Свое Cолнце

 Мне абсолютно запрещено спать в маршрутках. На самом деле – абсолютно запрещено. А кто запретил? Так и сама же. Кто мне еще что-то может запретить. Так вот, сплю я, сплю, тут начинаю судорожно вспоминать, где мне выходить. Вроде бы определившись и успокоившись, вспоминаю, что это совсем не та мартшрутка. Ну, в смысле та, только я не про ту вспомнила. Да… тяжелый случай. Понимаю. Но так бывает у человека: программа собьется, и пока не проштудируешь весь алгоритм - не вспомнишь, что это там такое промелькнуло в голове важное очень. Ну так вот, у меня оно самое промелькнуло, тут я вздрагиваю, осматриваюсь. В этой темноте, когда «добрый день» тебе язвительно заменяют на «хм… добрый вечер», сложно понять угол какой типовой конструкции проезжаешь. Но я не промах – секунд через десять поняла, что выходить мне уже совсем скоро. И опять я слепила веки. Ммм…Кто –то смотрит. Девушка всегда это чувствует. Точно: кто-то смотрит… Распахиваю глаза – вижу парень какой-то пялится. Стала вспоминать, кто такой. «Может, знакомый какой», – думаю. Он небось всю поездку за мной наблюдал. Недаром же я боюсь рот открыть, когда засыпаю. Вдруг кто наблюдает, а еще хуже - заглядывается. В этот раз я вроде спала нормально, культурно.
 Блин, свет плохой, ничего не вижу. Тут на мгновенье салон озарило светом проезжающей машины, и я успела усмотреть черную куртку, черные джинсы и цепь, свисающую с пояса. Да уж… Серь, сыр, сор. Хм… такой кандидат нам не нужен – заключила я. Тут я перевела свой взгляд, а точнее слух (темно было, жуть) на двух женщин. Она взахлеб рассказывала, а другая слушала и только растягивала междометья. Та, которая болоболка, ехала с собрания и с воодушевлением впаивала «апрельские тезисы» какого-то кандидата в управление. Она уж очень хотела вписать в сотню злосчастных избирателей ту, молчаливую, (естественно, ей за это заплатят), но, к счастью, оказалось, что той еще нет восемнадцати. «Нет, Вы только послушайте, какой девиз! Она, надрывая глотку, процитировала: «Верьте делам, а не словам!»
 - Так это же из Евангелия! – тихо произнесла я.
 - Там читать некогда. Мы деньги зарабатываем.
 Мда…Я погрузилась в горькое раздумье на несколько секунд, когда вспомнила про деньги. «Ага, неплохо было бы их достать, остановка скоро», – подумала я и со всем старанием полезла выручать родимых из заточения. Ей-Богу, как маленькая, все время держу их в кармане куртки. Да…Вытаскивать, действительно, неудобно. О, как я пытаюсь вытянуть сложенные десятки! Видели бы вы в этот момент мое лицо – вот и мне бы увидеть со стороны - я бы, наверное, от смеха подохла: улыбка какой-то явно неполноценной особы, глазки, что называется наперегонки с ветром, шея, как у индюшки ходит туда-сюда, туда-сюда, туда… Это от адреналина. Я ведь жутко волнуюсь: вдруг не успею выскрести мани, до прибытия на «станцию». Неудобная ситуация. Согласна. Но вытряхивать сумку было бы еще более неудобным занятием, и слыло бы абсолютным невежеством или халатностью там какой-нибудь. Я все вспоминала, есть ли у меня мелочью пять рублей, или придется, пыхтя и изворачиваясь, вытягивать десятку. Да уж… Где там… ОЙ…
 - Остановите, пожалуйста, на следующей – вежливый и спокойный тоном попросила я. Знаете ли, я вообще-то не особо вежливая. Порой мне кажется, что без всех этих «разрешите, пожалуйста», «не будете ли вы так любезны», «здравствуйте» и «прощайте-с» жить было бы куда удобней. Ведь сейчас они не несут никакой информации: от сердца здравия желать тебе никто и не подумает, как «попки» только повторяют, а любезничать… «За что кукушка хвалит петуха…» - это вы и сами знаете. В этом случае моя бабушка говорила: «Ласковой дитя двух маток сосет». Мне до сих пор трудно воспринимать эту поговорку. Что-то она уж больно далеко относит нас к первобытно-общинному строю, к истокам бытия там всякого». И вообще поговорка про ласку звучит как-то неласково. Да и смысл у нее какой-то нелицеприятный, так что тема закрыта. Фух… вспомниться же такое. Как любят повторять за мной мои подружки «Не важно, Таш, это не важно». Действительно, не все ведь в жизни должно быть важно.
 - На остановке остановите – чуть повизгивая сообщила я водителю. Почему, когда ты говоришь вежливо, тебя никто не слышит, а когда начинаешь требовать, тебя называют истеричкой. Мне показалось, что кого-то и на этот раз перешептывался по поводу моей экспрессивности. Я бы сказала так. А что бы вы сказали, когда добрую половину пути Вы уже проехали не в том направлении.
 Расплатившись, я выпрыгнула из газели. Хмм… раньше бы такое сочетание посчитали бы за грамматическую ошибку. О, времена, о,… черт. Опять опоздала. Пострел везде поспел. Поспел в смысле – светофор. Будь он неладен. Мне пришлось остаться за буйком – ощущаю себя какой-то неудачницей, ей-Богу!.. Ладно, хоть останется время для аутотренинга. «Иди спокойно и важно, тебя никто не торопит, ты грациозная и обаятельная…».
Когда, светофор сменил болезненную окраску на цвет морокканский навазилиненных яблок, я метнулась, рванулась, кинулась вскачь, что называется. Куда что подевалось? Я до сих пор не могу спокойно переходить дороги. Несусь, как колобок с горки.
 Еще эти джунтельмены- водители. Горе луковое. Их неистребимое желание пропустить симпатичную пешеходку граничит с рвением убраться поскорее с серой равнины. В итоге: тыр-пыр,тыр-пыр – танго какое-то. Один шаг вперед – два назад. Чувствую, доиграюсь, когда-нибудь. Не поймем мы друг другу с водителем и присяду я на капот куклой, наверняка не свадебной…
 Пальчики в кулачки. Фух…Перебежала. Жизнь прекрасна и удивительна!
 Стою на остановочке, жду. Осматриваюсь. Взмахиваю ресницами, поправляю волосы и… по законам жанра я должна встретить его. НЕ-а. Не тут-то было. Я просто прицеливаюсь…с какой стороны ждать опасность. Замученные безликие женщины, кто с работы, кто из дома, мамочка с лялькой тоже рядом примостились. Губы кирпичной помадой. Глаза бледные, усталые. Все понятно. Лучше бы глаза подвела, а губы забыла. С другого боку еще одна месьес в белых сапогах на огромной платформе. Что за мода? Кроме грузности и бабизма они ей не добавили ничего.
 Холодно, однако. Жду. Верчусь вокруг своей оси, чтобы согреться. Оглядываюсь назад, парень какой-то по трубке беседовал, вскрикивал, бурчал, потом, как соберет все свои потоки подводные, как выплюнет их на серый асфальт. О, Боже! Где там моя маршруточка!
 Подъезжает. Пока подъезжала, потенциальную точку ее остановки уже пасла толпа тетенек с авоськами. Тут откуда не возьмись: мамашка с детем лет пяти. По глазам было видно: истеричка. У истеричек никогда не хватает терпения, как следует подвести очи. Они у них смазанные, абсолютно невкусного голубоватого оттенка. Губы съедены, как правило. Все так оно и было.
 Мамашка растолкала тетенек, (мне тоже досталось) и с визгами: «Не видите, я с ребенком!». Этого самого ребенка она схватила за воротник и втюхала в маршрутку. Однако, тетеньки не лыком сшиты. Мамашке-таки места не хватило. Оно вылезать не стала. ОЙ, до чего она злилась. Хорошо, что я этого не слышала. Бог не уготовил мне место в этой компании.
 Холодно. Стою. Пою: «Место, где свет было так близко, что можно коснуться рукой…» Уж больно нравятся эти стихи – сейчас таких не держат. Стою. Холодно. Пошла почитать газетку на стенде – «Советская Россия». Я вообще люблю читать газеты, но мне мало там что нравится. ДА и в журналисты пошли из всяких там профессий: что там школа юнкора, журфак шесть лет, практика – о чем Вы? Тяп – ляп - и готово. И все хотят с нами чем-то поделиться, на путь наставить. Только либо слишком сжато и сухо, либо слишком эгоистично и с пеной у рта. В дырах ковыряются, проблемы поднимают. Только вот инструкций не дают…
 Заметив свою газель, я торопливо отпрянула назад, неосмотрительно по отношению к окружающим. Оказалось, что я помешал допить бутылочку пива брюшноватого вида мужчинке. В награду - он облил мне рукава и спину ярко-алой куртки.
 Не тратя время на перебранку, я подскочила к маршрутке. Моя кипучая энергия не прошла мимо тетушки с апельсиновой авоськой. Не теряя ни секунды, я принялась подбирать все укатившиеся «солнца». Тетушка мне помогала, что-то там говорила про то, что сама в юности была жуткая растяпа. Водитель ждал. Я заметила, что он был очень улыбчив и что-то там говорил про «Грузите апельсины бочками».
 Нам с тетушкой было по пути. Она оказалось довольно милой, даже угостила меня апельсинами, хотя вид у нее был довольно убогий. Но каким-то благородным светом горели ее глаза, что-то чистое и святое таилось на самой их глубине. На таких людей можно смотреть на протяжении тысячи секунд и все равно не надоест. Она все больше молчала, но все-все понимала. Мне так кажется. Когда мы прощались, я вертела в руках подаренные апельсины и удивлялась: «Они у Вас прям, как Cолнце». Воздух растворился в молчании. Мы смотрели друг другу в глаза и слушали, как он все растворялся и растворялся. Необыкновенное спокойствие в тот миг овладело мной, когда она промолвила: «Доченька, ты главное не потеряй это…свое Cолнце. Где нет Cолнца – там тьма. Где тьма – там нет человека,понимаешь?»
 Я кивнула, рассматривая только что полученный дар. Больше я ее никогда не видела.