В спортивном зале или уроки менеджмента

В СПОРТИВНОМ ЗАЛЕ (или уроки менеджмента)

В этот зал я прихожу уже вторую неделю. Зал замечательно хорош. Здесь стоят блестящие гантели и гири самого разного веса. На маленьких помостиках пристроились штанги с самым разным весовым набором – можно беременным женщинам предлагать, а можно мужчинам-тяжелоатлетам с животами беременных женщин и с Олимпийскими амбициями. Есть тренажёры для различных мышечных групп. Вот на этом можно отрабатывать широчайшие мышцы спины. Этот – чтобы торс был как у греческой статуи, то есть, плечи широкие, а талия узкая. А на этом хорошо дельтовидную наращивать, особенно центральный пучок. Вот хороший тренажёр для ног. Прекрасно задействует разгибающую мышцу бедра, идущую от колена к ягодице, и почти не напрягает позвоночник.

Заведует всем этим хозяйством Ясир, стройный араб тёмного, почти негроидного типа.

В первый мой приход в спортзал он осмотрел меня критическим взглядом и без одобрения. Перед ним стоял русский мужик средних лет, среднего возраста и весьма средней комплекции. Особенно ему не понравился мой живот, который был позорно большим и я не мог из-за него рассмотреть некоторые другие части своего тела. А ведь когда-то это был предмет моей гордости – втянутый, словно из пластин собранный. Однажды на заре юности перед вояжем в Африку купил я себе шорты. Примерил и вопрос себе задал – на каких пузанов такие штаны рассчитаны? Теперь я знаю на каких…

Конечно, я сначала подошёл к маленьким гирькам. Взяв в руки, сделал несколько круговых движений. Боже мой, до чего тяжело! Сразу стало не хватать воздуха и сердце в груди забилось, как зяблик в клетке.

Ко мне подошёл Ясир.
- Сэр, я Вам рекомендую отложить гантели. Попробуйте, что-нибудь полегче.
- Что, например?
- Например, массаж спины. Положите на поясницу вот этот ремень и кнопку нажмите. Прекрасно расслабляет и не напрягает сердце. Вы откуда, сэр?
- Из России.
- Я бы Вам посоветовал на зелёную кнопочку нажимать. Щадящий режим…

Щадящий режим? Ясир не знает, что я когда-то «качался», был чемпионом белорусского военного округа по гимнастике, а на борцовском ковре, хоть и не снискал громких титулов, но меня долго и безуспешно ломал Боря Громов, мастер спорта и кандидат в национальную сборную Советского Союза. Это было не так уж давно. Но кажется, что в Палеозойскую эру…

… Утром мы выходим на завтрак. Нас встречает зал в позолоте и то, что мы называем «шведский стол». Это много маленьких столиков и все пустые. У стены стоит один длинный стол. А на нём – все, что во сне может пригрезиться. Вот рыжики в сметане (и это в экваториальных широтах!), вот кролик в белом соусе, вот карась морской в пергаменте, вот говядина ala Charlois. Фрукты? Зажмурьте глаза, дама и господа! А когда откроете, Вы увидите то, что не способно представить Ваше воображение. За всё уплачено. Сто шестьдесят долларов в сутки - цена этого удовольствия. Мои две месячные зарплаты. Но плачу не я. Платит Вовочка, то есть Владимир Иванович Кузькин, генеральный директор ООО Чёрная Пантера. Сам Вовочка до таких поездок не опускается. Он ездит на карнавал в Бразилию, на Новый Год в Малайзию, на праздник пива в Баварию. А тут, сбросив с барского плеча каждому по несколько тысяч долларов, он позволил нам праздник и каникулы в райских кущах на берегу Экзотического Моря.

И мы веселимся, мы оттягиваемся по полной программе, на всю катушку. Мы жрём, и пьём, и радуемся. Я люблю орехи и соки. Чего-то не хватает в моём организме. И я беру полную вазочку миндальных орешков и полный фужер апельсинового сока. Я ем и пью. И чувствую, как вливаются в мой организм соки и силы.

Как тут насчет спиртных напитков? Никак! Можно, конечно, заказать вино. Вот меню, а в нём длиннющий перечень вин. И французских, и португальских, и всяких разных. И тут же год производства указан. Можно хоть Бургундского из наполеоновских погребов. Но потом официант такой счёт принесет, что не обрадуешься. Поэтому спиртное мы организуем себе сами вечером, в номере. Собираемся, закрываем двери, открываем сумки. Достаём привезенную из России водку. Вчера, например, отмечали день рождения Петеньки. Так мы его за глаза зовём. А вообще-то он – Пётр Васильевич Кирпичёв, правая рука Вовочки, бывший секретарь райкома. Теперь он на нашей фирме экспортом заведует. Наша фирма – внешнеторговое товарищество с ограниченной ответственностью. Вовочка собрал товарищей, обосновал дело. Какое? Да железом мы торгуем. Металлургический комбинат, детище первых сталинских пятилеток, было не то «акцианировано», не то приватизировано, не то кому-то продано. Не то туркам, не то грекам. Не то двум братьям-американцам, бывшим одесситам Сэму (Семену) и Бобби (Борису) Коганам. Комбинат делает железо. А наша, к нему пристроившаяся фирма, это железо продает. И делает деньги.

Да, денежки на нашей фирме есть. Заработки приличные. У рядовых сотрудников - раза в три выше, чем в среднем по городу. А сколько у начальства – это секрет фирмы. Я когда сюда попал, обрадовался, будто по лотерейному билету миллион долларов выиграл. Однако, жалование мне положили довольно скромное, ибо я всего-навсего переводчик, т.е. работник вспомогательной службы. Но, учитывая, что до этого я работал в НИИ, где моя зарплата была мизерной, да и ту не выдавали полгода, я имел все основания быть довольным. В НИИ по причине безденежья я перестал ходить в столовую. Жена с вечера сварит картошек, нарежет в баночку, посолит, луку туда настругает. Вот и весь мой обед. Как говорится, с голоду не помрёшь, но на любовь не потянет… В спортивный зал нашего НИИ, что в полуподвальном помещении административного корпуса, я тоже перестал спускаться во время производственной гимнастики. Для активного спорта нужны обильные калории…

Проходил я однажды мимо институтской столовой. Смотрю – котлета валяется. Уронил кто-то, из столовой возвращаясь. Что добро зря пропадает, подумал я. Уж лучше собакам отдать. У нас их целых три возле въездных ворот проживают, подъезжающие машины облаивают. За это их наши сторожа и сотрудники НИИ подкармливают, чем могут. Дай и я внесу свою лепту, то бишь котлету. Взял её в носовой платок и понёс. А она такая душистая была, ещё тёплая… Короче, собакам котлета не досталась…

А сейчас мы день рождения Петеньки отмечаем. В гостиничном номере далеко от родины собралась наша дружная бригада. Всех индивидуально представить? Ну, тогда не рассказ будет, а справка-выписка из отдела кадров. Поэтому ограничусь лишь общим описанием. Нас примерно столько, сколько игроков в футбольной команде. И возраста мы примерно такого же. Среди нас есть инструктор (конечно, бывший) обкома КПСС, второй секретарь горкома всё той же партии, председатель народного контроля, преподаватель политэкономии, директор магазина, товаровед и даже инженер-конструктор противотанковых ракет. Это Витька Беспалов. Его оборонное КБ тихо скончалось в результате радикальных экономических реформ, проводимых под патронажем специалистов из Чикагской Школы Экономики. Приют Витьке дала Чёрная Пантера.

Есть среди нас и женщины. Это главбух Кира Максимовна, дама предпенсионных лет, и кассирша Юля, недавняя выпускница финансово-экономического техникума. Вышли мы все из народа, дети семьи трудовой.

За пару дней до этого мероприятия собрала Юля с каждого из нас по тридцать долларов. Объяснила, что по десятке Петеньке на подарок. И по двадцатке Вовочке. «Так у него ж день рождения через полгода!» - говорю я. «А ты, что, хочешь за границу съездить и оттуда начальнику ничего не привезти?» поинтересовалась Кира Максимовна. «По-моему, по двадцатке – это много» - сказал я. «А, по-моему, в самый раз» - ответила главбух. «Начальников подарками не щекочут, а впечатляют. Да и не забывай, на чьи деньги ты сюда приехал». Этот аргумент мне показался весьма убедительным, и я достал бумажник. Петеньке Кира Максимовна с Юлей купили каминные часы. Позолоченные и со стеклянным колпаком, под которым туда-сюда маятник вращается. Очень представительные. Такие на рабочем столе президента России стоят. Наш Петька тоже малый не простой.

Он подарку обрадовался, в свой чемодан полез, бутылку коньяка вытащил.
- Пусть эти часы украсят камин Вашей дачи! - сказала главбух.
- Ну, дача пока только строится, - скромно ответил Петька, разливая коньяк по стаканчикам.
- Надо полагать, не бригадой коммунистического труда? - поинтересовался Сашка Купченко, бывший преподаватель политэкономии и научного коммунизма.
- Нет, я подрядил РСУ номер 16. Строят быстро, хорошо. Уже цокольный этаж поставили.
- На новоселье не пригласите, Пётр Василич? - спросил Лёша Шубин, бывший второй секретарь.
- О чём речь, Алексей! Будете у меня все в полном составе, дай Бог только отстроиться!
- Вот за что мы Вас любим, Пётр Василич, - вмешалась Юля. – За Вашу демократичность, за то, что о сотрудниках фирмы не забываете.
- Да, таких начальников поискать, - подтвердила Кира Максимовна, укладывая в рот шоколадную конфетку. - Но и в нас, Пётр Васильевич, можете быть уверены. Что угодно для Вас сделаем!

Льются коньяк, водка и пьяные речи. Кто-то пробует запеть «Работа у нас простая, забота наша такая. Жила бы страна родная и нету других забот…» Но Петенька останавливает запевалу. «Не надо в гостинице, ребята. Чёрт знает что про нас могут подумать. Завтра на море попоем…!»

Назавтра мы лежим на пляже. Песок горячий, почти обжигающий. Кто в подкидного дурака играет, кто носом в книжку уткнулся, кто голову полотенцем накрыл. После вчерашней пьянки, затянувшейся далеко заполночь, чувствуем мы себя достаточно скверно…Даже прохаживающиеся по пляжу молодые иностранки с обнаженной грудью не возбуждают, как обычно, оживленного интереса.
- Нет, без пива я, пожалуй, в себя не приду, - говорит Лёша Шубин. – Сергей, сбегай, принеси бутылочку светлого.
- А мне два тёмного, - добавляет Сашка Купченко. – И гамбургер.
- А мне чизбургер и пепси, - просит Юля.
- Мне фанту, - заказывает Кира Максимовна.

Всем остальным тоже чего-то захотелось. Идти, как всегда, придётся мне, хоть я, кажется, старше всех в группе. Но я единственный, кто владеет английским, и может объясниться.
- Минуточку, - говорю я. – Дайте сориентироваться, кому чего нужно. Вас тут целая футбольная команда. Может всем по бутылке светлого и гамбургеру?
- Блин, какой же ты тупой, - удивляется Лёшка. – Я же русским языком сказал, что хочу два тёмного.
- А я светлого, - восклицает Сашка.
- А мне пепси, - напоминает Юля. – И чизбургер.
- Хорошо, хорошо, - успокаиваю я их. – Всем всё будет. – И ухожу с пустой сумкой. На пляже несколько ларьков. Тут продаются прохладительные напитки и легкие закуски. Напрягая память, покупаю заказанную снедь. Надо было бы с собой на пляж взять блокнот и ручку. Возвращаюсь с полной сумкой. Я, конечно же, всё перепутал. Нет, про Юлину пепси я запомнил. И про фанту для Киры Максимовны. Но пиво взял поровну тёмного и светлого. Не мог же я упомнить кому какой сорт! Я Вам не гений устного счёта.
- Ну и переводчик у нас! – возмущается Лёша, которому досталось одно светлое и одно тёмное. – Нельзя поручить даже за пивом сбегать. Вот так поедешь заграницу отдохнуть от трудов тяжких, а тебе всё удовольствие размажут…

Я молчу. Эти мальчики мне порядком уже надоели. Могли бы и сами подняться, до киоска дойти, пальцем показать чего тебе хочется. Авось не технические переговоры, где переводчик нужен. Так нет же, принеси им на блюдечке с каёмочкой. А они вверх пузом лежать будут…

Тот же Сашка ещё два года назад в институте студентам рассказывал о преимуществах социалистической системы хозяйствования и о неизбежном крахе загнивающего капитализма. А теперь он горячий поборник новых капиталистических отношений. Считает, что по уровню благосостояния скоро подойдёт к среднеевропейскому буржуа. Купил себе бархатный малиновый пиджак, как у столичных новых русских. К нему галстук пёстрый присовокупил. Вроде бы нет ничего особенного в этом галстучке, а как присмотришься, то увидишь, что он совершенно замечательный, как будто из банкнот сшит. Наложены друг на друга доллары, фунты, марки. Рублей нет. Очень оригинальный предмет туалета. Сашка им втайне гордится. А когда я отметил, что ему как заму по экономике и финансам такой аксессуар туалета не только к лицу, но и к должности, он не смог скрыть радости. Пожал мне руку и даже сказал: «Спасибо». Сашка, как и другие замы Вовочки и начальники отделов, на работу ездят только на машине. Вовочка для этого выделил два небольших Фиата. Они объезжают город из конца в конец, подбирая нашу фирменную элиту. Сашка живёт неподалёку от меня в многоэтажке. Но это, надо полагать, до поры-до времени. При таких деньгах и в таком положении надо подумывать о более достойном жилище. Мы с ним иногда на трамвайной остановке вместе стоим. Трамвай подходит, и мы расстаемся. Я еду на работу в офис, а он Фиата дожидается. Западло ему трамваем ехать. Иногда я раньше его приезжаю. А иногда он.

На остановке он спросил меня однажды: «Скажи, Сергей, отчего так получается. Вот одет я прилично, всё на мне дорогое, иностранное. А как за границей в магазин зайду, так продавцы моментально русского во мне узнают, хоть я ещё и рот не открывал. Обидно, на фиг!» «Не знаю» - ответил я. Хотя, честно говоря, на этот счёт есть у меня определенные соображения. Но об этом речь впереди.

Вчера мы совершали круиз в Голубую Лагуну. Выбросили нас на какой-то песчаный остров. Песок мельчайший, почти белый. Вода – горячая и солёная как сами знаете что. Несколько часов в песке провалялись. У меня уж перед глазами запрыгали белые зайчики. Лежал и думал, как хорошо было бы сейчас где-нибудь у нас в российском лесочке под кусточком полежать. Прохладнее, воздух духовитее и всё вокруг милей. Но отдыхать в русском лесу в среднерусской полосе нашим ребятам не престижно….

С острова катер вёз нас на материк почти сваренных. Кире Максимовне нехорошо с перегрева сделалось. В тень под тентом спряталась, газетой себя стала обмахивать. А Лёша Шубин, держа в одной руке кружку с пивом, другой стучал себя в обожжённую красную грудь и кричал: «Горю на работе! Пусть генеральный директор отметит трудовое усердие!» Тут захрипел установленный на палубе громкоговоритель.
- Чего это он? – поинтересовался Леша.
Я прислушался. С трудом разобрал, что диктор напоминает нам, что мы проплываем мимо святых библейских мест. Где-то тут, было дело, потерпел кораблекрушение святой апостол Павел. Вон на те скалы был выброшен. Я неуверенно указываю рукой на берег.
- Выпьем за чудесное спасение святого Павла! – восклицает Лёша и припадает губами к кружке.
- За героическую юность Павла Корчагина! – присоединяется Петька Кирпичёв.
- За неподкупность Павлика Морозова! – подхватывает Юля.
- Ты что вдруг замолчал? – спрашивает меня Лёша, вытирая пену с губ. – Радио говорит, а ты молчишь. Переводи. Веди экскурсию, поддерживай наш культурный уровень…Не забывай, ты на работе.

Я стараюсь не забывать и, припомнив что-то из институтского курса научного атеизма, добросовестно вру о приключениях святых апостолов на необитаемых островах. Меня никто не слушает…

- Слушай, Петро, если что из стройматериалов нужно будет, смело иди к Грязнову. Я с ним переговорю. Мы с ним когда-то в народном контроле работали. Для тебя он всё найдет.

За кормой пенятся белые барашки волн. В кружках оседает пивная пена…
…………………………

Вечером в гостинице я спускаюсь в спортивный зал. Ясир приветствует меня радостно.
- А ты упрямый. Это хорошо.
Он деловито осматривает мой торс.
- Фактура есть. Будем делать из тебя Арнольда. Попробуй вот это.
Он вскидывает штангу на плечи, делает вращательные движения туловищем.
- Это убирает живот. И, кстати, отлично воздействует на потенцию.
- Ясир, ты спортом серьёзно занимался?
- Да, плавал.
-Успешно?
- Был членом олимпийской сборной.
- Участвовал в Олимпиадах?
- Да. Был 17-м в Барселоне.

Я подхожу к тренажеру. Широким хватом беру висящий брус, прикрепленный тросом через блоки к гирям. Тяну и тяну его назад за шею. Пот катится с меня градом… Через несколько минут я мокрый до самых плавок. Ясир неодобрительно качает головой: «Поосторожнее, сэр! Надорветесь.» «Не мешай, Ясир!»
……………………..

Поднимаюсь в номер. На диване, уложив ноги на кресло, раскинулся Петенька. На журнальном столике стоит открытая бутылка виски.
- Сергей? Ты как носом чуял! Садись, расслабься.
- Нет, спасибо. Я из спортзала.
- Ну и что? Завтра соревнования? Или ты замдиректора не уважаешь? Садись!

Я сажусь. Петенька наливает мне щедро в большой стакан с толстым широким дном. Я выпиваю. После жары в лагуне и парилки в спортзале я моментально хмелею. В какой-то дымке вижу Петеньку. Или это апостол Пётр? Он улыбается, похлопывает меня по плечу.
- Как тебе нравится в наших райских кущах? - спрашивает он.
- Очень нравится, - отвечаю я. - Премного благодарен. Климат тёплый. Питание сказочное. Спортзал отличный. Отдыхаю тут … э-э-э… с друзьями. Получаем высокие суточные в иностранной валюте. Усталые, но довольные, с деньгами в кармане мы вернёмся домой. За что нам такая благодать? Ведь на грешной земле наши коллеги ничего этого не имеют!

Святой лик апостола Петра превращается в красную физиономию Петьки Кирпичёва.
- Ты что плетёшь? Или тебе надоело за границу ездить? Смотри, это может оказаться твоей последней поездкой!
Я прихожу в себя.
- Извините, Пётр Васильевич. Разморило меня. Пойду, душ приму.
………………………….
Сегодня у нас в программе аквапарк. Мы стоим у ворот. Нас встречает большая вывеска с надписью по-английски. «О чём тут?» Спрашивает Сашка Купченко. Я перевожу. Администрация парка счастлива видеть нас здесь. Нам будут предложены всевозможные аттракционы и все 120 удовольствий. Администрация только просит не приносить на территорию парка спиртные напитки. Вино и пиво можно купить в павильонах парка.
«Да, знаем какие у вас тут цены!» - говорит Сашка. «Пошли, ребята!» И мы пошли.

В парке весело. Сашка сразу залез на резинового дельфина, который поволок его по озеру со скоростью торпеды. Сашка завизжал от восторга. Остальные пошли на водную карусель. Это как водные лыжи по кругу. Становишься на доску, берёшься за палку и … заскользил по воде… Дух захватывает!

Я предпочел водную горку. Забрался на вышку, поглядел вниз, куда скользнуть надо по желобу. Страшновато. Гляжу – рядом со мной на площадке Кира Максимовна стоит, с ноги на ногу переминается.
- И куда я залезла? Снизу казалось, что не так страшно.
- Бздишь, овечка? - обратился к ней какой-то рыжий детина. Услышав нашу русскую речь, он узнал в нас соотечественников и заговорил с нами без особых церемоний.
- Ты откуда, земляк?
- Из Рязани, - отвечаю я. - А ты?
- Я – омский. Сибирь матушка. Тебе тут нравится?
- Ничего, - отвечаю я.
- Какое ничё! Всего-то за тыщу баксов целую неделю райской жизни. Блеск! Куда дешевле! Не дрейфь, маманя! - он подтолкнул животом Киру Максимовну к краю желоба.
- Чего вы толкаетесь? - возмутилась она.
- Вперёд, милая! - он толкнул её ещё раз и она полетела с визгом вниз.
- Эх, мама! - заорал верзила и кинулся вслед за ней в жёлоб.

Я выждал некоторое время, сел и, обливаемый со всех сторон теплыми фонтанчиками, заскользил вниз в бассейн...

Уставшие от отдыха, мы уединились в укромном уголке парка.
Рассаживаемся по скамеечкам, достаем из сумки бутерброды и бутылки. И обнаруживаем, что у нас нет стаканчиков.
- Сергей, организуй тару! – командует Петенька.
- Где же я её возьму?
- Иди, бутылку пепси купи, - объясняет Сашка. – Там же и стаканчики получишь.

Я иду в павильон. Протягиваю деньги миловидной девушке за стойкой.
- Мне бутылку пепси и … э-э-э… одиннадцать стаканчиков.
Смуглая девушка обнажает белоснежные зубы в улыбке.
- Вы наверное, из России, сэр?
- Так точно, мадам!

…Под жарким нерусским солнцем льётся «Московская особая» в пластмассовые стаканчики.
- За кормилицу-фирму! – предлагает тост Петенька.
- За нашего генерального, дай Бог ему здравия! – поддерживает Лёша.
Мы приятно хмелеем. У кого-то язык развязывается.
- Шурик, скажи, а тебе тот орден вернут?
- Не надо об этом, - жёстко говорит Петенька. – Такое со всяким случиться может.
А случилось вот что. На таможенном досмотре при вылете из России что-то не понравилось таможеннику в Сашкином багаже. Приказал открыть одну маленькую коробочку. И вынул оттуда орден Ленина. Сашка сразу побледнел, затрясся.
- Контрабанда? – строго спросил таможенник.
Сашка стал мычать что-то нечленораздельное.
Таможенник составил акт. Обещал вернуть орден при возвращении в Россию.

Сейчас, выпив водки, Сашка расхрабрился.
- Да ничего бы он мне не сделал. А эта отцовская цацка, говорят, за границей не меньше сотни баксов стоит. Чего добру пропадать? Вы только, ребята, Вовочке не говорите.

Мы убеждаем его, что Вовочке ничего об инциденте не расскажем. Как можно продать товарища? (И именно об этом уведомляем генерального директора сразу же после нашего возвращения.) Но Вовочка только посмеялся над незадачливым контрабандистом, который за сто долларов отца родного реализовать хотел. А ведь не бедствует Сашка деньгами! Малиновый пиджак по цене моих трёх месячных зарплат купил.

И про подвиг Витьки Беспалова генеральному тоже будет доложено, хоть Витька умолял слёзно не делать этого. Позавчера на пляже он слишком часто прикладывался к захваченной из гостиничного номера фляжке. А потом, наверное, его охватил приступ ностальгии, и он решил на Родину вплавь добраться. Мы и не заметили, как он исчез. Спохватились только, когда вдоль пляжа катер затарахтел, и среди публики непонятное волнение началось.

- Что случилось? – спрашивает у меня Петенька. Я навожу справки. Оказывается, кто-то из купающихся слишком далеко заплыл. Его теперь только из бинокля увидеть можно. Вызванный катер через некоторое время доставил на берег нашего Витьку, наглотавшегося «Московской Особой» и горькой морской воды… Мы карты побросали, на Витьку набросились. А он, как очухался маленько, заскулил : «Ребята, только Вовочке не говорите! Ведь уволит! А у меня трое детей, жена инвалид…»

…………………….

Вечером в гостиничном номере Петенька мне говорит:
- Через полчаса мужик придёт. Будут конфиденциальные переговоры. Об их содержании – никому ни слова. Ясно?
- Ясно.

Через полчаса в дверь постучали. Петенька пошёл открывать сам и ввёл в комнату очень смуглого, упитанного мужчину лет пятидесяти.
- Познакомься, это господин Кормоди, - сказал Петенька.
Господин Кормоди говорил по-английски весьма бойко, но с каким-то очень тяжёлым акцентом. Петенька же знает английский лишь на уровне экстремального выживания.

Они сели за столик. Я – между ними. Петенька поблагодарил Кормоди за оказанные услуги. Заверил, что и впредь будет ими пользоваться. Достал из дипломата конверт. Передал Кормоди.
- Это согласно нашей договорённости, - сказал он. – Не могли бы Вы сделать для нас ещё одно маленькое дело?
- Какое? – поинтересовался Кормоди.
- Нам нужны документы об обучении во время пребывания в Вашей стране.
- Обучения чему? – попытался уточнить очень смуглый господин.
- Чему угодно. Бизнесу, менеджменту, маркетингу, консалтингу.
- No problem! – отвечал Кормоди.
- Но чтобы на фирменном бланке, с печатями, подписями и т.д. – просит Петенька.
- Will be done in the best of styles! (Сделаю в лучшем виде) – уверяет Кормоди. – Will look as good as real (Будет как настоящее).
- Не хотите ли виски? – предлагает Петенька.
Кормоди благодарит и отказывается. Пожав нам руки, гость раскланивается.
- Очень понятливый мужик! – говорит Петенька. – А ты-то от виски не откажешься?
- Я? Нет!
……………………….

Я снова в спортивном зале. Сегодня я делаю жим лёжа. Штанга уже тяжёлая, а я всё прибавляю и прибавляю диски. Ясир неодобрительно качает головой. Я стараюсь его не замечать. На штанге уже сто килограммов. Я толкаю штангу от груди. Она идёт легко, радостно. Я чувствую как упруги и сильны мои мышцы. Даром что ли я тут соки пил, орехи ел? Я прибавляю ещё десять килограммов. Ко мне подходит Ясир.
- Вы уверены в своих силах, сэр?

Отойди, Ясир! Не мешай. Я цепляю ещё десять. Это уже ощутимый вес. Но и он идёт вверх. А мышцы поют! Ещё просят! Я добавляю ещё…

… Я лежу под штангой. Надо мной, кажется, полтора центнера. Кажется, это больше, чем я могу поднять. Но отступать некуда! На меня смотрит Ясир, бывший олимпиец. Не могу же я посрамить Россию! Осторожно снимаю штангу с зацепов. Медленно и аккуратно кладу на грудь. Она давит, как скала. Я делаю выдох и, собрав силы, пытаюсь поднять её. Она не идёт. Я напрягаюсь всем телом, судорога искажает моё лицо. Кровь бьёт в голову. И штанга медленно пошла вверх. Эх, сейчас бы закричать! Тем самым диким спасительным криком, мобилизующим последние резервы организма. Так кричат штангисты, поднимая запредельный вес. Так кричат фехтовальщики, кидаясь на укол. Так кричат борцы, бросая соперника на ковёр…Но кричать нельзя – на помощь прибежит Ясир. А это – поражение.

Каким-то немыслимым усилием я поднимаю штангу, ставлю её на место. Медленно сажусь на скамейку. По вискам бьют молотки. Я открываю глаза и вижу напротив себя глаза Ясира. Крупные почти чёрные зрачки на желтоватых белках, подёрнутых мелкой сеточкой кровяных сосудов.
- Russia number one? (Россия выше всех?) - спрашивает он меня.

Вернувшись в номер, я посмотрел на свою спину в зеркале. Там, где скамейка врезалась в спину, остались кровавые рубцы. Ничего, заживёт!

……………..

Ура! Мы возвращаемся домой! По правде говоря, нам уже надоело и это палящее солнце, и горько-солёное море, и пёстрая снующая толпа, где никто не понимает по-русски. Надоели ресторанные яства и всё вокруг. Хочется домой. Поутру, лениво разрезая ананас на блюдце, вздыхает Кира Максимовна:
- Эх, сейчас бы щец горяченьких со свининкой!
- Или сальца с чесночком на чёрном хлебушке! - подхватывает Витька Беспалов. - У меня жена сало солит – волшебное!

Мы в аэропорту. Через несколько часов полёта мы будем в России. Перед посадкой в самолет проходим таможенный контроль. Чемоданы и тюки ушли отдельно. Теперь таможенники проверяют ручную кладь, которую мы с собой возьмём на борт. Передо мной идёт на контроль Петенька. Таможенник извлекает из его сумки металлическую банку. Петенька меняется в лице. Поддев крышку, таможенник открывает банку. Вынимает оттуда кольца, цепочки из жёлтого металла, блестящие камушки. Вопросительно смотрит на Петеньку. Дрожащими руками тот лезет во внутренний карман пиджака, достаёт кипу помятых бумажек. Протягивает их таможеннику. «У меня на каждую вещь квитанция есть!» Таможенник брезгливо отодвигает бумажки и произносит: “Next!” (Следующий). «Пётр Васильевич!» - думаю я про себя. - Ну разве мало Вам Вовочка платит?»

Всего несколько часов полета. И вот она, Москва! Встречай нас, Родина, загоревших, посвежевших, потолстевших. Мы, молодые представители нарождающегося капитализма, славно поучились методике аудиторского регулирования ликвидных активов и инкассации дебиторских авуаров на золотых песках Голубой Лагуны.

В Шереметьево таможенник даже не заглянул в наши вещи. «Проходите скорее,» - пробурчал он. - Сейчас челноки из Шанхая приземлятся. Они вас сметут».

На улице нас ждал автобус, присланный Вовочкой. Мы быстро погрузились и помчались домой через леса и поля. По дороге, естественное дело, открыли бутылки, купленные в duty-free shop. Сильно захмелевший Саша Купченко то и дело повторял: «Не забывайте, ребята – мы ездили учиться! Ме-ме-неджменту... И документ на то име-ме-ется.» С песнями и в праздничном настроении мы въехали в родимый город.

На следующий день, хоть и не хотелось (хотелось весь день побыть дома с близкими, раздарить подарки, отпраздновать возвращение), все вышли на работу в офис. Трудовую дисциплину нарушать нельзя.

За время нашего отсутствия Вовочке стало известно, что при строительстве дачи Петенька нарушил «финансовую дисциплину». Где-то что-то «взял» для стройки. И Вовочка его в один день уволил. Петенька заходил, то в одну комнату, то в другую. Но никто его не видел. Всем почему-то сразу становилось необходимо что-то разыскать в шкафу или в ящике стола. И там рылись, не поднимая глаз. Петенька стоял никем не замеченный. Переминался с ноги на ногу. Жевал губами. На него никто не обращал внимания.

А не вчера ли мы в любви ему признавались, в верности клялись, и часы дарили с вертушкой, как в кабинете у президента? Никто не подошел, не сказал «Что ты печалишься, Пётр, как будто мать родную хоронишь? Ну, отпихнули тебя от кормушки. Так ещё найдешь!»

И нашёл же! Вскоре после увольнения Петенька стал вице-президентом внешнеторгового банка. Не пропал курилка! И дачку выстроил! В два этажа, с балконами, подземным гаражом, оранжереей, сауной и зимним бассейном…

…В день приезда, когда я, раздевшись по пояс, умывался в кухне, жена подошла ко мне сзади, похлопала по животу.
- А где твоя трудовая мозоль?
- Растворилась в водах Атлантики! – ответил я.
Она ощупала мой бицепс. «Какой, однако, стал твёрдый!»
- Ты ещё настоящей твердости в другом месте не видела, - сказал я.

Прошло несколько дней. После поездки за границу я сделал давно остановившиеся домашние дела - перекопал огород, починил забор, покрасил полы, спилил засохшую яблоню. И как-то вечером, прижавшись ко мне, жена сказала:
- Дорогой, в последнее время ты мне всё больше нравишься. Особенно как мужчина...