Двусмысленность

Двусмысленность

 Мы должны лететь в Италию. Там будут проходить «Дни Одессы» в городе – побратиме Генуе. Поездка рассчитана на неделю с посещением Рима, Флоренции и, конечно, Генуи. Едут одесситы в командировку, но за свой счет, называется это научный туризм.
 Предотъездные сомнения и волнения. Кто пройдет отборочную комиссию, а кто будет отстранен? Как на зло, меня в это жаркое время призывают на «скачки» - двухнедельные военные сборы. Ясное дело – меня «задробят». Я не хожу на лекции и инструктажи, которые ведутся для потенциальных членов делегации в здании Горисполкома на Приморском бульваре. Там объясняют ужасно важные вещи, которые невозможно почерпнуть вне стен Горисполкома нигде. Например, чем отличается породненный город от города –побратима.
 Я никогда не задумывался над этой эквилибристикой слов, но оказывается, что по породнённости город в кап. стране и город в соц. стране совершенно различны. Боюсь сейчас, как бы не перепутать эту ахинею, но, вроде бы, породненный город считался более родственным, чем город-побратим. Было бы политической незрелостью называть, например, породненный город дружественной Болгарии Варну побратимом, а город-побратим Геную в чуждой капиталистической Италии называть породненным. А мы то ни о чем этом не ведали!
 Я обо всех подобных тонкостях узнаю из бесед с коллегами, которые посещают лекции и прилежно ведут конспекты.
 Продолжаю каждое утро ездить на свои «скачки» и с тоской думаю, что не светит мне побывать под небом Италии, а хотелось бы зверски. И вдруг в завершающий момент занятий становится известно, что я вроде бы включен в списки делегации. Это нелепое известие вдруг становится все более и более реальным и, наконец, в затихшем зале читают фамилии. Долго тянется время, список составлен по алфавиту и вот ближе к концу звучит моя фамилия. Утвердили.
 Радость от произошедшего омрачена тем, что не все коллеги смогли услышать свои фамилии и ты, прошедший отбор, как бы несешь на себе вину за тех, отклоненных.
 - Нормально, - сказал мой коллега, попавший в отклоненные, - не переживай. А вот возьмись прочитать мой доклад там, это будет то, что надо.
 Я не мог не согласиться прочитать в Генуе доклад коллеги. Сборы в дорогу пролетели, как миг. Нашу научную группу возглавлял ректор Политеха Константин Иванович Заблонский. Сначала мы летели в Москву.
 В аэропорт я приехал заблаговременно, чтобы не зависеть от превратностей транспорта. Еще никого не было и я терпеливо стал ждать прихода коллег. Время шло, а ни единой души почему-то не появлялось. О нашем рейсе тоже почему-то не объявляли. И в расписании его не было. Я начал беспокоиться. И во -время. Дежурный, к которому я обратился, сказал мне, что посадка загранрейса на Москву заканчивается в спецзале.
 Кто бы мог подумать, что мы совершаем уже загранрейс в пределах нашей страны. Бегу в соседний зал и вижу взволнованных коллег, которые тоже пришли заблаговременно и не понимали, почему меня нет.
 Хорошо, что все обошлось, я успел на регистрацию и Константин Иванович, заметно нервничавший, начал успокаиваться.
 - А я думал, что Вы уже останетесь, - заявил мне ректор, слушая мои объяснения. Инструктажа, где говорили о месте посадки в аэропорту я не проходил из-за своих «скачек».
 И вот мы в Москве. Поселили нас в потрясающем месте, рядом с Красной Площадью в гостинице «Националь». Здесь в номере с зеркалами и позолотой нас потрясло прежде всего количество полотенец, которые меняли каждый день. Правда, завтракать и обедать мы ходили в менее помпезные заведения, так как цены в «Национале» были заоблачные.
 И вот последний инструктаж в доме Совета Советских Обществ Дружбы на Калининском проспекте. Нам еще раз втолковывают, что мы имеем право делать там, а что запрещено. Под занавес с нас берут подписку об обязательном возвращении в нашу страну. Это ж надо до такого додуматься. Кто не собирается оставаться за рубежом будет обижен таким требованием. А кто надумал остаться за рубежом – тот плевал на подобные подписки. Это же и ежику ясно.
 На следующее утро нас автобусом везут в аэропорт Шереметьево. Последние оформления, прохождение пограничного контроля. Лица пограничников строги и не улыбчивы. Осуществляется проверка личности.
 Люди выпускаются в другой мир, с другими законами и системой ценностей.
 Занимаем места в самолете. Бортпроводница обносит пассажиров леденцами. Огромный «Ил» медленно выруливает на взлетную полосу.
 Наша научная группа политехников разместилась компактно. Слева от меня Володя Семенюк; перед ним – Толя Бурмаков, а передо мной восседает сам ректор Заблонский. Он опускает свое сидение и почти полностью накрывает меня. Я сижу под ректором, он меня не видит, но зато мне все отлично слышно.
 Константин Иванович огляделся по сторонам, зафиксировал взглядом пятерых членов нашей группы, но не увидел меня.
 Это его насторожило, в памяти возникло мое позднее прибытие на предыдущий рейс.
 - А где Шапарев? – спросил ректор своим скрипучим голосом, стараясь не проявлять особого беспокойства.
 И тут я не выдержал и прежде, чем кто-либо успел ректору ответить, произнес фразу, с одной стороны совершенно справедливую и безобидную, но с другой стороны, коварную и опасную.
 - Я Вас здесь подсиживаю! – прозвучало из-под плашмя опущенного кресла.
 Надо сказать, что в то далекое время нашего ректора нет-нет «подсиживали» самые неожиданные личности, возникали бурные схватки и активисты покидали институт. Все знали, что ректор крайне болезненно относился к такого рода поползновениям, тем более, что претенденты действовали всегда с закрытым забралом.
 Естественно, ни один из претендентов о своем «подсиживании» никогда не говорил, тем более самому ректору. Поэтому такое нелепое высказывание заведующего кафедрой было воспринято всеми звенящей тишиной, если можно найти тишину в салоне летящего самолета.
 Несколько мгновений я чувствовал себя мышью, очутившейся в клетке льва. Но ректор обладал чувством юмора и его скрипучий смех разрядил обстановку. Коллеги тоже разразились вежливым смехом. Мышь почувствовала, что обладает правом на жизнь, которое чуть не растаяло из-за неистребимого желания щегольнуть красным словцом.

Шапарев Н.К., – Одесские миниатюры, - Одесса: Принт – Сервис, 2002.