День столяра

Артём СУЛТАНОВ
 День столяра

Честно говоря, столяр из меня никудышный. Вот Немой – тот да, Столяр с большого числа Сто: получит заказ, помычит, мол, всё понял, разрешите приступать к выполнению задания, - и вперёд! Пашет и пашет, и что особенно приятно – ни слова матом от него не услышишь. Правда, в лексиконе-то и у этого сплошная нецензурщина: как начнёт иногда на кого-нибудь руками махать, так и без перевода ясно, что имеет в виду и во сколько этажей. Я как-то разговорился с ним (глухой грузчик Серёга был за переводчика), и Немой мне признался, что мечтает о временах, когда выведут деревья без сучков. Когда я в бригаде рассказал об этом остальным, посмеялись чисто автоматически, а потом на полном серьёзе предсказали, что скоро я и сам буду мечтать о том же.
Что меня больше всего «напрягает» в цеху – так это постоянный шум. Даже от одного работающего станка такой гул стоит, что за день глохнешь весьма ощутимо и даже когда уже едешь на трамвае домой, на вопрос «Сколько времени?» отвечаешь так неожиданно громко, что люди отшатываются в испуге. Конечно, потому что весь день орёшь: «Идиот, это же «дюймовка»!» или «Куда ты кладёшь, придурок, вон туда неси!» Кстати, на все окрики с окончанием «неси» – общепринятое «огрызательство» «Брандспойт соси!», причём огрызаться принято даже на начальство, хотя и с понижением голоса пропорционально рангу начальника.
Своего-то начальства – всего два человека: бригадир Рустик и гендиректор Асхат (по фамилии даже Асхата никто не знает, она только в заявлениях используется). Но частенько заходят заказчики, которые и есть настоящее начальство, ибо имеют понятие о материальной заинтересованности, и более того – стараются при любом удобном случае нас «интересовать», чтобы мы шибче шевелились. Заказчики ведут себя вполне раскованно, почти по-хозяйски; даже если заказчик на нашу пилобазу пришёл первый раз, это ничего не меняет: что он, на пилобазах, что ли, не бывал?! Да если все пилобазы, с которыми он имел дело, скинулись бы по рублю, он стал бы долларовым миллионером! Ну, насчёт его состояния можно строить различные предположения, однако деньгами он разбрасывается – куды миллионерам! Вчера вон был какой-то капитан сухогруза, мы ему коптильню делаем для рыбы – здоровенный такой ящик, с гараж-«ракушку» размером, - так рублей триста раздал просто «чтобы никого не обидеть». Сразу видно, деньги ему легко достаются. Хотя что он на своём сухогрузе может воровать? Копчёную рыбу?
Вот у нас на базе можно стырить много чего. Когда-нибудь, наверное, всё перепрут, ничего не останется. Плоскогубцы новенькие свежевыданные дня два в ящике полежали – уже нету. Гвоздей три ящика стояло на складе, полезли за гвоздями, оказалось – гвозди только в одном, а два набиты кирпичами. И ворует точно кто-то из своих, а воров даже не ищут. Потому как в благоприятной ситуации сворует каждый. Так что сумму свистнутого (того, о чём уже стало известно) просто делят поровну и вычитают из зарплат. И все довольны. Притом что все столяры «левый» товар «гонят». За три дня плодом «неправых трудов» становится целая готовая дверь, какая в магазинах типа «Дверь по прозвищу Зверь» продаётся за месячную получку столяра. Дверь разбирается на составляющие и по частям проносится через дыру в заборе или, что более надёжно, прямиком через проходную, за что наш «проходимец» Салям-абы получает свои проценты. Салям-абы работает на пилобазе давно, об этом можно судить по тому факту, что в своём доме он обновил все семь дверей уже два раза.
Кроме столяров, на нашей пилобазе есть ещё бригада грузчиков и несколько водителей. Все они – люди словоохотливые, быстрые на язык, так что человеку пишущему тут просто раздолье. Вот только использовать свою записную книжечку я вынужден порой в неподходящее для этого время: стругая «сороковку» для коптильни, забивая «дюймовкой» склад или очищая столярный цех от опилок, я ставлюсь собственным разумом в приятное, но несколько щекотливое положение, когда мне становится необходимым записать пришедшую в мою голову по собственному распорядку «гениальную» мысль. Мои товарищи по ремеслу встречают эту мою «слабость» с неожиданным великодушием; я всерьёз опасался, что меня поднимут на смех или вовсе запретят «строить из себя гения» отдельным приказом. Но они, очевидно, считают потребность записывать не виной, а бедой, графоманией. Впрочем, иногда, когда я, должно быть, чересчур эмоционально производил запись, они даже заинтересовывались содержанием оной и дружно ржали над той или иной фразой, не обязательно смешной. Смеялись они скорее надо мной, причём делали это как бы в целях моего «излечения», но потом увидели, что привычка записывать укоренилась во мне прочно, и перестали приставать.
У них же самих имеется привычка абсолютно стандартная, хотя в столярном цеху особенно вредная. Несмотря даже на регулярно возникающие пожары (последний раз горели зимой, когда я ещё не столярил), курят они прямо на рабочих местах, у станков, сидя в куче опилок, и единственная отговорка, которую от них по этому поводу можно услышать, звучит так: «Не боись, я же не пьяный!»
Помимо этого, присутствует среди работников и другая привычка из набора «стандартных»: по пятницам напиваться водки. Поначалу пятница превратилась для меня в худший день недели, потому что приходилось «по чуть-чуть» выпивать, будучи абстинентом, отчего и суббота становилась не лучшим днём. Однако вскоре я научился безнаказанно (потому что незаметно) выливать свою водку в стакан кому-нибудь из сополлитренников. Но мне-то они простят такой фортель, даже если за ним «застукают». Когда я в одну из первых пятниц своего столярничания пытался перед зеркалом придать себе вид поприличнее, коллеги мне заявили в один голос: «Да до тебя даже менты не докопаются, у тебя же высшее образование на роже написано!»
Недавно у нас был ураган и в округе повалило множество деревьев. Почти всех столяров погнали на халявные лесозаготовки. Из-за того ли, что топоров и бензопил на всех не хватило, или из-за образования на роже, но меня не взяли. Как выяснилось, зря не взяли, был бы там хоть один трезвый – не упёрли бы у них пять цепей к бензопилам и семь топоров, которые были свалены в одну кучу и «надёжно» укрыты бригадирской плащ-палаткой, каковую упёрли также.
Эх, рубанок их задери!

10 января 2005