Вадик

Вадика знали все. Он был неотъемлемой частью театра. Каждый день, когда в городе начинали зажигать фонари, он незаметно появлялся в зрительном зале, и пока за кулисами актеры переодевались для выхода на сцену, он делал свои заметки, записывал внезапные мысли.
Он присутствовал на всех репетициях и спектаклях. Не было другого человека, столь внимательного к нашей работе. И когда в зале гас свет и начинался спектакль, все актеры знали, что где-то там в темноте, в глубине той мрачной бездны, в которую превращался зрительный зал, сидел дух театра, переживающий каждое произнесенное ими слово, заряжающий своею эмоциональностью даже воздух в зале. И им становилось легко на душе.
Вадик умер...



Утром в четыре часа утра Лев Ситников вошел на территорию Румянцевского садика, что находится в Петербурге на углу Университетской набережной и Первой линии Васильевского острова. В его рюкзаке было несколько литров очень забористого пива и литровая бутылка водки и он решил дойти сегодня до самой сути. Он входил в садик со стороны Второй линии, перед этим пройдя через сад Академии художеств, где наблюдал в этот ранний час лошадей. Сегодня было 3 августа, то есть Белые ночи уже закончились, и в четыре часа на улице было довольно сумрачно. Полусонно каркали вороны, затаившись где-то в высоких густых деревьях.  Лев Ситников прошел по дорожке сада к центральному фонтану и начал выпивать. Он присел на краю бассейна и достал банку пива. Открыл ее с шипением и глотнул. Кругом все притихло. Он сделал еще глоток. Теплые чувства распространились по животу. Выброс эндорфинов не заставил себя ждать, ярки окружающего мира сделались более яркими, звуки более осмысленными и интересными. Еще глоток и захотелось задуматься над смыслом этих деревянных скамеек, равно как и над неуловимостью образов машин, проносящихся за чугунной оградой сада. Лев допил пиво и зажмурился. Как приятно осознавать, что еще целый день впереди, и пьянка только начинается. Время сперва замедляется, когда начинаешь выпивать, так как начинаешь воспринимать больше информации чем обычно, ибо происходит остраннение мира, но потом неумолимо все ускоряется до полной собственной аннигиляции.  Сейчас происходило замедление и Лев начал всматриваться в травинку, растущую среди сора у него под ногами. У нее был стебелек и несколько листиков, еще многие находились в положении зародышей. Это было чрезвычайно занимательно. Голубь расхаживал по краю бассейна и прикладывался к воде. Он был так же занимателен. Но интереснее всего оказалась для Льва сама вода в фонтане, совершавшая свой журчащий круговорот. В ней Лев окончательно растворился. Так хорошо вдруг сделалось, так радостно. Мир замкнулся до капель воды. Лев сфокусировал  глаза и увидел красный шар, выползавший из-за желтого здания, он разливал по парку блики и провоцировал смену акцентов и перемещение теней. Лев встал и пошел по направлению к алому шару, шуршал глубокомысленно гравий под его ногами. "На это тоже надо обратить внимание." Лев подошел к самому краю сада дальше была чугунная ограда и набережная Невы. "На моем пути к светилу возникло препятствие." Он подошел к ограде и начал трясти ее. Дальше продвигаться не было никакой возможности, но и сокрушить чугун сразу не получалось. Лев повис на решетке и истошно зарыдал. Тем временем неизвестный на грязных жигулях  притормозил рядом с оградой и поинтересовался не требуется ли уважаемому такси в столь поздний (или ранний) час. Лев сделал выпученные глаза, но ничего не ответил. Он оторвался наконец от металла ограды и, пройдя по газону, вернулся на дорожку. По ней он пошел в сторону дома, видного сквозь густую листву. Дорожка сделала поворот налево и Лев повернул. Он продолжил движение, теперь он увидел здание Академи художеств и снова повернул налево. Так он ходил по кругу, потом лег на землю и стал смотреть вперед. Троллейбус проехал по Кадетской линии, издавая стонущий звук. "Что это за сила, которая управляет им?  этом есть воля." "Что с Вами? Вы живой? Пьяный что ли или сдох?" - услышал Лев над головой, и почувствовал чей-то шершавый язык на щеке. Какая-то женщина в столь ранний час выгуливала собаку. Лев пополз по земле, издавая рычащие звуки, в рюкзаке перекатывались бутылки и банки. Собака залаяла. "Батюшки, совсем пьяный. Ну что же мне полицию вызвать? Пойдем отсюда." Лев дополз перекрестия дорожек и застыл. Из такого положения было хорошо видно красный шар, распускавший лучи, путавшиеся среди нежно танцующей листвы деревьев. Пролетел вертолет. Холодно сделалось ногам, руки сжались и зарылись в песок. Ощущение щеки, к прохладной земле прижатой, было отчетливо ясно.