Дворник

Михаил Федорович (или просто дядя Миша, как все во дворе его звали) работал дворником. Человеком он был старым, образованным и добрым. Знал я о нем, как и все, немного, хотя часто бегал к нему за советом. Я еще не родился, когда он начал работать в нашем дворе. Сейчас, уже после его смерти, в 1999-ом, я все еще удивляюсь (хотя старик сам когда-то мне объяснял), почему он был простым уборщиком. Михаил Федорович имел два высших образования, был ученым и проводил исследования, изобретал, кажется, в области ядерной физики. А недавно мне удалось узнать, что он сотрудничал вместе с самим Сахаровым и принимал непосредственное участие в создании водородной бомбы. Однако талантливый и удачливый ученый вдруг стал дворником. Как это произошло и по какой причине, сейчас ответить трудно. Правда я уверен, что этот очень, очень грамотный человек должен был быть и был востребованным, следовательно, смена рода занятий была его собственным желанием, что вполне объяснимо, если принять во внимание его второе, после ядерщика, высшее образование – философское, его образ жизни и мыслей. Как бы то ни было, он последние двадцать лет своей жизни провел с метлой в руках, подметая и убирая наш двор. Старик (когда я с ним сдружился - в свои восемь лет - ему уже было семьдесят три года) был очень добродушным человеком. Все его любили и искренне улыбались ему при встрече, хотя относились с некоторой снисходительностью, то есть скрытым пренебрежением, словно жалея его, считали ниже себя. Но это участь каждого дворника и почти каждого доброго человека. Философ дядя Миша все это видел, но лишь улыбался, предпочитал промолчать и никогда не стыдился своей работы, поскольку он сам себе ее выбрал, предпочел ее продолжению прекрасной карьеры ученого. Он всегда шутил, был бодр, много и очень добросовестно работал. Дворник был открыт для всех, но стать его другом, как теперь я понял, было гордостью для каждого умного, да и для любого простого человека.
Как я уже сказал, я часто прибегал к дяде Мише за советом, за уроком или другой помощью. Он, казалось, очень меня любил, и мы быстро подружились. Старик учил меня молиться (хотя, правда, был старовером), воспитывал рассказами из собственной жизни, часто приводя примеры из природы, чтобы ответить, на той или иной мой глупый вопрос. Потом я начал взрослеть, тогда Михаил Федорович (ах, как несправедливо его звали дядей Мишей!) стал мне давать читать книги из своей богатой личной библиотеки. А потом мы любили с ним ходить в лес. "Чи-чи-у, чи-чи-фью", "ча-ча - та-та-та-та-та". Сейчас я вспоминаю, как старик тщетно пытался меня приучить к пению птиц; только сейчас я, слушая, слышу большую синицу и всех лесных птиц.
Жили мы (я и сейчас живу) на окраине города, так что лес был всегда рядом. Грязный такой лес, неухоженный, больной и кричащий о своей болезни. Впрочем, мы постоянно видели вокруг себя столько мусора, смрада, грязи, что уже привыкли и не удивлялись, и ходили в лес каждые выходные. Все леса - и малые и обширные - у нас такие. Местом идешь - жить хочется: чисто, приятно, зелено, живо; а пара шагов в сторону неосторожных - словно тебя душат: кучи мусора, тлен, пепел, срубы и снова мусор, много и густо. Печально мне было смотреть на свой лес, а как рвалась душа у дворника моего! Но он был философом, тем и спасался.
Раз он так меня учил. Сидели мы на поляне, отдыхали в воскресный день. Поднялся вдруг с земли Михаил Федорович, подошел к деревцу и сломал веточку. "Будет у тебя женщина, когда подрастешь, но изменишь и к этой все равно придешь, - дядя Миша указал мне на веточку, которую тутже крепко прижал к груди. - Будет ли верна жена, не можешь ты знать, но я показал тебе ту, которую стоит ласкать. Вот та, что будет всегда верна, это воплощенье природы - суженая твоя. Скажи, можешь ли вспомнить ты дом свой? Нет, закрыв глаза, ты видишь его за спиной. А сам-то знаешь, почему? Послушай старика, я тебе скажу. Потому, что не там, где стены, твой истинный дом. Я покажу тебе твои покои, пойдем! Я открою тебе глаза, слепец! Ты не слушаешь птиц, значит, не знаешь лес. Ты немой, ты поешь дрянную трель, смотри, тут ты увидишь свою постель! Тут сокрыта вся жизнь, но ты не увидишь, сколько не смотри! Послушай деда, души оборванец, береги свой истинный дом, береги! Я даю тебе в руки жену твою, - Михаил Федорович вручил мне сломанную веточку, - смотри, не ломай верную свою. Пусть не сломает ее твоя нога, потому что не будет тебе верной она тогда! Ты не можешь, внучек, заводы остановить, ты не можешь людям руки отбить, ты не можешь выпить всю грязь из рек, но ты можешь бороться, если ты человек. Ты можешь громко, истошно кричать, ты должен, обязан свою глотку драть! Ты многое сделать можешь для матушки-жены своей, призывай других и сам бери метлу скорей!"
Тогда я не понимал, боялся, отворачивался, но сейчас, сейчас я осознал, как важен для меня крик журавля, стрекотня аиста, чириканье воробушка. Теперь я кричу, теперь мое горло не знает покоя, теперь я знаю, почему один из изобретателей водородной бомбы взял в руки метлу. Вот почему он меня спрашивал, хочу ли я иметь здоровых детей и чистую комнату, лес и душу. Вот почему академик Михаил Федорович К-ов был дворником.