Борьба с хаосом обзор Воскресенья, 5

Подобно семени, зарытому в землю, никем не прочитанная книга молчит. Ее дыхание - в тайне, в томлении. Впереди самая малость - рождение. Буквы, слова, фразы еще не живут. Как актеры перед премьерой томятся за кулисами. Ждут. Зрителя. Но вот поднимается занавес. Первые звуки, шаги, диалоги... Так, в первом крике реплик у сотен глаз на виду рождается неизвестный никому спектакль. То же и с книгой. Не прочитанная она не живет. Но с началом чтения - выходит из небытия. Потому так важен для актеров зритель, а для писателя - читатель.
Все написанное жаждет прочтения, ибо созданные автором образы только так обретают новые силы и жизнь. Благодаря каждому вдумчивому чтению, а, следовательно -осмыслению и пониманию, герои художественных произведений получают очередной толчок к внутреннему развитию, и тем создается прочная база для их литературного долголетия. Таким образом, писатель и читатель - сотворцы. Оживая, художественные образы продолжают жить в сердце читателя, вольно или невольно воздействуют на его мысли, желания, чувства, поступки. Более того, становятся частью его существа и служат наглядным примером для подражания. Тем самым за подобное творчество ответственен не только писатель, но и взявший на вооружение его книги читатель. Но, прежде всего, безусловно, - писатель. Несмотря на сотворчество, читатель, в большей степени, потребитель. Что дают, то и кушает. А ведь пища бывает вредной, хоть и крайне вкусной. Культура так же, как и бескультурье закладывается в книгах. Это напрямую зависит от писателя, от его нравственной позиции. Особенно сейчас.
Нынешнее время отличается жестким, резаным ритмом. Ритмом вседозволенности. Угар, поразивший как молодежь, так и среднее поколение одурманил многих из нас и стремительно продолжает отравлять то, что им еще не задето. Как упастись от него? Ответ может быть найден в настоящей, не чуждой человечности литературе. А путь к ответу -через осмысление происходящего, через осознание вреда, царящего в жизни беспорядка. Хаоса...
В пятом номере альманаха «Воскресенье» есть несколько рассказов, удачно отображающих современность. Прежде всего, это «Взятка» Е. Лобанова. Язва взятничества точит нас многие столетия. Не перечесть, сколько сказано о ней и написано. Казалось бы, со всех сторон вскрыта и анатомирована. Но нет. Новое тысячелетие проявляет свою новизну и здесь. Группка экстремально эмансипированных школьниц открыто требует секса от молоденького учителя английского языка! Тот, правда, остается
 
невозмутимым. Тогда самые отчаянные из девчонок решаются на месть: подкидывают ему деньги и пытаются публично разоблачить. Что же это? Искренне хотелось бы, чтобы описанная ситуация была надуманной, ложной. Дурным сном. Однако, подобный бред

ныне не в диковинку. Учителей бьют, иногда даже до смерти. Заставляют унижаться перед «золотой» молодежью. Такое похабное отношение к педагогам не в малой степени формируется на - государственном уровне. Элементарное неуважение в верхах, выражаемое хотя бы в мизерной зарплате учителям, говорит о многом. К этому прибавляются перекосы в самой системе образования, которая зиждется сугубо на информативном насыщении (точнее сказать, «набивании») ученических голов и половая разнузданность, поощряемая с детских лет. В результате, у детей складывается соответствующее представление о педагоге: для одних он - прислуга, для других -надзиратель, для третьих - предмет сексуального обожания. Лишь для некоторых он -настоящий человек, Учитель, носитель и передатчик знания. Таким образом, общественные порядки, создаваемые взрослыми дядями и тетями, а значит, отчасти, и нами с вами, жестко отпечатываются на подрастающем поколении. То, что описал Е. Лобанов - красноречивые плоды современного, общественного и семейного воспитания. Мы видим катастрофическую убогость, тупость, откровенно животные интересы. Подростков, выходящих во взрослую жизнь и ощущающих себя при этом только «самками» и «самцами». Причем, свирепыми, не терпящими ничьего превосходства. Быть человеком для них значит быть абсолютно свободным от морали. Независимость, понимаемая как вседозволенность для них - святыня. За нее они готовы драться зубами.
Рассказ написан живо, остро, прямолинейно. Прежние представления о жизни, и в частности, о школьниках рассекает напрочь. Больно и страшно от чтения. Куда мы катимся?! Заставляет задуматься и осудить: одних - современную молодежь, других -себя. Правда, последнее - маловероятно. Журналистская сухость и резкость практически не дает толчок к положительному ходу мысли. Отсюда - некоторая плосковатость рассказа. А может быть - жизни? До того ее высушили, выжали все соки, что и не звучит ничего. Потерялась глубина. И автор намеренно, а может подсознательно показывает это.
Этот номер порадовал появлением нового талантливого рассказчика - Сергея Болтенкова. Крайняя молодость ему не в упрек. Сочный, насыщенный современными метафорами язык: «бит города», «слайды памяти», «великие полуночники, страдающие от единочества». Естественно, без натуги слагаются мимолетные образы воздуха, пропитывающегося «фиолетом ночи», бокала, пыльного» от страха остаться одному». Это все из рассказа «Сто сорок сантиметров». Автор прекрасно чувствует ритм. Ритм бита. Не музыку в стиле бит, а именно - ритм. Музыка здесь не нужна. Она прервалась, исчезла, разложилась под «битом города». Музыка души героя. Непрестанный, все нивелирующий бит. Низводящий, стирающий в порошок все личное, особое. И как логичное проявление этого бодрящего, но вместе с тем разрушительного ритма - измена. Предательство, выворачивающее душу наизнанку и сбивающее напрочь ее музыку. Конец героя закономерен: «реальность времени секундной стрелкой сбивает с ног и ветер подхватывает его - ему не в тяжесть четыре грамма, кричащих в небо: «Стой!». Однако оставляет в недоумении упоминание о легенде про орла и раковину. Может быть, кому-то помимо автора известно ее содержание. Это хорошо. Но сколько таких счастливчиков? Хотя бы намек - в эпиграфе или еще где. Герой напоследок успевает разгадать легенду. Только вот читатель попадает впросак. Не скажи об этой легенде автор, для него совершенно ничего не изменилось бы.
«...опять выбираю жизнь... Снова выбираю боль», которою пропитываются строки следующего рассказа С. Болтенкова. Его герой - молодой человек, еще не нашедший в себе жизненную опору. То равновесие, которое единственно позволяет человеку держаться на плаву в бурном океане жизни. Ту точку, опора на которую по меньшей мере для него оправдывает все его поступки. Без жизненной опоры человек аморфен, целеустремленность его хаотична, а внутреннее «я» - в оковах тривиального эгоцентризма. Детство, семья, родительский дом - три силы, три пространства, при вступлении во взрослую жизнь которые неизбежно терпят крушение или коренную ломку. Детство безвозвратно уходит в прошлое, семья, т. е., прежде всего, родители в глазах их ребенка предстают обычными людьми, со своими слабостями и достоинствами, родительский дом становится тесным для развлечений. Птенец покидает гнездо. Рано или поздно. Если родители научили летать самостоятельно, он - полетит. Во всех потоках воздушного пространства он будет чувствовать твердую опору в своих крыльях. Но малейшая неуверенность низведет его вниз, на землю. Герой Болтенкова как раз болен неуверенностью. Магнит цели отсутствует. Он на грани падения. Срыв из-за любви?
Начало рассказа - размышления героя, его философия, помогающие понять дальнейшее. Увлечение бейс-джампом (прыжками с парашютом) не случайно. Желание ощутить себя хозяином будущего. Гамлетовский вопрос тревожит его не на шутку - быть или не быть? Когда ценность жизни не велика, смерть страха не вызывает. Тем не менее, каждый раз влезая на башню для очередного прыжка, он ставит себя перед выбором. Умирать не страшно, а жить - больно. Но вновь и вновь выбирает жизнь. Зачем? Чтобы снова взобраться наверх и с головокружительной высоты ринуться в мягкие объятия воздуха?
 
«Ночь может быть бесконечной, если не открывать глаза и стать вечностью, если не откроешь душу». Очень точные - его или взятые им из какой-то мудрой книги слова, -ключевые в рассказе. Основополагающей жизненной цели для героя нет. Однако внутренняя неустроенность - гложет. Душа, пусть неуверенно, но инстинктивно ищет выход из создавшегося положения. Каждый из нас сталкивался с гнетущей несвободой во сне. Целую ночь мучают кошмары, но не можешь единым мановением своей воли прервать этот бред. А нужно только проснуться. Так же и герой рассказа жаждет открыть глаза, душу - проснуться! Каждый прыжок - колоссальная встряска не только для организма, но и для сознания. Ищет, но слепо. Надеется на случай. Надеется ли?
Его философия зиждется на ощущении себя хозяином будущего. Он сказал себе - «будущего нет». Уверенность абсолютная, максималистская. Не удивительно. Иначе, потеряет последнюю призрачную опору. Однако, ухватив осколок истины, той истины, которою еще тысячи лет назад высказывали индийские мудрецы: «мир - иллюзия», а прочувствовать ее до конца не сумел. Пока.
А пока живет в подвешенном состоянии. Как и герой предыдущего рассказа -между небом и землей. Пытается летать. Но на самом деле - в буквальном и переносном смысле - только падает. Слова - «Я знал, что могу лететь» - нелепое самоутешение, постоянно опровергаемое практикой.
«Лететь» - значит быть свободным и независимым. Его знакомство и прыжок с девушкой для него лишь - эпизод. Желание проверить себя. А для девушки? Мы в ответе за тех, кого приручили. Он же, продолжая тонуть в иллюзиях своих ощущений, не в состоянии отделить главное от преходящего. Впрочем, это тема для очень большого разговора, т. к. подобное состояние героя рассказа типично для нынешней молодежи. Тема холодной, рассудочной безответственности.
Следующий рассказ - «Последнее слово». Он лаконично продолжает тему предыдущих вещей Болтенкова. Та же неустроенность, внутренняя разобщенность героя. Не сложившаяся любовь, одной которой и жив человек. В первом рассказе герой, не вписавшись в техногенные реалии города, погибает под колесами автомобиля, во втором -играет в своеобразную рулетку, исход которой либо жизнь, либо смерть, в третьем - ищет нечто иное, кроме «чувства сытости тела в судорогах оргазма». Во всех трех вещах герой на перепутье - пойти новой лучшей дорогой или поплыть по старому, полному порока течению. Эти размышления невольно захватывают читателя и надолго отпечатываются в его сознании. Можно говорить о творческой удаче Сергея Болтенкова. Обнадеживающее начало.
 
Напротив, рассказ «Нечто, мелькнувшее за кустами» Ольги Афиногеновой грешит серьезными недоделками. Во-первых, это относится к образу красно-фиолетового существа, который неоправданно ярко акцентирован в самом начале повествования. Можно сказать, что он затмевает все последующее. Невольно ждешь его появления потом. Не появляется. Разве что ближе к концу робко сообщается о красном платье и сиреневом шарфе, цвета, которых, напоминающие «что-то зловещее комбинация пурпурного и фиолетового» - не нравились героине. Намек. Смутный. Безусловно, автор хотел показать символичное предчувствие будущего. Начал красиво. Но также впечатляюще преломить его в последующих событиях не сумел. Образ оторван от рассказа, а потому - нужен ли? Во-вторых, неточно раскрыта психология героини - шестнадцатилетней школьницы. Беды, свалившиеся на нее в одночасье могли бы сломить любого взрослого. Убийство самого близкого человека - деда. Убийство любимого - Андрея, оказавшегося, как выяснилось, убийцей деда. Хотела отравиться - от начала до конца рассказа - образ стеклянного пузырька. Однако, в самом конце неожиданная, лучше сказать, неестественная развязка - бросает пузырек с таблетками на могилу Андрея и ждет приближающегося следователя, далеко не равнодушного к ней. Тем временем ее «тело безжалостно и больно пронзает счастье»! Но не стоит забывать, что девушка пережила смерть деда и столкнулась с самым омерзительным коварством: любимый ею Андрей, женатый мошенник, потому и познакомился с ней, чтоб впоследствии завладеть респектабельной дачей. Что творилось в девичьей душе! Вряд ли она так быстро ответила бы на притязания следователя. Отравление для нее было неизбежным. Не говоря уже о возникновении какого-то ответного чувства к следователю. Не до него. Допустим, он бы спас ее, вызвав «скорую помощь», стал бы сиделкой у ее постели и т.д. Тогда другое дело. Но так, как показано... Автор поторопился. Максималистски настроенные подростки, тем более девушки, решают экспромтом, стремительно.
В рассказе Юлии Алехиной «Придет серенький волчок» вновь повествуется о повелительнице душ человеческих - любви. Горячей, сумасбродной? Нет. Скорее всего, обычной - тусклой, не ясной, шатающейся. То потухнет, то погаснет. Перед нами предстают воспоминания сравнительно молодой женщины, навеянные частыми телефонными звонками бывшего любовника. Ровно, неторопливо (или вяло?) перекатываются волны прошлого. Затягивают, отпускают, вновь затягивают: «А вдруг!..» Бывший любовник зовет героиню, замужнюю женщину, к себе, за границу. Он вновь -холостяк. Она же... Какие-то нити прочно привязывают ее к нему. Колеблется. «Я начинаю новый бизнес», - сообщает он. - «Когда тебя ждать?» Она молчит. «Возможно, в этом есть доля реваншизма. Пусть повторит это раз сто, прежде чем я отпущу его на волю,
 
скажу: «Нет, не надейся на меня, Коля. У меня ничего для тебя не осталось». В свое время обворожил ее, неопытную девчонку. Сам - женатый, хоть и разводящийся. Ради него она бросила своего парня (любила ли?). Подчинилась. Увязла. Во всем ощущается какое-то безволие, отсутствие внутренней опоры. Он - вечно расходится и вновь сходится со своей женой, она - безвольно плывет по течению. Волны прошлого находят друг на друга, затягивают в себя героев рассказа. Но в них - бездна и безысходность отчаяния. Выход лишь в будущем. Именно там - все лучшее. Николай - типичный мужчина XX столетия -этого не понимает. Рассудок съел все чувства, жестокий материализм загасил сердце, в котором единственном можно найти опору в жизни. Женское сердце более чутко. Пусть не умом, но сердцем она решается на ответ: «Я не приеду ни насовсем, ни на неделю. Прошло много лет, и все изменилось в моей жизни». И продолжает горевать о нем, пораженном худшей из мужских болезней - инфантилизмом.
«Мой бедный друг, как мы слабы перед лицом одиночества! Я знаю, это оно все гонит тебя из страны в страну, от женщины к женщине. Это оно заставляет тебя твердить: «Скажи, скажи, что ты меня любишь».
Рубрика «Взгляд назад» представлена отрывком из романа Екатерины Строгоновой «У каждого своя Испания...» Конечно, высказываться об отрывках всегда нелегко. В них неизбежна недосказанность и невнятность. Не стал исключением и этот случай. Странной показалась привязанность автора к числу 18: 18 метров, 18 лет, 18 часов, 18 человек. Не типично для испанца, совсем по-русски звучит присказка Хоссито - «не понял». Что за князь Владимир? Только потом некоторое недоумение исчезает.
Хоссито - «принц из бабушкиной сказки», спаситель, Великий Принц из Великой страны Любви - Испании. Рассказчик - девочка-подросток из странного лагеря №4697 высшего комсостава. Сказка о Хоссито - недосягаемая мечта о лучшем мире, к которому «переть надо... самим». Затем читатель окунается в лагерный быт, где распускается светлый, еще незапятнанный обыденщиной мир ребенка. Полная искренней наивности и непосредственности девочка пытается самоутвердиться - просит «голубую длинную юбку, чтобы читать стихи», но ее не понимают: «какая разница, в чем читать стихи». Для нее юбка - попытка вырваться из лагерной атмосферы, вознестись в иной, блистающий мир. Но взрослые - очерствели. Лагерь вытравил душу. Почти. Там устраивают концерты, праздники - естественно для других и лишь немного для себя. Но легкость и мягкость чувств - зажата, скована льдом. Взрослые, в отличие от детей - приглушенные, задавленные гнетом обстоятельств люди. Обмороженные души. Тем не менее, вполне оправданно и горько звучит боль в следующем признании: «Нет ничего страшнее пытки одиночеством, когда тебя слушают и не слышат, когда на тебя смотрят и не видят. Знают
 
ли те, кто устраивает пытку, как это страшно? Наверное, да. Но только тот, кто прошел бред серых, глухих, слепых и безжалостных людей, знает, какой покой, какое счастье снисходят в дом, когда все поняв, ты тихо закрываешь за собой дверь. «Не навсегда, -думаешь ты, счастливо улыбаясь. - Просто я открою ее тогда, когда придут ко мне живые-люди»...
Этот отрывок повествует о событиях шестидесятилетней давности. Интересен, как наша история. И не только. Человеческие характеры независимо от жизненных условий -одинаковы. Наоборот, в годину невзгод они становятся еще ярче, откровеннее -выявляется их подлинный свет (или тьма). Как, кстати, и сейчас. Потому «У каждого своя Испания» - вполне современна.