тысяча сашек...

Посвящается моему Другу,
с которым я НЕ МОГУ быть вместе...


Неторопливый, весь в отблесках пурпурной зари, город медленно пробуждался, когда огромная серебристокрылая птица начала свое снижение.
Ярослав запрокинул голову, так, что волна золотистых волос хлынула с лица на загорелые плечи, и, глубоко вздохнув, сомкнул тяжелые веки. В сознании медными всполохами огня и приторной боли возникали, неторопливо сменяя друг друга, воспоминания прошедшего вечера.

...Дети, посмотрите на Сашеньку!.. Посмотрите как движутся его пальцы...

Он шел домой, петляя как заяц. Казалось, лужи сами охотно бросались ему под ноги и обдавали мутными отрезвляющими брызгами хмурого осеннего дня. Остановившись у входа во двор, не доверяя своей памяти, Ярослав стал вглядываться в одноликие окна, смутно надеясь их опознать.
На тесной лавочке, по другую сторону сетчатого забора, взъерошенными воробьями ютились одетые во все черное и кожаное, поклонники его группы.
- Ярослав! Ярослав!.. – начали скандировать они, вскочив со своих мест и приникнув к забору.
« Ярослав... Ярослав...» - донеслось из хмельного тумана. – «Хорошо, что не Медный Тазик» - скользнула хлипкая мысль, и, не дожидаясь пока он попытается усмехнуться, поспешила рассеяться, разбившись в мелкую водяную пыль о влажный асфальт.
- Ярослав!.. Ярослав!.. – жадные возбужденные глаза с вожделением таращились на него расширенными зрачками, цепкие руки, словно сводимые ломотой, тянулись к нему, стремясь схватить, разодрать, притянуть к себе свое любимое детище...

...Посмотрите, послушайте!.. Он Талант от Бога!!..

Беспомощно взмахнув руками, Ярослав отшатнулся от них и едва не потерял равновесие. Будто управляемый веревками кукольника, он неестественно дернулся и в панике бросился к дому.
- Ярослав! Ярослав! – налитые кровью глаза следили за каждым его шагом.

...от Бога!!.. от Бога!.. от Богааа....

В спасительном подъезде его вырвало.

Дверь открыла встревоженная Елена и тут же зашипела на него:
- Тишшеее.... – и кивнула на детскую. – У детей сегодня гости, я не хочу, чтобы они видели тебя таким!..
Проведя его на кухню, она ограничилась чашкой остывшего чая и пока Ярослав с неохотой пил, не сводила с него глаз.
- Да, - одними губами произнесла его жена, - водку ты пьешь куда охотнее, - и отвернулась к бледной, расписанной редкими узорами, затертой стене. – Сегодня я была у Мироновой, - она говорила в никуда, - у нее муж тоже музыкант, правда не такой известный, но...

...Он играет куда лучше тебя, Ярослав, куда лучше... даже не пытайся ему подражать...он талант от Бога!..

- Хватит... – еле слышно прошептал Ярослав.
Елена подошла к окну.
- Там опять твои поклонники собрались. Похоже, дождь им не помеха.
Его опять замутило.
- Прости, - сказал Ярослав. – Вот, - он, провозившись с полминуты, достал из кармана некогда голубых джинсов смятые деньги. – У Риты скоро день рождения, купи ей что-нибудь от меня...пожалуйста.
Елена молча подошла к раковине и взялась за грязную посуду.
- Ну?..
- Хорошо, - помедлив, ответила она. – Если ты даже не знаешь, что купить СВОЕМУ ребенку, если за три года у тебя не возникало желания ее увидеть...
Ее мысль прервал телефонный звонок. Наспех утерев руки о передник, Елена сняла трубку.

...куда лучше тебя...

Что за черт! Сколько же, мать твою, надо выпить, чтобы эти воспоминания оставили меня???
- Тебя. Межгород. Кажется, это Константин. Я точно не поняла, связь плохая. – И снова принялась мыть посуду. – Да быстрей же ты, - прикрикнула она, увидев как он медлит, - человек деньги тратит!..

Да, я. А кому же еще быть? Плохая связь.
...Ну зачем я столько пил?..
Я не слышу! Костя, это ты? Да я, черт возьми, не хочу тебя слышать!.. Ну, почему ты позвонил именно сейчас?!.
Ярослав наспех собирался. Билет уже заказан. Хорошо, что он пользуется таким приоритетом, в отличие от большинства «простых смертных», и теперь ему срочно нужно мчаться в аэропорт.
Что? Кто? Я? Неважно. Скажи, что случилось? О, дьявол! Костя, ты можешь говорить громче?!.
Сашка? Что с ним?
Я еду, еду, едуууу... вылетаю прямо сейчас....
Костя, подожди, я хотел тебе сказать... я сейчас пьян... я ...
Да подожди же ты, в конце концов!.. Ты меня встретишь?..
Он толком ничего и не понял. Только понял, что с Сашкой, с его Сашкой, с его лучшим другом Сашкой, которого он любил и (о, да!) любит, что-то стряслось, что-то ужасное... и он должен его увидеть...

...посмотри на себя, ты же НИЧЕГО не умеешь!.. Сашенька!.. посмотрите как играет Сашенька...

К черту! Только бы увидеть его... только бы сказать...


В Ростовском аэропорту Ярослава встречали двое: Костя пришел не один, чуть позади него с каменным выражением лица стоял подросток, еще совсем невозмужалый мальчишка лет семнадцати, как и Костя он был в очках, но держался куда спокойнее своего спутника.
Странный Костя, не менее странный подросток, завидя их издалека думал Ярослав, настолько непохожи они на тех, кого я привык видеть все эти годы. Костя, все тот же милый непосредственный Костя и этот парнишка, и похож на него и нет... ведь у Кости не может быть такого взрослого сына... я бы знал... И никто кроме них двоих не встречает меня, нет фоторепортеров и орущей восторженной толпы... Даже этот парень, похоже, не знает меня... или не хочет знать?..
Старые приятели обнялись, Костин друг сухо пожал Ярославу руку, представившись Артемом.
- Ярослав, - в ответ представился Ярослав и повернулся к Косте. – Что с ...Александром?.. – он хотел сказать «Сашкой», конечно же «Сашкой», но язык будто прирос к пересохшему небу и смог выдавить из себя только «Александр». – Где он? – Костя молча стоял. – Так поспешим к нему!..
Жестом Костя остановил его. Артем уставился небесно-голубыми глазами в гранитный пол, скулы его судорожно сводило.
Ярослав передернул плечами. Холод догадки подкрался к нему, готовясь обнажить клыки.
- Ты хочешь сказать...
- Поздно. – Опередил его Костя. – Просто поздно.
- Да это и не ты вовсе опоздал, - добавил он после минутного молчания, - это ЕГО поторопили... Ну что, поехали ко мне?..
Молчаливые, они вышли из аэропорта и направились к автовокзалу пешком. Ни у кого даже и мысли не возникло о такси, каждый понимал, что пешая прогулка сейчас действенней любого лекарства.
Проходя мимо одной из ярких витрин дорогих магазинов, которыми была напичкана центральная улица Ростова, Ярослав поймал в отражении жесткий взгляд наблюдавшего за ним Артема. Ярослав и сам невольно засмотрелся на свой образ, идущий в зеркалах, среди богатых украшений и одежд. Золотые волосы развевались подобно знамени победителей, накаченные долгими тренировками в тренажерных залах мышцы привычно играли под упругой шоколадной кожей, вызывая восхищенные женские и завистливые мужские взгляды, четкий шаг, плавный поворот головы...
Красив, подумал он сам про себя. Красив без сомнения, но...– они как раз проходили мимо магазина игрушек – красив как кукла! Обыкновенная дрянная кукла!..
Интересно, с какими мыслями его сейчас изучал этот небесно-ясный Артем?..
- Мы могли бы перекусить, - внезапно предложил Костя, указав на близлежащее кафе. – Проблема в том, что мы практически не взяли денег, а мальчик не ест второй день...
- Охотно, - отозвался Ярослав, - я заплачу.
- Нет!!! – Артем бросил свою сумку на пол и сел прямо на бордюр возле нее. – Я не хочу! Не хо-чу! – раздельно и четко произнес он и нервно потер вьющиеся темные виски. Всплеск, вспышка эмоций, не более того.
Костя пожал плечами.
- Как знаешь... Но скоро из-за очков тебя будет не видно, - он пытался шутить, - пошли, хотя бы просто посидишь рядом с нами.
- Извини... те.

Ярослав заказал всякой всячины, но даже относительно бодрый Костя несколько скептично отнесся к еде.
- Слушай, - начал Костя, - сейчас поедем ко мне. Ты уж извини, у меня не совсем удобно и ты бы, конечно мог бы снять себе номер в гостинице...
- Нет.
- Так вот, к тому же Артем сейчас живет у меня. Из общаги его выгнали за непосещаемость, так что он жил у Сашки, но теперь сам понимаешь... К тому же нехорошо бросать своих студентов в беде, хотя в этом году я у него уже не преподаю. А так, милости прошу.
- На все согласен. Итак, что же случилось? – наконец-таки спросил Ярослав.
- А ничего особенного, - спокойно ответил Костя и закурил сигарету. – Лучшие из нас уходят. Хотим мы этого или не хотим. – Он погладил свою растрепанную рыжую бороду. – А с Сашкой вышло вот что. Они часто с ребятами собирались играть в парке, как всегда под акустику, пиво, все такое... Наверное, кому-то их песни пришлись не по душе. Всяко бывает. Но уж слишком жестокими оказались эти недоброжелатели... – Костя криво усмехнулся. – Поехали.

Костина квартира действительно оказалась неуютной, но очень гостеприимной.
Весь вечер Костя что-то переписывал, вероятно готовясь к завтрашней восьмичасовой лекции, что-то твердил вслух... Ярослав, оставив друга науке, вышел прогуляться, навестить меняющиеся с каждым годом улочки и дома, которых он не видел без малого девять лет. Рыжие каштаны приветливо махали ему своими ветками-лапами, качали верхушками голубые ели, дрожали на осеннем ветру клены и тополя.
Девять лет Ярослав не был в Новочеркасске... Девять лет он не видел настоящей осени, своей золотоволосой подруги, не вдыхал родного осеннего города в свои изможденные курением легкие... Он хотел было дойти до Рощи, так тесно связанной с его детством, но заметил на остановке поблизости очередное сборище серых в своей черности неформалов и поспешно повернул назад, туда где его некогда ждали друзья и родные, а теперь ... да и ждали ли?..

Предрассветный час был еще далек, когда Ярослава вдруг разбудила и заставила подняться на ноги непреодолимая жажда. Он медленно стал пробираться через белеющие своими простынями кровати, едва не поставленные впритык друг к другу, боясь разбудить своих товарищей. Но один из них все равно не спал.
- Ярик, это ты?
Десять лет его уже так не называли.
- Я...
Костя словно в нерешительности поднялся с кровати и, завернувшись в простыню, стал продвигаться на кухню, громко шлепая босыми ногами по полу. Включив свет, он открыл окно и затянулся сигаретным дымом. Ярослав последовал его примеру, как только вдоволь напился любимой с детства новочеркасской воды.
- Послушай, - начал он, - я долго не общался с Сашкой, но это несправедливо, да, черт побери, несправедливо, что так все получилось и он до конца не выслушал меня...
- Однажды он уже выслушал тебя, - Костя выдохнул серый дым и, слегка прищурившись, посмотрел на Ярослава, - помнится, после этого вы перестали общаться.
- Да, но...
- Подожди, - перебил его Костя и соскочил со стола, на котором он все это время сидел, покачивая ногой. Порывшись несколько мгновений в нижнем ящике кухонного стола, Костя извлек оттуда бутылку самопальной водки и методично разлил по стаканам первую порцию спиртного.
- У тебя же лекция в восемь... – попытался остановить его Ярослав, но Костя уже протягивал ему стакан, наполненный до краев мутноватой жидкостью.
- Давно припас, - самодовольно хмыкнул Костя, - и смотри же, как знал...
Они выпили.
- Если бы все можно было вернуть... – горькое отчаянье говорило за Ярослава.
- Да уж, - поддакнул Костя, - вряд ли бы вы так глупо повздорили... А из-за чего? Из-за того, что тобой взыграло самолюбие, а им Сама Святая Честность?.. - он снова хмыкнул, теперь уже совсем по другому поводу. – И я ведь вас обоих понимаю: и его и тебя. Ведь именно я пытался вас примирить...
- Знаешь, - слабым голосом проговорил Ярослав, - он был прав. Он делал то, что хотел, не притворяясь, и мог легко смотреть в глаза людям, себе... да мало ли!..
- Он погиб. Погиб глупо, – напомнил Костя. – И его больше нет.
- Лучше бы я был на его месте!.. – воскликнул Ярослав и осушил второй стакан. – Неужели ты не понимаешь, что я НЕНАВИЖУ свою жизнь!.. Ненавижу своих поклонников, этих гребаных фанатов... Я прячусь от них. Скрываюсь, как последний трус, понимая, что именно они своей серой массой дали мне жизнь.
- Меня часто преследует сон, - продолжил он более спокойно, - как на смотре в музыкальной школе учительница, даже не дослушав меня, стала ЕГО хвалить, кричать, что он, дескать, талант, талант от Бога, а я ничто, ничтожество, пустое место и слишком много от этой жизни хочу. Тогда я сказал сам себе - я докажу, я добьюсь, добьюсь такого, чему позавидует не один Сашка, а тысяча таких Сашек!.. Ибо в тот момент я завидовал ему больше всех на свете... Как я жестоко ошибся!.. Да, я добился такого, чему могут позавидовать тысячи людей, но только не Сашка и не тысяча Сашек, потому что Сашка такой был только один... Не знаю, когда я это понял... Но все это время Сашка брал гитару в руку и я знал, что она слушала его, играла в его руках сама, жила, и он сам говорил то, что хотел слышать... Увы, я всегда говорил, то, что готовы слушать другие, но только не мое сердце... Такую дань мне пришлось заплатить ... А Сашка стоил большего, не такого как я... настоящего!.. Но он просто отошел в тень, Мне дорогу уступил... А я что? Наследил и все...
Некоторое время они молчали, выкуривая сигарету за сигаретой.
- Помнишь, - начал Костя, - как много лет назад мы собирались вечерами во дворе и пели песни?.. Пиво лилось рекой... мы смеялись, курили, прячась от родителей... ходили в Рощу, устраивали там посиделки на ночь...
- Да пели... – подхватил Ярослав. – И Сашка играл, а я всегда сидел рядом и подпевал ему... Боже, КАК он играл... Я не понимаю, КАК я мог завидовать ему? КАК???
Бутылка почти заканчивалась, и Костя полез доставать вторую.
- А эти песни ты помнишь?.. Помнишь, о чем мы мечтали?..
- Костя, дорогой Костя, - Ярослав был порядочно пьян, - расскажи мне про него все, прошу тебя! Как он жил, дружил, чем занимался...
Вместо ответа Костя принес из коридора гитару и, плотно прикрыв за собой дверь, стал ее настраивать. Неряшливые негармоничные звуки разорвали воцарившуюся было тишину. Костя запел. Раньше он никогда этого не делал.

Под небом голубым
Есть Город Золотой...
С прозрачными воротами
И яркою звездой...

-Ты помнишь?.. ПОМНИШЬ?..
Ярослав вздрогнул и, опустив веки, подхватил:

А в Городе том сад,
Все травы да цветы...
Гуляют там животные
Невиданной красы...

- Ярик, ты хочешь узнать про Сашку ВСЕ? - неожиданно прервал свое немузыкальное пение Костя и посмотрел на Ярослава поверх запотевших очков.
Ярослав кивнул гудящей головой.
- Хорошо. Так и должно случиться. Завтра ты будешь знать ВСЕ. А пока... – и он продолжил ранить ночной покой четкими как лезвие мелодичными аккордами...

Одно – как желтый огнегривый Лев,
Другое – вол, исполненный очей...
С ними золотой орел небесный,
Чей так светел взор незабыва-е-мый...