Сотворение мира

- Что ты любишь во мне? Нет, подожди, не смейся! Что ты любишь во мне на самом деле? Ты никогда не задумывался? После всех моих истерик, хлопаний дверьми, уходов и жестоких слов, ты любишь меня всегда здесь и сейчас…Почему я знаю тебя тысячу лет до и после? Почему я всегда вижу одно и то же в твоих глазах? Они неизменно смотрят с любовью. Что ты видишь во мне, в моих глазах?

Ты улыбаешься и беззвучно произносишь только одно слово – любовь.

- Вот! – кричу я. – Ты понимаешь теперь?

Ты заинтересованно молчишь. Потом нехотя выходишь из позы созерцателя-отца, наблюдающего за умнеющим на глазах чадом, и несколько театрально отвечаешь: «Нет», и даже вопросительно вскидываешь брови. Как я люблю эти моменты твоего притворства! Ты знаешь всё! Но так любишь меня, моё сотворение мира, что становишься мгновенно мной, чтобы соучаствовать. Я только потом, уставшая, насыщенная до предела удовольствием от созданного, начинаю понимать, что ты притворялся не из-за знания результата, а из знания, что повлечёт за собой именно такое твоё поведение. Я стану творить! Ты это всегда знал и знаешь…

- Так вот, ты любишь меня всегда вне времён, потому что это уже, Бог знает, сколько длится, а вовсе не десятки лет. А это говорит о том, что мы с тобой едины! Мы капельки, неизменно сливающиеся с бесконечным потоком, и всегда отыскивающие друг друга даже в нём. Так может быть только с неразделимым целым! Понимаешь?

Ты не успеваешь спрятать улыбку учителя, не сомневающегося в успехах ученика. До меня доходит, ты всегда знал и это!

- Послушай, в последнее время я так много читаю странных удивительных книг, так много слушаю необыкновенных людей, что стала совсем маленькой, как зернышко или скорее молекула. Мне даже показалось, что я растворилась и исчезла. Я перестала говорить, потому что меня нигде не было. И вдруг пришло желание. Ты знаешь, что больше всего любит Бог?

Ты озадаченно закатываешь глаза, но теперь я вижу твою игру.

- Это риторический вопрос! – восклицаю я поспешно. – Бог больше всего на свете любит творить! Чтобы сотворить радугу надо иногда выдергивать отдельные капельки из потока.

Теперь смеюсь я, потому что ты не ожидал такого разложения по спектру, и удивлён по-настоящему. Ты всё-таки не всё знаешь!

- И пришло желание сотворить картину. Ты помнишь, как мне было страшно сделать первый мазок? От страха я с трудом пробивалась к тому, что виделось мне в белизне холста. Мне казалось, ты смотришь на мои попытки и думаешь, как они неловки и по-детски наивны: две сходящиеся полосы, упирающиеся в верхний край будущей картины, символизирующие дорогу, неказистый квадрат дома с убегающей вправо крышей, нагромождение острых углов, изображающих будущие горы…

- Нет, я так не думал…- пытаешься прервать меня ты.
- Думал, думал! – дразню тебя я. – Пусть не так, но явно находя подтверждение своей правоте в том нашем споре на выставке. Я доказывала тебе, что учиться технике копированием холстов великих мастеров не нужно и даже вредно, потому что при этом утрачивается твоё видение мира. Да, оно неказисто, неуклюже, как самородок золота, но свежо и неиссякаемо, как родник в лесу. Обтачивая, обтёсывая, загоняя в трубы родник, ты вроде бы делаешь дикое место красивым и благоустроенным, и вроде бы вода не становится другой, но целительная сила её пропадает…
- А я говорил тебе, что учась таким образом, ты приобретаешь больше возможностей изображать всё, что угодно. Чтобы что-то делать, нужно знать, как это можно сделать.
- И тогда я показала тебе статью о знаменитом английском мастере подделок. Он настолько хорошо копировал технику художников конца девятнадцатого, начала двадцатого века, что создавал якобы утерянные шедевры. И ты согласился, что действительно трудно, узнав секреты мастерства знаменитых художников, не потерять свой взгляд, найти свой стиль, свою изобразительную манеру.
- Да, это трагедия всех творческих людей. Когда говорят, что писатель или художник исписался…
- Потому что знание техники не дарит вдохновение. Великолепные кисти и краски сами по себе не создают картину. Нужна рука мастера, его желание творить…

В тот вечер, когда я со страхом начала пачкать, как мне казалось, ангельски чистый холст, ты дал мне несколько бесценных советов, как класть мазки, как расходится свет от уходящего за горизонт солнца, какой должна быть трава. Но самым главным был урок терпения. Всякий раз, когда я уже готова была сложить кисти, как оружие побежденного, ты говорил несколько слов, и моя рука снова тянулась к холсту в желании создать шедевр, никак не меньше. В какой-то момент я почувствовала, что больше не могу, потому что всё испорчу. Ты хвалил меня. Не потому, что хотел подбодрить, ты действительно видел так. Картина была светлой и жизнерадостной. Неважно, что пагода была плоской, как картонные стены кукольного домика, а цветы сакуры едва угадывались на фоне сочной весенней травы, главным было общее впечатление от картины. Шедевр явно не удался, на мой взгляд, но я была истощена страхом и кое-как смирилась с тем, что получилось, не в силах вдохнуть жизнь и объём в изображенный кусочек мира так, как мне представлялось. Ночью я проснулась с мыслью, что горы должны отбрасывать тени, и озеро должно отражать горы и быть совсем другим, чем я его нарисовала…Я полезла в альбом, показывающий некоторые приемы рисования, и, разглядев, что делает горы объёмными, бросилась творить свои горы. Ты был прав, невозможно самому написать даже слово, не изучив хотя бы азбуки. Странно, но я не огорчилась от этого подтверждения твоей правоты, в душе я всегда согласна с тобой. Каждый новый мазок писал историю выветривания камня на вершинах, открывал разноцветную таинственность мрака в ложбинках, игру исчезающего света на склонах. Это отвлекало меня от любых, не созидательных мыслей. Я чувствовала себя богом в начале творения Земли. Только позже, я поняла, что так оно и было! Бог во мне переживал заново своё первое создание мира! И оно было совершенным!

Ты улыбаешься, слушая мою пылкую речь, смотришь на картину на стене и произносишь:
- Я ошибся, когда сказал, что Ван Гог вселился в тебя! – твои глаза искрятся лукавой улыбкой. Ты подтруниваешь надо мной, но так нежно, что я совсем не обижаюсь. Я просто чувствую, что ты знаешь, насколько я права, и хочешь завуалировать всю открытость истины, так легко, с наивностью ребенка выплескиваемую в мир.

- И вот теперь эти «Беседы с Богом»…Я уже давно, читая приходящие ко мне духовные книги, ловлю себя на мысли, что тоже самое говорила я через свои зарисовки, миниатюры, стихи. И знаешь, что я наконец-то поняла?

Ты серьёзен, как никогда. Мне кажется, мой учитель понял, что пришла пора экзамена, и его ученица желает заявить о том, кто она есть на самом деле.

- Я всегда хотела слышать Бога, я молила сказать мне о моём предназначении, я клялась, что, узнав, пойду без страха и упрека, с любовью и радостью делая каждый свой шаг, по той дороге, что будет мне указана. И только сегодня я поняла, что Бог всё время отвечал мне и говорил со мной, водя моей рукой, зажигая моё сердце новой мыслью и идеей! А я подобно глухой, не слышала, отчаивалась, опускала руки, копалась в своих обидах и искала ошибки. Воистину неисповедимы пути Господни, идя которыми, он хочет прийти к нам, чтобы быть услышанным! Чтобы мы стали едины с Ним в понимании, что Мы – это Он, а Он – это Мы!
- Иди сюда! - ты мягко притягиваешь меня к себе и целуешь в лоб
- Как отец маленькую девочку! – возражаю я.
- Не торопись, - шепчешь ты в мой третий глаз. И мне внезапно открывается вся Вселенная, залитая золотистым светом. И я вижу каждую звезду, каждую планету, различаю мельчайшие пылинки, кружащие в танце Великой Любви.
- Спасибо, что Ты есть! – шепчу я во весь голос, так что Вселенная начинает весело вибрировать.
- Я люблю Тебя! - кричу я всем сердцем и в тот же миг растворяюсь маленькой капелькой в фиолетовом море под названием Любовь…