Баба Надя

Баба Надя
 
 Единственным преподавателем – женщиной на кафедре электропривода длительное время была Надежда Александровна, прозванная студентами бабой Надей. Полная женщина с приветливым весёлым лицом, она сразу же взяла нас – молодых ассистентов, первый год работающих на кафедре, под не назойливую опеку. Позднее преподаватели тоже стали называть её на студенческий манер – бабой Надей.
 Надежда Александровна знакомила нас с писанными и неписанными правилами преподавательской жизни, с ней можно было посоветоваться в затруднительных случаях, она подбадривала нас в казалось тупиковых ситуациях. Старший преподаватель Надежда Александровна читала основополагающие кафедральные курсы студентам не электроприводческих специальностей. Кроме этого она была ответственной на факультете за воспитательную работу со студентами – иностранцами. Надо заметить, что студенты – иностранцы охотно шли к ней со своими затруднениями, и всегда знали, здесь их выслушают, обсудят проблему, помогут советом, а, при необходимости, помогут и делом, подключая для содействия высокие инстанции.
 Нередко баба Надя пекла торт, или пирожки и шла в общежитие поздравлять своего подопечного с днём рождения. Иностранцы чувствовали в ней близкого человека и делились сокровенными мыслями, в том числе и далёкими от учебного процесса, зная, что сказанное никуда не уйдет.
 Обладала баба Надя и дурными привычками. Она курила. В институте курить строго запрещалось, поэтому курить приходилось в подвале под лестницей. Здесь курить было вроде бы безопасней. Обычно собиралась компания курящих преподавателей и сотрудников научного сектора и Надежда Александровна затевала беседы на общественно- политические темы. Спектр обсуждаемых вопросов был необъятный: от полётов американских самолётов У-2 до работы институтской столовой, качества блюд и дефицита продуктов. Сказанное выше нашло отражение в стихотворном кафедральном поздравлении Надежды Александровны с пятидесятилетием, написанном в теперь далеком 1976 году:
 Если дым столбом валит,
 Глаз смыкая веки,
 Если кто-то говорит:
 «Люди –человеки...
 Иностранцы..., общепит...»,
 Говорю не глядя:
 Там, под лестницей стоит
 Наша баба Надя.
 Это значит, что и там,
 Вся полна заботой,
 Воспитательной она
 Занята работой.
 Перед тем, как поздравлять
 Взвесить не мешало б:
 Ей лишь два по двадцать пять –
 Это очень мало!
 Мы желаем счастья ей,
 Крепкого здоровья,
 Окруженной быть всегда
 Искренней любовью!
 Муж Надежды Александровны занимал должность доцента на родственной кафедре. В войну он был разведчиком, потерял в сражениях ногу, ходил на протезе, с палочкой. Но это не отразилось на его характере: Вячеслав Аркадьевич Ладензон остался весёлым, жизнедеятельным, компанейским человеком. Любителем шутки, розыгрыша, занимательного рассказа. На своем автомобиле «Запорожец» с ручным управлением он нередко подвозил к дому преподавателей факультета, особенно после вечерних занятий.
 Но вернемся к бабе Наде. На кафедре электропривода в 1979 году отмечали день восьмого марта. Собрались преподаватели и сотрудники научно-исследовательского сектора. Баба Надя в синей кофточке отбросила с лица прядь седых волос и поставила на стол ею испеченный торт. Он сразу же привлёк к себе всеобщее внимание домашней теплотой и выделялся добротностью и основательностью среди покупных, украшенных яркими цветами из разноцветного крема. Поздравляли всех женщин. Надежде Александровне зачитаны следующие шутливые, но при этом отражающие её основную суть, строки:
 К ней стиль легковесного ямба никак не подходит,
 Забытый, торжественный только уместен гекзаметр
 Пышна она телом, добра и язвительна в меру,
 И в хлопотах вся, но находит все ж время,
 Чтоб робких электромужчин пожинать уваженье!
 О! Сколь потерял, сколь утратил божественный Рубенс,
 Её не увидев, до дней наших славных не дожив!
 Он мог на громадном холсте своею волшебною кистью
 Прекрасный портрет написать, чтоб повесить у нас в вестибюле!

 Время бежит неумолимо быстро. Приблизился срок провожать бабу Надю на пенсию.
 И здесь произошел случай, надолго оставшийся в памяти преподавателей. Кафедра электропривода считалась передовой в институте. Три раза она занимала вторые места в институте среди 54 других кафедр. Поэтому ничего удивительного не было, когда для знакомства с кафедрой на неё привели министра высшей школы Украины Г.Г.Ефименко. Министра сопровождала большая свита с ректором. Мне выпала честь давать объяснения.
 С кафедральной красивой лабораторией, начисто выскобленной, с отлаженными работающими стендами – нашей гордостью - министр знакомиться не стал, только бегло осмотрел. Его интересовала документация. Мы пошли в преподавательскую, где в боевой готовности находились все преподаватели кафедры.
 Здесь я абсолютно спокоен: документация в порядке и даже Учебно-Методические Комплексы Дисциплин (УМКД), предписанные министерством, разработаны в полном объеме. Эти комплексы, помимо всего прочего, каждую дисциплину расписывали в виде технологической карты с интервалом в 15 минут. Содержание прочитанного на лекции, используемые формулы, эскизы рисунков. Предполагалось, что любой преподаватель при пользовании такими технологическими картами будет способен эффективно заменить своего коллегу и продолжить лекцию с любого момента при, например, болезни ведущего курс. Автоматически на лекции переносились методы изготовления деталей, где использование технологических карт бесспорно имеет смысл.
 Лекции даже одного и того же преподавателя не похожи одна на другую: надо учитывать подготовленность аудитории, появление у лектора нового материала и ликвидацию старого, наконец, настроение лектора и студентов. Так что главная задача представить лекцию, как нечто застывшее и разложенное раз и навсегда по полочкам, несостоятельна. Ну нельзя творческий процесс обрекать на застой.
 Об этом преподаватели не раз говорили в кулуарах, но указание министерства надо выполнять, поэтому в шкафу стояли толстые папки разработанных комплексов по каждой дисциплине. Министра интересовали именно УМКД. Он с удовлетворением окинул взглядом пухлые папки, на разработку которых ушла масса времени.
 - Ну, показывайте ваши УМКД, - обратился ко мне министр, - Технологические карты в порядке? Из десятка УМКД я вынул из шкафа парочку и протянул министру.
 Тот полистал фолиант, механически проверяя заполнение всевозможных форм, а затем хитро прищурившись, выдал откровение: - У вас в технологических картах лекции разбиты по 15 минут. Этого явно недостаточно. И вы скоро получите предписание разбить лекции по 5 минут!
 И министр победно оглядел ошарашенных преподавателей. Я тоже был подавлен: только что кафедра завершила составление этих комплексов и придется приниматься за следующие.
 - А зачем это надо? – раздался вдруг голос Надежды Александровны, - Каждая лекция – неповторима, нельзя всё протоколировать. Да и бессмысленно тоже.
 Министр не ожидал такого выступления и начал что-то невнятно бормотать о полезности технологических карт, об удобстве пользования ими и особенно об удобстве при этом контроля. Контролю тогда уделялось первостепенное внимание. Но гнев понемногу начинал переполнять его. Ему возражали!
 И тут Надежда Александровна внесла заключительный аккорд в разговор: - Это же расточительство, делается никому не нужная объемистая работа, а получается колгосп «Червона синька».
 - Что! Да как вы смеете! «Червона синька»! Подумать только - «Червона синька»!– зашумел министр. Лицо его стало пунцовым. Ректор побледнел. Зав. кафедрой стоял между начальниками с лицом усредненной цветности. Свита хмуро молчала.
 Министр резко повернулся и пошел к выходу, пока баба Надя не успела выдать очередную тираду. Ректор и свита потянулись за ним. Мы остались обсуждать инцидент.
 Люди – человеки! – вопрошала Надежда Александровна, - Ну должен же министр понимать, что делая дурную работу мы вперёд не двинемся ни на шаг.
 На другой день меня вызвали к ректору. Всё было понятно: заведующий не обеспечил надлежащее представление кафедры. Лаборатория и бумаги подготовлены – это не в счёт. Плохо, что преподавательский состав не воспитан. Будет проработка.
 - Когда следующий раз министр появится в институте, Надежду Александровну держите дома, - в завершение нашей трудной беседы распорядился ректор.
 - А если у неё лекции? – недоуменно спросил я. Лекции были святым видом нагрузки, даже больной преподаватель нередко приходил, чтобы прочесть лекцию.
 - В этом случае замените её другим лектором, так будет лучше, - закончил нелицеприятную беседу ректор.
 Выполнять распоряжение мне не пришлось: то ли министр не торопился с повторным посещением института, то ли Надежда Александровна вскоре ушла на пенсию. Но с кафедрой связей не порывала, заменяя заболевших преподавателей и выполняя избыточную кафедральную нагрузку. Кафедра тепло проводила бабу Надю на заслуженный отдых, полагая, что она, тем ни менее, ещё долго будет у нас не просто гостем. Конечно было застолье и, как всегда, читались посвященные Надежде Александровне стихи:
 ...Дома дочка, муж и зять,
 И, конечно, внуки.
 Но не будем мы желать
 Вам домашней скуки.
 Знаем, вы ведь не из тех,
 Тех, чья с краю хата.
 Вы трудиться без помех
 Будете вне штата.
 Уважают, любят вас,
 Хоть характер колкий.
 Ведь стучит у вас в груди
 Сердце комсомолки!
 Будьте счастливы! Судьбой
 Можете гордиться!
 Пусть заслуженный покой
 Вам лишь только снится.
 Я прошу за тост такой
 Всех поднять стаканы,
 Вы на кафедре родной
 Завсегда желанны!

 Выполнение почасовой нагрузки не поощрял муж – Вячеслав Аркадьевич и всячески пытался отвести все нагрузки от бабы Нади, заявляя, что у неё и дома хватает забот.
 Но она с удовольствием соглашалась читать лекции, вести лабораторные работы, проводить консультации по курсовому проектированию. Поэтому в очередное празднование прихода весны бабе Наде посвятили следующие торжественные строчки, отражающие её роль в кафедральной жизни:
 Там, где всегда напряженье,
 Словно натянутый нерв,
 Чтоб исключить исключенья
 Держат горячий резерв!
 Вы –наш резерв безотказный,
 Хоть и сердит Ладензон,
 В день этот женский, прекрасный
 Вам –глубочайший поклон!

 Ещё многие годы Надежда Александровна оказывала помощь кафедре в выполнении лекционных, а также других нагрузок, будучи на деле её полноправным членом.
 Описанная история имеет продолжение. Текст этот был направлен Надежде Александровне с просьбой внести дополнения, изменения, сокращения. Через некоторое время из Одессы пришёл ответ. Ниже приводится практически без изменений интересная версия возникновения прозвища «Баба Надя». Итак, версия Надежды Александровны.
 У меня по расписанию 24.11.82 г. были лабораторные работы по «Теории электропривода». Вдруг раздался телефонный звонок – у дочки Танюши начались родовые схватки, а дома только 3-х летний внук и 85-ти летняя бабуля. Из преподавателей никого на кафедре не было. Тогда я решила оставить студентов на дежурного лаборанта, объяснив студентам, в чем дело. Занятия прошли нормально.
 Но на следующий день, когда я пришла на лекцию, на доске красовалась надпись - "Бабу Надю поздравляем с рождением внука" и на кафедре лежало 5 белых гвоздик. Так и стала я бабой Надей.
 История красивая и интересная. Правда, память наша - способность весьма хрупкая. Но точная дата, которой оперирует Надежда Александровна, связана с рождением внука и сомнений не вызывает. Нельзя не согласиться и с надписью, сделанной студентами в аудитории на доске. Но вывод: «Так и стала я бабой Надей» ошибочен. И не потому, что дома уже находилась бабуля. Сейчас трудно сказать, когда это прозвище появилось. Кажется, оно существовало всегда, что, конечно, неверно. Но приведенное выше стихотворение, поздравляющее Надежду Александровну с пятидесятилетием и датированное 1976 годом, уже содержит констатацию факта: «Наша баба Надя».
 Всего Вам самого доброго, баба Надя.

 24.05.04
Шапарев Н.К., - Одесские ступени. Стихотворения . Проза, - Одесса: Принт – Сервис, 2005.