Осторожность

Осторожность

 Проректор Туленков вдруг принялся периодически вызывать меня «на ковер» для решения кадровых вопросов. Мне, молодому тогда заведующему кафедрой, предлагали уволить двух наших сотрудников: Денисенко Ю.Н. и Иванченко Г.Т. Я как мог держался, но приходил от проректора полностью измочаленным. Кафедра притихла, чувствуя, что происходит что-то из ряда вон выходящее.
 Я не информировал до поры до времени коллег о туленковских поползновениях: пусть работают спокойно. Но сам как только приближался очередной четверг ходил весь зеленый. Требование Туленкова привести в соответствие штаты с нагрузкой не выдерживало никакой критики. Действительно в первом семестре кафедра недогружена из-за неудачного учебного плана. Но в четном семестре нас ждет большая перегрузка и увольнять двух опытных доцентов просто нелепо. Да и на каком основании это делать?
 Но у проректора были свои планы и он каждый раз требовал, чтобы я изыскал средства для увольнения этих доцентов. Я де должен показать себя хозяином кафедры. Они уже достигли пенсионного возраста.
 Я решил проверить правомочность проректора в этом вопросе и пошел на консультацию к институтскому юристу. С юристом я был знаком, мы с ним вместе гасили склоку в одном спецсовете.
 С консультации я шел окрыленный: юрист в два счета поломал все домогательства проректора об увольнении доцентов, сказав, что в соответствии с решением номер таким-то и постановлением номер таким-то увольнять ветеранов войны нельзя. Очередной вызов был назначен мне накануне праздника 8 марта. Шел я «на ковер» с легкой душей, доценты были юридически защищены и теперь надо не допустить выбора на кафедре нового объекта увольнения из института.
 В процессе моей беседы с Туленковым у него на столе зазвонил телефон и я стал невольным слушателем разговора проректора с неизвестным мне заведующим кафедрой. Вначале я не слишком прислушивался к этому разговору, но вот Федор Константинович чем-то крайне возмущенный, начал все больше и больше повышать голос.
 - Ну он же не спрашивает моего разрешения! – прокричал он наконец гневно в трубку и бросил ее на аппарат.
 - Звонил такой-то, - пояснил мне Туленков, пылая возмущением, - Они у себя на кафедре поздравляют женщин с днем 8 марта. Спрашивает, можно ли употреблять спиртное?
 А в то время распитие на рабочих местах спиртного жестоко каралось. И хотя женщин так, или иначе везде поздравляли, но полную ответственность за нарушение антиалкогольного постановления нес руководитель каждого подразделения. Пресса пестрела сообщениями о том, кто, где, когда был понижен в должности, получил строгий выговор, снят с работы за застолья со спиртным.
 - Отвечаю: нельзя! – продолжал Туленков, - Так что Вы думаете он мне говорит? А вот здесь, на соседней кафедре спиртное употребляют!
 Федор Константинович прекрасно понимал, что таким разговором его оппонент, как говорят, «подставлял» своего коллегу-соседа, да и самого проректора тоже. Ведь после такого заявления проректор должен был бы идти его проверять и в, случае подтверждения, принимать суровые меры.
 - Но они же не спрашивают моего разрешения, - еще раз, уже спокойнее, произносит Туленков.
 Мне удалось отстоять моих коллег, воспользовавшись советами юриста. Оба доцента еще долго и плодотворно работали. Окончив разговор с проректором на кадровые темы, я заторопился на кафедру, где меня уже заждались: коллеги подготовили все, чтобы поздравить наших женщин.
 Больше проректор Туленков беседовать на подобные темы меня не приглашал.

Шапарев Н.К., – Одесские миниатюры, - Одесса: Принт – Сервис, 2002.