Жертва обстоятельств

Случилось это давно, еще до Нового года. Позвонил Паша Лепнин из издательской группы «Связь поколений» и предложил мне прочесть стихи на литературном вечере, который будет проходить в помещении клуба «Вереск» уже завтра. Люблю Пашку. Он трезвым немного высокомерный, но когда выпьет - отличный мужик. Подарил мне как-то свои варежки со Скуби-Ду.

Я в этом «Вереске» уже как-то бывал. Помню, меня еще охранник попросил ноги со стола убрать, а я ему сказал, что это не мои. Пошутил, типо. Пашка сразу предупредил, что денег за выступление не заплатят, но зато обязательно будет фуршет. Закуски, коньяк, все как положено. После чтений самые энергичные литераторы останутся на арэнбишную дискотеку, а остальных развезет по домам автобус с обогревателем. Короче, на высшем уровне.

Вот. А у меня, как назло, ни одной новой вещи – в смысле творчества. Хотя одежда тоже, прямо скажем, износилась. Мои старые стихи уже по всему Кирову известны и растасканы, практически, на цитаты. Дети пишут их на партах. Ими никого уже не удивить. Короче, надо было что-то новое накропать буквально за ночь. А я, как известно, живу на съемной квартире с двумя соседями в одной комнате. И они очень всегда ругаются, если я по ночам лампу жгу. Условия для творчества чрезвычайно негативные.

В общем, сел я на кухне и за два часа написал следующие, теперь уже широко известные стихи:

Я поэт Терентий Резвый,
Я живу в твоем подъезде,
Я принес тебе вина
Из топленого говна.

Мы присядем на диване,
Я увижу *** в стакане
И прочту тебе стихи,
Как я шел домой бухим.

Сам я родом из деревни,
У меня стальные нервы,
Ядра – чистый изумруд,
Сиська, писька, Робин Гуд.

Стихотворение, конечно, не лучшее у меня. Но я подумал, что оно должно всем понравиться, потому что в нем есть романтика, матерное слово и строчка «Ядра – чистый изумруд» как дань постмодернизму.

На следующий день я оттарабанил свою смену в торговом центре (я работаю охранником), рванул домой, принял душ и переоделся в одолженные у соседей свитер с горлом и штаны-дудочки, которые заранее отгладил с утра.

Я немного стеснялся ехать в клуб на автобусе. Остальные литераторы, небось, будут вылезать из своих авто прямо перед самым входом, а я как лох из-за угла выверну. Но денег на такси у меня не было. В автобусе я заметил знакомого поэта-концептуалиста Анатолия Халюка, и немного успокоился. Мы оба сделали вид, что не знаем друг друга, хотя где-то с месяц назад я набил ему морду на квартирных чтениях у Оли Фоминой.

В клубе я сразу захмелел, потому что меня многие узнавали, и приходилось выпивать в разных компаниях. Двум симпатичным поэтессам из литературного кружка «Желтый додекаэдр» я рассказал, что Анатолий Халюк приехал сюда на автобусе. Они очень смеялись. Одна даже хотела поцеловать меня в щечку, но потом передумала и сказала, что от моего свитера пахнет шкафом. Я не обиделся, потому что к тому моменту был уже в сиську.

Когда пришла моя очередь читать стихи, я вышел на сцену, оперся на стойку свободного микрофона и… С ужасом понял, что не помню слов. Ничего, кроме самой первой строчки. И то только потому, что в ней мое имя и род занятий.

Толпа, между тем, заворожено молчала. Все прекратили выпивать и посмотрели на меня. И Анатолий Халюк, и симпатичные поэтессы из «Желтого додекаэдра» - все смотрели на меня.

«Соберись, - сказал я себе. – Ты же мастер экспромта. Ты лаурят премии «Пурпурный вагант-2004» в конце-то концов!»

И я начал читать, обращаясь к толпе:

Я поэт Терентий Резвый,
Я живу в твоей промежности.
Если в кране нет воды,
Значит, я стал жертвой обстоятельств.

Я поэт-авангардист,
У меня есть банный лист.
Чу! Играет Ференц Лист,
Он охуенный пианист.

Иногда по вечерам
Мне так бывает одиноко,
Я выпиваю двести грамм
И выхожу на подоконник, подбоченясь.

Я России патриот,
У меня пивной живот.
У меня апоплексия,
Я люблю тебя Россия!

В этом месте все захлопали. Я воодушевился и нашел в себе силы закончить.

- Спасибо, друзья! - выкрикнул я и ушел со сцены.

Кто-то жал мне руку, кто-то хлопал по спине, кто-то лез целоваться. Я чувствовал, что они мне завидуют.

Потом меня долго рвало в туалете, куда меня притащил Анатолий Халюк. Играла какая-то ****утая музыка, и я натыкался на столики, а потом ехал в такси, на которое мне дал денег Паша Лепнин из издательской группы «Связь поколений», который мне, сука, почти как брат.

Заметьте, я Пашей начал, Пашей и закончил. Это имеет запредельный смысл.