Пограничный роман

Пассажирский поезд №90, Жмеринка-Москва Юго-Западной железной дороги прибыл на станцию Суземка глубокой ночью, и Антон Шляпников спал. У него был длинный и тяжелый день, посвященный борьбе с киевскими чиновниками и сражению с пограничниками в Конотопе. От «своих» он подвоха уже не ждал и потому спал крепко и беззастенчиво.
Поезд остановился, проводники распахнули двери, и российские пограничники вошли в вагоны, спасаясь от промозглой мороси ночного перрона.
Младший сержант пограничной службы Бобылькова любила вагоны. Ей казалось, что внутри всегда очень уютно, там много людей, много вещей и живых запахов, даже если чуть-чуть душновато. А еще она любила проверять паспорта, ведь это так волнующе: находить связь между живым лицом и таким важным документом, как паспорт.
Добравшись до третьего купе, она увидела пассажира на одиннадцатом месте и остановилась. В то время как остальные граждане уже взволнованно протягивали ей паспорта, этот доверчиво спал. Спал он на спине, и если бы открыл глаза, то встретился бы взглядом с младшим сержантом Бобыльковой. Но глаза он не открыл и продолжал спать, крепко, как наивное дитя.
Вместо того чтобы разбудить Шляпникова, младший сержант стала проверять документы у остальных пассажиров, украдкой на него поглядывая. Он был высок, и его ровные круглые плечи выглядывали из-под одеяла; лицо его было каким-то по-детски пухловатым, но между бровей уже образовалась складочка человека взрослого и в высшей степени серьезного. Невольно младший сержант Бобылькова представила, какой хороший человек этот пассажир на одиннадцатом месте. Наверняка он гражданин Украины, и у него этот милый акцент, и он замечательно бережлив. Младший сержант представляла, как он улыбается, как деловито говорит, что зарплату принесет завтра и что не успел купить сыр по дороге домой, потому что немного задержался на работе.
Она уже закончила с паспортами остальных граждан, но все еще не будила Шляпникова, а стояла над ним и думала, как здорово бы было, если бы у него что-то оказалось не так с документами. Тогда его следовало вывести в купе проводника, и там им пришлось бы сидеть плечом к плечу. Наверняка у него не будет денег, чтобы разобраться на месте, и тогда его ссадят на станции, и только когда поезд уйдет, выяснится, что все это досадное недоразумение. Бобылькова даже улыбнулась, представив, что ему некуда будет идти, ведь у него нет денег! И тогда она, робея, предложит ему переночевать у нее. Она представит его своим родителям, и они всю ночь будут разговаривать. Он расскажет о себе, и о том, что заставило его отправиться в путь без копейки. А на следующее утро он поймет, что должен остаться еще на несколько дней…
Младший сержант Бобылькова, наверное, долго бы еще мечтала, однако рация на ее поясе и лейтенант Игорев, который уже заканчивал проверять свою часть вагона, вырвали ее из мира грез. Она наклонилась и легонько коснулась его руки.
- Ваши документы, пожалуйста, - попросила она.
Когда Шляпников открыл глаза, он обнаружил над собой лицо пограничницы. Это лицо размещалось на узкой невзрачной голове, которая в свою очередь возвышалась над непомерно широкими плечами зимней форменной куртки. Возможно, если бы она была в гражданском и с распущенными волосами, то показалась бы Шляпникову милой хрупкой девушкой, однако сейчас он видел перед собой пограничника, который чего-то от него хочет.
- Что? – переспросил он спросонья.
«Наверное, он не понял моего произношения», – подумала Бобылькова и попыталась изобразить малороссийский акцент, как его себе представляла:
- Пачпорт, будьласка… Пан… Шановны…
«Еще издевается! Ну что им всем сегодня от меня надо?!»: страдальчески подумал Шляпников. Он привстал и откинул подушку. Он всегда хранил дорожные брюки вместе с кошельком и паспортом под подушкой. Шляпников казался себе бывалым путешественником и ощущал неуязвимость перед поездными ворами. Передав паспорт пограничнице, он с нетерпением ждал, что сейчас ему быстро вернут документ, и он снова сможет спокойно уснуть.
Бобылькова с волнением раскрыла паспорт и с ужасом обнаружила, что он принадлежит Антону Шляпникову, гражданину России! Она сверила серию и номер со специальной табличкой в синей папочке, однако все было в порядке! Сейчас он уснет и уедет, и они никогда больше не увидятся! Оставалась только одна-единственная надежда, на то, что у гражданина Шляпникова будет что-то не так с багажом. Тогда его ссадят с поезда, а потом выяснится, что это недоразумение, и они пойдут домой к родителям младшего сержанта.
- Будете что-нибудь декларировать? – спросила она, поставив в паспорт штампик.
Шляпников взял документ и приготовился уснуть, но на полдороги к подушке осознал, что от него опять чего-то хотят. Этим чиновникам всегда от него что-то надо!
- Что? – переспросил он.
- Ну, в багаже вашем… у торбах, - попыталась перевести Бобылькова и некстати вспомнила, что пассажир – гражданин России и в переводе не нуждается. – Декларировать что-то будете? Багаж или деньги?
- Нет, – качнул головой Шляпников и лег на бок, собираясь, наконец, уснуть. Ему казалось, что долг перед пограничной службой родной страны он уже сполна выполнил.
Однако Бобылькова была решительно против расставания со своей мечтой.
- Оружие, наркотики? Где ваш багаж, покажите его! – потребовала она.
Шляпников почувствовал, что его опять одолевает раздражение. Какой у командировочного может быть багаж? Ведь он уже сказал, что декларировать ему нечего!
- Нет у меня багажа! Только сумка. Внизу, под сиденьем!
Младший сержант подумала, что такой очаровательный поначалу пассажир почему-то сопротивляется судьбе, которая свела их вместе. Но со своей стороны сержант была намерена сделать все, чтобы мечта воплотились в реальность.
- Покажите ее! – сказала Бобылькова и строго посмотрела, пассажир должен понять, что бояться тут нечего и сопротивляться не стоит, впереди их ждет счастливое будущее.
Шляпников сделал глубокий вдох и напомнил себе, что не стоит сопротивляться милиционерам, пограничникам и таможенникам, это их только злит, а ему очень хотелось снова уснуть. Он поднялся с полки и только сейчас осознал, что он почти голый, ведь он никогда не спал в штанах в поезде и никогда не стеснялся, но сейчас должен был встать вплотную к женщине-пограничнику. Шляпников почувствовал себя неловко и даже униженно. Но отступать было поздно, и он поднял сиденье, показывая маленькую дорожную сумку.
Бобылькова украдкой глянула на поднявшегося пассажира и так же украдкой застеснялась. Она достала сумку, заглянула внутрь и не нашла ничего противозаконного. У нее не осталось никаких причин задерживать этого человека.
- Может быть, у вас есть что-то в карманах? – с некоторым отчаянием спросила она, показав взглядом на пиджак пассажира.
- Ну что, что у меня может быть в карманах? – с очевидным отчаянием воскликнул Шляпников, кинул сумку под сиденье, хлопнул крышкой и, сорвав с вешалки пиджак, пихнул его в руки пограничницы.
Он так громко воскликнул, что проснулся пассажир на верхней полке, являвшийся гражданином Украины и уже счастливо уснувший.
Бобылькова растерянно пощупала пиджак, все еще не в силах поверить, что подарок судьбы рассыпается в прах прямо у нее в руках.
- А может, у вас… - робко попыталась она спросить напоследок.
Однако Шляпникову даже не пришлось самому отвечать на этот вопрос. Вместо него раздался недовольный бас соседа сверху:
- Шо ж ты за людына? – грубо спросил он и отвернулся к стене.
Бобылькова почувствовала себя неловко. Она вернула пиджак пассажиру и пошла к выходу из вагона. Младшему сержанту пограничной службы было грустно. Она поднесла к губам рацию и доложила, что вагон проверен:
- Седьмой – порядок.
Однако внутри у нее порядка не было.
Бобылькова вышла из вагона и посмотрела вслед сослуживцам, потянувшимся к теплому кафе. Морось все так же падала с ночного неба, но теперь она казалась приятно прохладной на лице младшего сержанта. И фонари на платформе горели с каким-то участием. Со странным чувством где-то внизу живота девушка пошла по перрону.
Поезд тронулся. Проводник погасил свет в вагоне. Шляпников уснул.