Юнеско

ЮНЕСКО

 Ну какое отношение к Одессе имеет ЮНЕСКО? А вот какое. Бывший декан электротехнического факультета и заведующий кафедрой электрооборудования промышленных предприятий Одесского политехнического института, а затем проректор института по научной работе Владимир Алексеевич Параил 4 года работал начальником департамента науки ЮНЕСКО.
 Сам департамент располагался в Париже, но Параил, имея деловой, решительный и неугомонный нрав, с большим удовольствием объездил в рабочих командировках почти все страны мира. Деятельность его заслужила уважение и признательность руководства ЮНЕСКО. Ему предлагали остаться в ЮНЕСКО на второй срок, но советская сторона решила, что будет лучше, если Владимир Алексеевич приложит свои силы в пределах родного института, и Параил вернулся в Одессу.
 Задолго до этого декан Параил на 4 курсе читал нам лекции по теории электропривода. Читал громко, четко, логически крепко сбито.
Запомнился его оборот, когда он завершив предварительное обоснование теоретического положения, торжественно, певуче провозглашал: - А раз это так..., - и излагал выводы.
 В аудитории была установлена новая доска из двух половинок: когда на одной писали мелом формулы, вторая половинка поднималась вверх и была у всех на виду. Затем половинки менялись местами. Скоро однако доску заклинило и половинки перестали меняться местами. Преподаватели делали попытки сдвинуть доски, но ничего не получалось и работала только нижняя половинка.
 Когда Параил на своей лекции исписал нижнюю половинку, он уверенно, сильно толкнул ее вверх, но доска вздрогнула и осталась в заклиненном состоянии. Тогда Параил поднатужился и еще раз резко бросил доску вверх, она легко взлетела, а верхняя половинка плавно опустилась. Студенты были потрясены.
 Все знали, что наш лектор хороший спортсмен, что он один из первых в стране организовал на Черном море освоение акваланга. Но что он обладает мощной атлетической силой, свидетелями которой мы были – этого никто не предполагал.
 Вернувшись на кафедру из заграницы, Параил сделал интереснейшее сообщение о своих путешествиях, демонстрируя великолепные слайды. Преподаватели увидели величественнейшие сооружения Парижа, сказочные атоллы в обрамлении голубого океана и белого прибоя, таинственные джунгли со слонами, Великую Китайскую стену и многое-многое другое.
 А перед возвращением домой был Неаполь, оставивший совсем не мажорные воспоминания. Параил с женой подъехали на машине к зданию банка, в котором надо было обменять валюту. Жена осталась сидеть в машине, а Владимир Алексеевич на 5 минут зашел в здание банка. Мгновение потребовалось кучерявому неаполитанцу, чтобы вырвать через открытое окно из рук жены сумочку, да еще ударить ее по голове так, что когда та пришла в себя от вора и след простыл. Пропала часть денег и документы. Полиция рекомендовала подождать, может быть документы подбросят, хотя шансов на это немного. Не подбросили.
Проездные документы, правда, восстановили довольно быстро.
 На атолле Параил провел несколько отпускных дней, погружаясь с аквалангом в цветастый подводный мир. Множество рыбок самых невообразимых расцветок плавало в рифах. Вода была прозрачнейшей и лучи солнца отражались от стаек любопытных рыб. Однажды Владимир Алексеевич засмотрелся на шныряющих рядом рыбешек и не заметил, что течение стало медленно его выносить в океан. Спохватился, когда глубина напомнила о себе безмолвной темнотой. Стал плыть к берегу, но течение все сильней и сильней тянуло от него.
 Делая огромные усилия, он мог только удерживаться на месте, а при малейшем ослаблении его неудержимо уносило в океан. Он начинал терять силы и понимал, что дела плохи.
 Его чудом заметили рыбаки. Легкий катамаран описав дугу подплыл к нему и сильные руки вытянули его из воды. Это была жизнь.
 В Париже Параил получал зарплату в структуре ЮНЕСКО. Это были по нашим меркам колоссальные деньги. Они обеспечивали необходимый уровень жизни чиновников его ранга. Нужно было содержать прислугу, периодически делать ей подарки, устраивать приемы и одаривать приглашенных сувенирами, следить за своими туалетами и т.п. Но Владимиру Алексеевичу приходилось считать каждую копейку и взвешивать покупку каждого сувенира и подарка, едва сводя концы с концами. Он с болью предполагал, что коллеги считают его скрягой. Он не мог позволить себе расходов, которые делали его сослуживцы по департаментам. А дело было в том, что всю свою зарплату Параил должен был сдавать в кассу советского посольства. После чего он получал в кассе по ведомости тоже большие по нашим меркам деньги, но раз в пять меньше принесенных. Об этом, конечно, никто из коллег не знал, поэтому закономерно было считать его скрягой. А как же иначе?
 Работая в Секретариате ЮНЕСКО, Владимир Алексеевич неоднократно бывал в США. По результатам изучения учебных планов и программ, конспектов лекций, учебной документации и анализа большого объема информации он пишет интереснейшую книгу о высшем техническом образовании в США. В ней рассматриваются сильные и слабые стороны системы высшего образования США. Книга издана в Одессе и быстро разошлась. Есть эта книга и у меня.
 «Дорогому Николаю Константиновичу на добрую память от автора, В.Параил», - написано на моем экземпляре монографии.
 На кафедре праздновали 40-летие Победы. Владимир Алексеевич к тому времени покинул пост проректора института и работал профессором кафедры. Молодежь трогательно оформила празднование юбилейной даты: на большом столе около каждого лежали ломтик черного хлеба с кусочком сала и долькой лука и стопка водки. Отдельно посередине стола стояла символическая стопка. И тут же рядом возвышалась большая снарядная гильза, в которую была вставлена ветка яблони с белоснежными распустившимися цветами. Позднее на этой гильзе, которую выпросил у артиллеристов Володя Калашников, выгравировали дату юбилея, и на кафедре часто в эту своеобразную вазу ставились цветы.
 Я в этот день был в затруднении. Из ректората мне передали для торжественного вручения на кафедре Владимиру Алексеевичу юбилейную медаль. Мне, ходившему во время войны пешком под столом, было неловко вручать такую медаль ветерану.
 Параил особо обостренно воспринимал все, что было связано с войной и фронтом. Как ценный специалист, он был направлен на работу в глубокий тыл. Несколько раз писал заявления, с просьбой направить его на фронт, но всякий раз их отклоняли, мотивируя тем, что на работе в тылу он принесет больше пользы.
 Когда Владимир Алексеевич начинал вспоминать об этом, всякий раз у него на глазах появлялись слезы. Он винил себя, что проявил недостаточно настойчивости для разбронирования и своего перевода на фронт.
 С награждением Параила все произошло наилучшим образом. Вручить ему медаль я попросил профессора Корытина – фронтовика, проректора института, пришедшего к нам на юбилейную встречу.
Он мгновенно оценил обстановку, сказав несколько теплых слов, вручил медаль Параилу, сердечно обнял его. Кафедра дружными аплодисментами отметила награждение Владимира Алексеевича.
 Преподаватели и сотрудники кафедры стоя, не чокаясь выпили по стопке водки за тех, кто погиб на войне, кто не дожил до этих дней, тех, кто на фронте и в тылу ковал Победу.
 Зазвучали песни: «Огонек», «Соловьи», «Землянка»....
После этого на длительный период из кафедральной жизни ушли и вино, и водка: надвигались новые времена, грянуло антиалкогольное постановление. В Крыму вырубались элитные виноградники.
 Неприятности часто подбираются неожиданно. Все были потрясены, когда узнали, что мощный, сильный Параил находится в городской больнице с диагнозом: инфаркт. Кафедра, как могла, оказывала больному поддержку, преподаватели часто навещали Владимира Алексеевича. В большой солнечной палате на двоих с высоченным потолком казалось можно только отдыхать. Роскошный парк способствовал выздоровлению.
 Наконец Владимира Алексеевича выписали домой. Но тут судьба приготовила ему еще один удар: от пережитого, от треволнений неожиданно заболела его жена – Надежда Сергеевна и через несколько дней ее не стало.
 Принесся из Москвы сын Вася, собралась вся кафедра, пришли родственники, и во главе осунувшегося, почерневшего Параила проводили Надежду Сергеевну в последний путь. Похоронили ее недалеко от скромной могилы великого Ляпунова, как оказалось, окончившего свои дни в Одессе.
 Через три месяца Параил вышел на работу. Но читать лекции уже не стал. Чтение лекций вызывало у него большие эмоциональные перегрузки, а это могло привести к повторному инфаркту. И профессор Параил просил при распределении нагрузок дать ему проведение лабораторных работ, курсовых проектов, производственных практик. Но по-прежнему все нагрузки выполнялись на высоком профессиональном уровне, с большим чувством ответственности и, конечно, при не малом накале эмоций.
 При очередном завершении учебного года Владимир Алексеевич заявил, что покидает институт и перебирается в Москву к сыну Васе, ставшему к тому времени доктором наук и известным ядерщиком. На подоконнике моего кабинета появились книги по специальности из библиотеки Параила, и сотрудники могли выбрать себе необходимое. Остаток книг был передан в кафедральную библиотечку.
 На прощании на кафедре Владимиру Алексеевичу было сказано много проникновенных слов.
 -Я открываю в Москве филиал кафедры, - заявил Параил, -Все, кто будет в командировке, могут рассчитывать на ночлег. Не надо мыкаться по гостиницам в поисках места. Я буду очень рад визиту коллег.
 Бывая два-три раза в году в Москве, я всегда старался на час другой заскочить к Владимиру Алексеевичу на улицу Героев Панфиловцев.
 - Вот эта кровать и комната ждут одесситов, - всякий раз повторял Владимир Алексеевич, - Направляйте коллег ко мне, не надо стесняться.
 В другой комнате всю стену занимали красочные обои. На них был остров с пальмами, голубым океаном, полоской песка и пенящимся прибоем. Профессор сидя в кресле подолгу смотрел на этот ландшафт.

Шапарев Н.К., – Одесские миниатюры, - Одесса: Принт – Сервис, 2002.