Вася

Снаружи здание было выкрашено в яркий, до боли в глазах, оранжевый цвет. Слегка сужаясь к левой стороне, оно примыкало, чуть пододвинувшись на уровень проулка, к популярному кафе “Минутка”. Вход в это солнечное строение был один, находился он в той части, где обычно спал Вася, всеми любимый, огромный сибирский кот, неизвестно как попавший в 50-градусное пекло. Дверь сильно выделялась на теле здания, ибо почему-то пялилась на Васю своим циклопским глазом абсолютно черного цвета.

Внутри же, как это ни странно, был оборудован зал круглой формы, вопреки геометрии самого здания, с сидениями амфитеатром и сценой в середине. От жизнерадостного внешнего цвета здесь не осталось и следа. Серая ткань сидений и затертая же серая поверхность сцены. Тусклый свет трех фонарей по разным углам вдали от сцены создавали полумрак и казалось, что воздух осязаем и он тоже серового цвета.

На сцене стояла медицинская каталка, в которой сидело туловище живого человека, подключенное тонким проводом жизни к капельнице с ровно-зеленого цвета жидкостью, которая раз в минуту маленьким шариком устремлялась к руке.

Сидения первых двух рядов были наполнены зрителями. Около двух десятков женщин разного возраста, но ближе к интервалу в десять лет от сорока до пятидесяти, стайка мужчин в левой части от сцены и шесть-семь девчонок позади туловища, прямо напротив женщин.

Все эти люди были чем-то похожи, как будто их рисовал один художник с двух, максимум с трех натурщиц. Казалось, что для мастера было крайне трудно вписывать различия и он не очень старался. Мужчины выглядели сочувствующими, женщины непреклонными. Девочки вот только, как перестали плакать.

Рядом с туловищем стоял величественный мужчина, преклонных лет, с очень красивой сединой в голове. Он находился за кафедрой, в рукой держал небольшой деревянный молоточек очень изящной работы.

- Гордеев. - произнес он и указал молоточком в сторону туловища. - Начинаем с 95. Шаг - 5.

Удар молотка объявил начало торгов. Руки с табличками взмывали в воздух и тут же исчезали вместе с владельцами оных, растворяясь в воздухе, после того, как удар молоточка фиксировал очередную ставку.

- 30 — раз (бабах!). 30 — два (тыдыщ!). 30 — три! 30 лет, инфаркт!

Туловище содрогнулось, зеленая жидкость устремилась в обратную сторону. На сцену вышла девочка лет двадцати пяти, её нежный взгляд на пару секунд задержался на конвульсирующем туловище. Переломив табличку с надписью “17, она пожала руку седовласовму мужчине, крепко сжала красивые, тонкие губы и вышла на встречу Васе.