Субботнее утро, вид на речку Кривушку

Эй, подружка, хватит, хватит колотить-то по половикам, уж никакой пыли в них дав-но нет. Иди сюда, посидим на припеке, покалякаем малень.
Экие ясные деньки стоят, индаль и летом таких не было. Даром что октябрь на дворе.
 
А я уж утресь в дому прибралась, теперь баню топлю. Подкинула вот, да вышла на лавочку, на солнышке погреться.
Что говоришь? Почто дома не греюсь?
Да дома холодней, чем здеся. Галанку разожгла, но комната-т не прогрелось пока. Ноги шибко мерзнут, хучь и в валенках.
А газовое отопление мой-от включать не велит, говорит, рано еще. Не начался еще, говорит, утопительный сезон.
Какой, говорю, сезон, сдурел совсем, старый? Холодно на дворе – вот тебе и сезон.
Но разве его переспоришь? Вот и зябнем. А чтоб не разболеться, порошки пьем. Те, что Аля, невестка, прислала.
 
Заботливая она, хоть и татарка.
Телефон нам привезла. Маленькай, с ладошку, кнопки не углядишь, пальцем не уты-чешь. Зато умный. Крикнешь громко: «Петя!» - и он, телефон-та, веришь ли, сам номер набират, сам звонит.
Диковина!
Отец его в тряпице держит, никому не доверят.
 
Сам-от? Да на погребице с ульями возится, ладит что-то.
 
Год на мед добрый был, много накачали. Не то, что летось, помнишь, все дождило. А этот год и гречишный, и цветочный брали. А по весне на дальних ульях, что у речки – ивовый. Белый-белый, белее липового, на глаз ровно сало топлено. И уж душистый! Захо-ди ужо, дам потведать.
 
Да, хорошее лето было, спасибо Господу. Не только мед, и картошка удалась, и лук с чесноком. Вишня. Слива тоже.
Яблок много было. Из ренетки я варенье наварила, густое, какое Оленька любит. А те, с веселым бочком, что с кривой яблони, до сей поры продаю. Только вот до рынка ид-ти стала долго, ноженьки совсем не слушаются. Болеть не болят, а и ходить не соглаша-ются.
 
Да, да, из-за спины все.
Доктора-то у нас, сама знаешь, какие. Просмотрели…
На работе я тогда упала, руку зашибла. Меня в палату. Приходят, важные: на руку смотрят, крутят, гнут, снимки делают, уколами всю истыкали.
День лечут, другой.
А тут у меня ноги стали отниматься. Решили, что от уколов, сменили лекарство на друго, на третье, а ногам лучше не стаёт. Пока судили-рядили – времечко-ить шло.
Когда разобрались, что с рукой-то не главное было, что у меня в позвоночнике что-то с места сошло – уж поздно. Хрящ там нарос. И не вставить уже позвонок на обратно-т.
Вот и волочу теперь ноги, с каждым годом все хуже, так их разэдак, докторов.
Нету теперь им моей веры.
 
И Василей мой тоже врачей не жалует.
Давеча вышел на крылец, да упал. И не пьяный вовсе был, спотыкнулся просто.
Плечо вышиб.
Три недели таблетки пил, от боли плакал, а в больницу не пошел. Петенька с Алей приезжали, все настаивали: поговори, мол, с ним, убеди лечиться. Мы, мол, привезем, мы увезем.
Городские оне, не понимают, что ему плечо-то вправят, а потом скажут «месяц руку не грузить».
А рука-т правая.
И что он, месяц по дому, по огороду ничего делать не сможет? Это как?
Я ить одна не управлюсь, надо и курям задать, и свиньям сварить, и полить, и пропо-лоть, и картошку опрыснуть от этого мириканского жука, гада полосатого.
Да что я тебе говорю-то, сама знаешь, какой летний день.
 
Как это «зачем я столько кручусь, да не отдыхаю»?
 
А сама ты зачем днями в огороде ползаешь? Козу свою, Маньку, зачем завела? Курей и уток тебе мало было?
Внучка, говоришь, молоком поить?
Дак и не привозили тебе внучка твово. Ни раз за лето не привезли. Знамо дело. Разве сейчас молодежь в деревню приедет? Им на море надо иль в заграницу какую.
Не на Кривушку же нашу им смотреть, не с Манькой твоей беседы беселовать.
 
Мои вон только за картошкой и появятся.
Оленьку раньше на лето оставляли, а теперь она уж большенькая, не соглашается у нас жить. Скучно ей, робятишек нет, пойти некуда.
А я вот яблоки продам, хоть гостинец ей пошлю: денежку, да медку, да варенья ра-нетошного баночку.
 
Ну все, заходи в дом, чать протопилось уже. Чайку попьем с блинками. А могу в под-пол спрыгнуть, варенья достать.
Ой, ой, смеется она, помират. Ну да, не спрыгнуть, скорячиться. Сама-то, тоже бале-рина, со скамьи не сползешь никак.
Вставай, вставай. Удумала тоже спрашивать: зачем. А живем зачем? Неужли не по-нятно? Иначе-то как? Сразу и на погост тогда.
Василей! Перекур! Бросай свои ульи. Айда чаевничать с девчонками …