Восточная сказка, ч. 17

Часть 17. Сказ об Илье Муромце.

Старый Илья пировал вместе с дружинниками. Сам он не мог уже сражаться с вражьим войском, но, хорошо зная тактику военного боя, давал ценные советы, которыми успешно пользовался князь Александр. Кроме того, как ты догадываешься, дорогой читатель, поджигание бочек с нефтью, которое предрешило исход первого сражения, обошелся не без активного творческого участия старого немощного Ильи Муромца. А молодой Рустам, которым по праву гордился дед, успешно справился с военной задачей. И если бы покойный Архимед наблюдал сейчас с высоких небес за использованием в бою своего детища, то возрадовался бы за потомков. А молодой Илья Муромец сидел со своим дедом, радуясь тому, как дед пил горькую наравне со всеми богатырями и закусывал, с аппетитом хрумкая, соленым огурцом да салом с чесноком. В натопленной деревянной избушке было тепло и уютно. Казалось, ничего не предвещает дурных событий. Никита Давыдов, прекрасный кузнец, мастер по оружию, сидел рядом, по правую руку от деда Ильи, поглаживая своей широченною рукою едва седеющую бороду и улыбаясь, в густые усы, рассказывал о своем новом изобретении, каленом булатном мече. Гоготала рядом подвыпившая дружина. Веселье было в полном разгаре:
- А что по мне, Илюха, так не зрею разницы между полками монголов и кыпчаков. Все они пришлые. Одним словом, татары, как то в Китае говорено. – Никита хлопнул ручищей по плечу старого легендарного богатыря.
- Так это ж "татары". Нет народу такого. Булгар знавал, хазар тоже видывал. А татары – это так, прозвище. По мне, так все едино. Кто на Муром сунется, узнает почем фут лиха. Я на своем веку и с соседними дружинами воевал, и с литовцами...- Говорил так Илья, потирая разболевшиеся колени. - Для мужика та Земля-матушка свята, где пашет он, известно дело…
- Да куды ж ему, войску вражьему! Глянь, Илюха, какой я сегодняшнего дня булатный меч-то выковал. - Никита горделиво провел рукой по металлу, прищелкнув указательным пальцем правой руки. Железо звонко отозвалось на зов мастера...

А в это время неугомонный Шукюр послал дозорный отряд, чтобы выведать, как лучше неожиданно напасть на противника. Несколько десятков отчаянно вооруженных головорезов потихоньку подкрались к избушке, где пировала дружина.
Они ворвались неожиданно. Были пущены горящие стрелы, которые подожгли избу. Разгоряченная попойкой дружина выскочила на порог, где их настигли стрелы кыпчаков. Рустаму лишь одному удалось каким-то чудом остаться в живых. Бандиты исчезли так же внезапно, как и появились. Только те двое, которых лбами друг от друга успел треснуть богатырь, валялись мертвыми. Рядом лежал бездыханный дед Илья. Стрела сквозь руку, которой он прикрывался, насквозь проникла в его сердце. Внук склонился горестно над дедом. Сколько дней и ночей они провели вместе за это лето и осень, скольким премудростям он научил молодого Илью! Теперь настала очередь Рустама продолжить миссию воина. Сегодня было его настоящее боевое крещение.
Деда похоронят на следующий день, облачив в монашескую рясу в богатырском приделе Софийского собора. Рядом захоронят друга деда, оружейных дел мастера Никитушку.
А пока вернемся к Шукюру, который находился в раздумье, остановиться, набраться сил, или же ринуться в новую атаку на Киев Град. В это же время с юга наступала Армия Батыя, которая хотя и уступала по численности войску Шукюра, но превосходила противника по уровню военного искусства. Кроме того, с севера Армию Золотой Орды поддерживали дружины Искандера, величаемого на Руси Великим Князем всея Руси.
Шукюр был зажат с двух сторон. Поэтому вынужден был большую часть своей Армии развернуть лицом к югу, а другие оставшиеся войска – на север, откуда наступали дружины Александра Невского.
Здоровье Александра периодически ухудшалось. Спасали снадобья, но лишь на время. Потом приступы удушья возобновлялись. Действовала потихоньку отрава визиря Батыя.
На утро следующего дня, когда засверкало небо грозами, полил дождь, подошла Армия Батыя к лагерю с юга, где расположились вольные войска Шукюра…



Продолжение следует…