Поле. Один день

 Утро показалось Полю хмурым. Не то что бы это было для него неожиданностью. Нет, просто наступил октябрь. Тучи уже спозаранку вздымались тугими стальными пружинами и переплетались в причудливом танце. Танец, который надолго теперь затмит рассветы. Этим танцем можно было бы восхититься и сравнить его с танцем серо-стальных волн. Он был, наверное, так же красив в своей мощи, в своём безудержном буйстве, противостоянии… Но он не был известен Полю. Поле всегда видело только стихию высоты. И разве только, наблюдая за иссиним мазком августовских ночей, догадывалось, что есть и глубина. Сейчас же были только кручи, отливающие свинцовой тяжестью в недосягаемой вышине. А впрочем, так ли важно это было Полю…
 Трава, почему-то ещё не успевшая пожелтеть и утратить силы, была полна утренней невинности, чистоты… и искренности. Слёзы на кончиках травинок едва слышным перезвоном грустили на ветру. Они звали… Слезы, пролившиеся ночью, как будто искренне просили пасмурные хмурые ресницы сомкнуться, чтобы из бесконечного белка и далёкой радужки небес пролились их сёстры. И вот, кустистый, то тут, то там приобретающий грязно-черный оттенок гнева, небосклон, был готов. Поле ждало. Оно вовсе не испытывало жажды недавно палящего июня. Однако оно, было готово испить до дна приготовленную чашу Мудрости. Оно было готово впитать божественную влагу, нектар и проклятие осени. Её грусть. Чтобы получить печаль и отдать её жёлтым и усталым травам. Отдать Земле. А где-то вдалеке, у края почти безграничного Леса, что обнимал Поле, пророкотал гром. Его перелив ещё был слышен. Он ещё шёл по кронам испуганно качающихся деревьев, раскачиваемых возмущённым ветром, когда…
 На Поле вышел человек. Это был очень молодой человек. Полю показалось, что он живёт на этом свете секунды. Ещё когда человек выходил из Леса, Поле видело, как он застыл на одно его мгновение. Застыл на грани тени от нависающего над открывающейся свободой Леса, чтобы обвести взглядом пейзаж. Узнав значение этого слова, Поле бы улыбнулось, наверное… И ещё он почему-то совсем не смотрел на Поле. Он мог бы уронить взгляд на него, с первой каплей сорвавшейся с тёмной ваты застывших туч. Он мог бы проследить как ветер, играя с каждой слезой Неба, роняет их в лоно трав, в Поле. Но он был там, где Небо обретает глубину.
 Поле давно знало людей. Это были воистину странные создания. То были не соколы, которые парили над Его величием, ища добычу, укрывшуюся в Его спасительных травах. То были не гордые кони, во всю прыть гнавшие через Его просторы, ища свободы. И хотя со временем, люди подчинили и тех, и других, но они, не были понятны Полю. Ему не было понятно то, почему люди любили на его просторах убивать друг друга. Произнося при этом столь странные слова: ”Это наша Родина…”. Но люди воевавшие и умиравшие на Нём, тем не менее никогда не вызывали у Поля неприязни. Нет. Тех, кто оставался с Ним, Поле принимало. Так любящая мать принимает заблудших сыновей. Поле как будто знало, что чуть позже, совсем скоро, Оно будет вспахано другими людьми… И действительно. Это случилось и повторялось сотни раз. А каждый Его локоть был облюбован заботой их благодарных рук. Так происходило с Зари Времён. И Поле привыкло. Теперь, вбирая их пот и кровь, всегда как-то особенно чувствовало этих созданий с тёплыми Слезами. Поле помнило тысячи мгновений этих людей. Оно слышало сотни людей певших средь его Мира. Певших красиво, с голосом или просто с душой, певших горько или радостно, хрипевших и шептавших…. И не могло забыть одного. Того человека, с седой бородой и хмурыми, точно тучи на этом октябрьском небе, гордыми бровями, который тоже вспахивал его Землю и без устали работал на нём целыми днями. Он тоже жил секунды.
 Его жизнь почему-то запомнилась Полю особенно. Каждый, кто когда-нибудь ступал на его покров, имел цель. Это поле чувствовало очень остро. Будь то, завоевание, или труд земледельца, Поле, даже не понимая самих людей, наперёд знало, чего хотят люди. Но этот человек, был не такой как все. Хотя он и возделывал его Землю, так же, как и многие. Но он почему-то всё время смотрел на Небо. И каждый раз, приходя из Леса, оттуда, где он жил, он находил лишь поле и небо. Он не искал пропитания, которое давала земля, он не искал утешения в труде. Он находил поле и небо. А Небо и Поле находили только его. Осенними вечерами, летним знойным днём, дождливым утром… В его глазах было отражение Неба. И Поле, которое знало Небо лучше всех, запомнило это отражение.
 Может быть, поэтому Поле так приветственно зашелестело, принимая Слёзы Неба… Может быть потому, что спустя многие мгновения опять увидело этот взгляд…
 Молодой человек вышел на середину поля и сорвал единственную травинку, на ней покоилась капля, сияющая, будто бесценный бриллиант. Человек просто хотел выпить ей. Как пило Поле Слёзы. И он пил, пока во рту не появился вкус свежей травы и тёплой крови. Человек в последний раз взглянул на рваные клочья синевы, проглядывающие сквозь серый покров горизонта. Гроза прошла. Человек попрощался с простором, сказал спасибо и уткнувшись невидящим взглядом в землю двинулся в сторону леса… Поле звенело тишиной. Наступал день. До вечера ещё далеко… Пока же Поле будет вспоминать и помнить. И смотреть на Небо...

Ясная Поляна. Тула. Октябрь 2006 г.