Frecuencymode глава 2

Она слушала Курта Кобэйна. радио еженочно надрывалось в истошных его мычаниях. Он был для нее богом, и даже не знал об этом. У нее на спине, усердно иголкой было выдолбленно на кривом ангийском "Kurt forever and ever". И когда она ложилась спать все ее мысли были о нем, она хотела спать с ним, чувствовать его руки на этой спине, на этой надпись, она ловила руками пустой легкий воздух, зарывалась в подушку лицом и тихо плакала, засыпая. У нее была под ногами Москва, на спине Курт, в острых зубах папироса, ее ловили по дворам надоедливые плюгавые бандиты, домогались, но она доставала острый длинный тесак из голинища своего сапога и напевая песенку Курта тихо, бесшумно, как кошка, аккуратно и без каких-либо чувств, под ребра, три раза каждому. Они округляли бешенные глаза, хватались за горло, падали, хрипели. Она наклонялась к каждому, целовала его в губы, втягивала полпапиросы за один вдох и прятала нож. Развернувшись, она медленно шла прочь, допевая песенку до конца. Вот такая была это любовь, безвозмездная, безответная, но преданная до последнего их мгновения. Она жила с ним рука об руку, она просыпалась с мыслями о нем, она засыпала плача о его руках - горячих, его руках, и во снах она видела его лицо на своей подушке, его губы на ее губах. Однажды она подстриглась под ноль и пошла гулять по улицам, расталкивая жирных, серых прохожих. Когда ее хватали за шиворот куртки, как бродяжку, она доставала свой тесак и громко, в лицо всем этим правопорядочным уродами, всем этим отвратительным плотоядным мужским рожам, она кричала "Курт навсегда!!!!" и еще что-то на непонятном смешенном английско-русском языке походившем на однообразные пигмейские песни. Все кидались прочь, и мужчины, и органы права и порядка. А она шла дальше. Потом ее все-таки поймал кто-то. Он был большим и пахло от него кожей и бензином. Ей показалось что это очередной урод, она привычным движением руки выхватила свое орудие правды, размахнулась, полоснула сверху вниз, по горлу. На лицо брызнула кровь, ее выпустила рука, рука была горячей и какой-то знакомой. Она побледнела застыв над хрипящим созданием. Он кривил лицом, хрипел, дергал ногой. Глаза его были испуганны , в них читалось недоумение, укор. И какое-то горькое непонятное чувство, они читалось еле-еле между строк. Что-то вроде слова "любовь" в его глазах. Было темно, темно зловеще. Она наклонилась к нему, кровь неслась из него ручьями, он умирал быстро, еще чуть-чуть и он изойдет на нет. И вдруг... она поняла, ее пронзило острой тупой болью между лопаток. ЭТО ОН!! Она кинулась к нему, рыдала, утиралась слезами, соплями, выла над ним, он умирал, он хрипел ей что-то, она приподняла его голову, он смотрел на нее. Она поняла кто она. Она убийца, богоубийца! Она убила БОГА! Это его глаза, это его голос, это его руки, которые уже быстро теряли тепло. ЭТО ОН!! она задыхалась, ей хотелось умереть немедленно, быстрее, быстрее, она глотала воздух жадно как рыба попавшая на берег, ей казалось сначала, что она пытается дышать за него , но нет. Он искал ее, он любил ее, он скитался по свету, не выходя из своей комнаты, он сочинял ей песни, он курил травку, впадал в экстаз и видел ее, вот он, в одном из своих снов пришел к ней, он хотел быть с ней, а она ударила его под ребра, как всех, она его убила. Он дернулся в последний раз и умер у нее на руках. ОНа сидела так, держа его голову на коленях, осыпая его мертвое тело и лицо поцелуями, воя, стеная и сквозь слезы, сквозь стиснутые зубы пела его песни. К утру, где-то далеко далеко, в неизвестной ей стране, на полу нашли мертвую легенду музыки, гения , единственного и неповторимого Курта Кобэйна. А в тихой, серой уставшей от политики, запуганной России, в сырой утренней Москве, нашли тело 18-ти летней его почитательницы, тело было изуродованно - она бросилась под трамвай, переломаны изогнуты руки и ноги, пол лица отрезало. Но на спине в крови и садинах нашли татуировку, сделанную иглой "Kurt forever and ever"...