Сумеречная птица. Глава 4. О дубинах

Глава 4. О ДУБИНАХ

Днем Алиса в светлом атласном халатике лежала на диване перед телевизором и рассматривала на руке ожог от сигареты. У ее изголовья стоял телефон и как только раздавался звонок, она молниеносно хватала трубку. Но после первых же слов приветствий она куксилась, говорила, что ей некогда разговаривать, что она готовится к поездке в пионерлагерь к брату и бросала трубку. В дальнейшем, между звонками Алиса приводила в порядок ногти на руках, листала журнал, рассеяно смотрела телепередачи, затем занялась ногтями на ногах.

В комнате появилась мать и обратилась к Алисе:

— Ты готова? Сейчас уже отец придет, по быстренькому перекусим и сразу поедем.

— Угу, — пробурчала Алиса.

Она сложила инструменты в косметичку и собралась уже выйти из комнаты, но тут опять зазвонил телефон и девушка кинулась обратно к нему:

— Алло.

— Добрый день, — раздался в трубке приятный мужской голос, — Алису можно услышать?

— Здрасте, кто это? — спросила Алиса, зажмурив глаза и улыбаясь до ушей.

— Вас беспокоит Артур, Алиса. — Бесстрастно звучал голос серой птицы.

— Что вы хотели? — как можно спокойнее старалась говорить девушка.

— Сегодня встретиться.

— Сегодня? Сегодня у меня полно дел. Ну хотя ладно, а где?

— Через пять часов, а где скажи сама.

— В больничном сквере, там есть скамейки около беседки...

— Ладно, до встречи

— Пока, — радостно гримасничая, Алиса положила трубку.

Пробегая по коридору в свою комнату, Алиса крикнула:

— Мам, я не поеду с вами.

Мать, вытирая руки о фартук, вышла из кухни:

— Как не поедешь, брата вторую неделю не видишь, он уже соскучился наверное...

— Не умрет.

— Отец по твоей просьбе мяса накупил для “барбикю”...

— Ну, попроси, пожалуйста, своего Витюшу привезти кусочек для меня, попробовать.

— А, что это у тебя за дела такие неотложные появились?

— У нас одноклассницу в больницу положили, третий день ни кто не приходит. Позвонила, попросила навестить. Сама понимаешь - святое дело.




Девица в домашних тапочках и в халатике, сидевшая на скамейке рядом с Алисой, посмотрела на часы и присвистнула:

— Фью, все, Алиска, мне пора идти, сейчас больницу закроют.

— Блин, ладно, ладно, Фаечка, — прищурив глаза, прошипела Алиса.

— Да успею я еще посмотреть на твоего ухажера в следующий раз.

— Мне надо было именно сейчас.

Стремительно смеркалось. На пустынной аллее нервничала Алиса в своем праздничном с преобладанием алых тонов наряде. Она прошлась вдоль скамейки взад вперед, села покурила, а когда двое мужчин расположились на соседней лавке с пол-литровой бутылкой и с закуской, Алиса решительно направилась к выходу из сквера. Тут-то к воротам и подрулил знакомый джип со светящимися габаритными огнями. Алиса, заметив его, свернула в гущу деревьев, но прямо перед ней, словно из-под земли возникла серая птица. Девушка вздрогнув, спросила:

— Ты что тут делаешь?

— Я здесь немножко заблудился, — прозвучал спокойный голос, — поехали?

— Поехали, — произнесла Алиса, но садясь машину, грустно добавила, — уже поздно, отвези меня сразу домой.

— А я думал, поедем немножко постреляем из пистолета.

— Из какого пистолета, — оживилась Алиса.

— Открой “бардачок”, перед тобой, посмотри.

— Ух ты, какой тяжелый, — девушка держала на ладонях черненной стали оружие с ручкой инкрустированной накладками под черное дерево, — не стрельнет?

— Нет. Я вынул патроны. Сейчас заедем еще в одно место, подождешь меня минут пятнадцать? Я хочу ослабить поводок и слетать с тобой сегодня за горизонт. Хорошо?

— Угу, — хмыкнула Алиса.

Они остановились среди дорогих машин на стоянке у одноэтажного аккуратненького дома, особо ни чем не примечательного. Уходя, птица дала наставление девушке:

— Никуда не выходи, ни с кем не разговаривай, я тебя замкну. Я скоро.

Кивнув в ответ головой, Алиса прибавила громкость музыки и откинула слегка назад спинку сидения.

На стоянке было довольно оживленно, сгустившиеся сумерки то и дело прорезали лучи света фар отъезжавших и подъезжавших машин. Темный мужской силуэт возник единожды у водительской двери, подергал за ручку и позвал:

— Артур.

Алиса промолчала и силуэт растворился.

— Вот, на немножко и освободились, — сказала серая птица, садясь через некоторое время за руль, — хочешь перекусить?

— Да, давай в супермаркет заедем, я бы чипсов поклевала.

— А не хочешь в кабачок? — спросила птица, выруливая со стоянки.

— Нет. А какой ты на самом деле, как-то можно увидеть?

— В смысле?

— Перестань, я же не ребенок, я знаю, что я под каким-то гипнозом, ну, как в том фильме, где парня заколдовали и он думая, что любит красавицу женился на ожиревшей корове. Тем более, я на ощупь проверила, у тебя под этим миражом из перьев обыкновенное мужское тело.

— Обыкновенное, всего лишь? — разочарованно переспросила птица.

Девушка, взглянула на птицу и немного подумав, поправила себя:

— Хорошо, пусть будет не обыкновенное, а классное. Так сколько тебе лет?

— Вопрос конечно интересный, — засмеялась птица, — если по нынешнему летоисчислению, то с момента первого воплощения в подобное состояние прошло более трехсот веков.

— Да иди ты, болтун, я же серьезно.

— Если серьезно, то просто вспомни меня. Скажи, когда ты увидела в первый раз людей-птиц, пару дней назад?

— Да, — согласилась Алиса.

— Так вот, а мы с тобой в первый раз встретились полгода назад в кафе - карооке. Тогда, ваша компания, три девушки и шесть парней, что-то праздновали за соседним от нас столом, а мы отмечали день рождения одной дамы, было много цветов. Помнишь мужчину в синем джемпере, я еще пел для именинницы на иностранном языке?

— Не помню. А ты здесь, у нас в поселке, уже давно?

— Сегодня - двести семьдесят восьмой день. А вообще мы с тобой пересекались раз шесть, когда ты видела меня без крыльев. Совсем недавно на пляже у вас укатился волейбольный мяч и я его тебе вернул. Русый мужчина в синих плавках, вспоминаешь?

— Смутно. — Задумчиво вымолвила Алиса, — а если бы я заговорила с другими человекоптицами, там у шашлычной, они отреагировали бы так же, как и ты?

— Навряд ли, скорее всего ты уже лечилась бы в психушке. В дурке полно народу разговаривающего с птицами и с другими животными, а уж сколько там психов наблюдающих воочию ангелов и чертей.

— Я что, теперь шизо? — удивилась Алиса.

— Нет, просто у тебя улучшилось зрение, — постаралась успокоить девушку птица. — У тебя очистился психо-эмоциональный план из-за какого-то аномального природного явления или от нервного потрясения, а всего скорее от одновременного воздействия их обоих. Ты стала видеть то, на что раньше, как и все люди, не обращала внимание. Рудиментарная способность, утерянная в процессе эволюции у тебя проснулась.

— Да, в школе проходили - хвост, шерсть, это части тела утраченные за ненадобностью, а как чувство-то могло стать рудиментом?

— Ну, ты же слышала, что у людей просыпается способность видеть ауру? У тебя случилось нечто подобное. С расширением видения в простой форме сталкиваются почти все. Например, для жителя деревни, впервые попавшего в город, все многоэтажки поначалу одинаковы. Но различия домов он увидит, если в городе ему самому надо будет каждый вечер возвращаться на ночлег в одно и тоже место. Так же для европейца впервые попавшего в Китай или в Африку, все аборигены на одно лицо, либо все одинаково узкоглазые, либо все просто темнолицые, но если кто-нибудь из них вдруг оскорбит или не дай бог ограбит европейца, а другой абориген для него напротив сделает что-нибудь приятное, на бледнолицего снисходит способность различать черты экзотических лиц и характеров, иллюзия однообразия исчезает.

Машина птицы, мигнув стоп-сигналами, остановилась у входа в магазин. Алиса вслед за водителем молча отправилась делать покупки. Пройдя по пустынному залу, они наскоро набили три пакета продуктами и вернулись в автомобиль. Озабоченная мыслительным процессом, Алиса интенсивно пережевывая чипсы, продолжила прерванную беседу:

Знаешь то, что ты рассказал об иллюзиях, относится к невнимательности, а я-то вижу нечто, что для других людей по-видимому совсем не существует.

— Но люди вообще многое не видят и не слышат. Они не слышат низких звуковых частот, на которых разговаривают слоны и не видят инфракрасное излучение, которое используют ночные птицы, люди глухи к ультразвуку - важного для летучих мышей и дельфинов, человек не ощущает электромагнитных излучений - главного ориентира в пространстве для рыб и птиц, ну и тому подобное. В мире людей несложно быть невидимкой.

— А все-таки, чем это именно я такая особенная, что вижу больше остальных? Скажи честно - ты все подстроил?

— Да ни чем ты особо не особенная, блин, конечно кроме того, что ты прелесть. Второй раз тебе объясняю, просто у тебя нечаянно очнулся атавизм.

— Атавизм? То есть, ты хочешь сказать, что раньше все люди могли видеть человекоптиц?

— Да, ну конечно же, так оно и было, есть куча свидетельств. На древних фресках египтяне запечатлели, как они вместе с птицами занимаются хозяйственными делами, в Южной Америке индейцы считают, что миром управляют огромные птицы и сущности людей нанизаны на паутину, раскинутую гигантским орлом. У индейцев севера вороны посредники между мирами, у полярных народов птица уносит и приносит солнце, в азиатских мифах полно летающих тварей. Мир древних славян создали черные и синие птицы, и даже назначили в нем из своих ответственного летописца - Птицу Гамаюн. И христианский мир когда-то изначально наполнился пернатыми существами - ангелами, посредниками между людьми и Небом.

— Почему же вдруг люди перестали видеть ангелов?

— Те мешали естественной эволюции внутри вида, уже царствовавшего в животном мире. Небесные твари излишни в братоубийственных разборках дикарей в первенстве за самку и за лучший кусок. Жизнеспособные лидеры полностью сосредоточились на сиюминутных проблемах выживания внутри рода, притупляя внимание по отношению к чувственным пернатым опекунам. А вслед за лидерами притупилось внимание и всего стада, это вечное свойство подчиненных людей приобретать похожесть на своих начальников. Через несколько поколений притупляемое внимание превратило в атавизм бесполезный человеческий орган, воспринимающий гигантских птиц. Люди вообще быстро приноравливаются не замечать лишнее, так уже обычно через пару лет проживания рядом с железной дорогой они совершенно не ощущают грохота поездов.

Машина стремительно двигалась по ночному загородному шоссе и Алиса вглядывалась в контуры тела, проявляющегося сквозь перья на просвет в лучах фар встречных автомобилей. Но вот водитель-птица замедлил движение джипа и тот свернув на проселок, затрясся на ухабах. Вскоре автомобиль остановился на дне огромного котлована.

— Зачем мы сюда приехали, — очнувшись от раздумий спросила девушка.

— Мы же собирались пострелять или как?

— Точно, — произнесла Алиса и открыла “бардачок” в передней панели.

На освещаемой фарами площадке, метрах в пятидесяти от машины, птица начала расставлять найденные тут же банки, бутылки и деревяшки. Алиса же настороженно вертела головой по сторонам. Звуки электронной музыки, рождаемые мощной автомобильной акустикой, блуждая меж отвесных стен карьера, создавали сверхъестественные пугающие эффекты.

— Я хочу чтобы ты сейчас внимательно посмотрела на каждую мишень и точно определила точки, куда будешь стрелять, — попросила птица девушку, бредущую следом с пистолетом в руке.

— Угу, — хмыкнула Алиса и задала птице очередной вопрос, — а вы-то сами откуда взялись изначально?

— Оттуда откуда и вы, — ответила птица, — эволюционировали из животного мира, только раньше на два Ледниковых Периода.

— Ваши предки птеродактили, что ли?

— Нет, но если считать, что все обезьяны сородичи людей, то тогда и эти ящеры наши дальние родственники. Ближе нам птицы из отряда вороньих, это как вам роднее отряд человекообразных из приматов, то есть гориллы и шимпанзе.

— Но вороны такие маленькие.

— Помельчали, болели, — серьезно изрекла птица, — хотя их тропические представители, некоторые попугаи, и сейчас бывают больше двух метров в длину. Наш мир птиц идеалистичен и рассудительно холоден, и наши приматы, Земные птицы, малоэмоцианальны, но зато летают сволочи и могут воспроизводить человеческую речь, в отличие от ваших глупых обезьян.

— Зато наша обезьяна, как даст дубиной вашей умной птице по башке, — отшутилась Алиса.

— Да? Нехорошо это, отдай-ка оружие. — Птица выпустила когти из крыла в направлении Алисы.

— Зачем, ты что обиделся? Ну, на. Только в меня не стреляй, я же не всерьез сказала. — Алиса театрально наигранно надула губы.

— В твоей дубине нет патронов, я заряжу тебе ее. — Пафосно прозвучал ответ.

Забрав пистолет, птица направилась в сторону автомобиля, на ходу достала из-под перьев обойму набитую патронами и вставила ее в оружейную рукоять вместо извлеченной оттуда пустой.

Остановившись между двух ослепляющих белым светом фонарей, птица повернулась к Алисе и вернула ей заряженное оружие:

— Ну, давай.

Девушка двумя руками подняла тяжелый кусок металла и стала всматриваться в прорези прицела, но вскоре произнесла:

— Ой, далеко, я отсюда не попаду.

Птица, набивая патронами вторую обойму, ответила беззаботным тоном:

— Слушай внимательно, даю урок безприцельной, но точной стрельбы. Загляни в ствол и постарайся запомнить его выходной срез. Готово?

Алиса с опаской направила пистолет себе в лицо, а птица монотонно продолжила:

— Теперь направь оружие в сторону мишени. Руки вытянуты, но локти полностью не разогнуты. Теперь вспомни выбранные тобой точки попадания на мишенях, их сейчас должно быть семь, по количеству заряженных патронов. Есть?

— Угу, — просопела Алиса.

— Теперь вспомни срез ствола и поочередно, в воображении, соедини его с каждой из точек попадания. Теперь можешь снять пистолет с предохранителя, он слева над рукоятью, надо опустить его вниз и нажимай на курок.

Выстрелы, словно автоматная очередь, последовали один за другим, поразив все мишени. По завершению стрельбы обойма щелкнула и выкатилась из рукояти на полсантиметра. Опешившая Алиса, вдохнув пороховой гари, удивленно проговорила:

— Ух, ты. Да он сам без меня стреляет.

— Еще повторишь? — Поинтересовалась птица, забирая пистолет.

— Ага, — в голосе девушки зазвучал энтузиазм, — только сбегаю мишени посмотрю.

Меняя обойму, птица шла не спеша следом за Алисой, но на полдороги остановилась и посмотрела на мерцающие звезды. Они беспечно шевелились на небосводе, над двумя параллельными лучиками света, застрявшими далеко внизу в огромном воронкообразном котловане.

Вернувшаяся девушка выслушала короткое распоряжение:

— Стреляй с этого места, пора отсюда уезжать.

— А ты, что сам не будешь?

— Нет, я стараюсь не пользовать простые дубины. — Холодно прозвучала фраза.

Алиса после короткой и удачной стрельбы, уже по дороге к машине, спросила:

— А какими “не простыми дубинами” ты пользуешься?

— Ну, например, плодами эмоций.

— Рычишь или плюешься, что ли?

— Почти, - ответила птица, садясь за руль. — Хочешь, покажу?

— Только чур, не в меня. — Согласилась девушка, захлопывая за собой дверь.

Автомобиль тронулся с места и на отвесных стенах карьера закривлялись тени. Вокруг птицы же возникло какое-то розовое сияние. Оно становилось интенсивнее и плотнее, а потом вдруг с легким шелестом потекло, впитываясь телом и исчезло под перьями. Но тут же, под клювом из головы, появился небольшой ярко-сиреневый светящийся шарик. Он проплыл, быстро вращаясь, на середину салона и завис под зеркалом заднего вида. Зачарованная Алиса не могла вымолвить ни слова.

Джип выскочил с проселка на асфальт и вскоре остановился.

— Что это такое? — наконец спросила девушка.

В ответ птица, молча притушила фары и одним лишь кивком головы направила шарик вперед. Тот пролетел сквозь лобовое стекло, не оставив на нем и следа, молнией пересек дорогу и вонзился в ствол молодой лиственницы. Стройное с пушистой кроной десятиметровое дерево сразу засветилось изнутри бледным голубоватым светом и стало закручиваться по спирали вдоль оси, по ходу часовой стрелки. Напоследок, дерево склонило макушку, ствол на середине безобразно изогнулся и свечение прекратилось. Машина же, включив фары, возобновила свое движение.

Впечатленная девушка молчала и птица заговорила первой:

— То дерево теперь наш союзник. Да это просто, как булыжник. Это даже бабки пользуют в деревнях и называют наговором.

Алиса открыла новый пакетик с чипсами и стала энергично жевать их.

— А у меня на двоюродную сестру порчу наводили, — заговорила наконец девушка, — Нинке был двадцать один год. Сначала она заболела и похудела сильно. Ни кто не смог ей помочь. Месяц назад она взяла и отравилась.

— Порча? Порча устроена по иному, подобно батарейке обратного действия. Подключенная к объекту она выкачивает из него энергию, а вот наговор, наоборот - внедренный в мишень сгусток энергии, он только меняет структуру объекта, в той или в иной степени.

— И на хрен это все?

— Затем, зачем и все остальное оружие, но пистолет в миру посложнее спрятать.

— Что ж ты таскаешь его с собой?

— Он данность узла, на котором я здесь застрял. Такая же, как и другие Земные атрибуты сопутствующие мне на каждом конкретном узле - эти все бумажные деньги, квартиры, знакомые мне люди, транспортные средства. Многое из оного исчезнет из моей жизни, совсем скоро, когда завершится работа здесь и поводок высвободится. И я этот балласт скину обязательно.

— Куда?

— В никуда, просто брошу все ко всем чертям и улечу.

— Жалко будет - сволочь какая-нибудь подберет. Но если тебе все это не нужно, пока оно есть, ты возьми и раздари все своим друзьям.

— Кому, кому? — ухмыльнувшись спросила птица. — Ты имеешь в виду себя?

— А, что? В жизни всякое бывает. Может ты когда-нибудь передумаешь и что-нибудь из этого тебе еще потом понадобится, ты попросишь и я отдам.

— Во-первых, сейчас я этими вещами распутываю узел, а, во-вторых, такой подарок не пожелаешь другу. Эти вещи привяжут своих владельцев к данному узлу, а он, поверь, опасен смертельно.

Птица взглянула на молчавшую девушку и спросила:

— А что тебе надо, прелесть. У тебя, в чем-то проблемы?

— Нет. — Смутилась Алиса, — С чего ты взял? Хотя иногда некоторых гадов я бы прибила.

— То есть ты хочешь нечто для самообороны? У меня есть старинные чудесные вещицы неприметные с виду, но самонаводящиеся, как этот пистолет, я что-нибудь из них выберу.

— И много вас таких ангелов среди людей?

— Примерная плотность расселения - один на двадцать с небольшим тысяч человек, но кроме нас среди людей полно еще других сущностей.

— Обалдеть. — задумчиво проговорила Алиса, — Только что-то многовато вас получается в нашем поселке. Населения по переписи у нас тридцать три тысячи, на них птиц должно быть полторы штуки, а я видела почти сразу четырех.

— В этом-то и вся проблема. — Суровым тоном подытожила тему разговора птица.

— А куда мы сейчас едем? — вдруг встрепенулась девушка.

— Куда-нибудь на горку и оттуда полетаем. Недолго правда, поводок еще не сильно ослаб.

— А ты как чувствуешь свой невидимый поводок?

— Чувство натянутого поводка - это ощущение уходящей из-под ног опоры, как будто постоянно подымают тебя в воздух за шиворот, плюс к тому же охватывает чувство тоски, возникает рассеянность и беспомощность, эти ощущения начинают довлеть над всем, и словно “все валится у тебя из рук”. И невольно ты плывешь, летишь, едешь, идешь, ползешь к ожидающему тебя месту развязки.