Пальма-де-Майорка

 Пальма-де-Майорка

                (чудесный островок в Средиземноморье)

- Жить хорошо, и жизнь хороша… – с наслаждением выдохнул  дым дорогой сигареты радостный Яков.
Ему, черному маклеру удалось путём сложной махинации перекочевать с окраины в самый центр столицы, в хорошую четырех комнатную квартирку, где он сейчас от души наслаждался жизнью, отхлёбывая её из бокала в виде крепкого виски, меленькими такими глоточками.
Обычно он перебивался по мелочам, кому помогал подыскать вариант обмена,  кому-то оказывал услуги с разъездом, кому с переездом. Но в этот раз, ему просто сказочно повезло, ему казалось, что  на полотне его судьбы  поставлена самая замечательная заметка и он просто преуспел в подобных комбинациях и манипуляциях, и от всего этого на душе у него было - ещё лучше! Яков был поражен своим неожиданным достижением, его душа радовалась, пела, плясала и ликовала...
- Да-а-а… - теперь заживём… – весело потирал руки маклер. - Если я кони не двину… – снова  отглотнув настоящего шотландского виски, подумал про себя Яков. - И если  моя баба меня совсем не   задолбёт своими  бытовыми нравоучениями, не так трусы натянул, не так к стене отвернулся, не так захрапел, во сне  не то что-то сказал – тяжело домысливал про себя маклер.

Он был женат и его супруга Соня, будучи женщиной своеобразной всё время заостряла своё скрупулезное внимание на жизненных  мелочах  до такой степени, что Якова иногда  просто трясло и доводило до белого каления.
- Какие мы нервенные, какие нервенные – в ответ не то, что бы огрызалась, а на дыбы вставала супруга, каждый раз делая замечания по поводу не там брошенной футболки и не так поставленных тапочках. И это было как раз в тот самый момент, когда её супруг Яков обдумывал очередной супер выгодный план переселения какого-нибудь из своих клиентов.
- Слушай, Соня! - ты меня когда-нибудь так допечешь, что я просто умру. То есть отдам концы насовсем, основательно и бесповоротно, и всё. Интересно, как ты тогда будешь жить без меня? А!? Для тебя ведь нет ничего важнее твоих порядков! Возьми эти тапочки, и сама поставь там, где считаешь нужным! Или положи  футболку, куда тебе надо! – спокойненько, что бы совсем не сорваться, отвечал ей супруг. - А то не ровён час, схватит у меня сердце от твоих указаний с пристрастиями и отдам я концы на фиг! И не надо  меня убеждать, что ты доживёшь остаток жизни в тоске, месяца не пройдёт, как ты  подцепишь кого-нибудь, и этот кто-нибудь после моей смерти или пропьёт все мои достижения в виде нашей квартиры с шикарной дачей или просто озелит тебя дуру и  останешься в том, в чем и приехала из своей глубокой дремучей деревни! Будешь рвать  тебе на себе волосы во всех доступных местах…
- Да на тебе пахать надо и запрягать вместо трактора, а ты - помирать собрался! Не рановато!? Лучше б шел на завод работать, чем квартирами спекулировать! – ощетинясь ни на миллиметр не сдавала боевые позиции Соня. А зачем она с заводом невпопад ляпнула, она и сама не знала, так, ей лишь бы что-то сказать. (есть же такие женщины…).
- О боже! Ну, какая же ты дура? И зачем только я на тебе женился? – чуть ли не плакал Яков, осознавая полную безвыходность своей ситуации. - Девчонку можно вывезти из деревни, но деревню убрать из неё, просто нельзя – схватился он руками за голову.

Говорят, что происходит, бог делает к лучшему, но кто его знает, может и он иногда ошибается…?



На следующий день Яков тихо и спокойно умер во сне под самое утро,   наверное – от зелёной тоски… по женщине, которая, по его мнению, должна была мужа при жизни хотя бы немного ценить. Но, увы, Соня на своего мужа до этого только ругалась.

Ужас проснувшейся Сони нельзя было передать никакими словами. В то раннее утро ей снилось что-то очень хорошее…  Будто она спит со знойным широкоплечим мужчиной, и стоит ей только до него дотронуться пальцем, как он тут же нападёт на неё как зверь и всю растерзает. Во сне она повернулась, прижалась к Якову, но тот уже немного остыл и никак не реагировал на её прикосновения, хотя тёплая постель ещё долго хранила его тепло.
-А-а-а-а…!!! – дикий душераздирающий крик три раза перевернул всё, что только можно было перевернуть в новой квартире. То, что успело дойти до сознания Сони,  волосы на её дурной голове поставило дыбом. Она была из немногих, кому удалось  пережить такое, женщина очень хорошо почувствовала и ощущала всё то, что ощущают и чувствуют в такие минуты.

Были скромные похороны, слёзы и сопли, убивания, лобзания и рыдания о покойном, со скорбными словами: - Да какая же я была дура, да зачем я всё неправильно делала и всё такое прочее... Была стандартная справка о смерти с типичным диагнозом: – "умер от недостатка внимания". Был конкретный разговор с врачом анатомопатологом на тему, от чего де умер на самом деле.
- Наверное, от тоски… – задумчиво созналась молодая врач патологоанатом. - Такое бывает, хоть и редко, но всё же бывает, когда  молодые мужчины умирают от зелёной тоски… – подтвердила она  диагноз,   почему-то грустно и тяжело при этом вздохнув.
На похоронах больше всех переживала Сонина близкая подруга, которая при жизни особенно настаивала на приучении Якова к порядку, дабы не разбрасывал свои вещи, где ни попадя.
- Слушай - больше всего переживала она. - А квартира-то с дачей на ком остались…?
- Да на нём, но он завещание на меня написал – не меньше подруги  переживала Соня.
- Вот и правильно, а то потом родственники какие-нибудь найдутся,  придется тебе с ними делиться.

Покойный Яков как в воду глядел, как месяца не прошло…
- Сонь, ну хватит тебе ходить в трауре, ты ведь ещё молода и фигуркой тебя господь бог не обидел, жизнь-то идёт вперёд. Хватит тебе убиваться, пойдём лучше в ночной бар сходим, развеешься, может, с кем познакомишься, а может, любовь свою снова найдёшь? Разрядишься по полной программе… – уговаривала подруга. - Причипурись маленько, оденься по модному, губки чуть-чуть подведи, ресницы подкрась, бельё по эротичней одень и самое главное прическу себе сделай. А твоему Якову теперь уже  ни чем не поможешь…
Немного подумав, Соня, особенно постаралась с прической, ей всегда нравился откровенный пробор.

Ночные огни бара подружек встретили  очень приветливо. Правда, огни эти, хоть и ярко горели, но Якову с того света  они были совсем не видны, а если бы и были видны, но он, наверное, в гробу два раза перевернулся, а может быть, даже привстал, если бы у него была такая возможность - но такой возможности у него - не было.

Вход в бар для женщин был совершенно бесплатным, чему подруги внезапно обрадовались. За соседним столиком их встретил красивый парень, который был – Во! Как потом отозвалась о нём  подруга, недвусмысленно обхватив и погладив бутылку шампанского. Правда, его выдавали холодные голубые глаза,  по ним казалось, что он тащит негативный балласт из прошлого в будущее. А так,  всё остальное было при нём, если бы не этот холодный и безразличный взгляд как у акулы.
Как только оркестр взял первые ноты, все тут же, как по команде бросились танцевать, войдя в ритм крутого стебалова. А голубоглазый парень не бросился, он грациозно встал и деликатно пригласил Соню, а та от радости подорвалась, словно на противотанковой мине.
Но ещё перед тем, как голубоглазый добряк, как показалось  хрупкой душе Сони, её пригласил на танец, его Амур зорко прицелился, с усердием натянул тетиву коварного лука и попал прямо в Сонино сердце, поразив мишень в самое яблочко, тем самым перейдя рубикон всех возможных  желаний. Подруга Сони это заметила и завизжала, не то от радости, не то от зависти, не то под воздействием выпитого спиртного.
- Он сегодня взлохматит твою прическу и даст тебе жару, намнёт сегодня тебя везде,  до этих самых, до серебреных колокольчиков! – не скрывала она свои чувства.

На улице заморосил дождь,  дождинки возле  столика стали стучаться в окно, создавая атмосферу близости и уединения.
У Сони тем временем на счетах был крах, и она всей душой надеялась на богатого спонсора и любовника.
Нет, в этот момент совесть не уколола её сознание, до сорокового дня полёта души Якова ещё было какое-то время, но всё это было там, за далёкими облаками. Во вдове проснулось какое-то новое чувство, ей вдруг захотелось любить и быть любимой, но от стыда этих мыслей было в пору, хоть лицо отворачивать. Но Соня лицо почему-то не отвернула. Она ждала, когда Самсон незаметно своей богатырской рукой в медленном танце начнёт ей  опускать свою руку туда,  ниже пояса, а  мурашки, где-то там под вечернем платьем побегут и помчатся всё дальше и дальше.  Сонино личико запылало желанной краской, впрочем, чего совсем  было не видно при тусклом освещении  бара.
Михаил Шуфутинский пел про Пальму-де-Майорку, а Соня замлев в объятиях, при первой встрече оказавшись скромной и застенчивой, потихоньку начала разговариваться, кто она и откуда, как её звать, где и с кем проживает. К великой радости голубоглазого парня с редким именем Самсон оказалась - что она совершенно одна, от чего его глаза вдруг засияли и вспыхнули, он почуял добычу, теперь у него впереди был полный и глубокий зелёный.

В её квартиру они приехали на его "Мерседесе", по дороге забросив Сонину подругу домой. Арсенал шампанского  катастрофически быстро заканчивался, а после и вовсе иссяк, свечи уже догорали, из магнитолы неспеша мурлыкала любимая кассета покойного Якова, потом тонкая резинка Сониных трусов неожиданно соскользнула,  сдернутая её маникюрными пальчиками, кони ход прибавили, но тут оказалась маленькая такая заминка, Самсон настойчиво просил Соню оставить на ногах туфли, и она, не раздумывая согласилась, а дальше… Дальше была жестокая, нет, жесточайшая любовь, в заключение которой Соня не успела закрыть глаза, ну, не получилось у неё закрыть их во время. На завтра один глаз у неё был красным.

- Ну, ты даёшь мать, вот это любовь!? - при встрече восхищалась  подруга. - Мне остаётся только завидовать - ещё больше восхищалась она.

А у Сони любовь тем временем продолжалась… Это было просто верхом её мечты! Подарки, ресторано, баро, казино, в заключение чего Самсон предложил Соне руку и сердце, но это для неё не было  полной неожиданностью.  Соне казалось, что этот красивый парень не просто в неё влюбился, он в неё впиявился, а ей так хотелось этого и так не доставало.
- Сонечка, котёночек, давай махнём с тобой на Пальму-де-Майорку в Средиземноморье? А? Я покажу тебе этот чудесный островок на нашей планете – предложил её новый друг. - Давай свой паспорт,  я всё мигом оформлю,  путёвку, билеты,  визу и загранпаспорт.
И Соня ему его отдала… совершенно без задней мысли.

Там, где-то далеко, далеко сзади вместе с Москвой осталось родное Шереметьево 2, а сейчас на дне воздушного океана под крылом самолёта была Италия, пассажирам самолёта напоминая своими контурами форму сапога. Самолёт пронизывая пространство воздушного океана, держал курс на Пальму-де-Майорку, он нёс на своём борту людей,  которые по велению судьбы были сейчас именно в нём,  в этом самолёте,  вместе с  ним бороздя просторы этого громадного океана, преодолевая огромнейшее расстояние с огромной скоростью. Всё это сейчас было завязано с законами физики в один узел, и скорость, и время, и пространство, и судьбы людей вместе с теориями вероятности и относительности…
Среди пассажиров этого самолёта были и Самсоном с Соней. Самсон был задумчивым, а Соня разглядывала в иллюминатор берег Италии и океанские корабли, не переставая восхищаться увиденным.
Её мысли в этот момент были так далеки от реальности, что она насмерть забыла о своём покойном супруге и о его словах, она была сейчас вся в любви, в счастливом будущем, строила планы, как они с Самсоном будут жить дальше, наивно представляя себе, что она и вправду вся такая особенная и её новый друг так и будет за ней ухаживать и угадывать её мысли. Во всяком случае, Соне сейчас  хотелось этого сильно.



Пальма-де-Майорка ласково встретила их своими лазурными пляжами, тёплой океанской волной и номером в довольно-таки приличном отеле. Соня до этого никогда не бывала не только на Пальме-де-Майорке, а вообще нигде, её удивлению и восторгу просто не было границ и никакого предела. Ей стало казаться, что эти две недели для неё будут самыми счастливыми в её жизни, и это было именно так,  наверное, зря ей казалось - они и вправду были счастливыми, впрочем, если не считать двух, сказать – маленьких инцидентов.
У них каждые два часа была большая любовь, от которой Соня с непривычки даже устала.

Первым инцидентом было то, что после дискотеки, как показалось Соне, Самсон просто хотел её упоить, а потом удалился, поставив перед ней бокал с текилой.  Но Соня, почувствовала себя что-то неважно, к бокалу она не притронулась. Зато к бокалу притронулся  заблудившийся новый русский в состоянии явного недопития, и желанием познакомиться с молодой девушкой, у которого желание ещё выпить, нежели познакомиться,  оказалось сильнее. Он задал Соне совсем нескромный вопрос. Нет, ни как вас зовут, ни можно ли вас… Он просто почтительно спросил, можно ли выпить бокал…? Его обращение было простое, как молоток.
- Да, пожалуйста… –  в лёгком недоумении ответила ему Соня.
Новый русский залпом выпил бокал, и судорожно глотая ртом воздух, тут же… помер. Тут появился Самсон,  на его лице застыло такое выражение, казалось, что он увидел то, чего никак просто не ожидал…?
- Ты что? Для меня этот бокал приготовил…?! - взорвалась Соня. - Ты меня отравить хотел? - в истерике пытала она своего бойфренда.
- Ну что ты дорогая? Успокойся! Откуда я знаю, от чего он отдал концы? – в оправдание кричал Самсон, тут же далеко и брезгливо забросив бокал.
Но в этот раз Соня ему поверила.

Эта ночь для них обоих была крайне неприятной. Была местная полиция с разными расспросами и прочими свидетельскими показаниями. Соня в эту ночь до утра так и не могла заснуть.
А в последний день, когда она купалась, Самсон упражнялся с аквалангом. Соня хорошо умела плавать, она любила дальние заплывы. Но в очередной заплыв её вдруг кто-то крепко схватил за ногу и стал тащить в глубину. Она долго отбивалась, наглоталась воды, но в концов сумела вырваться и быстро уплыть на берег. Но когда к ней опять подошел Самсон,  она увидела на его теле царапины, как поняла, от своих ногтей.
- Меня кто-то хотел утопить… - плакала ничего непонимающая девушка. - Откуда на твоём теле взялись царапины?! - опять в истерике кричала она.
- Да я об рифы поранился – виновато оправдывался Самсон. - Об проклятые рифы под водой зацепился…
Этой ночью у Сони тоже была бессонница. В обрывках сна снилась её бабушка по прозвищу Бабалай. Сонину бабушку звали Алла, и когда маленькая Сонечка звала свою бабушку звонким голосом, и кричала – баба Алла, баба Алла! Эхо в лесу разносило, отдавая гласными вперемежку, и получалось - как Бабалай. Бабушку Сони   после этого так и прозвали - Бабалай.

Прежней любви между молодыми уже не было, Самсону всё время кто-то звонил по сотовому и всё время на него орал, а Самсон только молчал, неприятно морщился и брезгливо относил трубку.

Вскоре отдых закончился. В Шереметьево Самсон сухо так попрощался, пообещав завтра увидеться, но он не сдержал своё слово. На последние деньги Соня взяла такси и поехала домой.
А у дверей квартиры её поджидал новый сюрприз. (Сюрприз – французское слово, означающее неожиданность). Замок в двери её квартиры был другой. Соня стала звонить в дверь, она очень долго звонила. Дверь открылась, и на пороге возник огромный такой детина, который грубо спросил.
- В чем дело, мадам? - от чего она просто опешила.
- Я здесь живу! - попыталась прорваться домой девушка.
- Да нет, это я здесь живу - ответил ей здоровый детина,  оттолкнув её плечом.
- Я в этой квартире на совершенно законных основаниях и у меня есть все документы. Эта квартира  отошла мне по завещанию покойного.
- Но у него не было такого завещания! – насмерть убитая создавшимся положением отвечала ему Соня, теперь уже многое понимая.
- Может быть, и не было, этого я не знаю, но по документам всё именно так! Разбирайтесь через суд! – ответил детина, с силой захлопнув дверь прямо перед её носом.
Соня звонила в милицию, милиция приехала, и, посмотрев документы на квартиру, сказала, что  ничем  ей помочь не может, так  всё по закону. Соня позвонила соседке, поплакавшись, заняла у неё  деньги, что бы уехать на дачу, но на даче её ждал точно такой же сюрприз, это её добило и она стала стремительно терять свою привлекательность.
Она побывала у подруги, но та только пожала плечами. Соня не знала, куда обращаться и что делать, телефон Самсона упрямо молчал, и ей ничего не осталось, как уехать к себе в деревню, оставшись во всём том, в чем она оттуда приехала. Правда, была у неё надежда восстановить справедливость. Но справедливость - не была восстановлена…

Через неделю в деревню приехала шикарная иномарка, ребята из которой Соне доходчиво объяснили, для пущей убедительности  щелкнув прямо перед ней выкидухой, что в деревне на свежем воздухе жить даже лучше, чем в городе, напоследок передав в качестве компенсации из рук в руки сто долларов.
По ночам Соня ещё долго вспоминала слова покойного мужа: - "Останешься с тем, с чем и приехала….".

А жизнь тем временем продолжалась, деревенские краски запоздалой осени вносили свои коррективы, отсвечивая на солнышке падающими листьями, листва на деревьях желтела…  К Соне стали свататься деревенские парни - Сонька, да брось ты этот город, смотри, как у нас здорово…
И вправду, в деревенской жизни,  так много было чего-то  особенного, в отличие от городской…
А Пальма-де-Майорка Соне вправду запомнилась на всю жизнь,  по ночам ей снились лазурные пляжи, дискотеки и берега…

         Андрей Днепровский – Безбашенный.

          17 сентября 2005г