Советская дедовщина

Дедовщина, как социальное явление в различных слоях общества была, есть и будет.
Уж так устроен человек, - стремление занять лидирующие позиции, получать большие привилегии, причем не только материальные, но и моральные, а также иметь доступ к распределительной кормушке, все это сидит в его крови, впитавшись с молоком матери и предается наследственными генами испокон веков от наших обезьяноподобных предков. Когда же индивидуум получает, или добивается чего хотел, или достигает желаемой власти, утверждаясь в ней он перестает считаться с себе подобными, начиная всячески их подавлять и принижать. Абсолютному большинству из нас знакомо то жгучее чувство унижения и стыда, когда пытаясь что-то испросить у начальника мы получаем жестокий, зачастую ничем не мотивированный отказ.
Лев, поймав мышку, вначале с ней поиграет, человеку же свойственно упоение властью, которое сопровождается (по большей части) снисходительностью, зачастую глумлением, а у людей более изощренных и с больной психикой – издевательством по отношению к себе подобным, более слабым в физическом, моральном, или финансовом отношениях.
К таковым издевательствам и относится так называемая дедовщина и, в частности, дедовщина в армии, осуществляемая «стариками», «дедами», т.е. военнослужащими, имеющими за плечами срок службы более года (я говорю сейчас о двухгодичной службе), по отношению к солдатам более позднего призыва, которые, в свою очередь, через определенный промежуток времени, также наследуют и используют все гнусные привычки бывших старослужащих.
Остановлюсь на некоторых, особо изощренных издевательствах, которые использовались в мою бытность служения Отчизне.
Был у нас в полку дембель, которого все боялись, как огня. Не дай Бог было даже просто пройти мимо него, обязательно придерется, прочитает наставление-мораль и тут же заставит сделать что-нибудь унизительное. Например, постирать его носки, портянки, заштопать робу, подшить подворотничок и т.д. Но «визитной» карточкой было у него следующее.
Лежит, бывало, на кровати в сапогах и верхней одежде и начинает орать, что есть силы: «Дневальный!!!». Подбегает свободный дневальный, обнажает свой гладко выбритый череп, снимая панаму (панамы носили в южных военных округах) и наклоняется к этому придурку. Тот гасит свой окурок о голову дневального и командует: «Поехали!». Вдвоем с первым попавшимся молодым воином берут кровать, выносят на улицу и транспортируют лежащего на ней до ближайшего туалета. Там «дед» встает, ему дают заранее заготовленную бумажку, 10 на 10 сантиметров и тот следует отправлять свои надобности. По окончании процедуры ему вставляют в рот сигарету и подносят спичку прикурить. Затем он ложится на кровать и вновь командует: «Поехали!». Кортеж возвращает все это на место, в кубрик. За это издевательство тот «дедок» получил полгода плюсом службы в дисциплинарном батальоне. А служба там была не сахар. Возвратившиеся оттуда справные и бравые когда-то ребята больше походили на мумифицированные скелеты. Становились нелюдимыми и о своем там пребывании предпочитали помалкивать.
Была группа дембелей не без чувства юмора. Правда, юморок их изрядно отдавал чернотцой. Как-то на светлый праздник Пасхи выстроили они всех молодых в своем взводе, заставили снять штаны и покрасили тем яички половых органов суриком. Этим шутникам дали по полтора года дисбата.
Еще пару случаев черного юмора хочется отметить, ибо они носили повальный характер. Именовались они «балалайка» и «велосипед».
Первый заключался в том, что спящему «сынку», молодому солдатику между пальцев руки вставлялись скрученные трубочкой куски газеты и поджигались. Когда огонь доходил до кожи, спящий человек непроизвольно начинал дергать рукой, создавая впечатление сходства игры на вышеназванном инструменте.
Второй отличался лишь тем, что газетные трубочки вставлялись между пальцами ног и бедный подопытный, ополумев от боли и ужаса, дергал ногами, под бурную радость и хохот старослужащих. Иногда эти два метода объединялись, доставляя подопытному много боли и страданий.
Про чистку туалета зубной щеткой, ежедневные словесные оскорбления, унижения и зуботытчины рассказывать не буду, этот набор использовался во всех воинских частях и стал притчей во языцех, своего рода классикой армейских издевательств.
Надо сказать, что с гражданки приходили и ребята, достаточно подготовленные физически, чтобы за себя постоять. Таких «воспитывали» «общественностью». Собиралась вечером, после отбоя, группа старослужащих в каптерке и по кругу дубасила непокорного молодца кулаками. Если же тот не вразумлялся, или пытался оказать сопротивление, валили на пол и утюжили ногами, ударяя плашмя, чтобы не оставлять следов. Для этих целей еще хорошо подходил резиновый шланг. Внутренности отбивали капитально. «Ломались» практически все. А кто не «ломался», или не приспосабливался, заканчивали службу в госпитале.
Офицеры, как правило, предпочитали не обращать внимания на жалобы молодых солдат, да и жаловались те редко. Офицерский состав после семи часов вечера возвращался к себе домой и до подъема, до шести утра армией руководили старики и дембеля. Это была другая жизнь, полная нарядов вне очереди, бесконечных подъемов-отбоев и прочих унижений молодых солдат.
В настоящее время российская армия в полном объеме переняла опыт советской по части издевательств и унижений. Правда, с дедовщиной пытаются бороться вводом рофессиональной составляющей, усилением контроля, ужесточением наказаний и сокращением срока службы.

Это конечно принесет определенные плоды, однако сама дедовщина, как социальное явление в несформировавшемся обществе, где действуют законы лидерства, пусть и несколько загнанная в угол, слегка подмарафеченнная и закамуфлированная, просто обречена на дальнейшее существование.