О семейной жизни

1.Знакомство
Тоска человеческая бесконечна как самая бесконечная степь, глубока, как самый глубокий омут; стоит лишь ей овладеть тобой, как все вокруг преображается. Небо уже не кажется таким голубым и безоблачным, как несколькими минутами раньше, люди не такими добрыми и бескорыстными. Насупившись идешь по улице и с недоверием изредка поглядываешь на их занятые только собой лица.
И в этот миг вдруг появляется она. Легкая, воздушная, и кажется, что она не идет, а лебедью плывет тебе навстречу, такая добрая и нежная. ЕЕ чуть приподнятый носик, пухлые, по детски надутые губки, завитки волос – все это кажется тебе особенно милым и родным. И невольно возникает желание, подойти, взять ее руку, прижать к груди и сказать, как она прекрасна, и что жизнь твоя отныне бессмысленна без нее.
И ты не замечаешь, как под легкое постукивание ее каблучков в душе твоей происходит метаморфоза: день становится ясным, небо голубей, теплые ласковые лучи солнца с любовью касаются твоей головы, а легкий шаловливый ветерок по-приятельски обнимает тебя за плечи и шепчет на ухо:
- Ну, будь же посмелей. Это – она.
И, преодолев свою природную застенчивость, ты спешишь к ней.
- Девушка, подождите минутку.
Она, улыбаясь, останавливается. Увы! Поэтический гимн ее красоте, мгновение назад рожденный в твоем воображении, куда-то улетучивается и ты не находишь ничего лучшего, как выпалить сходу, не успев отдышаться:
- Вы так прекрасны. Я вас, кажется, люблю.
Выдав всю это, проклиная себя за собственную тупость, ты стоишь истуканом, соображая: «Господи, что же я это несу такое?» Тем не менее, в глазах ее заиграли веселые огоньки. Она удивлена:
- Простите, что-то я не совсем поняла?
Ее голос взволнован, она явно заинтересовалась вашей персоной. И хотя, скорей всего, ты ей абсолютно безразличен, какая же женщина откажется выслушать признание в любви, даже если признающийся случайный прохожий, словам которого, ну конечно же нельзя относиться всерьез.
«Ну же. Ну же», - подбадриваешь себя сам, - «только не молчи». Но язык, проклятый словно прилип к небу. Она внимательно смотрит на тебя, веселые искорки в ее глазах тускнеют, ледяным голосом девушки из адресного бюро она спрашивает:
- Так что вы хотели?
В полном смятении, только чтобы не выглядеть круглым идиотом, ты что бы хоть что-то сказать, едва слышно мямлишь:
- Как пройти в библиотеку?
И с мольбой вглядываешься в ее глаза, пытаясь отыскать в них хоть каплю сочувствия.
Но что это? Мгновение назад милое личико ее преображается, принимая нахальнейшее выражение, от которого тебе становится не по себе. Выпятив нижнюю губку, деланно закатив глаза, она ангельским голоском произносит два слова:
- Отвали, козел.
Потом, глядя на твою обескураженную физиономию, многозначительно крутит пальцем у виска. Достает из сумочки сигареты, эффектно прикуривает от импортной зажигалки. И не спеша, не менее эффектно удаляется, покачивая бедрами.
ты смотришь ей вслед, и стук ее каблучков кажется тебе барабанной дробью в момент публичной казни, где осужденный – это ты сам. А вокруг тебя лишь толпа жаждущая зрелищ, и в праздных лицах не отыщешь нечто хоть немного похожее на сострадание. И вновь на тебя стопудовой тяжестью обрушивается тоска, бесконечная, как самая бесконечная степь, бездонная, как самый бездонный омут. И небо тебе уже не кажется таким голубым и безоблачным, как мгновение назад, и солнце не таким ласковым, да и жизнь кажется лишенной всякого смысла.
Вздохнув обреченно, ты разворачиваешься и медленно бредешь по улице, бредешь сам не зная куда – лишь бы куда-нибудь убежать, скрыться от самого себя, навек затерявшись в каменном лабиринте серого города.