Как смириться с одним словом

Одиночество.

Колючее, как одетый шипами внутрь ошейник; скользкое, как мокрый от дождя карниз; уютное, как детский плюшевый медведь. Простое, банальное, знакомое и снисходительное – всех оттенков – одиночество, одинокость, покинутость, единственность, индивидуализм…
Воспоминание о нем рассеивается в воздухе светом каждой зажженной свечи и растворяется в воздухе ароматами забытых духов…

Я прожила его от и до, вдоль и поперек, с поверхности до дна, годами подряд и месяцами с перерывами, нужными на первый взгляд лишь для ощущения контраста. А ведь на самом деле ни в один из моментов без оно не уходило никуда. Оно пряталось.
Бывало, мне было так плохо, что я погружалась с головой в ванну, лишь бы ощутить себя живой. А бывало, я ждала его, чтобы устроить вечер с музыкой и рефлексиями вдали от людей…Оно бывало неизбежным, желанным, невыносимым, приятным, разным.
И за всю свою историю одиночества я поняла две простые вещи. Первая: одиночество почти всегда добровольно. Вторая: одиночество естественно, как ничто другое. Потому что мы такими приходим в мир и таким из него уйдем – сами с собой, каждый в своем мире. Сближения и чувства – не иллюзия, а краткие мгновения отдыха от обреченности на себя. Но даже в каждый момент вместе с кем-то нельзя забыть, кто ты и откуда.
Некоторые вещи человек должен понимать и проживать один, некоторые мысли и ощущения он вынужден делить лишь с собой. Не потому, что никто не поймет, а потому что этому надо учиться. И я рада, что научилась. Теперь мне уже никогда не будет хуже, чем тогда. Теперь я могу пойти куда-то сама с собой, даже если мне есть кого позвать за компанию. Просто если я иду в музей, я предпочитаю сама отмерять время, которое я проведу возле каждой картины. Зато если мне захочется на прогулку, мне будет приятно, если кто-то будет держать меня за руку.
Это не осознают вдруг, этому учатся. С этим не смиряются, с этим живут.

И сейчас мне не грустно и не плохо, не тоскливо и не жаль…потому что я до глубины души поражена естественностью, чистотой, натуральностью его – одиночества. Одиночества, которое может быть и променяла бы на неповерхностные, глубокие и болезненные разговоры тет-а-тет, но – не здесь, не сейчас, не со мной….