Случай в морге

Был обычный, один из последних в году, предновогодний день. Сергей Плужников, работавший в морге судмедэкспертом, с утра, прейдя на работу, по обыкновению, стоял в предбаннике трупохранилища и курил, глядя в затянутое наполовину инеем окно. Мысли текли ровно, в основном вокруг предстоящих праздников, медленно обтекая оставшиеся рабочие моменты в виде мирно лежащих на полу двух трупов, которые нужно было вскрыть до окончания рабочего дня. Состояние было не то, что бы совсем предновогоднее, но какое-то успокоение, а главное понимание того, что в ближайшие десять дней в его жизни не будет не трупов, ни милиционеров, а только огни елок, шампанское и запах апельсинов – уже присутствовали. И то, что сегодня был его день по приему побитых граждан, которых он каждый второй день вынужден был осматривать для проведения экспертиз, не могло особо напрягать, а тем более как-то отражаться на предновогоднем настроении.
Докурив, он вернулся в ординаторскую, еще раз, с удовольствием отметив, как хорошо работать в кабинете одному, в то время, как его заведующий – старый, опытный алкаш, уже второй месяц парился на больничном с переломом руки, который заработал, вывалившись пьяным из патрульной машины. Разложив на компе три-четыре пасьянса, Сергей, по зову санитарки, проследовал в секционный зал и занялся вскрытием молодого висельника. Привычная работа, привычная вонь. Обычные разговоры, надиктовка протокола и шутки по поводу кончины, лежащего на столе из нержавейки, еще достаточного юнного пропойцы, который, так и не дотянув до праздника, накануне решительно и безкомпромиссно повис в привязанной к турнику петле из ремешка от спортивной сумки. После вскрытия, сняв перчатки, замаранный кровью фартук и халат, помыв руки, он решил еще раз покурить, слушая через открытую дверь, как санитарки зашивая труп, с шутками и прибаутками, между делом обсуждали, что еще надо успеть докупить к новогоднему столу.
Сергей был уже достаточно опытным экспертом, со стажем около двадцати лет. Состоял во втором браке, был отцом трех или четырех детей, и эта количественная неопределенность объяснялась его неуверенностью в том, что один из них, рожденный на стороне действительно был его. Однако он этими сомнениями особенно не тяготился, тем более, что все это было уже давно и на другом конце страны. Проблема карьерного роста перед ним не уже стояла, так, не смотря на то, что, будучи неплохим специалистом, он имел решительный характер, утяжеленный склонностью метко и хлестко резюмировать не всегда грамотные решения руководства ему же в лицо, чем давно зарекомендовали себя в глазах начальников от медицины, как неудобного и опасного сотрудника, от которого при случае неплохо было бы и избавиться. И только, то, что он обладал хорошим чутьем на криминал, и был способен устанавливать факты убийств даже в сложнейших случаях, в которых остальные, в сомнениях махнув рукой, выставляли острую сердечную недостаточность, пока берегло его от увольнения под надуманным предлогом.
Но сегодня он был далек от этих мыслей. «На носу» был Новый год. Дома ждали жена и дочка, горела, переливаясь огнями, елка, а в холодильнике стояли шампанское и коньяк.
Плужников зашел в кабинет и методично начал долбить по клавиатуре, набирая текст очередной экспертизы. В дверь постучали. «Можно?». В дверь заглянула женщина средних лет, небольшого роста, в вязанной шапочке и сером зимним пальто. Сергей оторвался от монитора и взглянул на вошедшую – «Что вы хотели?, вы на экспертизу?». «Проходите, садитесь». Далее протекал обычный разговор между экспертом и свидетельствуемой. Прочитав в постановлении фабулу, Сергей привычно предложил женщине раздеться для осмотра. Пока она раздевалась, он автоматически отметил для себя, что женщина, судя по одежде, не большого достатка, но аккуратная и судя по манере вести себя – интеллигентная. Изящные голубые стринги, с учетом её возраста, говорили о том, что женщина пока не собирается ставить крест на своих отношениях с противоположным полом, однако в целом измененная не совсем правильными отложением жира фигура, видимо должна была ограничивать её широкое использование в сексуальном аспекте. «Однако мужик у неё однозначно должен быть» - отметил про себя Плужников, - «она, конечно не в моем вкусе, но разово покувыркаться с такой вполне можно было бы». Осмотрев её, он уткнулся в черновик, где торопливо, корявым и читаемым только им, подчерком, записал параметры найденных синяков. Их было немного, что объяснялось скоротечностью боестолкновения с молодой, пьяной соседкой в условиях подъезда. Когда он закончил, а женщина полностью оделась, она вдруг озабоченно с нескрываемым волнениям стала ему рассказывать о ранее перенесенной травме позвоночника, и о том, что после конфликта у неё сохраняются какие-то боли в ранее травмированном месте. Вообщем – обычные жалобы, обычное желание утяжелить в глазах эксперта свое состояние, что бы потом на суде по максимуму вменить все это обвиняемой. Сергей привычно, не перебивая, внимательно и терпеливо выслушал её монолог. И так же терпеливо и монотонно, начиная со слов – «Понимаете, вам, как не специалисту, конечно, сложно понять сразу, но я попробую объяснить…» в своей трехминутной речи попробовал успокоить женщину, аргументами типа: со сломанным позвоночникам вы бы ко мне сами не дошли и что попытка связать обострения всех ранее имеющихся заболеваний с ситуацией, по-человечески, конечно понятны. При этом, глядя на женщину, которая, несмотря на все, почему-то вызывала у него необъяснимую симпатию, он видимо невольно улыбнулся. И в этот же момент женщина прервала его словами: «Вот вы улыбаетесь, но ведь у меня действительно болит». Тут Плужников понял, что надо быть серьезнее и, стерев со своей физиономии улыбку, еще раз медленно для усиления доступности и понимания, изложил свое видение проблемы. Женщина была явно не плохого воспитания, так как ничего не поняв из его заумной, густо сдобренной медицинской терминологией, речи, все-таки приняла решение человека в белом халате более не мучить. Со словами «Спасибо, все понятно, до свидания» покинула кабинет. Но опыт и интуиция подсказывании Плужникову, что формально произнесенное «до свидания» в данном случае может означать реальную повторную встречу, причем по тому же вопросу.
Но рабочий предпраздничный день тек свом чередом и уже через несколько минут Сергей забыл о своей посетительнице. Так межу делом, был вскрыт еще один труп, принято еще несколько человек с побоями. И вот уже когда, поглядывая на часы с пониманием, что вот-вот и скоро можно бежать домой, он потягивался в кресле разминая затекшую спину, в дверь кабинета постучали. «Да, войдите» - привычно отреагировал Плужников. Подняв на вошедшего глаза, он без особого удивления обнаружил стоящую на пороге женщину «в голубых стрингах». «Так, начинается!» - мелькнула не внушающая оптимизма мысль. Но то, что далее произошло, повергло его, опытного врача и бабника, на оставшуюся часть дня не только в легкий шок, но и в состояние, граничащее с прострацией. Женщина зашла в кабинет, плотно прикрыв за собой дверь, и дрожащим от волнения голосом, теребя зажатый в руках пластиковый пакет, спросила: «Вы Плужников…, Сергей?». «Да…, Евгеньевич» - автоматически подкорригировал Сергей. И уже чувствуя одним местом явную прелюдию к внеслужебной ситуации, в голове роем понеслись мысли: «Господи, кто же она?, неужели я с ней когда-то спал?, или кто-то из моих друзей?, или мы где-то еще могли пересекаться и иметь неформальные отношения?, блин, говорил же я сам себе, чем меньше знакомых баб, тем меньше проблем!». Женщина же, глядя ему в глаза продолжила: «Вы меня не помните? Мы были, с вами когда-то знакомы. Я хочу перед вами извиниться, попросить прощения за свое поведение. Молодая была, дурная. Простите меня, я очень перед вами виновата». «Да не за что, конечно…, я, правда, не совсем понимаю, что вы имеете ввиду…» - с легкой судорогой на лице, промямлил Плужников, а про себя: «Ну, я так и знал, черт!, и где я опять наследил?» Ситуация зависла, в воздухе проскакивало статическое электричество. Опустив глаза она еще раз повторила: «Простите меня, пожалуйста. С Новым годом, до свидания» и с этими словами вышла из кабинета.
Сергей остался сидеть, вжавшись в свое кресло. Его мучили мысли о том, кто она и за что у него только что просили прощения. Весь ужас был еще и в том, что он вообще не помнил, что бы кто-нибудь, когда-нибудь, а тем более женщина, так безответно и искренне просили его простить, при этом даже не понятно за что. Он испытывал непривычное ощущение оттого, что кто-то в этом мире считает себя виноватым перед ним. «Да это какая-то ошибка» - успокаивал он себя. Постепенно, возникшее нервное напряжение стало ослабевать. Мысль стала работать четче. Он взял в руки лежащее на столе постановление и еще раз взглянул на её паспортные данные, они не о чем не говорили ему. Так, а если пробить по базе данных? Он щелкнул клавишами и, введя в программу её фамилию и инициалы, нашел старый адрес проживания - опять ничего. Так, а если по карте, где этот дом? И тут его осенило. Это ведь тот самый дом! Тот дом, под окнами которого он провел столько времени! Ведь именно в нем на пятом этаже жила та девочка, за которой он ухаживал в десятом классе, с которой чуть ли не каждый день говорил по телефону по два-три часа, первая, с которой отважился познакомить своих родителей, первая, с которой, вдыхая запах её волос, простаивал перед в подъезде часами, первая, с которой, идя под руку по улице краснел и бледнел, встречая знакомых, первая, которая, вдруг перестав отвечать на телефонные звонки, предпочла его другому. Эта та, которую он называл не Танюшкой, Танечкой или еще как-то, а Танюхой, потому что тогда еще не умел быть ласковым и нежным, с которой не смог быть решительным и наглым, которую за полгода так и не осмелился поцеловать. Та, которой, даже зная, что она уже ходит с другим, месяцами продолжал подкладывать под дверь букеты цветов. Та девочка, рядом с которой впервые почувствовал себя мужчиной и мечтал о том, что бы она родила ему мальчика, а потом девочку. Это была она, которую он не забыл, но которую не узнал через двадцать лет. А она узнала...
На улице медленно падал снег, суетливо шли люди, проносились, коптя выхлопом машины. Все готовились к Новому году. Где-то по городу шла женщина в сером пальто и вязаной шапочке, что она в этот момент чувствовала - неизвестно. А Серега Плужников, забыв про зажженную сигарету, стоял у затянутого инеем окна и глядел куда-то в даль, не замечая, как огонек медленно приближается к его дрожащим пальцам.