Как нам дается Благодать...

В кромешной темноте, словно клякса на промокашке – медленно, но уверенно – возникло ощущение огромной толпы, внимающей невидимому оратору : шарканье ног, запахи, осторожные касания локтей. Последним – из чувств – прорезалось зрение : насколько хватало глаз – впереди, справа и слева – застывшие, обращенные в слух люди. Голос говорившего накатывался волнами, то возрастая до трибунного речитатива, то затихая где-то не очень далеко, оседая в вате человеческих тел.
- …Не думайте, что я пришел нарушить закон или пророков; не нарушить пришел я, но исполнить…
- …А я говорю вам: не клянись вовсе: ни небом, потому что оно Престол Божий, ни землею, потому что она подножие ног Его…
- …И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники…

Понимание – или, если хотите, узнавание – случилось естественно, без особого удивления и душевного трепета. Во сне реальность искажена особой методой восприятия, и все кажется вполне нормальным, не вызывающим особых сомнений в достоверности происходящего.
- …А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду…
- …А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую…
- …А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас…
Видоизменения ощущений, сделавших «Я» говорившего много значительнее и масштабнее, не дало уловить момента изменения в поведении толпы. Все разом пришли в движение, подвинулись куда-то вперед, и, как и прежде, замерли в ожидании продолжения. Если и раньше не было посторонних звуков, мешавших слышать Голос, то теперь над толпой повисла вполне осязаемая - даже звенящая от напряжения – тишина.
- Вот вам Закон Мой : более нет невинных…
- За деяния нерадивые, за речи лживые, и за помыслы греховные – карайте не отступника, а ближних его, умножив мзду воздаяния по числу пальцев руки. А буде не сыщется ближних – то и дальних карайте…
- Заповедей даю вам всего три, по числу наверший креста. Первая заповедь : возлюби ближнего своего, как самого себя – ибо нет боле вины неразделенной. Вторая заповедь : возлюби врага своего, как ближнего своего – ибо мерзостью ненависти взаимной уничтожу и семью твою, и род твой, и племя твое. Третья заповедь : не злословь предавшего и преступившего – ибо сие Промысел Божий, а не человеческий…

Действительность поблекла, утратила краски. Ощущение толпы растаяло, уступив место зыбким сумеркам, пейзажу с нечеткими очертаниями и сдавленным рыданиям, доносившимся откуда-то из-за спины.
Я обернулся. На земле (а может – на полу) сидел, сгорбившись, странный человек в рубище, и, размазывая по грязным щекам слезы, качался в такт какой-то странной скороговорке. Я подошел поближе и услышал : «Переврут, Господи. Все переврут. Все… Переврут, Господи… Все переврут…».

Пробуждение – на удивление – было вполне обычным. Никаких особых эмоций. Чашка кофе, утренние новости, костюм, ключи от машины, входная дверь…