Она смотрела прямо на нас… - Слушай, а какие у ангелов возможности, кроме крыльев, силы и всего такого?
 - Не знаю. Негде было поинтересоваться. А что такое?
 - Хм. А насчёт улучшенного слуха ты ничего не знаешь?
 Николай повернулся и встретился с девушкой взглядом. Она неестественно затряслась, сдерживая рыданья, а потом бросилась прочь из таверны. Пару секунд Николай ошарашено смотрел ей вслед, бормоча: “Она всё слышала”. А затем кинулся за ней. С улицы раздался треск рвущейся ткани и женский вскрик. Я повернулся к окну. Спутница Николая сидела на корточках и тихо плакала, два расправленных крыла легонько подёргивались в такт всхлипываниям. Затем к ней подбежал Николай, присел рядом, обнял. Конечно читать мысли и подслушивать чужие разговоры неэтично по человеческим меркам, но я не мог удержаться, тем более что самые яркие мысли сами долетали до меня.
 “Ну-ну, ангел мой, не плачь, зачем ты плачешь?”
 “Твой ангел… Я теперь всё вспомнила. Я самый никчёмный и бесполезный ангел-хранитель. Как можно жить, зная, что ты погиб из-за меня?!”
 “Тихо-тихо. Почему погиб? Почему из-за тебя? Вот он я здесь. И ты здесь. И всё у нас будет хорошо”
 “Не будет! Я всегда всё порчу! Ты и в Рай из-за меня не попал!”
 “Ну и что? Зато я с тобой. С очень милым и добрым ангелом-хранителем”
 “Какая я милая? Ты когда-нибудь видел рыжих ангелов? А крылья?! Посмотри на мои крылья! Рябые, как у курицы!”
 “Какая ерунда! Очень красивые крылья. Видишь, как всё здорово. Ты вспомнила, что была ангелом, и твои крылья снова выросли”
 “Ну и что? Зачем мне теперь эти крылья? И зачем я тебе нужна? У меня-то и имени нет!”
 “Почему нет? Может ты его ещё вспомнишь? Как про крылья”
 “Не вспомню! У меня его нет, понимаешь?! Меня самой быть не должно!”
 “Что за глупости? Вот ты передо мной. Самая-самая настоящая. Я ничего более настоящего теперь не знаю. А имя… имя мы придумаем, правильно?”
 “Как это, придумаем?..”
 “А почему бы и нет? Что нам мешает? Придумаем и создадим всё, что захотим. Только, пожалуйста, не плачь”
 Они тихонько вернулись в таверну и провели в “Перекрёстке” всю ночь, а наутро, попрощавшись со мной и Вилом, отправились дальше, ещё сами не зная, куда.
 Я смотрел, как удаляется эта странная парочка: человек, который лишился Рая, и ангел, которую изгнали на Землю. Но, несмотря на всё это, я видел двух самых счастливых существ во всех известных мирах. И думалось мне, что в их истории не было зла, которое нужно было побеждать, но им всё равно пришлось бороться, и любовь, которая всё-таки выше и добра и зла, и вообще чего бы то ни было, снова победила.
 Я смотрел им вслед, и душу мою грело замечательное и бессмертное чувство. Не знаю, по какому поводу, но меня заполняла Надежда.

* * *

 Обычно, после того, как я в какой-нибудь компании рассказывал эту историю про ангела-хранителя, начинались разговоры о любви, судьбе, о религии в конце концов… Но в тот вечер разговор пошёл в совершенно другом направлении.

Грэгори и система

 Кроме меня за столом сидели ещё трое: два человека и представитель принципиально иного рода существ. Слева от меня, ближе к проходу, расположился молчаливый музыкант с чёрно-фиолетовыми волосами (прядь чёрная, прядь фиолетовая, причём явно натуральная) – в дальнем углу таверны есть что-то вроде сцены, несколько возвышающаяся над полом платформа, на которой иногда выступают заезжие артисты. Этого музыканта я здесь видел уже не в первый раз, но кто он и откуда до сих пор не узнал, всё как-то не случалось поговорить. Напротив нас разместился ещё один человек. Он пребывал в “Перекрёсте” уже второй день, и было неясно, что он собирается делать в ближайшем будущем. Он был несказанно удивлён, когда только появился здесь, однако быстро освоился и, судя по всему, не торопился покидать таверну. О третьем собеседнике я знал ещё меньше. Даже затрудняюсь его описать… Эдакое разумное облако, густеющее к середине и образующее светящуюся сферу. Сфера постоянно мерцала и плавно меняла цвет, собственно, таким образом она и общалась. Пребывая в спокойствии, облако становилось бледно-болотно-зелёным. Перед гостем из оочень далёкого мира стояла пиала, до краёв наполненная мутной горячей жидкостью, источающей слабый аромат, напоминающий аромат еловых иголок. От жидкости шёл густой пар, который и впитывало (пило? ело??) облако. Остальные (включая меня) предпочли более традиционные напитки, а музыкант ещё и заказал жаркое.
 - Великолепно! – сказал человек напротив меня, когда я закончил повествование. Чуть не забыл, звали его Грэгори. – Ведь этим ребятам и вправду удалось почти невозможное! – в разговоре Грэгори много жестикулировал и периодически затягивался (ну вот, ещё забыл упомянуть, что он много курил). - И не то, что вы все думаете! – Грэгори выдержал театральную паузу. – Они вырвались из системы!
 - Какой, к чёрту, системы? – не понял музыкант, разрезающий сочное мясо.
 - Глобальной! Всемогущей! Только подумать: многие наивные думали, что после смерти все кончится, не будет больше системы… ан нет! И на небесах всё также. Это замкнутый круг! Бесконечный замкнутый круг, в которым мы только маленькие колёсики в гигантском механизме. И мы обречены вечно бежать по этому кругу за морковкой перед носом. Морковки для всех разные, а вот причина одна. Система! А эти двое сумели вырваться из этого механизма. Они стали по-настоящему свободными! Вы представьте: ни от кого не зависят, никому ничем не обязаны, абсолютно свободны. Но им повезло… а нам с вами, судя во всему, так из системы ни в жизни, ни после неё не вырваться.
 - Неужели это настолько плохо? – поинтересовался я.
 - В том-то и дело, что большинству наплевать, что они винтики. Живут как живётся, наивно пологая, что они хозяева своего выбора. Но за всех уже давно решили…
 - И кто же?
 - Система.
 - Сама по себе? А кто создал систему?
 - Почём мне знать? Но я видел уже довольно много миров и всегда поражался, как глобальна система. Она многолика! Разумные существа строят самые разные цивилизации, на самых разных принципах… Вот, например, на Земле человек пашет всю жизнь, чтобы потом отдохнуть в старости. А недавно я видел мир, где всё видится более логичным - там работают исключительно старики. Ведь несправедливо, что человек отдаёт лучшие годы свои жизни во благо пожилых людей, которые в своё время тоже отдали их во благо других стариков.
 - Ерунда какая-то. – Заметил музыкант. Облако моргнуло синим цветом – это означало согласие.
 - Возможно. Если вдуматься, то всё кругом – ерунда. Вот, опять-таки, земная цивилизация. О, по сути, на чём основана? На недостатке.
 - Каком недостатке?
 - Ну, все зарабатывают на том, что у них есть что-то, чего нет у других и они не согласны за так делиться. Ярче всего это выражено у врачей – они наживаются на боли других, требуют деньги за спасение жизни.
 - Знавал я на Земле людей с такими мыслями. – музыкант отпил немного из своей кружки. – Ничего у них не получилось.
 - Да что ты, этим вообще было мало глобальной системы, они ещё больше всё “осистемили”… Эх, всё совсем не так, как должно быть!
 - А как должно?
 - Да если б я знал!
 - Смешной ты какой-то. – сказал я. – чего ты вообще по мирам шастаешь, чего ищешь? От системы-то, сам говоришь, не уйдёшь.
 - А вдруг? – хитро улыбнулся Грэгори. – Мало ли куда забреду.
 - Бесполезно. – отрезал я. – Планеты, Космос, Вселенная… все летают, крутятся… Всё одна большая Система. Ведь так?
 - Так, Зигхи, так. Получается, что истину искать бесполезно, что её нет?
 Облако моргнуло ярко-жёлтым с красными разводами. Явное отрицание. Грэгори повернулся к сфере:
 - И в чём же истина?
 Внезапно облако сделалось иссиня чёрным… А потом ещё черней, и ещё… В конце концов мы все уставились на какую-то абстрактную дыру в пространстве, настоящую пустоту.
 - Ну, значит нет никой истины?
 Пустота моргнула ярко-жёлтым.
 - И в чём же она? Не понимаю.
 - Видимо в этом. – предположил я.
 - В пустоте?
 Пустота моргнуло бледно-бледно голубым, а затем бледно-бледно жёлтым.
 - Эй! Совершенно неконкретно!
 Пару минут мы молча смотрели в пустоту. И тут облако удовлетворённо моргнуло насыщенным зелёным и приняло обычный вид.
 - Э-э, кажется я начинаю понимать. Ну а смысл тогда в чём? – не унимался Грэгори. – Тоже в…
 В мгновение ока сфера превратилась в зеркальный шар. Теперь вы видели в нём всю таверну в искривленном виде. Грэгори молча смотрел на своё отражение.
 - Ясно, - наконец произнёс он и основательно пригубил своего напитка. – А знаете, почему мы пьём? До сих пор из биологии помню: ”В отсутствие кислорода дрожжевые клетки образуют из глюкозы этиловый спирт и CO2. Спиртовое брожение кроме дрожжей осуществляют некоторые ана…анаэ… тьфу ты!... бактерии. Этот тип брожения наблюдается в растительных клетках в отсутствие кислорода” Понимаете? В отсутствие кислорода! – достал из кармана очередную сигарету, прикурил. – Пойду я к себе в номер, отдохну. Знаете, я сделал приятное открытие: там на верху не заперт выход на крышу. Хорошо там посидеть, поразмышлять, что же во всём мире есть настоящего.
 - А вы заметили, - спросил я, когда Грэгори удалился. – как иногда беспокойно озирается? Будто боится кого-то.
 - И прячется. – согласился музыкант и погрузился в поглощение жаркого.
 Какое-то время мы сидели в молчании. Затем к сцене подошла девушка в тёмно-красном платье и, улыбаясь, махнула рукой музыканту. Тот вытер руки и поднялся из-за стола.
 - Я одно скажу. – бросил он напоследок. – Во всей Вселенной есть музыка. И есть здесь один секрет: музыку эту можно услышать всегда, в любой тишине и шуме.
 В этот момент в таверну зашли двое чрезвычайно серьёзных людей в форме и направились прямиком к лестнице. Проходя мимо музыканта, суровый посетитель задел его плечом, но даже не обернулся. Музыкант нахмуренно посмотрел им вслед и подошёл к своей подруге. Она протянула ему инструмент в форме треугольника с очень вытянутой вершиной – очень похоже на земную гитару, собственно, это почти гитара, только вот струны на ней очень прочные и острые, поэтому музыкант одел специальные перчатки. В “гитару” был встроен магический “усилитель”, и звук получался довольно громким и сочным. Пока музыкант настраивал инструмент, девушка подошла поближе к посетителям и приготовилась петь.
 Раздались первые аккорды. И в тон им, также тихо, полились слова. Девушка пела на необычном языке, в чём-то сродни этому тексту: в каждом её слове было чуть-чуть магии, отчего они становились понятны всем.

/Сказка о крыльях

Он всегда говорил, что люди
Когда-то умели летать,
Его брат не смеялся,
Иногда улыбался,
Когда он начинал мечтать/.

Музыка стала немного громче и выразительней.

/Иногда они спорили рьяно
О месте людей на Земле,
О полётах, когда были пьяны,
И хождении по воде.
Его брат ни во что не верил
И не слышал отчаянных слов,
О том что однажды
Он прыгнет отважно,
И не будет больше оков.
В остальном же они были братья,
Те ж глаза, тот же норов и пыл.
И хоть брату он был непонятен,
Он его лучшим другом был.
Они вместе друзей заводили,
Наживали вместе врагов
И однажды весною,
Столь чудесной порою,
Им простых не хватило слов/.

 Из плавной и неспешной музыка становилась тревожной и беспокойной. Певица опустила руки вниз.

/Рассекали стремительно воздух,
Прогибалась под бегом трава,
Не желали поверить, что поздно,
Что совсем были плохи дела.
Но когда показалось, что смогут
От погони всё же уйти,
Перед ними разверзла
Пасть голодную бездна,
Обозначив конец пути.
А враги приближались всё ближе,
И во взглядах их было темно;
Всё вокруг для него стало тише,
Он решил, что осталось одно/.

 На мгновение певица и музыкант стихли. Затем музыка полилась снова. Тот же мотив теперь звучал быстро и громко, напоминая военный марш. Голос певицы стал твёрже и резче. Внезапно он подняла руки и развела их в стороны. Всё её платье, состоящее из множества тёмно-красных лент, всколыхнулось.

/И он прыгнул вперёд, схватив брата,
И камнем устремился ко дну,
И, как он мечтал когда-то,
Упасть не пришлось ему.
И сквозь волну дикой боли
Белоснежные два крыла
Расправились гордо,
С непривычки нетвёрдо
Вверх потянули тела.
И кровь, с каждым взмахом огромным,
Из двух ужасающих ран
Лилась… но он был переполнен
Восторгом, полётом был пьян/.

 Со второго этажа спустились мрачные люди в форме. Они вели под руки вырывающегося Грэгори. Люди прошли мимо сцены и покинули “Перекрёсток”. А песня продолжалась.

/И силы его покидали,
Полёту он всё отдавал,
Кровавый шлейф оставляя,
Подальше он улетал.
И, наконец, приземлился,
Оставив брата смотреть,
Как, пролетав слишком долго,
И крови пролив слишком много,
Осталось ему умереть/.

 Последняя кричащая нота взлетела к потолку и затихла. И в полной тишине певица почти прошептала.

/…Он медленно шёл не глядя,
И белые волосы ему ветер гладил,
Словно в каком-то бреду…
Белые, как крылья того, что умер
И осуществил
Мечту./

 Исполнители поклонились. Таверна замерла в ожидании следующей песни.

Часть Космоса

 Однажды вечером в “Перекрёсток” заглянул Дьявол.
 Явно очень усталый, он медленно прошёл по залу, волоча за собой массивный красный хвост, и тяжело опёрся на стойку. Завидев меня, сидящего неподалёку, он мрачно улыбнулся и подмигнул:
 - А мы сейчас чем-то похожи, а? – И вправду, Дьявол был в ящероподобном обличье: тёмно-красная чешуя, чёрные кожистые крылья, облегающие тело наподобие фрака, вытянутая морда с пронзительно умными зелёными глазами… О, эти глаза! Никогда не забуду эти глаза! Какая бесконечная усталость скрывалась в них под тонкой заслонкой ироничных искорок! Бесконечная усталость… Целая бесконечность, целый мир… Мир печали и одиночества. И впрямь, кто на всём свете мог быть более одиноким, чем он? Думаю, не стоит и говорить, что эти глаза видели меня насквозь. Нет, хуже: эти глаза знали всё заранее…
 Я потрясённо тряхнул головой. Этот цепкий взгляд будто гипнотизировал.
 - Ты уж прости, что я в таком виде, - обратился Дьявол к подошедшему Вилу. – С этими отсталыми народами только так. Мне как обычно. – “как обычно” представляло из себя разбавленную спиртом серу с хорошей добавкой мяты. – Ох, Вил, как я замотался, ты не представляешь! Купить хороший товар труднее с каждым днём! Вот ты, - когтистый палец уткнулся в хозяина. – продай душу.
 - Не продам. – улыбнулся Вил.
 - А почему? Потому что…
 - …Наверняка знаю, что ты существуешь.
 - Именно! – Дьявол ударил по стойке. – Все стоящие души невозможно купить именно потому, что их хозяева наверняка знают о моём существовании. Не верят, а /знают/! Ну что я могу им предложить? Ни-че-го! Нужны тебе, Вил, богатство, талант? – тот отрицательно махнул головой. – Вот! У тебя и так есть всё, что тебе нужно. Мне нечего предложить нормальным душам! А на продажу идёт всякая дешёвка, которой, по большому счёту, всё равно, кому продаваться! Что за люди были раньше! Отдавали душу ради одного творения, ради одного слова, одной ноты! Ты представляешь, что это были за души?! А сейчас… Кто бы мог подумать, что к нам будут поступать люди, которые в меня не верят? Это же бред! Такое в принципе не должно быть возможным! Всё кругом перепуталось! Душу нормальную купить не могу. Поразить никого не могу. Предложить ничего не могу. Всё перепуталось! А я говорил /Ему/, что запутаются. И они, и мы – всё запутается. – одним богатырским залпом Дьявол осушил кружку и потребовал ещё. – И надо было Ему делать людей, - Дьявол глянул на Вила. – да и вас, - глянул на меня. – и вас такими слабыми? “По своему образу и подобию”. Ага, как же! Он велик и всемогущ! А вы? Вы жалки, беспомощны, и души у вас такие же становятся. Он милосерден, да. Сначала создал, а потом жалеет. А я не жалею. Зачем вам наша жалость? Я вас /уважаю/. Скажи-ка мне, что лучше: его жалость или моё уважение? – Вил задумчиво поскрёб затылок. – Думаешь, одинаково? Это ты сейчас так думаешь. Запутались… Получается, что мне выгодно, когда у людей всё хорошо, а Ему – когда плохо. Ему тогда жалеть можно. Ему… почему сейчас кое-где придумали, что Он – женщина? Идиоты! Почему никому в голову не пришло, что женщиной могу быть Я? Лицемеры… Принеси, Вил, ещё выпить.
 Когда Вил вернулся с новой порцией серы, Дьявол смотрел на мрачного мужчину, стоящего чуть дальше у стойки.
 - Ну вот глянем. – не то своим мыслям, не то Вилу сказал Дьявол и подошёл поближе к человеку. – Слушай, дружище, - обратился он. – ты, вероятно, слышал нашу беседу… - мужчина отрицательно махнул головой. – Ну да и ладно. Знаешь, кто я? – человек бросил на незнакомца безразличный взгляд.
 - Дьявол, что ли? – видимо в шутку буркнул он.
 - Угадал. Слушай, я тут души приобретаю… да, в общем-то, неважно. Ты почему такой мрачный? Гнетущие думы о судьбах мира и несовершенстве мироздания?
 - Пошёл ты. Не до ящериц мне.
 - Превосходно! Чрезвычайно любопытно: с чем в недалёком, судя по всему, прошлом столкнулся человек, в лицо посылающий Дьявола?
 - Что, вправду?.. – испуганно спросил мужчина, после того, как встретился со своим собеседником взглядом.
 - А что, не видишь? Или ты ещё не понял, куда попал?
 - Тут поймёшь… Раз ты и вправду Дьявол, объясни, почему то, что люди не едят других людей и этим отличаются от животных, позволяет им не есть, а убивать других людей, уничтожать всё вокруг?
 - О-о, с такими мыслями, дружище, ко мне прямая дорога. И всё же расскажи, что с тобой приключилось, не откажи.
 - Тебе разве откажешь? – хмыкнул человек. – Меня зовут Мак. Я работал пилотом в турагенстве “Космо-Экспресс”…

Последний романтик

 Космический туризм уже не был особенной редкостью. До сих пор только единицы могли позволить себе это удовольствие, но о них всё реже писали в газетах, а по телевизору так и вовсе не рассказывали. Космос начинал потихоньку приедаться перенасыщенным потребителям массовой культуры. Бесчисленные книжные и киношные блокбастеры сделали своё дело. Даже со страниц неунывающей жёлтой прессы начали сходить “сенсации” о контактах с пришельцами. Но туризм только набирал обороты. Ведь как исчерпывались источники космической беллетристики, иссякали и новые туристические маршруты. А космос был бесконечен. И вот уже кроме “Вигмы”, которой было мало музыки и самолётов, стали появляться другие компании по организации ненаучных рейсов в космос.
 Клиентом одной из таких фирм стал Гордон Джеккинс. Он не был миллиардером и даже миллионером… во всяком случае известным общественности. О нём вообще никто ничего не знал. Но все документы его были чисты, как были чисты и его деньги. А больше ничего сотрудникам “Космо-экспресс” предъявлять и не нужно было.
 Их не интересовало, что за человек сейчас подъезжал к траппу шатла. Их не интересовала жизнь Гордона Джеккинса, они не знали, что давным-давно, вот уже больше десяти лет назад, Гордон начал копить деньги на эту поездку. Он вышел из среднестатистической семьи и должен был хорошенько потрудиться, чтоб собрать эту сумму. Именно потрудиться, потому как с везением у Гордона было туго. Он не только работал, но и читал бесчисленное множество книг о космосе. Нет, он читал о космосе с самого детства, но эти последние десять лет Гордон изучал исключительно серьёзные книги. Правдами и неправдами он добывал и штудировал учебники и карты, схемы и таблицы… Сейчас он теоретически мог управлять космическим кораблём. И каждый день он подкреплял теорию практикой, выматывая себя изнуряющими физическими упражнениями. Да, всё его время уходило на подготовку к этому полёту. Эти десять с небольшим лет он жил только этим полётом. Без него он, может, и не жил бы, потому как на всём свете он остался один. У него не было родных, он так и не нашёл настоящих друзей, он потерял её. У Джеккинса осталась только одна любовь, любовь космосу, и только ради неё он продолжал жить, всей душой стремясь к своей цели.
 Эта цель сейчас возвышалась прямо перед ним всего в каких-то двадцати шагах. Величественный корабль, которому вскоре предстояло потерять большую часть своего роста. Гордон прекрасно знал его название и предполагал, что придумает и имя, ведь ему предстояло провести ещё очень много времени на борту. Джеккинс знал не только название корабля, но и его номер, год изготовления и даже срок годности. Он знал, что в пути его должны будут сопровождать всего два профессиональных космонавта, он знал, что именно на этом корабле сейчас находился большой запас топлива и, когда его вели в главное помещение, успел заметить вход в отсек, где это самое топливо хранилось.
 Он знал, что пистолет, который он достанет, когда корабль покинет атмосферу земли, произведёт на борту большое смятение.
 Вот уже лет двадцать не громыхали в мире большие террористические акты, и даже на вершину Статуи Свободы снова стали пускать туристов, что уж говорить о космическом корабле рядовой туристической фирмы! Гордону не составило большого труда пронести сюда это простенькое оружие, тем более что он так долго планировал свой побег, а молодая “Космо-Экспресс” просто не считала нужным держать большой штат охраны. Говоря по правде, её вообще не было.
 Его провели в кабину пилотов, где уже готовились к старту два астронавта. Джеккинс вежливо поблагодарил сопровождающего, который пожелал ему приятного полёта и удалился. “Прошу на это кресло, сэр, - сказал один из пилотов, - мы скоро взлетаем”. Гордон поправил шлем скафандра, оказавшийся немного великоватым, и пристегнул себя к креслу, стоящему чуть в стороне справа от пилотов. Пошарил рукой – пистолет был на месте. “Отчаливаем, сэр!”
 Сколько не готовься, а первый взлёт всегда застаёт врасплох. Джеккинсу показалось, что сейчас у него в ушах что-то взорвётся: может перепонки, а может и сами уши, и он потеряет сознание. Но он не дал себе отключиться в свой первый и последний взлёт над землёй. В свои последние мгновения на Земле. В атмосфере. На орбите.
 – Итак, летим к Луне и обратно, сэр…
 – Гордон Джеккинс.
 – Очень приятно. Так значит сразу к Луне или, может, сначала облетим вокруг Земли?
 – О, нет, пожалуй, облетим Землю потом. А сейчас к Луне. Кстати, интересно, а в какой стороне находится Туманность Андромеды, или как её там? – Гордон прекрасно знал, в каком направлении лежит Андромеда, но всё же решил перестраховаться.
 – Сейчас глянем… А, да она вон там. – пилот махнул рукой в направлении к Туманности.
 – А вот интересно, смог бы этот корабль долететь туда? – поинтересовался Джеккинс.
 – Ну, - пилот поскрёб затылок. Движение абсолютно дурацкое, если учесть, что на голове у него всё ещё был шлем. Словно обнаружив это, он стащил его – в кабине была включена гравитация и подавался кислород. – Теоретически, в общем-то, смог. Но понадобилось бы много топлива…
 – Да оно ведь как раз осталось на корабле! В отсеке номер пятнадцать…
 – Откуда вы это знаете?! – любезный тон пилота как ветром сдуло.
 Ну вот и настал этот миг. Нужно было решаться. Джеккинс выдохнул, расстегнул скафандр и вытащил пистолет. Глаза у пилота без шлема резко увеличились. Второй пилот, не принимавший участия в разговоре, наверняка тоже был несказанно удивлён, хотя по его виду в скафандре нельзя было что-то сказать.
 – Сэр, Вам незачем было брать с собой оружие! Наша фирма гарантирует Вам полную безопасность, а при случае чего всё равно… - опомнился пилот без шлема, видимо он ещё не до конца осознал серьёзность ситуации.
 – Перестаньте, - оборвал его Гордон. – я не собираюсь от чего-то защищаться. Пистолет мне нужен как средство убеждения.
 – Но я не понимаю…
 – Разворачивайте корабль к Туманности Андромеды!
 – Да он псих! – услышал Джеккинс голос второго пилота.
 – Сэр Гордон, - примирительным тоном заговорил первый. – нам очень жаль, но столь дальние полёты не входят в услуги нашей фирмы.
 – Плевать! – гаркнул Гордон, не спуская дула с неприкрытой головы пилота. Или вы разворачиваете корабль, или я сделаю это сам!
 – Простите, но мы не можем… - вещал пилот. – прошу Вас, давайте обсудим всё как нормальные люди, уберите пистолет, Вы можете кого-нибудь покалечить…
 – Чёрт возьми, ещё как могу! – крикнул Гордон.
 – Да что ты с ним разговариваешь, Мак! – раздался голос второго пилота, который потихоньку подобрался к Джеккинсу и попытался напрыгнуть на него. Раздался выстрел. Астронавт с криком упал на пол и схватился за окровавленный бок. Ошарашены были все, включая самого Гордона, но он пришёл в себя быстрее, ему-то терять было нечего. “Теперь уже точно”
 – Теперь ему нужна помощь, - обратился он к целому пилоту. – Если не хочешь помочь мне, то хотя бы не мешай. На корабле должен быть спасательный челнок. Садитесь на него и валите на Землю, пока ещё можно вернуться.
 – Что ты хочешь сделать? - тихо спросил Мак, пилот без шлема.
 – Угнать космический корабль! – Джеккинс попытался рассмеяться, но вышел только один хриплый смешок. – А? Каково?
 – Но зачем тебе это?
 – Я же уже говорил! Чтобы улететь отсюда к чёртовой матери! К Туманности Андромеды!
 – Ты и вправду псих. – выдавил раненный. Первый пилот опомнился и подбежал помочь ему.
 – Да. – отвечал Гордон, – Может и псих. Но я так не думаю, хотя вряд ли кто-то на Земле согласится со мной. Но мне плевать! Мне теперь плевать на всех людей Земли. – он подошёл к иллюминатору. – прощай, маленькая погибающая планетка! Твои дети оказались больны. И своей болезнью они заразили и тебя. Ты погибнешь вместе со своими детьми. Они погубят тебя, как губят всё что любят. Как губят вообще всё. Люди разучились видеть дальше своего носа. Они забыли, что где-то может быть что-то лучшее, что-то более правильное. Они забыли, к чему стоит стремиться. Они всё перепутали. Люди перестали верить в звёзды, они верят только в их предсказанья. Они больше не хотят встретить братьев по разуму. Они хотят быть единственными властителями всего, что знают. И губят то, что не принадлежит им.
 – Почему ты так уверен, что найдёшь в Андромеде жизнь?
 – А я не уверен, – пожал плечами Гордон. – но я искренне надеюсь. Я хотя бы попытаюсь, вряд ли теперь кто-нибудь захочет тратить бешеные деньги на столь неперспективные исследования. Тем более что я всё равно не хочу возвращаться.
 – Ты не долетишь…
 – Обратно – да. Если найду кого-нибудь, то мне и не надо будет, а если нет – буду искать, пока смогу. Топлива полно, еды тоже. Подачу кислорода во все каюты отключу, буду дышать в скафандре…
 – Ты сдохнешь от одиночества.
 – На Земле я был не менее одинок.
 – Нет. – покачал головой пилот. – Ты не представляешь, /насколько/ одинок ты будешь в космосе. Ты будешь /абсолютно/ один.
 – Это если я никого не найду.
 – Знаешь, - прошептал раненый своему товарищу, - он не псих. Он просто ещё верит в сказки.
 – В звёзды. – сказал услышавший шёпот Гордон.
 – Нет, я тебя никогда не пойму. – произнёс Мак.
 – Не знаю, может и поймёшь. С этого дня ты будешь постоянно пытаться понять меня. А теперь проваливайте, наконец! А то мне придётся пристрелить вас.
 – Однако ты жесток… Вдруг я захочу полететь с тобой?
 – Это вряд ли. Тем более что он, – Гордон кивну на раненого. – здесь не выживет.
 – Ты тоже здесь не выживешь. – заметил Мак, помогая товарищу встать.
 – Я попытаюсь, а вдруг повезёт? – хмыкнул Джеккинс.
 
 Гордон смотрел на улетающий челнок, свой последний шанс вернуться, и старался не заплакать. Он смотрел, пока шлюпка совсем не исчезла. Затем застегнул скафандр и отправился выключать общую подачу кислорода, оставив только для своего скафандра. В руке у него остался заряженный пистолет. Нужно было спрятать его куда-то, но так, чтобы если что можно было вспомнить, где он. Может, он всё же совершил глупость, думал Гордон Джеккинс, разворачивая корабль к Туманности Андромеды. С детства с везением у него было туго.

* * *

 - Ну, что скажешь? - Закончив повествование, спросил мужчина у Дьявола, потягивающего серу со спиртом.
 - Что скажу? Идиотом был твой Джеккинс. И ты, видимо, тоже идиот, раз так тебя это так затронуло.
 - Ну, - человек пожал плечами. – он оказался прав, когда сказал, что я буду постоянно пытаться понять его.
 - Дурацкая история. На самом деле, меня интересует только одно: ужель ты именно Мак из той истории? – Дьявол хитро прищурился. – А может ты Гордон? А скорее всего знаешь что?
 - Что?
 - Ты придумал эту историю! Может ты и место это придумал, а? Ведь похоже это всё на бессвязный сон? – Усталому Дьяволу явно хотелось развлечься.
 - А может и придумал! – зло ответил мужчина. – И тебя придумал! Может не я, но придумали! И тебя, и Бога! И нет ничего в этом мире настоящего. Есть одна Вечность.
 - Дитя! Что ты знаешь о Вечности?! Да, возможно и меня придумали. И до нас что-то было. Лишь Космос вечен… но мы – часть Космоса. Может и не мы создали когда-то людей. Может сама природа… кстати, кто она такая, это природа? Не Космос ли? А теперь вы вините людей, говорите “они”… Извольте говорить “мы”!
 Так вот. Говорите, мол, люди природу разрушают, надо с ней в гармонии жить, она сама всё правильно сделает, это только люди “неестественность” вносят. А вас-то кто создал? Природа! Выходит, либо вы ошибка природы, либо вы какая-то болезнь, вирус… В принципе, одно и то же. А есть ещё и другой вариант. Может болезнь – это не вы, а ваш разум?
 - Хватит! Я уже не улавливаю, к чему ты то всё… и от чего.
 - К чему? Продай душу, всё объясню!
 - Душу? Да зачем они тебе?
 - Вам скажи… Так продашь?
 - А смысл? Наверно, лучше просто не заморачиваться.
 - Действительно просто. И как дальше жить?
 - Как живётся.
 - И ты откажешься от понимания? Так если не заморачиваться, к чему тебе эти предрассудки с душой?
 - Иди ты… к чёрту.
 - Ха! Что и требовалось доказать! – трудно сказать, что и кому доказал Дьявол, но, весьма удовлетворённый, он развернулся к выходу. При этом случайно задел своим массивным телом кружку из-под серы. Так упала и разбилась. – Ох, Вил, прости. Забыл про это обличье. Вы это… посуду на счастье почаще бейте. – и, почувствовав молчаливое непонимание, добавил, - Посуду купить можно.
 С этими словами Дьявол покинул “Перекрёсток”.

Вместо эпилога

 Знаете, один из немногих недостатков “Перекрёстка” в том, что здесь никогда не идут дожди. Погода всегда жутко неопределённая… да её попросту вообще нет! А иногда, особенно под вечер, так не хватает уютного аккомпанемента капель по окну, от которого дома становится ещё уютнее, и хочется, чтобы этот день никогда не заканчивался… Именно таким был тот вечер.
 У Вила было приподнятое настроение и он решил разжечь камин, что делал по собственному желанию только в минуты особого душевного расстройства или подъёма. В таверне тогда было не протолкнуться, гости из разных миров слетелись, словно мотыльки на огонёк, хотя… честно говоря я уже не помню, что в тот вечер было первым – камин или гости. Помимо прочих был и тот музыкант с чёрно-фиолетовыми волосами, правда, на этот раз один. Он просто подвинул стул на край импровизированной сцены, поближе к посетителям и дарил всем свои задумчивые мелодии. Тянущая за собой неспешная музыка наполняла таверну, укутывая гостей, защищая от непогоды любого мира. Гостей было действительно много, я даже не буду браться за столь заманчивое дело, как перечисление всех существ, ведь у каждого существа есть своя интересная история, заслуживающая право быть рассказанной, а переутомлять вас я не собираюсь. Но один человек (а это был именно человек) сразу привлёк моё внимание, так как я встречал его раньше.
 Признаться, мне понадобилось какое-то время, чтобы наверняка вспомнить, когда я видел этого человека и при каких обстоятельствах. Сделать это оказалось не так уж и просто, потому что он сильно изменился. Вместо потерянного и задумчивого юноши с короткой стрижкой, в джинсах и какой-то серой кофте (да-да, я и такие слова знаю! Люди вообще народ интересный), в “Перекрёсток” зашёл суровый мужчина с длинными волосами и щетиной, в потрёпанном синем плаще и с мечом за поясом, причём меч был явно не для красоты. От правого виска гостя до подбородка тянулся шрам. Сначала только всё тот же задумчивый взгляд выдал мне этого человека, а потом, приглядевшись, я увидел того же парня, только немного потрёпанного другими мирами и в результате окрепшего.
 Сев за маленький столик в углу таверны у второго выхода Йэшэня жестом подозвал Ирэну. Выслушав заказ, Ирэна направилась к бочке с арсением и наполнила до краёв большую кружку. Что ж, арсений действительно вкусная вещь, мысленно я одобрил выбор Йэшэни – в прошлый раз он не последовал моей рекомендации. Однако, наполнив одну кружку, Ирэна направилась к другой бочке. Мне был известен и этот напиток – он напоминает пиво, только гораздо крепче и совсем не вкусный по рептильим меркам, ну, скажем, на любителя. Водрузив две полные кружки на стол перед Йэшэней, Ирэна удалилась, оставив того в глубоком раздумьи, настолько глубоком, что нахмуренный Йэшэня даже не удосужился наконец снять мокрый капюшон. Он сосредоточенно переводил взгляд то на одну, то на другую кружку, не решаясь пригубить ни из одной.
 А по таверне плыла бесконечно красивая музыка. Кто-то внимал неспешной игре музыканта, кто-то шумно обсуждал свои дела или думал о чём-то другом. Йэшэня, так и не прикоснувшийся ни к одной кружке, перевёл взгляд на музыканта, словно только что впервые заметил его. В его живых глазах, полных тягучей тоски, появился не просто интерес, появилось какое-то /понимание/. Наклонившись вперёд, Йэшэня слушал мелодию причудливой “гитары” и наблюдал картины, которое были сейчас видны только ему и, возможно, музыканту. А потом Йэшэня закрыл глаза и ещё долго просидел совершенно неподвижно.
 А недалеко от меня расположилась шумная компания людей и парочки близких к ним созданий. Некоторые из них пришли вместе, с кем-то они познакомились уже в таверне. Среди прочих был один жизнерадостный огр, который изрядно выпил и хриплым басом рассказывал явно весёлые истории, после которых все шумно хохотали. Только одна девушка неодобрительно погладывала на всю компанию. Невысокая и хрупкая на первый взгляд, она явно пользовалась авторитетом среди остальных, так как после её недовольных шиканий компания ненадолго затихала. Авторитет подкрепляла пара кинжалов, рукоятки которых выглядывали из-за пояса и из ботинка девушки. Помимо кинжалов, за спиной висела прикрепленная ремешком лютня, на которой девушка явно умела неплохо играть – она всё время правильно постукивала в такт музыканту. Когда после очередной байки огра вся компания разразилась довольным гоготом и девушка недовольно отвела взгляд от музыканта, сдув со лба прядь коротко подстриженных чёрных волос, её недовольный взгляд поймал Йэшэня, также неодобрительно взглянувший на компанию. В глазах девушки отразилась грустные картины взгляда Йэшэни.
 Йэшэня пару раз моргнул, потом вздохнул и залпом выпил крепкий аналог земного пива. А затем, оставив нетронутой кружку с арсением, направился к компании, где подсел, конечно же, к девушке с короткой стрижкой и кинжалами. Весь вечер они проговорили о чём-то, пусть даже не знали не то что одного языка – одного мира. Думаю, здесь при общении помог не только алкоголь и неповторимая атмосфера “Перекрёстка”.
 Позже, после пары кружек моей настойки, к ним подсел и я. У них, знаете ли, оказалось много интересных историй в запасе. А вот моё повествование я на этом закончу. Жаль только, что я так и не разобрался, какой во всём этом был смысл. Да и был ли он? Может он в том, что Йэшэня бродил по мирам не только в поисках любви? И причём тут вообще Йэшэня?.. Честно скажу, не знаю. Суть, идея, смысл… наверно, где-то всё это и было. А в моей истории или нет – это уже не вопрос. Впрочем, как знаете. Мне же в тот вечер особенно запомнилась лишь одна пронзительно-спокойная музыка, наполняющая весь мир. Жаль, что я так и не узнал имя того музыканта – больше он в “Перекрёстке” не появлялся.

2006 г.