Глава 6

 Несколько дней прошло без особых происшествий. Быт в доме налаживался. В воскресенье семейство предприняло провести ударный капиталистический воскресник. Причем, поручения получили все члены от мала до велика. Работали дружно и весело. С места на место переносилась мебель, грохотала посуда, мылись окна, чистились двери, красился фасад, вытряхивались ковры, и, казалось, злые духи, если таковые имелись в доме, выметались напрочь вместе с залежавшейся пылью.
 Женщины старались не смотреть друг на друга и заговаривали только по мелочам. Стелле показалось, что она выглядела весьма глупо перед Марией, а той в ответ почудилось, будто Стелла нарочно покуражилась и подкрутила ее для каких-то своих непонятных будущих замыслов. Разговор их так и закончился безрезультатно. Что пользы в том, если высокие персоны не доверяют друг другу, пусть даже одна из них.
 Мария всерьез подумала, что этот странный камешек - не более, чем глупая проделка Стеллы, тщательно выверенная и предугаданная под ее нынешнее настроение. Первая ее реакция - замешательство и страх - сменилась пренебрежительным удивлением и сестринской псевдоозабоченностью, сдобренную медицинскими познаниями в области парапсихологии и нетрадиционного лечения. Мария посоветовала поменьше уставать вечерами, есть налегке, совершать моцион и... выбросить все из головы.
 Эх, как лихо она лгала Стелле да и самой себе с самого начала!.. Но Мария решила никого не посвящать в свою тайну, как бы близко ее окружающие к ней, к этой тайне, не подходили.
 Она старательно пыталась улыбаться, шутила, и очень подробно вовлекалась в самые мельчайшие бытовые подробности, думая, что выбьет этим всю накопившуюся дурь. Бедный Марк!.. Он принимал ее слабые актерские потуги за чистую монету и радовался как ребенок, носясь со шкафами и гарнитурами. Хотя иногда Мария думала, что Марк сам порой позирует и кажется совсем иным, чем таковым является. Игры сменялись играми, и в них проигрывал тот, кто не мог больше дурачить другого.
 Вечером радостные и до чертиков усталые, все уселись ужинать за большой стол в гостиной. Мужчины разлили шампанское в овальные фужеры и в приподнятом настроении уставились на деда. Обычно он, мудрый и молчаливый, выдавал грандиозные тосты. Но нынче дед хмурился и выглядел каким-то трагически-торжественным.
 Он привстал, поправив свой свитер, прикрывая горло, и хотел произнести что-то быстрое и краткое, но передумал, сел, надолго задумался, а потом, разгладив свои буденновские усы, произнес:
 - Друзья мои! Вы знаете, я стал многое путать. Имена у меня мешаются, и места у меня меняются. Ой-вэй!.. Болею, наверное, все так и есть. Вы должны меня понять, если что...
 - Да ну тебя, дед! - вставил Мишка. - Ты у нас самый бедовый!
 - Помолчи пока! - отрезал тот и продолжил: - Я ведь никогда ни во что не верил: в синагогу не ходил - запрещали, в коммунисты не попал - не приняли. Вот и остался без всякой веры. Так, только в одну судьбу и верю. А теперь эта судьба надо мной и посмеялась...
 - Что случилось, дедушка? - не выдержал Давид.
 - Да вот, гляньте! - Дед вытащил фотокарточку с изображением той самой индейской маски в коридоре, что так поразила всех.
 - Ну и что? - спокойно заметил Мишка. - Самая обычная фотка!
 - Обычная... - протянул Моисей и замотал головой. - Ты посмотри, посмотри повнимательнее в эти дырки, - и он ткнул в пустые щели маски.
 - Дай-ка мне, - предложил Марк и, прищурившись, вгляделся в фотографию. - Нет-нет, ничего особенного...
 Передал ее Марии, но та хранила молчание.
 - Есть особенное. Ой, вэйзмир... - вздохнул дед и поджал губы. - А я тут увидел в этой маске глаза знакомого мне человека...
 - Человека? - удивилась Стелла и пристально посмотрела на Марию.
 - Да-да, - продолжал дед Моисей. - Было это в тридцатые годы... Видите, далекое лучше помнится... Я тогда под Хабаровском служил. Додик, наверное, слышал, а вы, может быть, и не знаете. Так вот...
 - Дед, может, лучше выпьем? - попытался урезонить Марк.
 - Вы пейте и ешьте, - предложил дед, продолжая. - И слушайте меня... Никому и никогда я об этом не рассказывал... Даже тебе, Давид. Друг у меня имелся. Константин... Жена у него красавица была. Чернявая казачка. Весь гарнизон по ней с ума сходил...
 - Ну, дед, ты даешь! - прыснул Мишка и тут же замолк.
 - Я-то к ней как к жене друга относился, стало быть, как к сестре. Но она странная была, чудная такая... Да и не смотрела на меня вовсе.
 - А что же в ней было странного? - спросила Стелла.
 - Смурная все время ходила. Как тень... Ну, жены офицеров разные бывали. В основном, подруги хорошие, верные. А эта...
 - Что, дед, гулящая? - прошептал Давид и заговорщицки подмигнул Марку.
 - Да как тебе сказать... - помедлил с ответом Моисей. - Уходила она все время. За военный городок, за овраг, в лес куда-то. Туда и местные жители особенно не ходили. Глухое место, темное... Я и решил: дай, думаю, послежу за ней. Службы в тот день у меня не имелось. Вот и пошел. А у нее собака еще была больша-а-ая...
 - Как наш Принц, - схохмил Марк.
 - Со здорового теленка, пожалуй, была, - отпарировал дед. - Точнее, был... Кобель,да... Конечно... Пошли они в лес, забрели вглубь далеко. Я на дистанции держусь, разведку выполняю. Так вот... Ну-ка, Михаил, уши заткни, - неожиданно приказал он.
 - А я чё? Я ничё! - возмутился Мишка. - Чё я, крайний, а?
 - Ладно, дед, - заступилась Стелла и картинно вздохнула: - Он у нас уже подкованный, пестики-тычинки проходил, так что нового ты ему ничего не расскажешь.
 - Ну, хорошо... Разделась эта казачка. Скинула свои рейтузы, легла на траву меж деревьями, - мне-то хорошо было видно, я в ложбинке прятался, - вытащила из кулька что-то, мясо, наверное, и на пузе себе аккуратно разложила. А потом кричит ему:"Рекс! Фас, Рекс! Фас!" Ой-вэй!.. Этот Рекс накинулся на нее и стал... стал...
 - Ну-ка, Мишка, давай-ка впрямь затыкай уши, - не выдержала Стелла и вывела того из комнаты. - Ну, дедушка, тихоня ты наш, никак не ожидала от тебя...
 Дед запнулся от смущения и стыда. Казалось, он захлебнулся водой или поперхнулся косточкой. Но любопытство оказалось сильнее скромности, и все потребовали от него продолжения.
 - Ну, вы-то поняли, что он стал делать, - прокашлявшись, воодушевленно заметил Моисей, когда удостоверился, что бедного непонимающего Мишку вывели из комнаты с полной тарелкой еды.
 - Мы-то поняли, - в тон ему заметил Марк. - А ты что тогда сделал?
 - Я не выдержал и прыгнул прямо к ней. Кричу:"Ах ты, сука, потаскуха такая-сякая! Ты что вытворяешь?" А в это время ее Рекс, - видно, он еще дела свои кобелиные не закончил, - как вцепится в меня намертво и клыками своими цапнул за горло. О-о-ох!.. Я захрипел, руками замахал. Ой-вэй!.. Куда там! Чую, смерть подходит, уж пена красная изо рта потекла. А казачка встала надо мной во весь рост - голая, красивая, и ногу свою в туфельке на шпильке на меня поставила. Я ору изо всех сил:"Отгони! Отгони его!" А она мне со смехом:"Будешь меня любить так, как он?" Тьфу!.. Вспоминать страшно и противно!.. "Буду, буду!" - лопочу, а самого трясет, как в лихорадке. Она улыбнулась так гаденько, Рекса отвела, ну и...
 - Что? - затаив дыхание, кратко спросила Мария.
 - А что, что?.. Повалила меня на себя, как полагается.
 Все засмеялись свободно, почувствовав себя вышедшими на свежий воздух после душной комнаты.
 - Ну, дед, ты даё-ёшь! - протянул Марк, точно так же, как Мишка.
 - Фантазия у тебя, дедушка, богатая! - добавила Стелла ворчливо.
 - А что же дальше было? - поинтересовался Давид.
 - Стали мы с ней в этот лесок ходить. Уже без всякого Рекса...
 - Да-а... Вот тебе и друг называется, - исподтишка заметила Мария.
 Дед покраснел, но продолжил, желая во что бы то ни стало завершить свою тяжелую эпопею:
 - Однажды нас Константин этот и выследил... Горячий он парень был. Э-эх!.. Никогда у меня с той поры друга не было. Судьба наказала. Вот... Как увидел он нашу... э-э-э... свадьбу, вытащил револьвер и тут же в нее пальнул. Патронов пять или шесть...
 - Боже! А потом? - едва выдавила Стелла.
 - Хотел, видно, в меня. Но что-то в нем в последний момент сломалось, что-то перевернулось. Какой-то чертик механизм перекрутил. Посмотрел он на меня так - глаза в глаза. Ну и влепил без слов себе в висок последний патрон, и как подкошенный замертво свалился.
 - Вот это да! - пробасил Давид. - Как в кино... А как же, дед, ты из этой истории выпутался?
 - Да вот как будто сухим вышел из воды, сам удивляюсь, - пожал плечами Моисей. - Следствие велось. Милиция всюду копала-шныряла... Ничего не нашли. А я даже не помню, как тогда из лесу выбрался. Никто меня не видел, никто не подозревал. Знали, что я - Костин друг. На допросах отвечал как заведенный:"Не знаю, не был, не слышал!" Боялся, боялся я... Страшно ведь - тюрьма, а то и... Потом, правда, в тридцать седьмом, меня из нашей части турнули - перевели в одну захудалую дивизию... А там война. Не до этого было. На том дело и кончилось...
 - Значит, не кончилось это дело, дедушка, - задумчиво произнесла Мария.
 Моисей опять глубоко вздохнул и согласно кивнул.
 - Не кончилось, это верно. Знаю я, хорошо знаю, что предал тогда своего друга. Дважды, трижды предал, многажды предал... Я ведь его совсем позабыл. Жизнь потом прожил - и ничего. А теперь вот - он мне сигналы подает...
 - Какая же это все ерунда! - взволнованно заговорил Марк. - Ты все сделал правильно, логично и разумно. Разве нужна была еще твоя жизнь?.. Ты боролся за нее, в конце концов. И победил. А все эти проблемы совести, искупления грехов - все это для книжек...
  - Ой-вэй, Марик, дорогой!.. К старости все грехи наши в один мешочек скапливаются, и душат, так душат, что дышать не дают...
  - Значит, эти дырки в маске тебе напоминают глаза Константина? - в упор спросила Мария и, кажется, впервые за все время разговора каким-то боковым зрением окинула Стеллу - та сидела, глубоко задумавшись.
 - Напоминают, - опять закивал дед. - Еще как напоминают...
 Он неожиданно схватил свой фужер и резко опрокинул в себя содержимое. Потом, сдержанно кашлянув, не говоря ни слова, еще раз кивнул головой, будто бы прощаясь, и быстро вышел из гостиной.
 - Какой он странный сегодня, - всполошилась Стелла. - Я, пожалуй, присмотрю за ним.
 Давид отправился вслед за ней. Мария принялась было убирать посуду, но остановилась, заметив на себе пристальный взгляд Марка.
 - А ты, Маша ... что ты думаешь по этому поводу?..
 - Я? - она с трудом перевела дух от нахлынувшего волнения. - Я думаю, что тебе пора спать, ведь завтра трудный день...
 - Умница, - похвалил Марк, успев налить еще немного шампанского себе и ей, и, протянув торжественно бокал, заявил: - У нас с тобой хорошая собака. Давай за нее выпьем...
 Мария улыбнулась, ткнула звонко своим фужером в фужер Марка и выпила жгучее французское шампанское, что приятно обожгло ее горло, изнывающее от нестерпимой жажды. Стало легко и невесомо...

     (Продолжение следует)