Злая правда

 

Была осень 1994 года. С группой наблюдателей ООН мы вылетели в Таджикистан на выборы Президента. Сначала посетили Хаджент, потом прибыли в Душанбе. Нас поселили в центральную гостиницу «Душанбе».
Сразу же пришлось психологически включиться в атмосферу реальности: у гостиницы стояли бетеэры, и картину города, ещё зелёно-желтоватого ноябрьской осенью можно было видеть только с военной машиной на переднем плане.
Воздух был напитан войной.
Быстро ощутили острый дефицит продуктов – магазины пусты: бутылки с уксусом, упаковки спичек, изредка овощные консервы. На базаре только овощи и фрукты, огромные дыни. Лепёшки из-под полы и за бешеные деньги.
Какая-то напряжённая тревога в лицах людей.
Ночью выхожу на балкон и вижу слева через дорогу – «Булочная». Пока ещё по-русски было написано. Около неё сидят на земле женщины с малыми детками на руках, а те ребятки, что постарше, крутятся вокруг. Мне непонятно, в чём дело, мне неспокойно. Через два часа, уже около четырёх часов утра снова выхожу. Все спят вповалку, тесно прижавшись друг к другу, – ночью, конечно, прохладно. Не понимаю, почему они здесь ночуют. Ума не приложу.
Утром спрашиваю дежурную в гостинице:
– В чем дело?
И она обыденным голосом объясняет мне, непонятливой: эти женщины ждут раздачи хлеба по карточкам. Голос обыденный, но я чувствую, как трудно ей это выговорить.
– А зачем же здесь все эти дети?
И опять мне, недогадливой, она разъясняет, что детей надо «предъявить», потому что эти матери стремятся получить хлеб не только на живых, но и на умерших детей. Поэтому они должны предъявить всех, кто жив, им всем здесь нужно присутствовать.
– Ну почему же не придти утром, пусть пораньше, но всё-таки утром, чтобы дети могли поспать?
Печально глядя вниз, женщина мне сказала то, что ей было больно произнести:
– Так ведь на всех не хватит…
Прижимая к себе спасительные лепёшки, окружённые измученными ребятишками, расходились матери по домам делить хлеб.
Последние ещё потоптались у входа, отходили, теряя надежду. И плакали, обнимая ребятишек.

P.S. Посвящаю памяти 9-летней таджикской девочки Хуршеды,
 забитой насмерть в Петербурге