Человек, которому не до смеха

ЧЕЛОВЕК, КОТОРОМУ НЕ ДО СМЕХА.

 И Пушкин жил давным-давно
 Казалось в детстве мне...
 Но по прошествии времен
 Он близок стал вдвойне!..
 А через сотни лет, поди ж
 Мы будем с ним вдвоем
 Бродить по улицам Парижа
 Он – призрак, я – фантом!..


Глава 1.

Перед тем, как спуститься с сопки в долину небольшого ручья, Сергей на минутку остановился и осмотрелся. Ну, нельзя же все время думать о работе! Тем более, что возвышенность, на которой, чуть согнувшись под тяжестью рюкзака, стоял геолог, по странной прихоти природы была почти свободной от деревьев и кустарников. Это дозволяло видеть некоторую перспективу цветастого осеннего леса, полюбоваться сочетанием совершенно желтых берез и ярко-голубого неба, покрасневших осин и порыжевших лиственниц, редко торчавших внизу на зелено-желто-красном лоскутном одеяле мари, и даже попытаться отсюда, сверху выбрать место будущей ночевки...
У ручья Сергей осмотрелся, присматривая место посуше, стащил рюкзак с плеч, затем с облегчением снял натершую шею полевую сумку. Первым делом сел поудобней, закурил и обдумал свои действия по организации ночлега. Надеяться на чью-то помощь в двухдневном, одиночном маршруте не приходилось, поэтому каждая минута отдыха посвящалась размышлениям об устройстве быта.
Значит так, первым делом – дрова! Сухих сучьев вокруг достаточно, далеко таскать не придется. Однако для более полноценного ночного отдыха требуется не очень жаркий, но долговременный и не опасный огонь. С этим, пожалуй, придется повозиться. По меньшей мере, необходимо дважды перерубить походным топориком достаточно толстый ствол лиственницы, нависший над ручьем. Два длинных бревна уложить параллельно, и между ними разложить костер из сухих сучьев для приготовления ужина и чая. Ночью бревна будут передвинуты раза три-четыре, но зато не придется вскакивать каждые пятнадцать минут то от всепроницающего холода, то от опасного треска взрывающихся сучков и запаха паленой шерсти...
Сергей отвлекся, оценивая горючие свойства своего обмундирования, и решил, что на ночь поверх сухого и чистого свитера, припасенного именно для ночлега, натянет пропахшую потом, но более пожаробезопасную энцефалитку.
...В качестве лежанки будет использован лапник от срубленной лиственницы, застеленный брезентом, подушкой послужит рюкзак. На случай дождя припасен аварийный кусок полиэтилена, размером не больше мексиканского сомбреро.
Сергей всмотрелся в густое сине-голубое небо, явно собирающееся через полчаса стать темно-фиолетовым, и решил, что дождя быть не должно, хотя туман в ложбине ручья не исключен. Что ж, устройство шалаша или навеса не обязательно, а это не могло его не радовать, учитывая дефицит времени и сил.
Ужин будет нехитрым – рисовая каша с тушенкой, на второе и третье – чай с сухариками...
Сергей почувствовал пробуждение аппетита, и в тоже время, умиротворение жажды. Теперь нужно встать, промочить горло глотком воды из ручья и приняться за выполнение намеченного плана. На все отведено не более часа. Позже можно будет по настоящему расслабиться, посидеть у огня, попивая крепкий чай, курить сигареты и смотреть на звезды, думать о завтрашней работе и вздрагивать от ночных шорохов сентябрьской тайги.
Лет десять назад, когда Сергей был романтиком, как все геологи, он вспомнил бы о том, что одиночество, костер и долгий осенний вечер можно использовать для размышлений на философские темы и сочинения стихов, и это было бы увлекательно и радостно. Но сегодняшний Сергей Ложкин имел отчество, собственный домик в городе, жену, двух дочерей и неудобную для всего этого, черт его дернул пятнадцать лет назад, профессию...

Медведь был молодым и любопытным. Он услышал непонятный для себя стук, непохожий на привычные звуки леса, поднял косматую башку поверх голубичных кустов и потянул воздух черным, мокрым пятачком. Стук слышался ниже по ручью, однако запахи явно отставали от звуков. Гремучая смесь из охотничьего инстинкта и панического страха перед неизвестностью заставила медведя бросить мирное поедание ягод и двинуться осторожной, кошачьей походкой в направлении раздражающих звуков. Забирая вправо и вверх по склону, он инстинктивно выбирал самую рациональную траекторию движения, благодаря которой через некоторое время должен был оказаться с подветренной стороны от объекта, и в то же время, на необходимой высоте над ручьем, позволяющей с безопасного расстояния рассмотреть этот самый объект.
Солнце уже закатилось за сопку и подсвечивало холодное синее небо как бы снизу, как софиты театральную сцену. Оно не било ослепляющими лучами в глаза, но еще хорошо освещало местность, позволяя медведю рассмотреть желтеющие склоны сопок и ленточку ручья, угадывающуюся среди поредевшей листвы деревьев, и дымок от костра, и движущуюся двуногую фигуру. Но еще раньше медведь учуял запах, ворвавшийся в его сознание еще большим смятением, чем непонятные звуки, которые издавал им невиданный ранее человек. Все его существо трепетало от страха, непонятно откуда-то возникшего и всепоглощающего. И только любопытство удерживало его еще некоторое время на месте. С наступлением сумерек ему показалось, что запахи стали приближаться, а огонь костра стал нестерпимо ярким. Хрюкнув, и тут же испугавшись своего непроизвольного и неожиданно громкого гласа, медведь попятился, развернулся и рванул во все лопатки от опасного места...

Сначала нужно попить горячего, сладкого и не очень крепкого чая с сухариками из черного хлеба, а уж потом покурить, поесть каши и снова хлебнуть чайку, а затем опять покурить. После этого необходимо будет прислушаться к себе и, если организму потребуется сон, сложить костер так, что бы огонь то ли горел, то ли тлел бы часа полтора-два...
Сергей успел хлебнуть из обжигающей аллюминевой кружки только пару раз и уже нацелился размочить в чае аппетитный сухарь, когда за его спиной на склоне сопки неприятно рявкнул медведь, и раздался шум продирающегося сквозь кусты зверя. Рука потянулась к карабину, глаза напрасно буравили таежную темень, ставшую практически непроницаемой у костра.
«Кажется, ушел?..». Сергей прислушался к неровному биению своего сердца и достал из пачки внеочередную сигарету. «Принесла его нелегкая, теперь спокойного сна не жди!..». Да, теперь всю ночь уши у Сергея будут «расти» и непроизвольно вращаться во всех румбах, отслеживая шорохи разнообразных обитателей леса, включая мышей и жуков. Единственное преимущество одиночного маршрута, заключавшееся в возможности медитации перед завораживающим огнем, которая в полнейшей тишине может через пару-тройку часов привести человека в состояние, близкое к абсолютному покою, нирване или смерти (это как кому нравится), было утеряно в этот вечер безвозвратно. Уже без видимого удовольствия, то и дело застывая с не донесенной до рта ложкой и напряженно вслушиваясь в темноту, Сергей закончил трапезу, улегся на лежанку и попытался заставить себя заснуть. Вместо этого он услышал далекий и едва различимый шум падающей воды выше по ручью. Не мудрено, к этому времени последние вздохи слабенького бриза исчезли, температура атмосферного воздуха снизилась, а костер не трещал, а лишь тлел ярко багровыми углями и беззвучно попыхивал синеватыми языками пламени. Через некоторое время не вполне ясный шум превратился в очень отдаленный и негромкий, но достаточно отчетливый рокот водопада. «Завтра пойду туда, ведь там обязательно будет скальное обнажение, так редко встречающиеся в этой местности, а это находка для геолога!» - мелькнула весьма продуктивная мысль. Конечно, там могло не оказаться ничего интересного, связанного с темой изысканий Сергея Ложкина, а именно с поисками рудного золота в гидротермально измененных и окварцованных породах, однако это и не помешало бы ему несколько разнообразить свои впечатления от изрядно надоевшего пейзажа северной тайги.
Прежде чем уснуть первый раз за эту ночь, Сергей попил три раза чаю, выкурил четыре сигареты и дважды переложил костер...

Это не было похоже на классический порог или водопад, ничего подобного Сергей не видел ни в жизни, ни на картинках. Он ожидал увидеть скальный выступ, сложенный крепкими вулканическими или жильными породами, через который переваливаются потоки воды, либо уступ в ложе долины ручья, образованный в результате разлома земной коры. В самом неудачном для Сергея случае водопад мог представлять собой банальный затор из нагромождения бревен, коряг и ветвей. Однако уже при приближении к объекту он отметил ряд необычных фактов. На левом борту ручья невесть откуда появился крутой уступ в то время, как русло резко ушло вправо и нырнуло в узкую, но вытянутую в струну покатую траншею. Сергей не раз наблюдал следы старательских выработок, пройденных несколько десятилетий назад и то, что он увидел, напомнило именно об этом. Выше по течению ручья траншея упиралась в склон сопки и заканчивалась уступом метра три высотой. Это собственно и был водопад. Потоки прозрачной воды лизали покатый бок темного скального обнажения, почти полностью скрывавшегося за холодными мерцающими струями, и с шумом низвергались в бурлящую зеленовато-голубую воронку между тремя огромными валунами. Заросший багульником вал преграждал путь ручью выше по течению, и именно поэтому здесь образовались уступ и котловина, узкое горлышко которой резко отворачивало вправо к водопаду.
 Логика подсказывала Сергею простое объяснение необычности ландшафта: земляная дамба, траншея и водопад – единая гидравлическая система, созданная человеком несколько десятилетий назад. Насколько было известно Сергею, в этих краях кроме старателей соорудить что либо подобное не мог никто. Для Сергея такой расклад сулил определенные перспективы, связанные с поисками рудного золота на данном участке, но он не спешил с выводами. Слишком ненатурально выглядела идеально прямолинейная траншея с чрезмерно покатыми заросшими травой полукруглыми краями. К тому же, на «рукотворном» валу он обнаружил два огромных, округлых валуна, подобных тем, что покоились под водопадом. Трудно представить, кому бы понадобилось затаскивать на верхушку рукотворной земляной насыпи многотонные камни, пользуясь при этом, в лучшем случае, конной тягой.
Насвистывая веселый мотивчик, Сергей деловито достал планшет и отметил на карте точку наблюдения. Настроение улучшилось от предвкушения разгадки маленькой тайны природы. И чем больше трудностей и странных обстоятельств случится на этом научно-детективном пути, тем будет интересней и радостней процесс познания. Оставив вещи у водопада и не забыв краем глаза отметить наличие дров и места для укрытия от возможного дождя, Сергей схватил геологический молоток с длиннющей деревянной ручкой и стал налегке носиться вокруг загадочного места. Он то спускался в траншею, то взбегал на склоны ближайших сопок, то рьяно копал острым краем молотка землю так, что комья по замысловатой траектории взлетали вверх и норовили опуститься ему на голову, то склонялся над обломками камней с лупой и неподвижной черной фигурой античного мыслителя надолго застывал где-то между небом и землей...
Через час Сергей Ложкин растеряно рассматривал кусок тяжелой черной породы, похожей на микробазальт с оплавленными краями, поднятый со дна ручья у водопада. Дело в том, что множество подобных «вулканических бомб» было обнаружено им вокруг траншеи и на земляном валу, но непосредственно у воронки, под водопадом их было особенно много. Большинство из них имело каплевидную форму, некоторые походили на теннисные мячи с шершавой поверхностью. Ошеломительный вывод, сделанный Сергеем минуту назад и поставивший точку в разгадывании загадки природы, заставил его впасть в некий радостный транс, связанный с эйфорией по поводу невероятной профессиональной удачи, выпавшей на его долю. Он никогда ранее не видел обломков метеоритов и не наблюдал мест их падения, но безошибочное чутье геолога его не обманывало. Вся необычность окружающего ландшафта объяснялась одновременно просто и грандиозно! Десятки или сотни, а может и тысячи лет назад (специалисты смогут определить точнее) эта местность подверглась бомбардировке болидом, следом от падения которого явились траншея и воронка под водопадом. Последовавшим взрывом огромные массы породы были выброшены на середину долины ручья. За считанные секунды местность преобразилась неузнаваемо. Позднее природа и время изрядно поработали и как могли укрыли наносами и растительностью рваный шрам на поверхности планеты, не забыв украсить потревоженную местность пейзажем бурлящего водопада...
Вволю помечтав о будущей премии, известности и популярности в среде братьев-геологов, Сергей здраво рассудил, что подробное описание в полевой книге «точки коллапса» (нумеровать место наблюдения цифрой выглядело бы слишком мелко!), отбор и сортировка образцов займут много времени, возможно - весь день. Что ж, контрольное время прибытия в базовый лагерь был назначен на двенадцать часов по полудню следующего дня. Таким образом, нехитрый план родился сам собой. « Готовлю ночлег...Дрова.. Очаг... Работаю до 18.00... Ужин... Сон... Подъем в 5.00... Завтрак... Переход на базовый лагерь...»

Медведь был не только молодым и любопытным, но и глупым, то есть не имеющим достаточного опыта выживания в таежных условиях в одиночку. Он еще не ощущал своего истинного, царствующего положения среди обитателей леса и потому очень не любил, иногда до слабости в брюхе, неожиданных звуков, видений и даже не знакомых запахов. Однажды он почти до смерти испугался стрекозы, вылетевшей из аппетитного куста сочной травы, прямя перед его носом. Иногда на него нападала игривость, граничащая с яростью. Ту единственную ондатру, что водится в пруду над водопадом, медведь не пугался с самого начала потому, как первым ее обнаружил. Это была любимая его игра – скрадывание и погоня за ондатрой. Она ныряла и потом появлялась в самых неожиданных местах. С шумом , фырканьем и брызгами медведь метался по мелководью, стараясь выгнать ондатру на косу галечника, иногда прыгал в глубокий омут, стараясь достать наглого зверька в прыжке, но всегда тщетно. Тогда подступал приступ психоза, и медведь начинал ворочать булыжники, грызть ветки, обижено реветь и заниматься прочими глупостями, стыдными для вполне взрослого зверя. Сняв стресс, медведь успокаивался и умиротворенно укладывался спать, где нибудь на склоне сопки, неподалеку. К грохоту низвергающейся воды зверь давно привык, тот его даже успокаивал и убаюкивал. Привычный шум не мешал улавливать посторонние звуки и чувствовать себя вполне уютно в компании с «другом». Как бы далеко не забредал медведь, а все же неизменно возвращался он к водопаду, что бы искупаться в студеном омуте, смыть с густой шерсти многочисленных паразитов, погонятся за ондатрой и сладко выспаться под монотонный рокот ударяющихся о камни водяных струй.
Этим солнечным, освежающим прохладой утром медведь не спеша двигался вниз по ручью, лениво слизывая с кустов голубики темно синие сочные ягоды. Ондатру он заметил на плесе и сходу погнался за ней, мгновенно оценив ее невыгодную диспозицию. Она успела таки нырнуть в омут, но тут же в панике вынырнула, чуть не угодив прямо в пасть зверю, опять нырнула, и всплыла уже у верхней кромки водопада. Медведь не отставал, и попавшему в переплет зверьку оставался единственный путь к спасению, припасенный на крайний случай, – прыжок в пропасть. Медведь почувствовал под собой твердь, резво оттолкнулся, и, падая на ондатру, с ужасом понял, что устремляется за ней в бурлящую пеной яму, прямо на черные валуны. Он исхитрился, развернулся в воздухе и попытался уцепиться когтями за скользкую покатую скалу. Последнее обстоятельство сыграло с ним злую шутку, теперь косолапый низвергался всей своей тушей холкой вниз, что представляло гораздо большую опасность для его здоровья, нежели простое падение с высоты трех-четырех метров на все четыре лапы...

Сергей открыл рот, да так и застыл с прилипшей к губе сигаретой. В нескольких метрах от него, совершая немыслимые кульбиты в воздухе и ревя, в воронку водопада ухнул медведь! Карандаш и полевая книжка выпали из рук, ноги сделались ватными и слишком медленно понесли почти безвольное тело в направлении карабина, оставленного в трех шагах. Эффект неожиданности, усиленный поглощающим посторонние звуки рокотом водопада, был убойным! Через мгновение, показавшееся Сергею вечностью, он стоял за толстой березой, прижимая приклад к плечу. Мушка прицела плясала в направлении рева падающей воды, разбавленного почти человеческим плачем зверя. Медведь не выскочил из бурлящей воронки, а почему-то вяло бултыхался, царапая камни когтями, и отчаянно орал благим матом. Что-то помешало Сергею дать залп по косолапому, попавшему в передрягу, видимо, этот самый вопль отчаяния, перемешанный с болью и просьбой о помощи у Всевышнего...
Прошло полчаса, прежде чем Сергей осмелился приблизиться и остановиться с оружием наперевес в пяти метрах от зверя. Мишка крутил башкой, стараясь не встречаться с человеком взглядом, тихонько ревел и безрезультатно пытался подтянуться на передних конечностях, цепляясь за мокрые ослизлые бока валунов. Задние лапы у зверя бездействовали, и выползти из ледяной воды на сушу ему никак не удавалось.
- Да, брат, скажем прямо, сел ты в лужу! - Сергей присел на корточки, осторожно положил рядом карабин, не снимая с предохранителя, и закурил.
- Что же делать-то с тобой, горемыкой, МЧС вызывать, или как?..
 Медведь прислушался к человеческому голосу, притих, только жмурил глаза и вздыхал.
- Ты, Михалыч, напрягись, да и выползай как нибудь, а то простынешь невзначай. Не ленись, брат!..
Нет картины более грустной, чем созерцание внезапной беспомощности большого и сильного существа, будь это зверь или человек.
- Не могу я тебя пристрелить, братишка... Рука не поднимается. И оставить так не могу, измучаешься, простынешь да и сдохнешь.
Поборов в себе страх и досаду, Сергей решился предпринять некоторые усилия для облегчения участи медведя. Не снимая винтовки с плеча, вырубил несколько длинных лиственниц, подтащил их поближе к западне, затем попытался их связать шпагатом, однако догадавшись о тщетности этой операции, стал просто подсовывать жерди поближе к медведю, заклинивая их концы между валунов. Медведь беспокоился, рявкал на палки, но не пытался их отпихнуть.
Сергей успел рассмотреть мишку внимательней, отметив не только его внешние отличительные особенности, но и повадки, позволяющие определить и предвидеть настроение косолапого. Прежде всего, медведь очень трусил и от этого нервничал. С другой стороны, он явно понимал, что ему требуется помощь, а кроме человека предложить ее не смог бы никто. Что бы предотвратить неконтролируемое поведение зверя, следовало бы попытаться его успокоить и как-то расположить к себе. Но времени задабривать Михалыча не оставалось, так как тот от холода уже потерял резвость в своих движениях и норовил бултыхнуться в омут с головой.
- Ну, давай, давай! Работай колотушками, лезь, карабкайся, черт тебе в дышло!..
Медведь вяло реагировал на окрики Сергея, лишь однажды, вытянув губы трубочкой и встретившись с человеком взглядом смешно ими пошлепал, словно вполне осмысленно отвечая: «Устал я, мужик, понимаешь, извини». Передние лапы он перекинул через пару ближайших жердей, и это принесло ему некоторое облегчение, однако дальше дело не шло. Конец одного из бревен Сергей опустил в воду, подвел под толстый зад медведя, и действуя жердью как рычагом, стал подталкивать того вверх. Один из тычков видимо пришелся в интимное, чувствительное место, поскольку на этот раз зверь рванулся и буквально вытащил себя из ямы, что называется за шиворот. Теперь голова Михалыча покоилась на верхушке валуна, передние лапы пытались его обнять, а задние безвольно и совсем не косолапо обвисли, опираясь на жерди. Положение оставалось критическим. Сергею показалось, что через мгновение туша зверя скользнет обратно во вспененный лазурный омут, и он, подскочив к медведю, ухватил того за холку, поросшую жесткой и густой шерстью, и потянул вверх. Сдвинуть полтора центнера – дохлое дело, но и выпускать из рук опасный груз Сергей сразу не решился, хотя тут же оценил опрометчивость своего благородного поступка. « Не поверят!»- мелькнуло в сознании. «Никто в эти медвежьи рассказы уже давно не верит!». Сергей живо представил себе картину под названием «нелегкая эта работа – из болота тянуть обормота» со стороны, и его стал душить смех нервно-паралитического свойства. Надо отдать должное топтыгину, вел он себя в этот момент подобно большому добродушному сенбернару, позволяющему делать несмышленым детям с собой все что угодно. Сергей осторожно разжал пальцы и убедился, что медведь скорее лежит на камне, чем висит, а значит отдыхает и набирается сил. Для страховки Сергей сунул еще одну жердь под брюхо косолапому и в изнеможении опустился на землю.
Дожидаясь последующих действий медведя, Сергей не стал терять времени даром и собрал найденные образцы в рюкзак. Он еще раз оглядел местность, стараясь запечатлеть в памяти подробности рельефа долины, намереваясь в последствии изобразить их на большом куске ватмана. Его не покидало чувство нереальности, связанное с необычностью геологической картины, которую он наблюдал, и трагикомичностью ситуации с медведем. Фантастичность ландшафта весьма живо дополнял водопад с его сверкающими брызгами и лазурной водой, а так же осенний пейзаж бабьего лета, с ярко желтой листвой берез, рыжей хвоей лиственниц и подлеском, окрашенным в буро-красные и грязно-зеленые тона. Взгляд его то и дело задерживался в воронке под водопадом. Сознание рисовало картинки падения метеорита, перемежаясь с нелепыми комиксами про медведя. «Надо же случиться такому совпадению!» - подумал Сергей. – «Когда-то в эту точку земной поверхности упал метеорит, а сегодня, когда я обнаружил это, сюда же свалился топтыгин. Не вчера и не завтра, а именно сегодня!» Он подумал о том, что проведение подвело его к месту коллапса именно сегодня совсем не случайно. Может быть это знак свыше?..
Медведь кое-как вскарабкался на валун и полу слез, полу скатился с него на сухой мелкий галечник. Страх и радость освобождения из холодного плена помогли ему отползти в ближайшие кустики, где он принялся вылизывать задние конечности, скрести ляжки когтями, при этом ворча и стеная. Сергей отнес и бросил ему горсть сухарей и непочатую банку сгущенки, намереваясь лично убедиться в известной способности косолапых безошибочно определять и выедать закрытые банки молока, выбирая их среди прочих консервов на разоряемых лабазах. Косолапый, занятый более насущными проблемами собственного здоровья, не обратил на угощение никакого внимания, лишь слегка угрожающе оскалил клыки.
- Не стоит благодарности, Михалыч, ты гордый, знаю!..
Сергей отошел к водопаду и забрался на самый большой плоский валун, расположенный ближе всего к падающим струям воды. Зверя он теперь почти не опасался, правда, и с карабином по-прежнему не расставался. И даже на время совершенно отвлекся, рассматривая покатые выступы скалы и очертания метеоритной воронки, заполненной переливчатой чистой влагой. Вдруг он заметил промелькнувшую тень в покрытой тенью части водоема и сообразил, что здесь обязательно должен водится хариус и ленок. Рыбачить в маршруте он не собирался, но в его «аптечке» всегда присутствовал кусок лески и пара крючков. Решение пришло сразу... Во-первых, – удовольствие, во-вторых, – рыба, нужная скорее не ему, а косолапому страдальцу. Через десять минут Сергей увлеченно забрасывал нехитрую снасть без поплавка в самые потайные местечки омута, при этом пригибаясь и всячески маскируясь. Первая же поклевка принесла удачу, из воды на свет белый был извлечен крупный хариус. Он оторвался в воздухе, и переливаясь в солнечных лучах, шлепнулся на берег.
- Ага, не уйдешь! – Сергей бросил рыбу в небольшую лужицу, поправил на крючке какую то мелкую козявку и продолжил свое увлекательное занятие, азартно прыгая с камня на камень, кружа вокруг заветного улова.
Поймав несколько рыбок, он решил вновь подлизаться к медведю. Михалыч продолжал пыхтеть и ворочаться на прежнем месте, хотя, вероятно, ему не терпелось скрыться в ближайших зарослях. Он не тронул ни сухари, ни банку со сгущенкой, однако же и не разбросал их по округе, как вырванные комья земли, валявшиеся вокруг. Брошенная рыбешка заплясала на траве и привлекла его внимание. Охотничий инстинкт тут же сработал, и через секунду мощные челюсти перемалывали добычу.
- Нравится? Жуй, бедолага, не стесняйся, еще принесу, - Сергей порадовался улучшению взаимоотношений со зверем, да к тому же заметил, что задние лапы у медведя не совсем неподвижны, с трудом, но медведь ими уже пошевеливал.
- О, да ты идешь на поправку, Михалыч! Так, глядишь, оклемаешься да и сожрешь меня невзначай?..
 Теперь Сергей продолжал рыбную ловлю, время от времени поглядывая в сторону топтыгина. А ну, как выскочит, как выпрыгнет, полетят клочки по закоулочкам!.. Впрочем, снова увлекшись, скоро Сергей перестал уделять медведю повышенное внимание. Дважды с крючка сошел крупный ленок, видимо был он не очень голоден и брал наживку осторожно, не заглатывая. Сергей неустанно подводил снасть в затишек под валуном, где хоронилась рыба, и в конце концов, сделал зацеп. Как не водил удилищем, крючок упрямо не отцеплялся, застряв то ли между камней, то ли в невидимой коряжине. В холодную воду лезть не хотелось, но жаль было крючка. Скинув короткие сапоги и стянув штаны, Сергей присел на камушек, сунул ноги в студеную воду, вынул их обратно, немного подождал, адаптируя организм к холоду, и только потом полез в омут, осторожно ступая по скользкой гальке и опираясь на бока огромных валунов. Скользнув рукой по леске, нащупал на глубине деревянную чурку, покрытую слизью и прилипшими ручейниками. Очевидно, острие крючка впилось в податливую древесину топляка, и его придется поднять на поверхность. Сергей набрался храбрости, набрал в легкие побольше воздуха, и ухватив бревно обоими руками, обжегшись грудью о леденящую поверхность заводи, одним движением выбросил чурку на сушу.
Одеваясь и разогреваясь тренированными движениями, Сергей поглядывал на извлеченный из воды предмет, покоящийся неподалеку, и что-то в нем казалось ему необычным. Кусок распиленного дерева имел идеальную цилиндрическую форму и странно мерцал мраморно матовым светом в местах, не затянутых тиной. Взяв предмет в руки, предварительно освободив крючок, Сергей тут же понял, что обнаружил не деревянную чурку, а некое изделие, сотворенное человеком. Материал цилиндра, глухо запаянного со всех сторон, скорее напоминал алюминиевый сплав, и на его поверхности виднелись латинские буквы. Теряясь в догадках, Сергей очистил предмет, и стал рассматривать выгравированную надпись, состоящую из нескольких английских слов: «WARNING! Press the key!». Перевести фразу не составило труда, и Сергей осторожно вдавил пальцем маленькую, блестящую кнопку, расположенную под надписью...