Эскиз нежности

Шорох в глубине дома больше не настораживал. Рис привык к нему, и начал все-таки склоняться к мысли, что все вокруг - сон. Просто очень правдоподобный, до безобразия правдоподобный. И очень жуткий.
Весь этот безумный день, когда Рис умудрился за какие-то два часа поссориться с Лизой, разбить машину, заблудиться в пригороде, влезть в чужой дом в поисках телефона (ничего лучше парень придумать не мог, очень уж он занервничал от перспективы провести ночь в лесу), но уже успел пожалеть, что залез в этот дом - весь этот день Риса не покидало чувство тревоги, беспричинной, накатывающей волнами.
Рис еще раз попытался рассмотреть комнату, но сумерки уже съели все светлое пространство по углам и постепенно заливали середину. Единственное, что видел Рис из своего укрытия, это кровать, с откинутым уголком одеяла. Как будто кто-то спал на ней, но когда Рис ворвался в комнату, тут же встал и ушел. Или тоже спрятался? Тогда он уже давно лежит и не шелохнется.
Шаги? Скрип лестницы. Лестница? Здесь нет лестницы, или есть. Это же сон, во сне все есть.
Рис затаил дыхание, и шаги тут же стихли. Если они вообще были. Парень все-таки наконец решился выбраться из-за поваленного стола, куда он нырнул, спасаясь от жутких когтей неизвестного существа.
Рис разжал правую ладонь, которой он придерживал рану на левом плече. Когти немного распороли кожу, и теперь рана просто ныла. Но от той неожиданности, с какой появилось существо, Рис ошалел больше чем от вида крови. Парень на всякий случай лизнул ладонь, и сразу почувствовал медный привкус, от которого подташнивало.
Цоканье когтей? Или просто ветка дерева скребется в окно? Рис давно потерял самообладание, и теперь все его чувства превратились в сплошной нерв. Он готов был вздрагивать от малейшего дуновения ветра.
Он стал на четвереньки и осторожно, словно из окопа, выглянул из-за крышки стола. Кажется, в комнате больше никого не было. Надо было рискнуть. Или все-таки дождаться утра и уж тогда с первыми лучами солнца все страхи, конечно же, развеются. Но Рис представил себе, как он проведет ночь среди всех этих скрипов, шорохов, и шагов. Да он через полчаса поседеет, лучше сразу встретиться с этим чудовищем и попробовать удрать, в лучшем случае. В худшем, хотя бы просто выжить.
Рис перебрался через крышку стола, встал в полный рост и огляделся в поисках хоть чего-нибудь, отдаленно напоминающего оружие. Он не отказался бы от пулемета и ленты патронов, да и автомат подошел бы. Нет автомата? Какая жалость, а пистолетик какой-нибудь? В итоге Рис поднял с пола отломанную ножку стола и обхватил ее лакированную поверхность скользкими от крови ладонями. Все лучше, чем ничего. Маленькими шажками вдоль стенки он стал продвигаться к двери комнаты, готовый в любой момент сделать прыжок или пригнуться.
И чем ближе он подходил к двери, тем яснее ему представлялась картина, как за дверью сидит огромный тигр или пантера, вобщем, тот, кто с диким рычанием и с тучей острых стеклянных осколков ворвался в дом через окно и легким движением лапы опрокинул Риса на пол. Парень успел только заметить оскаленные крупные клыки, поблескивающие в вечернем свете, и жестокий блеск в зеленых глазах. В тот момент ни на тигра, ни на пантеру зверь нисколько не походил. Это было что-то среднее между крупным волком и овчаркой, зверь яростно обхлестывал себя по бокам длинным гибким хвостом.
Рис в последний момент увернулся от тяжелой лапы с выпущенными когтями и откатился к стене. Размышлять откуда взялась зверюга, и что она собирается с ним делать, было некогда. Рис встал, крепко прижимаясь лопатками к стене. И вдруг осознал, что практически подписал себе смертный приговор тем, что стал у стены. Возможности для маневра не было.
Зверь стоял напротив, не двигаясь, только еще яростнее нахлестывая бока, и словно наслаждаясь беспомощностью жертвы. Движение его лап Рис заметил в последние доли секунды и вместо того, чтобы нырнуть вбок, он совершил нечто, чего сам от себя не ожидал. И чего явно не ожидал от него зверь.
Он нырнул вперед, и удачно кувырком проскочил прямо под мускулистым, покрытым короткой шерстью телом, вытянувшемся в прыжке. Встал на ноги, и не глядя назад, рванул из комнаты. Сзади раздался грохот проламываемой стены, в которую врезался зверь и обиженный, разъяренный рев.
Рис смутно помнил, как он оказался за перевернутым столом, зато хорошо видел, как зверь, загнав его туда, вдруг ощерил зубы на темный проем коридора и одним прыжком выскочил из комнаты.
Рис покрепче сжал ножку стола, еще раз облизнул пересохшие губы, и ударом ноги открыл дверь, готовый тут же присесть или сделать нырок в сторону. Тишина. Темнота. Никого.
С усилием подавив желание выскочить в коридор и броситься из этого дома, куда глаза глядят, Рис осторожно выглянул в проем. Коридор пуст. Он еще раз облизнул пересохшие губы и хотел было тихонько позвать. Кто-то же спугнул зверя. Но в последний момент он передумал, справедливо рассудив, что на зов может явиться вовсе не его спаситель.
Рис как можно тише перевел дыхание, и шаг за шагом стал продвигаться к входной двери. Сердце бешено колотилось в груди, Рис даже испугался, что его стук услышит зверюга. Впереди медленно и с чуть слышным скрипом приоткрылась дверь комнаты, словно от сквозняка. И надо было пройти мимо этой двери, чтобы оказаться в гостиной возле спасительного выхода. Хотя насколько он может оказаться спасительным, еще предстояло узнать. Дверь приоткрылась еще больше. Рис по стене приблизился к ней и заглянул в комнату. На полу, в расчерченном прямоугольнике лунного света, сидел мальчик, лет 12. Абсолютно голый, он сидел, оперевшись спиной о кровать, зябко обнимая свои худые, исцарапанные коленки и уткнувшись лицом в них.
- Пацан, эй, - шепотом позвал Рис, с опаской входя в комнату.
Он не знал, до какой степени умен зверь, но то, что он был хитер и запросто мог использовать мальчика как приманку, Рис не исключал.
Пацан продолжал сидеть, опустив голову. Рис подумал, что мальчик тоже убегал от зверя, спрятался здесь и уснул. Но он же не спрятался, а сидел посреди комнаты. Рис остановился в паре шагов от странного ребенка. Угомонил свое бешеное сердцебиение и прислушался. Он услышал даже тихий шорох листьев за окном от налетевшего ночного ветерка. И невесомое дыхание мальчика. Он был жив и дышал сонно.
- Мальчик, - тронул Рис его за плечо и едва не заорал.
Руки Риса были холодные, но ледяная кожа пацана была просто-пронзительно холодной. У живых людей она не бывает такой холодной. Сердце вновь пустилось в галоп, и Рис даже подумал о том, что сейчас потеряет сознание и не почувствует (а главное - не увидит), как острые белые клыки начнут рвать его горло. Невольно Рис поднял руку с зажатой в ней ножкой стола на уровень шеи.
Провел шершавым языком по таким же губам. Разжал свои побелевшие пальцы, которые железной хваткой впились в плечо мальчика. Медленно, словно во сне, стал разгибаться с желанием повернуться и выбежать в коридор, чтобы наконец покинуть этот странный дом, в который он влез не спросив хозяев.
К своему беспредельному ужасу Рис увидел, что пацан стал поднимать голову. "Он же мертв, мертв, мертвмертвмерт", - больше в голове не осталось никаких мыслей. Рис попытался отступить, но ноги налились такой тяжестью, что его сил хватило только на жалких полшага. На Риса уставились два ярко-зеленых глаза через завесу черной спутанной челки. Он попытался что-то произнести, но вместо звука издал слабый писк.
Где он? Видит ли он это взаправду? Жив ли он еще? А может, он уже в аду, а перед ним сам дьявол? Этот странный мальчик... с чего Рис решил, что это ребенок? Ничего детского не было в этой ладной, мускулистой фигуре, обнимающей волосатыми руками свои колени, не было. Зеленые глаза мигнули, а дыхание мальчика-мужчины стало чаще и громче. С хрипами, как у астматика, хотя нет, не с хрипами.
Рис бессознательно выхватывал все новые и новые подробности: кожа человека стала темнеть, мускулы на руках наливаться силой, а хрипы превратились в удовлетворенное сытое урчание, напоминающее мурлыканье большой кошки, только в очень извращенном варианте. Разум Риса уже отказывался удивляться и ужасаться, он просто констатировал тот факт, что несколько секунд назад перед ним сидел тощий ребенок, по всем признакам мертвый, а теперь мощный атлет, изображающий из себя кота. Тем временем мурлыканье становилось мягче, нежнее. Теперь Рис охотно поверил бы, что его издает кошка.
Зеленые глаза по-прежнему смотрели из-под челки немигающе, гипнотизируя и затягивая в свои черные омуты зрачков, где не было ничего, кроме бархатной темноты и странной кошачьей песни. Где не было опасности умереть, почувствовать боль, там жила одна нежность, в самой глубине, окаймленная зеленой водой.
Даже не сама нежность, которой было очень много в этих зрачках, а ее очертания, эскизы. Рис сам не заметил, как потянулся к этим глазам, не принимая на веру те детали, которые сознание продолжало воспринимать: на коже мужчины начали необычайно быстро расти волосы, глаза из миндалевидных стали круглыми, вены на руках вздулись, проступили сиреневыми канатами. Гримаса дикой боли исказила лицо, мурлыканье стихло, изо рта вырвался рык. Вместо зубов в лунном свете сверкал ряд клыков. Мужчина стоял на коленях, сжимая кулаки и по-прежнему не отрывая глаз от замершего Риса. Волосы покрывали все его тело, даже лицо густо поросло жесткой, чуть курчавой шерстью. Лицо стало вытягиваться вперед, Рис каким-то совсем запредельным краешком сознания отчетливо слышал хруст деформирующихся костей. Но глаза...эскизы нежности наливались тяжестью чувств, контуры расплывались, наполняясь злобой, кровью, жаждой убийства. Рис отшатнулся под ненавидящим взглядом зверя. Теперь он ясно видел во что превратился мужчина, вернее, в кого.
Тот самый зверь, ворвавшийся в дом через окно. Зеленые глаза посверкивали в лунном свете, хвост уже не нахлестывал бока, а спокойно лежал на полу длинной черной лентой. Как будто зверь был спокоен, знал, что жертва никуда не денется. Рис выронил бесполезную ножку от стола.
В ночной тишине был слышен глухой стук, когда она упала на пол. И потом короткий рык, с которым зверь бросился на парня.
Нежности в его глазах больше не было.

Лиза уже полтора часа брела по дороге в том направлении, куда уехал вспыливший Рис. На обочине стоял их синий "мерс", за которым по асфальту тянулся черный след торможения. Лиза кинулась туда, рванула дверцу на себя. Естественно, Риса там не было. Она окинула взглядом салон, надеясь, что парень оставил хоть что-то, что поможет найти его, и с досадой захлопнула дверцу. Впереди маячил дорожный указатель, гласящий, что до ближайшего кемпинга всего полторы мили. И Рис наверняка отправился туда. Лиза посмотрела на вечернее небо. Если она прибавит шагу, то до темноты вполне успеет добраться до ближайшего дома.

 17. 04. - 21. 06. 05