Парень в красной рубашке. часть 5

 5.

 Архипелаг, закрытая зона, Санта Мария, время +22ч47м
 Тварь ревет. Громко. Яростно. Хочет убивать. Хочет жить. Хочет убить тех, кто мешает ей жить и убивать. Обезьяны хотят жить. Человеки хотят жить. А эта тварь, стало быть, хочет вдвойне.
 Пули рикошетят от нагрудной брони со звоном и снопами искр. Пули пронзают незащищенные броней места, впиваются в конечности, срывают клочки кожи, выбивают фонтаны крови. Тварь шатается, но не падает. Гранатомет на правой руке-лапе визжит сервоприводами досылая очередную болванку в ствол. Тварь вскидывает гранатомет и жутко скалится. Но выстрелить не успевает. Эта туша даже не падает. Она медленнннно оседает на землю. Вместо правого глаза зияет огромная дыра. На месте второго глаза тоже дыра, только поменьше и из нее свисает глаз на нерве и хлещет кровь.
 Марк-мальчишка, какой же ты молодец. Ты снайпер Марк. СНАЙПЕР, мать твою. Только снайпер смог бы всадить пулю прямо в глаз. Не в титановый лоб, не в титановую скулу, а в нежный незащищенный глаз! Пуля не смогла пробить титановый череп и осталась внутри. А какое там было давление!!! Ты посмотри Марк, посмотри. Второй глаз просто выплюнуло из глазницы. Нет, ты молодец. Просто молодец, чертов кот.
 Марк-молодец подбегает к поверженной твари. И яростно ее пинает. У парня истерика. Он долбит прикладом винтовки твари в зубы-клыки и орет:
 - ХЭД ШОТ!!! ХЭД, МАТЬ ТВОЮ ШОТ!!! КАК ТЕБЕ ТАКОЙ РАСКЛАД???!!! ТЕБЕ БЫЛО БОЛЬНО??? ТЫ ВООБЩЕ ЧУСТВУЕШЬ БОЛЬ??
 К нему подбегает Пако и начинает оттаскивать его от тела. Марка трясет. Парень столько пережил за одни сутки. Нас всех трясет, мы все пережили. Еще немного этого кошмара и мы все будем прыгать вокруг тел и орать что-то вроде этого. Я закрываю глаза, чтоб не видеть перекошенное лицо Дэниса и его руку которой он зажимает себе пропоротый бок. И тихо про себя стону. Как же мы дошли? И сколько еще идти?
 
 После Капо мы даже не долетели до Блокпоста. Лейтенант - жопа - внимательно выслушал радиодоклад и тут же дал новые указания. Оказывается, аналогичным образом пропала связь со старым ржавым кораблем, где все это время содержалась журналистка. Корабль был так - одно название. То ли японский, то ли американский он много-много-много лет назад сел на мель в здешних водах. И все это время ржавел и гнил. Мы же люди хозяйственные, что где найдем все наше. И применение найдем. И тут нашли - сбацали очередной блокпост. По сути - самая высокая точка на двадцать километров, и помещения есть, и боеприпасы со второй мировой остались. В общем, полезная штуковина. Главное - na halyavu (смысл этого выражения Дэнис мне долго и упорно объяснял).
 Ситуация та же. Действующие лица те же. Пропала связь. Правда, в отличие от первого случая, парни успели радировать, что ведут бой неизвестно с кем и требовали подмоги. Потом связь оборвалась. А мы оказались совсем рядом - три минуты лета. Ну, в общем полетели. Сели. Посмотрели. Подсчитали. Доложили. Взлетели.
 Ни этого парня в рубашке. Ни бабы. Ни одного выжившего. Куча трупов и пара сгоревших вертолетов (от зрелища вертолетов мои пилоты стали белые как полотно, стали быстрее вертеть головами и резче дергать рычагами). Единственное ценное замечание было то, что парень этот перестал мародерствовать. Видно по пути набрал себе патронов и гранат и теперь на мелочи не разменивался. В каком же направлении двинулся неизвестно.
Что творилось в эфире не передать.
Генерал Маузер громко и внятно «оценил» этого парня в десять тысяч долларов. Полковник наоборот метал громы и молнии и обещал поиметь весь личный состав, как поодиночке, так и всех чохом, ежели ему к заходу не принесут на блюде голову этого…ммм…нетрадиционно ориентированного молодого человека. Лейтенант наш тоже подливал жару, но послабее полковника. Он-то нас всех знал (да и мы его как облупленного), и знал так же, что не сегодня-завтра парня поймают, а ему, лейтенанту, с нами еще дальше жить. В выражениях он, конечно, не вольничал, но смысл речи сводился скорее к декламации Полковника, нежели к речи генерала Маузера. Местные начальники блокпостов тоже davat prosratsya своим бойцам. Мы и сами потихоньку закипали. Пако становился все мрачнее и мрачнее. Он порезался своим мачете, чего с ним сроду не бывало и теперь мучил винтовку. Марк стал какой-то задумчивый и настороженный. Пилоты выжимали из своей машины все, на что только она могла. Цвет лиц у них синхронно перешел от состояния белого полотна, до умеренно грязного снега. Только Дэнис сохранял внешнюю невозмутимость. Я же по примеру Дэниса молчал, хотя внутри не был так спокоен. В таком состоянии мы кружили над акваторией и островами. Садились. Заправлялись. И взлетали снова.
 А парень тем временем это самое время и не терял. Он твердо шел к своей неведомой нам цели кривым петляющим маршрутом и наводил шороху. Он двигался непредсказуемо, и каждый его шаг бил по нам все больнее и больнее. Он взорвал центр спутниковой связи, разнес четыре глушилки. Пустил на дно какой-то секретный корабль, о существовании которого даже мы не подозревали. Летал на дельтаплане, поливая свинцом все, что могло двигаться, пускал на дно хорошо вооруженные плоскодонки, под конец он вообще оборзел - неуправляемыми снарядами сбивал вертолеты с группами быстрого реагирования. При боковом ветре. При активном маневрировании того самого вертолета. При стрельбе против солнца. Среди наемников поползли слухи о чертовой силе и начали всплывать какие-то смутные легенды о конце света и пятом всаднике. И тут все это отошло на второй план. Потому, что это было цветочками. Прелюдией. Началом общего конца.
 Дальнейшее вспоминается как в кошмарном сне. Срочно по рации «отставили все приказы» и всем силам дали новый приказ: группам быстрого реагирования в полном вооружении двигать к Центральному. Блокпостам на периметре усилиться, окопаться и ждать дальнейших приказов.
 А дальнейший приказ был прост и незамысловат. Стрелять во все, что шевелится. Они поступили мудро. Они не сказали, что может шевелиться в местных джунглях. Потому, что по радио им бы odin hren не поверили. Нормальный человек не может вот так с ходу поверить в действительность. А действительность была до жути реальной. Из джунглей полезли твари. Не люди. Не обезьяны. Не машины. Жуткая смесь, куда от каждой категории взяли самое страшное. Ум людей, мощь машин и ярость обезьян. Они были разные. Стокилограммовые неповоротливые и непробиваемые туши с гранатометами. Гибкие и изворотливые, слабые, но живучие невидимки с пистолетами-пулеметами. Быстрые и яростные твари вообще без оружия, способные лапами разорвать человека пополам. Единственной их целью стало убийство. Убийство людей.
 Рацию мы уже давно сообща выключили, чтоб не сойти с ума. Все равно на наши призывы никто уже не отвечал. Кружили над островами, пытаясь кого-нибудь спасти, или хотя бы заправиться. Без толку. Все заправки, что мы видели либо горели, либо сгорели. Выживших в поле зрения тоже не было. Три раза по нам открывали огонь. В последний раз граната прошла совсем рядом. И мы сообща решили двигать к периметру, надеясь, что туда зараза еще не успела докатиться.
 Наш вертолет сел на Санта-Марие. Точнее упал с пустыми пилонами. Два часа мы пешком продирались через джунгли. Два раза на нас нападали. Первый раз это были какие-то серые уроды, у которых мы разжились винтовками HK G36 и потеряли обоих пилотов. Второй раз напоролись на эту большую тушу с гранатометом. Ничем не разжились, но Дэнис похоже выбыл из игры. Точнее медленно выбывает. Наконец-то вышли к берегу.
 Пако достает рацию - единственную, что осталась целой - и кидает мне. Марка все еще колотит, но похоже парень постепенно отходит. А вот с Дэнисом все хуже. Над водой разносится столь знакомый рокот винтов. Вертушка идет на бреющем. Причем судя по реву - груженая. Я включаю рацию на общую волну…