Волчонок вырос...

Волчонок вырос. Я стала девушкой. Я повзрослела и многое поняла. Но до сих пор иногда гнетёт смутное подозрение, что меня не смогут принять исправившейся…

…-Ну что, до свидания, что ли…Пошла я. Закрывайся… Я позвоню…
-Звони…Счастливо.
Вот так мы расстались в последний раз. Я уходила, но не плакала,- я уже хорошо понимала, что не получится из нас нормальной пары. Хотя ещё неизвестно, что считается нормальным – просто делить постель или делиться всеми проблемами… не первый год мы знакомы, не первый раз встречаемся. Странно… Давным-давно мы встречались строго периодически, в промежутках между встречами то скучали до безумия, то ненавидели до скрипа зубов, то признавались в любви, то проклинали, а теперь даже этого нет. Не получается всё, как раньше…
В тринадцать лет я ковала из себя что-то среднее между девушкой и парнем. Носила брюки, никогда не давала повода видеть меня плачущей, ходила к толкинистам… До шестнадцати лет умудрилась посидеть на игле, объехать автостопом пол-России, (собственно, в этот период он и ненавидел меня до безумия), чуть не сдохнуть от истощения… Подхватить гепатит, расстаться с дорогим мне человеком… Потерять кучу хороших людей… Хвала всем богам, что этот период уже позади. Когда я вернулась в город, мне было уже шестнадцать, и я была уже другим человеком. Я всё чаще начинаю одевать классическую одежду, снова отращиваю волосы. От старой меня осталось (в наследство, так сказать) безвкусная татуировка на левом плече, короткая стрижка да репутация типа «оторви и выбрось». Ну, плюс гепатит.
Я была заморожена. В моём мозгу намертво запечатлелись чужие мысли, чужой образ жизни...Это было не моим. Чьим-то из прошлой жизни. Грязным. Горьким. Страшным… надо было меняться, и я менялась. Через слёзы, через одиночество, но менялась. Почему-то почти всем моим бывшим друзьям я больше нравилась с затуманенным наркотой взглядом, с лысой головой, без разбору прыгающая в постель к парням… И когда я стала меняться, я осталась почти одна. Меня не хотели принимать нормальной. Им нужна была та, кого я в себе убила.
  А потом я встретилась с ним. Старым знакомым. Знающем меня как … ну, почти как я сама. Или даже лучше. Потому что со стороны виднее. Меня немного поднатаскали по компьютерам, оказали первую психологическую помощь, поддержали на плаву. Когда мой отец начал пить и срываться на мне, меня забрали к себе. И я жила у него некоторое время… У нас были гармоничные дни и безумные ночи. Я стала избавляться от некоторых комплексов, у меня появилась вера в себя. Появился новый круг знакомых, началась новая жизнь.
Я никуда не поехала этим летом, я осталась в городе. Максимум, куда я уезжала, это с Сандро из Братска к его матери в Куженерский район на неделю. Там мне нарисовали на джинсовой куртке морду волка. Он получился как живой – даже чувствующий моё настроение. Он может улыбаться, может предостерегать, может ухмыляться по-волчьи… В смысле, « Хороший ты мой, вот я тебя сейчас как укушу за что придется, и абзац …» Хороший, в общем, волк. Правильный.
Когда я одевала эту куртку, я знала, что я не одна. Что у меня на спине моё воплощение. Я четыре года считалась Волчонком, а теперь я становлюсь обычной девушкой. Это странно осознавать… Причём не только мне. Те, кто остался со мной, долго не могли привыкнуть к этой перемене. Ведь тот Волчонок, которого они знали, никогда не просил о помощи, никогда не признавался в своих слабостях… Когда за все четыре года меня первый раз увидели плачущей, мне просто не поверили. Решили, что … не знаю, что они решили, только такие взгляды были у них… Удивлённые. Непонимающие. Чужие…
Когда меняешься против своей воли, больно. Очень больно и страшно. Но я знала, к чему я иду, поэтому терпела. Я видела, во что превращались те, с кем я была. Я была на похоронах двух моих приятелей, умерших от передозировки. Я видела, как деградировали многие знакомые. То, какая я сейчас, вполне компенсирует этот год страха. Я стала Человеком. Пусть не совсем ещё правильным, но уже твёрдо определившим свой путь.
Ко мне сейчас отношение совсем другое. Недавно, когда я лазила по интернету, я заглянула в чат. Залезла под именем Волчонка. Через несколько минут мне уже отписывались. Кто-то из завсегдатаев чата кинул мне несколько грязных намёков по поводу прошлого. Я вызвала его на приват. Я объяснила ему, в чём его ошибка. Он признал, что у него устаревшая информация. Он извинился. Не в привате, а прямо в чате. При всех… Кажется, ничего особенного… Да, пожалуй. Только маленькая поправка: перед тем Волчонком никто не стал бы извиняться. Не считали нужным.
Мне было сложно отвыкнуть от унижений. Было сложно признать свою личность. В любом комплименте я искала подтекст не в свою пользу. Спасибо Кирюхе, он крепко в меня вбил это несложное правило. Я не верила, что могу заслуживать любви и доверия, я не могла поверить в свою привлекательность, в то, что я что-то в этой жизни могу. Но теперь я могу сполна получить всё, чего у меня не было. Я участвовала в конкурсе бардов, я получила грамоту за участие, хотя некий человек, в которого я верила, всегда говорил, что у меня ничего не получится. А я назло пыталась сделать это. И у меня всё получилось.
Сейчас у меня кончается очередной период депрессии. Это часто бывает. И то, что у меня не всё получилось на личном фронте, ещё не повод опускать руки. Даже если у нас с Володькой ничего не получится, я знаю, что не сломаюсь. Я сильная.
…Так вот, когда я уходила от Вовки последний раз, я не плакала, хотя была переполнена слезами. Мы попрощались как всегда. Он сказал, что позвонит. А позвонит он не раньше, чем через месяц. Я готова к этому. И когда он закрывал за мной дверь, волк с моей спины ухмылялся сквозь слёзы… Так же, как делала я.
…Как всегда делаю я. Волчонок вырос…

2002 год.