Вечерняя сказка - леопольдовая

 Маленького роста, подвижный человек носил красивое имя Леопольд. Он был счастливым человеком. И хотя прожил всю жизнь одиноким, у него была постоянная любовь к работе, которой он занимался. В его жизни случались и потрясения, и удачи, и странные совпадения.
 Однажды Леопольд изобрел и сконструировал замечательный прибор. Этот прибор немедленно внедрили на больших комбинатах, выпускавших стратегическую продукцию. Изобретателю полагалось материальное вознаграждение. Применение прибора давало огромный экономический эффект. Но по советским законам для такого случая был предусмотрен предел - 20 тысяч рублей. А руководство ведомства, в подчинении которого находились комбинаты, сочло, что одинокому и бездетному Леопольду за глаза хватит и 6 тысяч. Леопольд, человек небольших материальных запросов, считал себя достаточно обеспеченным, но предпочел пойти на принцип: положенное - положь!Несколько лет продолжалась тяжба, в результате которой Леопольд убедился на себе, что с советским государством спорить бесполезно. И вовсе отказался от какого-либо вознаграждения.
 А вскоре наступила перестройка. И Леопольд в нее поверил. И однажды распустил язык, не поняв по присущей ему наивности, что Горбачев-горбачевым, а живет он среди тех же людей, что и прежде.Здесь надо отвлечься на одно удивительное совпадение, случившееся в жизни Леопольда и определившее всю его жизнь.
 
 Леопольда призвали на фронт осенью 41-го, когда он был студентом харьковского политтеха. И после краткосрочных курсов определили в штаб московского военного округа офицером-наблюдателем.
 Его наблюдательный пункт находился за московской окраиной, в районе деревни Щукино. Там, на месте старого артиллерийского стрельбища, стояло несколько корпусов военного госпиталя. На крыше самого высокого из зданий, в шестиугольной застекленной башенке, оборудованной оптикой и телефоном, Леопольд проводил время своего дежурства, наблюдая за воздушным и наземным пространством в направлении Волоколамска.
 Декабрьским днем 41-го Леопольд заступил на очередное суточное дежурство. На рассвете он разглядел немецкие танки на расстоянии часа ходу от столицы. Леопольд схватился за телефон, но штаб не отвечал. Тогда неспокойный коротышка приказал своему единственному подчиненному солдату отправляться в город, в штаб. Солдат ушел и больше не вернулся. Леопольд психовал в маленькой будке, наблюдая маневры немцев на Волоколамском шоссе и недоумевая по поводу отсутствия там каких-либо наших войск.
 Смена через сутки не пришла. Три дня голодный, злой и напуганный Леопольд не решался покинуть свой пост, надеясь, что телефон "отомрет" и все встанет на свои места. На четвертый день немецкие танки убрались восвояси, а на рубеж выкатились наши войска. Все закончилось хорошо. Но вот эти дни, проведенные в маленькой башенке, сами понимаете, оставили неизгладимую память в мозгу и душе Леопольда. Он жил много лет, никому не рассказывая о том, как молчал телефон штаба округа.
 
 В 1943 году советским правительством было принято решение о начале атомного проекта. Как считается, толчком к такому решению послужило "письмо двух лейтенантов" Верховному Главнокомандующему (*). В письме 20-летних бывших студентов-физиков излагались общие принципы создания ядерного оружия. Письмо пришлось кстати: разведка уже доносила о таких работах в Германии и о том, что сильные физики, сбежавшие от нацизма, занялись тем же самым в США.
 Лейтенанты не могли знать тогда, в 43-м, что тремя годами раньше на специальном совещании у секретаря ЦК Кафтанова, отвечавшего за науку и промышленность, состоялся диспут между сторонниками и критиками атомного проекта. Тогда инициаторы проекта, среди которых были такие корифеи, как Иоффе и Ландау, проиграли диспут своим коллегам-оппонентам. Обе стороны, участвовавшие в диспуте, были искренне уверены в своей правоте. Победили критики. Тогда проект был отклонен правительством.
 И вот в 43-м начался отзыв физиков из армии. Курчатова и Александрова нашли на Черноморском флоте, где они занимались размагничиванием корабельных корпусов. Разыскивали и отзывали из армии и студентов немногочисленных тогда физфаков.В каком-то из армейских штабов разыскали Леопольда.
 В старом домике, прятавшемся в глубине одного из московских дворов на Спартаковской улице, строгий человек в гимнастерке с синими лычками, выдал Леопольду направление на работу и почти шепотом сообщил место и время сбора.Наутро в автобус набились молодые люди в гимнастерках без погон. Многие узнали своих бывших однокашников. Попетляв по городским улицам, автобус вырвался за город и вскоре высадил своих пассажиров... у знакомого Леопольду здания с шестиугольной башенкой!С того дня, всю свою жизнь, протянувшуюся в 21-й век, Леопольд проработал в этом здании.

 В брежневские времена появилась традиция: накануне Дня Победы, ежегодно, проводить торжественные заседания, на которых чествовали ветеранов. А те - рассказывали про свои славные подвиги. А если не было своих - про подвиги других. Леопольд никогда не выступал на таких заседаниях. Да и что мог рассказать он, штабной лейтенант?
 Но вот, когда вслед за перестройкой стала вспучиваться гласность, Леопольда то ли на сентиментальность пробило, то ли на "свободу слова". Однажды попросился он к трибуне и стал рассказывать. Он говорил возбужденно, через десятки лет заново переживая свои дни в маленькой будке. И про молчавший штаб округа, и про то, как он ждал, что танки пойдут в город, а им никто не препятствует и их путь пролег бы в двух шагах от его поста. И что он не видел возможности оказаться позади этих танков, позади линии фронта. Значит, надо было выходить им навстречу. А вокруг - никого. А из оружия - только офицерский пистолет. А штаб - молчит! И так трое суток!
 Молодежь забавлялась необычностью его рассказа. Чего нельзя было сказать о некоторых ветеранах.На следующий день Леопольд пожинал плоды своей славы: на экстренном заседании правления Совета ветеранов было принято решение лишить его звания ветерана Великой Отечественной за пораженческое настроение и выступление, порочащее честь Советской Армии!
 В коридорах научного центра стоял хохот, даже в партбюро смеялись. А Леопольд заперся в своей лаборатории и не выходил до позднего вечера.
 Мой товарищ написал забавную книгу, очень популярную в 90-х, да и сейчас еще переиздающуюся. Книга эта - большое собрание всяких смешных историй, происходивших в советский период с разными известными и не очень известными людьми. Когда-то я рассказал ему этот случай с Леопольдом и товарищ, литературно обработав эту историю, включил ее в свою книгу. Не успела книга еще выйти из типографии, а Леопольду уже донесли о том, что он опять "прославился". Вы уже можете догадаться, что Леопольд так этого дела не оставил. Он разыскал телефон автора книги и вызнал у него источник информации. И позвонил мне.
 К тому времени мы не виделись уже лет пять. Мне было приятно слышать его голос, но голос этот был сердитый. Почти час длился тяжелый разговор - Леопольд умел давить на мозги. Обвинения в свой адрес я кое-как отвел: в конце концов, каждый вправе рассказывать о том, что видел-слышал. Но ведь история, напечатанная в книге, была литературно подкрашена и слегка изменились акценты. Это и возмущало Леопольда.
 Я изнемог в разговоре и решился на жестокий выпад. -"Леопольд, - сказал я - технологии меняются и ваш прибор устаревает, все что вы намеряли за свою жизнь, будет позже перемеряно другими, с помощью лучших приборов и лучших методик. Скажите, Леопольд, кто через пару лет после того, как вас не станет, вспомнит про какого-то одинокого кандидата наук? Задумайтесь, Леопольд, вы вошли в Историю!"
 В трубке наступило молчание. Через некоторое время Леопольд ровным голосом произнес: "Я еще подумаю!", и повесил трубку.
 Леопольда уже нет. Десятки тысяч людей читают в популярной "Истории государства советского в сказаниях и анекдотах" рассказ о маленьком лейтенанте, который очень боялся танков, но не собирался пропускать их в столицу.