Исповедь бывшего бойца

Романтическая баллада.
Посвящается всем пленникам виртуальной реальности.

Лунный свет освещал долину, в которую мне предстояло спуститься с горного перевала.
Мой испытанный взгляд, пробежав по перелескам, ложбинам с прозрачными ручьями, по дорожкам и тропинкам, образующим запутанный лабиринт, мгновенно прочертил единственно верную траекторию моего движения, и на противоположном конце этой траектории я увидел крошечную фигуру. Несмотря на то, что я не видел лица и других деталей, интуиция подсказала мне, что этот человек – мой очередной соперник. Он будет двигаться по той же траектории, и наши пути неизбежно столкнуться. Это предчувствие нового боя впрыснуло в мое тело мощную струю адреналина и толкнуло вперед навстречу опасности. Я двигался упругим шагом с такой уверенностью, как будто всю жизнь ходил по этим извилистым тропам, не останавливаясь на развилках, без сомнения выбирая правильное направление. Я старался не думать о предстоящей схватке. Я думал о том, что уже многие годы я путешествую вот так по ночам в поисках все новых и новых соперников. Я часто задавал себе вопрос, почему это происходит в основном по ночам? Почему мне легче путешествовать и сражаться под звездами и луной? Возможно, ночной сон вселяет в меня страх. Он сродни со смертью. Природа погружается во мрак, умирает, и мы умираем вместе с ней. Ведь столько естественных смертей происходит именно во сне. Моя сознательная бессонница – это борьба со смертью, с моим страхом перед ней. Другая причина в том, что жизнь бойца, с постоянными поисками опасностей, сражениями, победами сама похожа на сказочное сновидение. Здесь нет земных бытовых проблем, здесь можно за год достичь таких результатов, на которые в дневной реальной жизни потребуются десятилетия. Но если реальный ночной сон приносил отдых и успокоение, то это сновидение наяву, эти ночные бои и путешествия изматывали мою нервную систему, делали нервы похожими на оголенные провода – любое прикосновение и сразу же короткое замыкание, вспышка. Я не знал, сколько еще я выдержу этих бессонных ночей, на сколько хватит моих ресурсов, но остановится я не мог, я должен был дойти до конца, стать самым главным, непобедимым бойцом. Правда я не знал, что будет после того, как я стану первым? В чем тогда будет смысл моей жизни…
Вот еще один поворот, и за густым кустарником открылась большая поляна.
На противоположном конце ее из тени трех высоких елей выступила, отделилась человеческая тень.
Мы остановились, пристально вглядываясь друг в друга. Я не видел его лица под низким блестящим забралом, но чем-то вся его фигура, движения показались мне знакомыми. Он, похоже, тоже узнал меня, даже сделал инстинктивное движение вперед, но тут же остановил себя. В поединке любое проявление эмоций – это слабость. Такую же слабость ощутил и я в своем сердце. Мне вдруг захотелось не сражаться с этим человеком на противоположной стороне поляны, а сесть с ним рядом у разведенного костра и задавать ему вопросы, бесконечные мучительные вопросы, на которые я не находил ответа: есть ли конец у этого путешествия, давно ли он сам в пути и в чем для него смысл этого путешествия, почему он так же как и я не спит по ночам, а бродит по виртуальным горам и долинам? Но я подавил в себе это желание. Ведь любой вопрос – это проявление сомнения, а значит, слабости.
Мы двинулись навстречу друг другу почти одновременно, шаг в шаг, дыхание в дыхание, и сошлись точно на середине лунной поляны. По той решимости, которой было исполнено каждое движение моего соперника, было видно, что он готов биться до конца.
 Зазвенели клинки, высекая в ночной темноте снопы искр. Удары сыпались непрерывно. Стремительное нападение натыкалось на непробиваемую защиту. Но вот стало заметно, что мой более опытный и более старший соперник начал уставать. Мои удары становились все более ощутимы для него. Наконец, один из ударов скользнул по подставленному клинку и ударил по шлему на лице. Шлем отлетел в сторону, и в лунном свете я увидел лицо своего отца.
- Отец, как ты здесь оказался? – вскричал я, невольно опуская клинок.
- Я пришел за тобой, - сказал отец, тяжело дыша. – Я должен вернуть тебя домой, в твою реальную жизнь!
- Моя жизнь здесь, - сказал я с отчаянием.
- Нет, это только сон. Я сам погрузился в этот сон, чтобы вытащить тебя отсюда. Чем дальше ты идешь по этому пути, тем труднее будет возвращение.
- Но я не хочу возвращаться. Мне незачем возвращаться. Здесь у меня есть цель. Здесь я много достиг.
- Ты ошибаешься. Здесь все иллюзорно. Настоящая цель – там. Там ты талантлив и умен, там ты уже много достиг. Там ждет тебя жена и ребенок, там ждет тебя твоя гитара. Она все чаще молчит. Ведь музы молчат, когда звенят клинки.
- Ты меня не понимаешь. Пропусти, мне нужно идти вперед.
- Тебе только кажется, что ты движешься. Но даже для того иллюзорного движения тебе придется пройти через меня.
- Пропусти, я не хочу сражаться с тобой.
- Тогда защищайся! – сказал отец, поднимая свой клинок.
Я увернулся от одного удара, от второго, но потом сработал инстинкт бойца, и я снова поднял свой клинок. Мы сражались, глядя не на оружие, а в глаза друг другу, и наши удары все чаще достигали цели. Наши тела и наши лица залила кровь, мы упали от бессилия на колени, но продолжали сражаться. Было какое-то исступление в этой схватке, до скрежета зубов, до стонов при каждом ударе. В это время из-за гор вышло ослепительное солнце, оно ударило нам в лица своими лучами-клинками. Мы упали друг на друга, обнявшись намертво…
 Я умер и очутился в раю: полуденное солнце било мне в лицо из окна, щебетали в листве птицы. Рядом спала жена, в кроватке в углу комнаты копошился давно проснувшийся шестимесячный ребенок. На включенном мониторе компьютера была обозначена виртуальная схватка «Бойцовского клуба». Я подошел и прочел: «Оба соперника повержены одновременно». Я поднял руку к клавиатуре и увидел на ней свежий кровоточащий рубец.
 В это время раздался телефонный звонок.
 Звонила мама. Голос ее дрожал.
- Отец умер. Сегодня ночью, - говорила она с трудом сквозь слезы.
- Как это произошло? – спросил я, дрожа от страшного предчувствия.
- Во сне. У него на теле какие-то рубцы. Но он улыбается счастливой улыбкой. Знаешь, давно я не видела такой счастливой улыбки на его лице.
Я вернулся к компьютеру, выдернул все шнуры, сложил в большую коробку и вынес на помойку. Потом я взял свою гитару и стал сочинять балладу о том, что только что видел во сне. С тех пор я не выпускаю гитару из рук. Я больше не боюсь тьмы и жизненных проблем. Этот страх забрал у меня и унес с собой мой отец. Я бодрствую днем и сплю по ночам, и во сне часто встречаюсь с отцом на лунной поляне. Мы ведем с ним длинные беседы у костра, и я не боюсь задавать вопросы, а он не торопясь, отвечает. После таких снов, я просыпаюсь всегда отдохнувший, но со слезами на глазах.

2004 год.