Когда сходишь с ума

Она часто думала, слишком часто думала о том, что же всё-таки произошло. Она си-дела в тёмной комнате, строила логическую цепочку событий и никак не могла найти ответ. Мысли путались, принимали всё новые завитки и, в конце концов, сводили с ума. Дело даже не в том, что ей было нестерпимо больно, больно где-то в области сознания, просто хотелось понять, разобраться, но вместо этого она запутывала сама себя ещё больше. Он не предал, он не оскорбил, он просто ушёл. И вот от этого «просто» ей становилось гораздо хуже. Лучше б он лгал, издевался, да, наконец, изменил ей. Нет, он просто испарился, растворился в возду-хе. Куда пропал неизвестно. Эти мысли не давали покоя. Звонить она не могла, просто физи-чески не хотела… или боялась. Она не знала на самом деле, чего она хочет. Она даже не зна-ла, действительно ли это так важно для неё? Ей просто надо разобраться. И опять это «про-сто»! Уже сил нет как это «просто» стало невыносимо тяжёлым для неё. Когда это случи-лось? Она не помнит точно. Да, ладно, не помнит! Кому врать? Самой себе? Нет, это хуже всего! Всё прекрасно она помнит! Всего два дня прошло! Двое суток и пять часов. Да, ровно столько… ровно столько хватает порой, чтобы просто сойти с ума!

Знакомая квартира… да точно! Она же здесь не в первый раз. И зачем её сюда прита-щили? Ох уж эти подруги! Сюрприз что ль задумали? Да как-то не вовремя, не по настрое-нию, да и день рождения не скоро! Глаза стали ощупывать темноту, а ноги медленно при-ближались к балкону, туда, где ещё как-то можно было что-то рассмотреть. Дым, точно… сигаретный дым. Она не одна в квартире… Предательские мурашки начали красться по спи-не. Свет… почему она сразу не включила свет? Теперь очень далеко до выключателя, а ноги как ватные, совсем не слушаются. И что ей теперь делать? Потихоньку глаза начали адапти-роваться к темноте, и фигура на балконе стала различима. Мало того, она казалось до боли знакомой.
Он услышал боязливые шаги, которые приближались к нему. Ну, вот и всё, они на-едине. Что ему надо сделать? Что будет делать она, он не знал. «Привет» - шёпот был мяг-ким. Ответа не последовало. Странная ситуация. Двух людей, уже практически чужих, оста-вили вместе ночью в одной квартире. Зачем?
 - Почему нет света?
 - Пробки, наверное, выбило.
 - Понятно.
Лампочка сверкнула, погасла на несколько секунд и зажглась с явным намереньем больше не потухать.
 - Значит не пробки.
Он оглядел её и присел на кресло. Обстановка в квартире была ему незнакома – он здесь впервые. Она же знала здесь практически всё. Странно, для неё всё было очень стран-но. Особенно странно было то, что он здесь. Она всё стояла на одном месте как будто это она не знала местности и разглядывала обстановку в квартире. Квартира съёмная, поэтому ме-бель старая и обои тоже не первой свежести. Рядом с диваном столик. Взгляд почему-то сра-зу зацепился за небольшое зеркало. Оно ей всегда нравилось, старинное, окаймлённое золо-тыми завитками, оно не могло не привлечь внимание. Мысли её куда-то улетели, всего на секунду. Когда она очнулась, то увидела своё бледно отражение. Она похудела и потускнела за это время, её явно выдавали глаза, с запечатлевшемся на них чувством обиды. Она так и не могла понять, что же ей сейчас надо делать, впрочем, этого не понимал и он.
 - Хочешь чаю?
 - Не откажусь.
Они переместились на кухню. Ей так хотелось его обо всё расспросить, может даже накричать на него или броситься в его объятья. Она не понимала, чего именно хочется, по-тому ничего и не предпринимала. В его голове тоже творился полнейший беспорядок. И если бы она сейчас спросила предательский вопрос, почему он здесь, он сказал бы, что не знает, и это было бы чистой правдой. Поэтому они оба молчали. И это молчание начинало сводить с ума, хотелось просто убежать из этой квартиры и бежать без оглядки. Куда? Да без разницы! Главное, чтобы только не терпеть больше этой невыносимой, непонятной тишины.
Пропищали часы. Ровно полночь. Боже, как медленно тянется время! Засвистел чай-ник, тем самым, разрядив обстановку. Она достала две кружки и налила чай, заглянула в ящичек, что висит рядом с холодильником – там всегда что-нибудь съестное припрятано. Печенье, это уже радует… Она снова села за стол, избегая его взгляда. А он смотрел, пытал-ся заглянуть, кажется, даже не в глаза, а куда-то намного глубже, пытался осознать всё.
 - Где ты будешь спать?
 - В комнате, я там привыкла, - она немного осеклась.
 - Хм… привыкла…
 - Извини…
 Она встала и пошла в спальню, ей хотелось побыстрее скрыться от его взгляда. Те-перь она чувствовала свою вину. Хотя за что? Она сама этого не понимала. Она часто оста-валась ночевать у подруги и спала в этой самой спальне. И всё… Ничего порочащего боль-ше. И он это прекрасно знал. Так почему сейчас так нестерпимо стыдно? Она не хотела ду-мать об этом. Она зашла в комнату, где всё так же было знакомо. Сейчас только пришла мысль, а в чём же она будет спать? Она так неожиданно оказалась в этой квартире. Всё так странно… Она даже в хороших отношениях ни разу не оставалась с ним ночью одна. Она разделась, выключила свет и легла. Спать совершенно не хотелось. В голове бурлил поток мыслей, которые никак не могли успокоиться. Из одной рождалась ещё три, из следующих трёх ещё около двадцати. Ей казалось, что сейчас она точно сойдёт с ума.

Крупные горошины стекали по её лицу и разбивались об пол. Что-то сдавливало ды-ханье. Двое суток и десять часов. Он не звонит. Это конец, она почему-то это сразу почувст-вовала. Сразу поняла, что он больше не позвонит и не придёт. Но почему? Наверно, этого не дано узнать. Как же хочется, наконец, прекратить этот поток мыслей! Ей кажется, что она сошла с ума.

Он проводил её взглядом. Что он испытывал к ней сейчас? Хорошо бы самому разо-браться. Он знал, что она ни в чём не виновата, ему не в чем её упрекнуть. Виноват только он. Но хочет ли он искупления свой вины, чувствует ли он её? Что произошло тогда и что происходит сейчас, он никак не мог понять. Он прислушался. Услышал, как медленно за-крылась дверь, немного шороха. Она разделась… Она разделась? Господи, эта мысль прон-зила его сейчас как никогда. Она прекрасна, как он мог не замечать какое красивое у неё те-ло? Точнее он знал, он знал и относился к этому как к должному. Но сейчас, почему сейчас он осознал это как никогда? Он понял. Потому, что она всегда была его, и это было как само собой разумеющееся. А сейчас она не его. Мозг пронзила дикая боль. Стучал один и тот же вопрос: что я сделал? Он теперь даже права не имел хоть пальцем к ней прикоснуться. Это надо прекращать. Он встал и направился в зал. Выключив свет, он лёг на диван. Опять эти мысли, хоть бы на секунду они исчезли.
 - Ты спишь?
 - Нет, - оказывается, дверь сильно заглушала её голос.
Молчание. Ну почему молчание? Он же начал разговор! И опять молчит! Это похоже на пытку. Было бы лучше, если б он ушёл.
 - Можно зайти к тебе?
 - Подожди секунду.
Она вскочила с постели, быстро натянув одежду, она подошла к окну. Лучше смотреть в окно, чтоб он не видел её взгляда.
 - Можешь зайти.
Он подошёл к двери без твёрдой уверенности того, что он действительно хочет захо-дить в комнату. Тем более что он абсолютно не понимал, зачем он это делает. Ручка повер-нулась, и он медленно зашёл. Почему-то ему стало легче оттого, что она стояла у окна. Он стоял в кромешной темноте, разглядывая силуэт. Он чувствовал, как внутри у него всё начи-нает сжиматься. Это выглядело бы довольно глупо, если бы он как герой каких-нибудь дам-ских романов кинулся на неё и утопил в своей нежности. Глупо, Боже как глупо… и как же этого хочется. Он был уверен, что в нём говорит не здравый смысл, а инстинкт, поэтому он сжимал всю свою волю, чтобы не натворить глупостей.

Уже нет слёз, больше не выносимо плакать, потому что болят глаза, и осип голос. Она просто сидит, сидит на полу и тупо смотрит в экран мобильного телефона. 9 февраля, смс: «Спокойной ночи». Это всё, что от него осталось. Глупо и бессмысленно сейчас опять всё восстанавливать в уже и так не здоровом мозгу. Он не вернётся и с этим надо смириться или…

Она стояла и молча ждала, заговорить первой она зареклась. И так слишком много было сделано шагов навстречу. Она устала, устала от него, вернее от его нерешительности… хотя скорее нужно сказать недогадливости. Он никогда не делал того, что она ждала от него. Он слишком многое забывал, то многое, что ей казалось важным. Ей так хотелось порой всё сделать самой, указать на его ошибки, но она молчала. Что-то всегда говорило в ней, что они ещё слишком мало вместе, и он ей ничем не обязан. И вот до чего всё дошло. Теперь ей каза-лось, что он обязан слишком многим… но опять ничего не предпринимает. Ещё немного и она сорвётся. Она сойдёт с ума.
Он опять надеялся, что и как раньше разговор начнёт не он. И в то же время он пони-мал всю глупость своего положения. Это он зашёл в комнату. Просто уйти – это сейчас са-мое ужасное, что он ей сделает, но ведь он и не хотел уходить. Он сделал шаг по направле-нию к окну.
 - Нам, наверное, надо поговорить.
Она продолжала молчать. Он подошёл ещё ближе. Кажется, он стал слышать её дыха-ние. Оно неровное - волнуется… Его самого захватывало не меньшее волнение. Он подошёл совсем близко и попытался дотронуться до её плеча. Она увернулась от этого прикоснове-ния.
 - Ты хотел поговорить. Ну что ж начинай, – голос сбивался, но взгляд был устремлён в одну точку, что давало ей хоть какое-то прикрытие.
Он почувствовал, что она дрожит. Что он с ней сделал? Бедная девочка, у неё же нерв-ный срыв сейчас будет, а он со своими разговорами! Он ненавидел себя. Он смотрел на неё, на это крошечное создание, которое сам не уберёг. Ему хотелось обнять её и просить проще-ния, но он боялся… он всегда всего боялся. И если бы не эти глупые страхи, эти, как он на-зывал, «его заморочки», всё сейчас было бы нормально. Он сделал ещё одну попытку дотро-нуться до неё. Почему-то он чувствовал необходимую потребность в этом. Как будто, если он будет находиться на расстояния, то они друг друга просто не услышат. Его рука легла на её плечо, в этот раз она была уже не в силах чему-либо сопротивляться. Ладонь была горячая и влажная… или ей это только так показалось, потому что в комнате было холодно. Она не знала и не хотела узнавать. Никогда раньше он не испытывал такого ощущения просто до-тронувшись до неё. Всё внутри него просто бурлило и входило в противоречие с его разу-мом.
Шаг, ещё один шаг и он совсем близко, настолько близко, что начинает кружиться голова. Как будто в комнате распылили какое-то ядовитое вещество и у них больше нет сил с ним бороться, а сознание улетает всё дальше и дальше. Он уже сам не понимал, что он дела-ет. Его осторожное тёплое дыхание она ощутила на своём плече, потом выше, по шее. Руки стали более уверенными. Они скользили вниз, к талии, потом обратно. Вскоре их тепло она ощущала по всему телу. Он как будто окутывал её собой. Она полностью отдавалась его ру-кам, но повернуться лицом к нему у неё не было сил. Она боялась, боялась сейчас всё разру-шить. Его руки становились всё настойчивей, а губы требовали ответа. Он не стал ждать, просто сам развернул её к себе. Тот взгляд, которого она так боялась… вот он. Как будто весь мир замер от этого взгляда. Всего секунда, но она была вечностью. Кто-то должен был прекратить эту пытку. Он закрыл глаза и поцеловал её. Это был лучший выход из ситуации, долгожданный выход. Тело её стало совсем мягким, ноги переставали слушаться. Если бы он сейчас отпустил её, она бы замертво упала на пол. Но он не хотел отпускать её, его объя-тья становились всё крепче. Ей даже стало тяжело дышать. Он поднял её на руки и донёс до постели. И в его и в её голове бился один вопрос: «что я делаю?». Но они уже не могли спра-виться с собой. Уже слишком поздно.

Уже слишком поздно что-то предпринимать. Она всё решила для себя. Она не может так больше.

Он откинул одеяло и уложил её на постель. Его била дрожь – между ними никогда ни-чего подобного не было, он боялся за неё, но уже не мог отступить. Его поцелуи становились всё глубже. Она не в силах была отпустить его. Но его губы вырвались из этого плена и на-чали скользить по её телу. Его пальцы освобождали им дорогу. Все пуговицы, все замочки, всё, буквально всё расстегнуто. Он был опьянён, никогда в жизни он не испытывал ни с кем такого. Его руки ласкали всё тело, добирались до самых потаённых мест, о которых он раньше мог только мечтать. Он чувствовал её хрупкие пальчики на своей спине, её ноготки врезались в его кожу. Это сводило его с ума. Произошло то, что он никогда от себя не ожи-дал: из его рта донесся слабый стон. Кажется, он стал сводить с ума его и её. Её руки в из-неможение скользили по его спине. Ему казалось, что там уже нет живого места от тех ожо-гов, которые они приносили. Ему хотелось бесконечно ласкать её тело. Он любовался и на-слаждался им, но он уже не мог больше держаться, проклятый инстинкт делал своё дело. Он сделал последний рывок, чтобы стащить с неё джинсы и разделся до конца сам. Он чувство-вал эту необходимость стать одним целым, ради чего сейчас он готов был умереть. Она вся в его власти, такая хрупкая и беззащитная. Он как лавина навис над ней, готовясь к кульмина-ции этой безумной ночи. Он захотел взглянуть ей в глаза за секунду, когда она окончательно станет его. Боже, он увидел в них страх. Неужели он сделал что-то не так, она боялась его.
 - Если ты только захочешь, я остановлюсь.
 - Пожалуйста только не это. Чтобы не случилось потом, я не буду жалеть.
Он не смог больше сдерживать себя. Он стал постепенно ощущать её, он очень ста-рался не торопиться. Резкий крик, он сделал ей больно. В его глаза застыл ужас и вина. Он посмотрел на неё, но она улыбалась, её глаза умоляли продолжать, и он повиновался им.
Она проснулась от мучавшей её жажды. Перед тем, как пойти на кухню, она кинула осторожный взгляд на него – он спал, спал очень крепким сном. Она встала и на цыпочках дошла до кухни. Когда она пила краем зрения увидела, как что-то блеснуло на подоконнике. Нож… это был нож. Она потянулась за ним. Какой острый. Она повертела его перед собой, примерила к своим венам и решительно направилась к спальне. Он лежит и спит, такой без-защитный и жалкий. Резкий удар ненависти пронзил сознание. Одно движение и все мучения были бы закончены. Она думала, опять этот поток мыслей, который сводит с ума. Он приот-крыл глаза – это было решение, которое пришло неожиданно. Теперь она смотрит на него и видит только застывший ужас в его чистых серых глазах. Боже, как она обожала его глаза – самые красивые глаза в мире. Теперь они смотрят в одну точку, они ждут ужасающего отве-та. Она уже не была уверена в правильности своего поступка – она не чувствовала облегче-ния. Всё дело не заканчивалось его смертью, она, во всём виновата она. Пора заканчивать со всей этой грязной историей. Она подошла к телефону, набрала 02 и тихо сказала «я убила его». Она повесила трубку, подошла к постели, села рядом, поцеловала бездыханные губы. Теперь она не сомневалась в том, что будет дальше. Одной каплей крови меньше, одно больше – уже не имеет значения. По её рукам потекли кровавые ручейки, а она смотрела и любовалось ими – какой же красивой бывает кровь.

По номеру телефона был определён адрес. Милиция и скорая уже с диким рёвом не-слись к месту происшествия. Дверь взломана. Темнота, наполняющая квартиру, была взо-рвана включившимся светом. На полу своей комнаты лежала она, рядом валялся кухонный нож и мобильный телефон с открытой смской «Спокойной ночи».

Эпилог:
Это дело было отложено до прихождения в себя неудавшейся самоубийцы. После тщательного медосмотра она была признана невменяемой и отправлена в больницу для ду-шевнобольных. Он иногда навещал её. Чувство вины теперь не покидало его. Он просто не знал тогда, к чему приведут его заморочки.