Путешествие n. Памяти Станислава Лема
скорейшей публикации которых настаивает МАК. Утраченный автограф Великого Путешественника был вновь обретен лишь месяц назад,
11 апреля, когда уборщица решила к Дню Космонавтики навести порядок
в кабинете Председателя МАК. Заветная рукопись была обнаружена на подоконнике, где использовалась в качестве подставки под
горячий кофе.
Дневниковые записи, чудом избежавшие утилизатора, проливают свет на историю изобретения, являющегося основополагающим и
судьбоносным для нашей цивилизации.
Кроме того, предлагаемые Читателю материалы касаются меня лично.
За Международную ассоциацию Космонавтики
Проф. А.С. Тарантога
ПУТЕШЕСТВИЕ NN
Я был необыкновенно зол. С какой стати светила медицины решили, что сильная вибрация успокаивает нервы и не дает пациентам
сосредоточиться на своих проблемах?! Ерунда! Постоянная тряска на планете Юниора, считавшейся ранее непригодной для жизни,
только раздражала меня.
Я ни на минуту не забывал о разрыве с профессором Тарантогой, которого столько лет считал коллегой и верным другом. Именно
по его милости я попал в этот "миксер" для доверчивых больных, будучи совершенно здоровым.
Ну, ничего! Я докажу свою правоту! И псевдоученый господин Тарантога будет умолять меня не рассказывать о его позоре.
Он утверждает, что большинство научных открытий не столько способствуют развитию цивилизации, сколько вредят человечеству
в целом.
Право, это смешно!
Придуманный им жестокий способ лечения расстроенных нервов, который он описал в своем фантастическом рассказе и подбросил
в прошлое - довольно гнусный поступок. Псевдоученые медики подхватывали его дурацкую идею и мучают ни в чем невиновных больных.
Но Тарантога вбил себе в голову, что с помощью фантастических рассказов он может влиять на научно-технический прогресс.
Какая глупость!
А то, что этот дилетантский рассказ один раз сработал, еще ни о чем не говорит.
Эврика! Я знаю, как отстоять свою точку зрения. Писать, правда, придется ночью, когда вибрационную машину останавливают
для
профилактического ремонта, но это меня не пугает. Опыт литературного творчества я приобрел, описывая свои многочисленные
путешествия на дальние планеты.
У господина Тарантоги есть две слабости: он терпеть не может появляться в обществе в неопрятном виде и без конца гладит
свой костюм (о стрелку на его брюках можно порезаться), а, кроме того, с утра до ночи смотрит и слушает последние новости,
стараясь быть в курсе всех событий. Даже улетая в неосвоенные сектора Вселенной, он днюет и ночует в рубке гиперсвязи. Из-за
этого у него не раз возникали конфликты со связистами. Только имя спасало профессора Тарантогу от неприятностей.
Мой изящный остроумный рассказ наведет ученых на мысль о новом изобретении. Кто-нибудь из них, читая на досуге, наверняка
попадется на приманку. И тогда утюги, при нагревании передающие новости, точно войдут в наш быт.
Да это и удобно: чем горячее новость, тем выше температура утюга. Все будут знать, что шелк можно гладить только на
новостях культуры, а для льна подходят репортажи с футбольных матчей.
Настроение опять прескверное - утром получил письмо от Тарантоги:
"Дорогой коллега! Рад, что Вы наконец согласились с моей точкой зрения. Хотя немного жаль любимые летние брюки, которые я
случайно сжег утюгом, пока следил за напряженным футбольным матчем между землянами и тарраканцами..."
Чуть не сгорел со стыда. Помогла вибрация: так надоело трястись, что забыл о подлой выходке Тарантоги и написал жалобу
Администрации Юниоры. Клавиатура на моем ноутбуке почти стерлась со временем, да и вибрация сыграла свою роль, в связи с чем
документ буквально пестрит опечатками, но менять в жалобе, где это нужно по тексту, "д" на "л" и "в" на "а" не стал - пусть
помучаются!
Завтра улетаю на Уэллсину - далекую планету из системы пока еще никак не названной звезды. Слышал, что там цивилизация
развита в сотни раз больше, чем на любой известной человечеству планете.
Пассажирские космолеты туда не ходят, зато, к счастью, именно с Юниоры летают грузовые. Напрошусь запасным пилотом.
Наняться запасным пилотом не удалось, пришлось лететь зайцем, в отсеке для скафандров, забравшись в один из них. Меня
обнаружили уже в открытом космосе. Капитан посмотрел на меня так, что я забеспокоился. Общеизвестно, что когда-то капитаны
кораблей высаживали непрошенных пассажиров прямо в открытое море. Возможно, схожая судьба ожидала и меня. К счастью, один
из членов экипажа оказался большим поклонником Тарантоги, читал изданные им мои дневники и замолвил за меня словечко. В
результате меня не только не высадили, но и разместили в гостевой каюте. Правда, она была уже занята важным чиновником,
летевшим на Уэллсину. Но он оказался славным малым и не возражал, чтобы я разделил с ним койку.
Мой благодетель, директор крупнейшей библиотеки Уэллсины, выглядел как мешок с тряпками длиной не больше метра и шириной
сантиметров тридцать. Это позволяло поставить его в любом углу каюты, положить на полку или использовать в качестве подушки.
Против последнего он не возражал, и я воспользовался его любезностью, так как постельные принадлежности на грузовиках
оставляют желать лучшего. Кроме того, я смог беседовать с ним во сне. Я с самого начала планировал отоспаться во время этого
путешествия, а тут еще и получил массу полезной информации о пункте назначения.
Каждый знает, как томительно тянется время в космическом путешествии. За иллюминатором сплошная чернота, звезды будто
застыли на месте. Я привык к деятельной жизни пилота - исследователя и тяготился положением гостя, пусть даже и
привилегированного. Ни тебе вахт, ни борьбы с метеорными потоками...
Если бы не Буукер - так звали моего соседа - не знаю, как бы я выдержал перелет до Уэллсины. Он много рассказывал мне
о своей планете, достижениях и проблемах ее высокоразвитой цивилизации.
Жители Уэллсины - существа серьезные и ответственные. Например, они очень внимательно относятся к выбору профессии.
Успехи генной инженерии позволяют приспособить организм каждого уэллсянина к будущей работе. Так, мой сосед и гостеприимный
хозяин приобрел свою форму именно благодаря направленной мутации. Оказывается, его тело может раскатываться наподобие
пожарного рукава, по которому легко и удобно отправлять книги из одного помещения библиотеки в другое без малейшего риска
их повредить. А в случае пожара по нему, действительно, можно подавать воду к очагу возгорания. Удивительно удобно! Но в то
же время выбор профессии является окончательным и обжалованию не подлежит. Никто не в состоянии изменить форму уже
cложившегося взрослого существа. На Уэллсине нельзя закончить технический ВУЗ, а потом стать певцом. Или из спортсмена
переквалифицироваться в диктора телевидения. Поэтому неправильный выбор профессии может стать причиной трагедии.
Профессия накладывает отпечаток и на личные отношения. Буукер все уши мне прожужжал о некоей Хотфуде, с которой он
познакомился по Междусети, аналогу нашего Интернета. Эта достойная дама обнаружила поразительное сходство во взглядах с
моим новым приятелем, пристрастие к классической литературе и фруктовому мороженому. Буукер написал в ее честь оду "На
просторах родной Уэллсины". Романтично - восторженная, начитанная, на десять оборотов моложе моего соседа Хотфуда была бы
ему прекрасной подругой. Но увы! Ее стезей стала кулинария. И жаростойкое, чувствительное к запахам тело девицы не могло
слиться в страстных объятиях с мешковатым телом заведующего библиотекой. К тому же чуткое обоняние Хотфуды не выносило
книжную пыль.
Подобные драмы на Уэллсине не редкость. Впоследствии мы много говорили с ним на эту тему. Он рассказал мне немало
любопытных историй и даже дал почитать томик классика Уэллсинской литературы Ундервундера. В своих стихах он воспевал
монопрофессиональную любовь. Но Ундервундер жил две сотни оборотов назад, когда генная инженерия была самой влиятельной
силой на Уэллсине. В наши дни настроения общества изменились. Отдельные молодые бунтари даже предлагают отказаться от
профессиональной модификации личности и вернуть уэллсинам первоначальный облик. Начинание получило поддержку в средствах
массовой информации, но беда в том, что за несколько столетий сведения об исходном облике уэллсинов были утрачены. Две
поисково-архивные экспедиции результата не дали, и дело зашло в тупик.
Я предложил Буукеру взять за основу облик людей Земли. Справочник о жителях Земли и по ошибке купленный мной перед
отлетом любовный роман (он был вставлен продавцом в суперобложку научного журнала "Новости квантовой физики") привели
моего попутчика в восторг. Он буквально ухватился за эту идею.
На Уэллсину мы прибыли на закате. Розовое солнце медленно катилось по бледно-зеленому небосклону.
При высадке произошло неприятное недоразумение. Я помог своему новому знакомому выбраться из космолета, взяв его
подмышку. Но почему-то сработала сигнальная система в переходном отсеке. На табло около люка высветилась надпись: "Попытка
присвоения корабельного имущества". Кроме того, крайне пронзительно завыла сирена. Прибежавший на этот звук второй пилот
заблокировал выход и потребовал, чтобы я предъявил вещи, которые зашил в подушку и пытаюсь вынести.
Буукер воспринял слова пилота как оскорбление, пригрозив пожаловаться в Консульство Юниоры на Уэллсине. Бедный
космолетчик посинел от страха и долго извинялся, ссылаясь на то, что во время посадки было очень много работы, у него от
напряжения заболели глаза, в следствие чего он перепутал дорогого гостя с Уэллсины с привычным предметом обихода.
Буукер смягчился, пилот отключил сигнализацию, разблокировал люк, и инцидент был исчерпан.
Небольшая группа встречающих спешила через летное поле к нашему кораблю. Конечно, среди них была и Хотфуда. На мой
взгляд, юная прелестница немного напоминала четырехконфорочную плиту. В немыслимом наряде из разноцветной фольги, она
трепетала, как новогодняя елка на ветру. К тому же эмаль (или другое вещество: не знаю, из чего состоял наружный слой
этой дамы) застенчиво розовела.
Позже Буукер объяснил, что его любимая потеряла комитер (то, что я принял за вентиль одной из конфорок), и немного
стыдилась этого. Купить новый комитер она не успела, и ей пришлось показаться Буукеру в таком виде. Мы с ним сошлись во
мнении, что женщины слишком большое внимание уделяют мелочам.
Но в тот момент на Буукера больно было смотреть. Он рыдал и смеялся, как ребенок.
Меня история Уэллсины огорчила, она лила воду на мельницу профессора Тарантоги. Такая многообещающая отрасль науки, как
генная инженерия, превратилась в настоящее бедствие для целого народа. Правда, уэллсиняне сами виноваты. Наука - наукой, но
надо же и голову на плечах иметь.
Мое пребывание на Уэллсине не могло продлиться больше двух месяцев из-за прибытия корабля с Земли. Он стартовал сто лет
назад с целью поиска пригодных для колонизации планет. За время его путешествия космонавтика успела шагнуть далеко вперед,
и разведывательный полет директивой ЦУПа превратился в дружеский визит к братьям по разуму. На Уэллсине корабль должны были
переоборудовать, снабдить гипердвигателями и отправить обратно. Вся процедура, включая торжественную встречу и церемонию
отбытия, была рассчитана на два земных месяца. Я хотел воспользоваться подвернувшейся оказией, так что пришлось поторопиться.
Злоупотребляя служебным положением Буукера, я дневал и ночевал в библиотеке. Уэллсинский язык оказался родственным
меопсерскому, и я выучил его за какую-нибудь неделю. Благодаря упорному неустанному труду я не пропустил ни одного
значительного изобретения этой древней цивилизации. Правда, крупные предметы я отбросил сразу. Наш спор с Тарантогой не
стоил того, чтобы тащить их через всю галактику.
Мне приглянулась небольшая машинка для вытаскивания заноз. Симпатичная и безобидная, она вытаскивала любые занозы, не
втыкая вам в пальцы никаких иголок. Однако занозы встречаются теперь не слишком часто, поэтому она все время слонялась без
дела, изнывая от скуки. Я совсем уж решил остановить на ней свой выбор, как вдруг она повытаскивала из моих ботинок все
гвозди, и у них отвалились каблуки. Это вопиющее хулиганство подтверждало теорию Тарантоги, и машинку пришлось забраковать.
Затем я обратил внимание на боблоизатор - компактное устройство, позволяющее извлечь прибыль из любого предмета или идеи.
Откровенно говоря, он заинтересовал меня из-за хронической нехватки средств. Не понимаю, куда деваются деньги в открытом
космосе? Но оказалось, что эта пакость способна обратить в звонкую монету даже такие вечные ценности, как любовь, честь и
достоинство. Пришлось отказаться.
В результате долгих поисков я набрел-таки на одну маленькую штучку, которую уэллсиняне используют в косметических и в
медицинских целях. Ничего особенного, но оказалось, что за всю историю Уэллсины никто не использовал ее во вред другому
разумному существу.
В Центральной кристаллографической палате по моему заказу для нее вырастили футляр из цельного алмаза, в котором я и
доставил ее на Землю.
Побежденный Тарантога повел себя как истинный рыцарь науки. Он стойко принял свое поражение и организовал для моей
находки великолепную презентацию. Я был горд и счастлив. Хотя вскоре выяснилось, что привезенное мной устройство хорошо
известно и на Земле. Оказалось это - зубная щетка.
Свидетельство о публикации №207012600386
Требуется тщательная редакция - расположение строк нечитабельно.
Кроме того, все, кто читал лемовские "Дневники", понимали, что Лем высмеял коллег по цеху и сделал это В ТЕ ГОДЫ виртуозно. "Фанфик" по мотивам? Почему бы и нет? Но стоило бы усушить текст, сгустить интригу и сурово поэкспериментировать над собой - написать аннотацию.
А рассказ про что? Точно ведь не про зубную щётку! Да?
Я бы не решился рекомендовать рассказ в сборник "БФ". Но время пока терпит и можно сделать его намного привлекательнее.
С уважением,
ВИА
Клуб Труб -Мастерская 30.03.2009 14:53 Заявить о нарушении
Марина Тишанская 30.03.2009 22:21 Заявить о нарушении