Руби с плеча

Я докуривала последнюю сигарету в пачке, уже 17ю за сегодня. На улице было противно мокро, под стать моему настроению. Январь выдался по-весеннему теплым…
Я кинула остатки сигареты в лужу на тротуаре и вошла в подъезд.
Обычная советская пятиэтажка со стенами, исписанными подростками, обвалившейся зеленой штукатуркой и пыльными коричневыми окнами, в которые колотил дождь. Ни одна лампочка в подъезде не горела и на пятый этаж я поднималась практически на ощупь.
Запыхавшись сегодня больше, чем обычно, я позвонила в дверь. Открыл мне невысокий молодой человек – Лешка, мой Лешка…

-Привет! – скорей вопросительно сказала я.
-Проходи…-Леша отошел в сторону. Я прошла в квартиру.
-Мама дома?
-Нет!
-Хорошо! – я промолчала, -Как Надя?
-Зачем ты пришла? – Леша был не рад меня видеть…
С тех пор как мы расстались, не прошло и двух недель, а он так поменял свое отношение ко мне, стал совсем другим, а ведь мы обожали друг друга!

-Я беременна, Леш… - пытаясь проглотить слезы прошептала я.
Он побледнел и сел на диван.
-Я – отец?
-Да…
-Давно ты знаешь?
-3 дня…
Он молчал, закрыв лицо ладонями.
-Надо аборт делать…у меня деньги есть, только…только страшно одной.
Леша замотал головой:
-Нет! Не надо аборт!
У меня по спине побежали мурашки.
-А что делать? – я села рядом, - Я не могу рожать…так всем будет лучше!
-Почему не можешь?
-Мне только 17, надо школу заканчивать!
-Да, ты права…Когда ты хочешь это…это сделать?
-Я договорилась на завтра. – тихо ответила я.
-Хорошо, я поеду с тобой…

Ночью мне было плохо…очередной приступ тошноты. Мой Малыш не хотел покидать свое место, мне казалось, что Он знал что я хочу сделать и ему было так тоскливо…
Я проплакала пол ночи. Иногда приходила мама и ругалась что я мешаю спать маленькому брату…

Встала я, как в школу, в пол-восьмого…собрала сумку и вышла на улицу. Мама ничего не должна знать…
Леша ждал меня на остановке…

Когда мы шли по белым коридорам больницы, снова стало плохо. Леша держал меня за руку…во время операции тоже…

Совсем не больно, но как страшно, несправедливо и чудовищно то, что я сделала…мерзко, горько и противно…за поступок, который я всю жизнь осуждала у других!
Я не увижу Его первой улыбки, Его первых шагов, Его первой пятерки…Не услышу звонкого смеха, как он будет говорить «мама» и пытаться медленно, но верно познавать этот мир: большой и несправедливый…

Дома я весь день пролежала на кровати, бессмысленно глядя в стенку, не отвечая на звонки, и только вечером следующего дня узнала, что Леша выбросился из окна…