Спасти капрал-шефа Леконта!

ДЕНЬ РОЖДЕНЬЯ ГЕНЕРАЛИССИМУСА или РУССКИЕ ПОСЛЕ ПЕРВОЙ НЕ ЗАКУСЫВАЮТ !

Все правильные бретоны едят Крепы* и запивают их Сидром**.
Патрис Леконт был бретоном. Но Леконт был выродком. Он ел самогон и запивал его пивом. Кроме того, он уже 14 лет служил в Иностранном Легионе, дослужился, правда, за все это время только до капрал-шефа и был на излёте своей алкогольной эпопеи, грозившей вот-вот перейти в затяжную белую горячку.

На верный путь в чудесную страну Dellirium tremens наставила Патриса его собственная жена – таитянка.

Когда говорят «таитянка», Вам, наверное, представляется бронзовокожая экзотическая красотка в пальмовой юбчонке и с насисниками из половинок кокосового ореха. Реальность бесконечно далека от этих розово-романтических «Алоха хае». В жизни современные таитянки – полутороцентнеровые бабищи с мордой идолов острова Пасхи. Даже по самым щадящим таитянским понятиям, жена Леконта была мягко говоря не красавица и старше мужа на 10 лет.

Но все эти мелкие недостаточки скрашивал удивительный талант. Леконтова жена, этот оживший туземный божок, потрясающе гнала самогонку (l'eau de vie).То из чего и как она изготовляла свой божественный напиток навсегда останется тайной за семью печатями. Но тому, кто хоть раз попробовал ттаитянскую «амброзию», даже дедушкин, тройной очистки через противогазный фильтр и настоянный на смородиновых листах первач покажется мерзкой косорыловкой.

Ну, да ладно. Я ж в заглавии обещал поведать о спасении человеческой жизни, а не ворошить несвежее бельишко интернациональной семьи бретона Леконта. И потому, ближе к теме.
И так, дело было в понедельник, стрелки часов вот вот грозили отстричь полуденную дюжину.
Сизый, опухший от суботне-воскресной пьянки Леконт валялся на кафельном полу оружейной мастерской 4-го учебного полка Иностранного Легиона и бился в судорогах.В этой мастерской после одной занимательной истории (может когда-нибудь и поделюсь) я работал оружмастером во благо прекрасной Франции, занимаясь починкой полкового арттехвооружения. А корчивщийся Патрис Леконт был моим напарником в этом благородном занятии.

Однако, в тот момент, ни мне, ни ему было не до железок. Приступ алкогольной абстиненции Леконта грозил перейти в кому. Проще говоря, Бретон собирался сдохнуть, если в течении получаса не получил бы стакан горячительного крепостью не ниже чем самогонка его татянской суженной.
Для спасения алкоголика-оружейника мне требовался спирт. Раздобыть этот элексир жизни я мог только в одном месте - полковой медсанчасти.

Короткими перебежками, маскируясь в складках местности (часть - учебная, и появляться на территории без метлы или лопаты не рекомендуется) пробрался я в лекарню. Но, как на зло, ни одного из корешей-эскулапов на месте не оказалось. Шло какое-то лекарское совещание.

Ноги сами вынесли меня к заветной двери, где в соответствии с моими богатыми опытом и знаниями, должен был храниться медицинский 90-то процентный. Дело в том, что ни кого поставить в известность о тяжело «захворавшем» Леконте я не мог. Бедняге – алкоголику оставалось всего год до пенсии. И потому, я был вынужден действовать на свой страх и риск.

У оружейника омвертка в капмане всегда найдётся. Поколдовал с пол-минуты над замком и медицинская пещера Али-Бабы распахнула свои двери. Вошел в комнату, где хранились медпреапараты и принялся лихорадочно шарить по шкафам в поисках спирта.
Внезапно за спиной у меня прозвучало: «А что Вы это здесь делаете, капрал?»
Я вздрогнул от неожиданности.

В дверном проёме, странно улыбаясь, стоял свежеиспеченный офицер военно-медицинской службы. Лейтенант был молоденький, совсем зелёный. Он только что распределился в Легион, правил и обычаев нашей богодельни совсем не знал, и потому смотрел на всё происходящее глазами космотуриста, спустившуюся на чужую, неведомую ему планету.
 Мне терять было нечего: проникновение в санчасть, взлом двери – всё это тянуло на полтора добрых месяца нудного пребывания «En Taule» - на гауп-вахте. Скорчив устрашающую рожу и выпучив глаза, я обратился к лейтенантику: « Доктор, только тссс... Вы же порядочный человек, доктор!»

Тут, для придания моим словам большей убедительности, мне пришлось схватить летёху за грудки и приподнять: «Вы же никому не скажите, доктор. Это страшная тайна: сегодня - день рождения генералиссимуса Сталина (сам не знаю почему мне пришёл в голову этот бред), и каждый настоящий русский в этот день должен накатить минимум стакан спирта».

Встряхнув, я отпустил лейтенанта. Побледневший выпускник военно-медицинской академии, отрешенно распахнул дверцы маленького шкафчика и достал 750-ти граммовый бутылёк с С2Н5ОН. Не успел я и слово сказать, как он сунул мне в руки мензурку на 1/5-ую литра, до краёв наполненную неразбавленным спиртом. Отступать было некуда, позади бился в судорогах Леконт. Резко выдохнув, я залпом опустошил склянку. Спирт гранатой рванул во рту...

Пока я восстанавливал дыхание и сдерживал нахлынувшие слёзы, лейтенантик успел наполнить до краёв мензурку и снова сунул её мне в руку. «Я никогда не видел такого... Это просто потрясающе! Вы не могли бы повторить на бис?» - восхищенно и на "Вы" пролепетал лейтенант.

В голове промелькнули христоматийная фраза из фильма Судьба человека: "Русские после первой не закусывают!" И в моё уже обожженное гора полилась вторая порция.
Когда действо завершилось мы оба замерли. Я и лейтенант были в ступорном состоянии, которое иначе как «ОФФУЕВАНИЕ» назвать нельзя.

Только я оффуел от спирта, а лейтенант от моей наглости. Коварный градус начал оказывать в моей голове свое непотребное дейстие. И со словами: «Семь бед - один ответ!» - я выхватил из рук у лейтенанта бутылёк, наполнил мединский стаканчик и проглотил очередную порцию врачебного яда. Угрожающе процедил доктору: «Я надеюсь на вашу скромность, мой лейтенант***»,- и выбежал из кабинета.

Дорогу до оружейки помню слабо. В голове остались клацающие по горлышку склянки зубы Леконта и его благодарный прямо-таки собачьей преданности взгляд. Да ещё запечатлелся космический холод унитаза, обняв который я избавлялся от угощения начинающего военного медика.
Кстати, миссия по служению ангелом-хранителем Леконта для меня на этом не закончилась. Мне удалось выучить это диковинное жЫвотное одному трюку, который он впоследствии проделывал под аплодисменты восхищенных собутыльников.

Может помнит кто, из не совсем юного поколения, концертный номер великого русского актера Евгения Лебедева, когда его персонаж по причине недетской похмельно-алкогольной трясучки использует полотенце на шее для доставки порции выпивки в рот. Так вот, благодаря мне этот способ опохмела стал распостранен среди бретонов-алкашей.

Да, чуть не забыл. В дальнейшем, каждый раз при встрече, после взаимного отдания воинской чести, лейтенант военно-медицинской службы делал бещенные глаза и иммитируя мой акцент тихо говорил: «День Рожденья Генералиссимуса».
В ответ он получал заговорщицкую улыбку и фразу: «Я надеюсь на вашу скромность, мой лейтенант!»


ПРИМЕЧАНИЯ

*- Крепы (франц. сrеpe), бретонское традиционное блюдо. Крепы - это те же блины, но приготовленные на французско-бретонский манер из гречневой или пшеничной муки.

** - Сидр (франц. cidre), слабоалкогольное плодово-ягодное вино (5-7% объёмных спирта), получаемое брожением яблочного сока. Характерные свойства С. обусловлены вкусом и ароматом яблок и насыщенностью напитка углекислотой. Для приготовления используются яблоки преимущественно поздних сортов. Вырабатывается С. сладкий (содержит сахара 10 г/л), полусухой (5 г/л) и сухой (не содержит сахара). Родина С. - Северная Франция, где С. называется любой алкогольный напиток, получаемый из яблок . /из БСЭ/

*** - Мой лейтенант. Во Французской армии при обращении к офицерам, перед званием всегда ставится «мой» (к примеру: Mon capitaine - мой капитан). Однако, лично-притяжательное местоимение не является словом обозначающим личную пренадлежность. «Мой» (Mon) - сокращение слова «Господин» (monsieur).