Кто в доме хозяин?

Миграция и национальная политика
Кто в доме хозяин?
Для смягчения межнациональных противоречий, как и для лечения простуды, важно вовремя измерять температуру и давать эффективные лекарства
В СССР 60 — 70-х годов прошлого века межнациональные противоречия в открытых конфликтах проявлялись крайне редко. Сейчас столкновения время от времени происходят в самых различных регионах России, не говоря уже о странах СНГ. В 2001 — 2006 годах произошло более 10 массовых, с участием 100 и более человек, стычек, в том числе в Москве, Курганской, Волгоградской, Новосибирской, Астраханской областях, Кабардино-Балкарии, Краснодарском крае, Карелии. Последний всколыхнувший всю страну эпизод — Кондопога. В 2006 году за десять месяцев было зафиксировано 150 нападений на почве этнической ненависти, они завершились гибелью 42 человек и около 300 получили ранения, сообщает Московское бюро по правам человека. Что же происходит? Откуда такая ненависть у толерантных россиян?
Радикальные реформы радикально же обострили многие противоречия, инициировали процессы, не характерные для эпохи застоя. Проводимая в стране национальная и миграционная политика за изменениями не успевала. О миграции — разговор особый, именно она зачастую копила «порох» для открытых конфликтов.
В Европе проблемы стали обнажаться, когда прошло несколько потоков мигрантов, когда они образовали государство в государстве и почувствовали себя на новой родине как рыба в воде. При этом иммигранты представляли чужую культурную среду, которая выходила далеко за европейские рамки.
У нас чужими становились граждане прежде единой страны — Советского Союза. И это происходило на фоне попытки возвращения соотечественников в нашу страну, крайне истощенную демографическим кризисом.
С переходом от командно-административной системы к рыночной на территории бывшего СССР стали ярко проявляться скрытые раньше различия — политические, экономические, социальные, этнокультурные. Особенно заметен контраст «центра» и «окраин», «востока» и «запада» (например, России и Киргизии, Латвии и Грузии). Такая же ситуация складывалась и внутри страны (Москва и Дагестан, Санкт-Петербург и Тува). Все это создало предпосылки для возникновения миграционных потоков как внешних, так и внутренних. А с открытием железного занавеса и либерализацией внешней торговли в центральных регионах нашей страны увеличилось число приезжих из разных стран мира.
В 90-е годы прошлого века огромный поток мигрантов приняла Россия из стран СНГ: из Богом забытых уголков Союза жители потянулись в наиболее богатые его части (Москву, Подмосковье, Санкт-Петербург, Ленобласть, большие города). С годами, прошедшими после распада СССР, изменился и сам мигрант. Разнородность, скрадываемая в советский период, проявилась, как никогда. Окраины и соседние государства давно уже жили своей жизнью, незнакомой Москве. Все это выплеснулось в одночасье на столичных жителей, на их глазах росли и расширялись общины приезжих, для которых русский язык мало-помалу становился чуждым. Возникли очаги напряженности.
Коммуны нового типа финансировались бизнесменами из-за рубежа и соотечественниками, разжившимися в России. Бизнес стал опорой общин и преодолевал любые препоны. Подобно торговым сетям, смело шагающим из региона в регион, такой же путь проделывали национальные диаспоры. Где-то все шло как по маслу, а где-то разворачивались целые баталии. Частенько одной из сторон межэтнических столкновений становились чеченцы — Курганская область (май 2002 года — 400 участников конфликта), Кабардино-Балкария (сентябрь 2003 года, сентябрь 2005 года — 200 — 300 человек), Волгоградская область (январь 2004 года), Дагестан (август 2005 года), Астраханская область (август 2005 года), Карелия (август 2006 года).
Причиной недовольства местных жителей часто становилось невнимание власти к нарушению закона приезжими. Так, в карельском городке Олонец до прихода нового руководства в отдел внутренних дел и прокуратуру и наведения порядка чеченцы не только позволяли себе избивать сотрудников милиции, но и штурмом взяли отделение милиции, освободив своего земляка из КПЗ. Аналогичное положение дел складывалось и в Кондопоге, только там власти не смогли вовремя «разрулить» ситуацию, что и стало причиной межэтнического столкновения. Вседозволенность для приезжих обретает власть там, где государственные и правоохранительные органы опутывают коррупционные сети.
Засилье иностранцев на рынках объясняется тем, что их администрация, особенно в небольших населенных пунктах, ради «откатов» охотнее идет на контакт с приезжими. Чужаки, мол, в отличие от нашего брата, лишнего не сболтнут. Вот и получается: когда освобождается лишнее место на базаре, его покупает иностранец, звонит в свою страну и через несколько дней на точке появляется его земляк. Так, например, обстоит дело в городе Жуковка Брянской области, где азербайджанцы «оккупировали» местный рынок «Кооператор».
В основе конфликтов, возникающих на бытовой почве и разгорающихся до открытых столкновений, лежит страх местного населения: их место займут чужаки. По данным сентябрьского опроса ВЦИОМ, 56 процентов респондентов считают: мигранты едва ли не полностью контролируют продовольственные и вещевые рынки (в Москве и Санкт-Петербурге — 95 процентов), захватили сферу строительства и ремонта (32 процента), общепит (29 процентов), сферу бытовых услуг (20 процентов). Доминированием приезжающих россияне в большинстве случаев недовольны. Если активность мигрантов в сфере обслуживания, на рынках и в общепите раздражает меньше половины опрошенных, то их бурная деятельность в органах местного самоуправления и правопорядка — 75 процентов.
Недовольство коренных жителей часто вызывают и поведение, образ жизни приезжих. Постепенно оно перерастает сначала в скрытый конфликт, а потом «нарыв» вскрывается и происходит столкновение на национальной почве. В милиции и в местных администрациях жители взбунтовавшихся городов и сел поддержку, как правило, не находят. «У каждого богатого нацмена есть свой хозяин в Москве, который его «крышует», — считает член Комиссии Общественной палаты по вопросам толерантности и свободы совести Камилжан Каландаров.
В сложившейся ситуации наивно полагать, что многонациональная Россия всех приезжих «переварит», оставаясь как и прежде толерантным государством. Нужны оперативные и продуманные действия. И в центре, и в регионах. Если региональные власти не проявят активность в проведении национальной и миграционной политики на своем уровне, то многие конфликты могут за считанные дни перерасти из скрытых в открытые.
Пока, к сожалению, найдется немного регионов, где, как в Башкортостане, можно наглядно увидеть межнациональный сплав культур. Где проводится диалектичная политика: созданию условий для развития национальных культур сопутствуют интеграционные усилия, объединяющие людей, укрепляющие взаимопонимание и сотрудничество. Где тезис «полиэтничность — не проблема, а богатство» реализован в повседневной практике. В некоторых регионах мало задумываются о проведении совместных мероприятий — национальных праздников, фестивалей, научно-практических конференций, «круглых столов», посвященных открытому диалогу представителей разных народов. Большая ответственность лежит и на национально-культурных центрах, проводящих воспитательную работу с приезжими. А заместитель председателя Комитета Госдумы РФ по делам общественных объединений и религиозных организаций Александр Чуев считает даже, что для воспитания толерантности нужно вводить в школах специальный предмет. Не лишне также регулярно проводить диагностику межнационального напряжения и быстро реагировать на тревожные сигналы. Если к этому добавится и новое отношение власти ко взаимодействию коренного населения и приезжих, то регионам будут не страшны межэтнические бури.
В Башкортостане, в одном из привлекательных для мигрантов российских регионов (здесь проживает более 11 процентов переселенцев 90-х годов XX века), в сентябре-ноябре текущего года проведена такая диагностика межнационального напряжения. Исследование было выполнено Башкирским республиканским обществом беженцев и вынужденных переселенцев, а анализ подготовлен и представлен в беседе за «круглым столом» «Регулирование миграционных процессов в РБ» Центром этнологических исследований Уфимского научного центра РАН. Опрос проводился в Уфе, Стерлитамаке, Нефтекамске, Туймазах и Кумертау.
Четверть опрошенных отмечает, что в их городе очень много мигрантов (в Уфе таких насчитывается 36,5 процента, в Туймазах — 10,6), а главными миграционными факторами они считают распад СССР и последовавшее за ним социальное неблагополучие в бывших советских республиках. При этом больше 60 процентов опрошенных считают, что материальное положение мигрантов такое же, как у них, или лучше (в Уфе — 58 процентов, в Нефтекамске, Кумертау — 54,67).
Отрицательное отношение к мигрантам высказали 19 процентов опрошенных (в Уфе — 26,5 процента, в Нефтекамске — 4 процента). Высокий показатель негативного отношения уфимцев к переселенцам связан с общим психологическим климатом большого города, перегруженного транспортом, людьми, отрицательными эмоциями. О сочувствии, готовности помочь мигрантам в обустройстве заявило 12 процентов (в Нефтекамске — 28 процентов, Стерлитамаке — 5,33).
Низкий процент отрицательного отношения нефтекамцев к мигрантам и большое число сочувствующих им объясняется молодым возрастом города, его динамичным развитием (в том числе и в сфере малого бизнеса), географическим положением (близость к границам Татарстана, Пермского края, Удмуртии, предполагающая оживленные торгово-экономические связи). В совокупности эти факторы способствуют повышению уровня толерантности населения города. Так, например, нефтекамцы, согласно опросу, меньше всех были свидетелями межэтнических конфликтов (10,67 процента) и больше всех ратуют за принятие мер по улучшению жизни мигрантов (22,67 процента).
Положительными последствиями присутствия мигрантов респонденты считают: занятость приезжих в тех сферах, где местные не хотят работать — 43,8 процента (Уфа — 50 процентов, Стерлитамак — 22,67), снабжение города дешевыми товарами и продуктами — 40,8 процента (Уфа — 28 процентов, Стерлитамак — 61,33). Среди отрицательных последствий были отмечены: торговля некачествеными товарами — 41,2 процента (Уфа — 78 процентов, Туймазы — 24 процента), претензия на рабочие места, нужные нашему населению — 34,2 процента (Уфа — 83 процента, Туймазы — 14), влияние на снижение уровня зарплаты — 31,8 процента (Уфа — 96 процентов, Стерлитамак — 10 процентов), увеличение спроса на жилье — 22,6 процента (Уфа — 70 процентов, Туймазы — 7 процентов). Влияние мигрантов на уровень преступности отмечают 21,2 процента опрошенных (в Уфе — 46 процентов, в других городах — от 11 до 20 процентов). Это говорит о том, что жители башкирских городов не обращают внимание на этническую принадлежность нарушителей закона (возможно, число таких преступлений невелико). Многие придерживаются мнения: преступность не имеет национальности.
Высокий показатель негативного восприятия уфимцами присутствия мигрантов объясняется тем, что большинство приезжих направляются добывать деньги в крупные города с огромным количеством рабочих мест, а столица Башкортостана среди других городов и районов республики по этому показателю, безусловно, вне конкуренции. Большая часть населения Стерлитамака (второго по величине и объему промышленности города республики) занята на крупных предприятиях города, куда доступ мигрантам практически закрыт, поэтому приезжие для города считаются благом (не конкурируют с местным населением на рынке труда, не понижают зарплату, а занимаются в основном поставкой дешевых продуктов). Что же касается туймазинцев, то их лояльное отношение к мигрантам объясняется небольшой представленностью приезжих в городе.
Конфликтность между местных населением и мигрантами в разных городах оценивается по-разному. В столице Башкортостана 26 процентов респондентов отметили, что у них были конфликты с мигрантами (в Нефтекамске — 10,67, в Стерлитамаке — 14,67 процента). От 50 до 61 процента опрошенных никогда не были свидетелями и сами не принимали участия в столкновениях с приезжими. Наряду с этим значительная часть интервьюируемых считает недопустимым ущемление прав мигрантов (от 41,5 процента в Уфе до 54,67 — в Нефтекамске).
В отношении миграционной политики опрошенные придерживаются нейтральной позиции: не привлекать мигрантов специально, но и не отказывать тем, кто приехал сам, — 45,6 процента. Меры по улучшению жизни мигрантов поддерживают 10,8 процента (Нефтекамск — 22,67 процента, Стерлитамак — 6,67). Вообще не принимать приезжих советуют 24,2 процента (Нефтекамск, Кумертау — 13,33, Уфа — 34).
В целом, отмечается в аналитической справке, подготовленной Центром этнологических исследований УНЦ РАН, жители городов республики продемонстрировали высокий уровень толерантности. В массовом сознании образ мигранта связан с работягой — строителем или рыночным торговцем, выходцем из Центральной Азии, не связанным с криминалом. Жители Башкортостана осознают выгоды от мигрантов как дешевой рабочей силы, согласной трудиться на низкооплачиваемых работах.
* * *
В августе 2006-го в Кондопоге результаты такого опроса были бы, наверное, совсем иными.
Так бывает там, где обращают внимание не на противоречия в обществе, а на уже возникшие конфликты. В проигрыше многие: пострадавшие в стычках, выселенные и потерявшие собственность мигранты, работодатели приезжих, их наемные работники, а также потребители услуг, оказываемых вновь прибывшими в Россию. Еще один проигрыш, глобальный и пугающий: появление на почве межнациональных разногласий профашистских организаций, преследующих политические цели.
В августе 2006-го в Кондопоге жизнь проводила совсем другое «анкетирование», с одним вопросом, который выясняли буквально «на ножах»: «Кто в доме хозяин?». Потом, в митинговом запале, звучали разные ответы: «продажные чиновники», «этнический криминал», «агрессивный бизнес чужаков». Не было, да и не могло быть — там и тогда — только одного ответа: «разум, ответственность и порядочность».
Владимир ШАКИЕВ, газета «Республика Башкортостан», №5, 10.01.2007.