Всё будет хорошо!

"всё суета сует и ловля ветра..."
притчи Соломона.



.


Запись первая.

 Это не будет дневником. И не письмом. И, тем более, не отчетом о прожитых днях и часах. Скорее всего, это будут писательские записки для памяти, зарисовки, заметки. И будут они сумбурны, отрывочны, а, порою и нелогичны в своей последовательности изложения и музыкальности изображения...

...Я еду в Россию после четырех лет отсутствия. Нужно продать квартиру, которая стоит пустая всё это время, пока я жил в Германии.
Специально для этого путешествия купил себе новую тетрадь, в которую и собираюсь постоянно заносить все то, что происходит вокруг меня и, конечно же, что происходит во мне, чтобы потом можно было бы составить из всех этих записей общую картину прошедшего времени.
В моей дорожной сумке есть боковой карман, куда я положу эту тетрадку, откуда можно было бы при всяком удобном случае доставать её и делать очередную зарисовку текущего или прошедшего уже времени....



Понедельник.

 Почему без числа? Не люблю числа. Да и они, я так думаю, играют гораздо меньшую роль в жизни человека, чем названия дней недели. Есть разница в том, какой сегодня день недели - понедельник, среда или, допустим, пятница. Понедельник - день тяжелый, всем известно. У меня всегда так. Пятница - последний день перед выходными - замечательный день недели - впереди целых два дня свободы!!!
 Так вот - сегодня февральский понедельник. Я уезжаю в Россию. Давно собираюсь в эту поездку, но всё что-то не складывалось.
 Вечером поезд. Мне страшно. Опять что-то новое, опять нужно к чему-то привыкать, приспосабливаться.
Дома небольшой стресс - все понимают, что что-то изменится с моим отъездом в их жизни, но что именно - представляется смутно.
Андрюшка чувствует, что наступает свобода от моих постоянных ворчаний из-за постоянно работающего в его комнате телевизора, и он теперь может смотреть в этот ящик до отупения, Эдик сможет больше ездить на машине без моего назойливого контроля.
 За час до отхода поезда пакуем мой чемодан. Патрик что-то чувствует, залез в него, улегся и не хочет оттуда уходить. По всей видимости, чувствует мой скорый отъезд. По его беспокойному состоянию видно, что он переживает.
 Ну а я... Одному Богу известно, что будет у меня дальше.
 Суета последнего часа.
Не собранный чемодан.
Страх опоздать на поезд, который стоит на станции всего три минуты... Всё это собирается в нервное напряжение, которое выливается в раздражение по любому поводу...
Перрон...
Народу мало, всего несколько человек. Поезд опаздывает на пару минут. Пошел дождь, и на сердце стало немного спокойней - дождь при переменах в жизни примета хорошая.
Смотришь на детей другим взглядом. Они как-то сразу показались взрослыми. Особенно Эд. У Анди бегают чертенята в глазах, а Эдик, чувствуется, уже примеряет к себе груз ответственности за семью.
Лота как пучок оголенных нервов - не так собрался, не так уезжаем и прочее, прочее, прочее...
Стараюсь побороть в себе накатывающее раздражение.
Что-то обидно.
Много хотелось сказать, но сказать не получается - через её раздражение не пробиться и во всем, как всегда, виноват я...

 Поезд.
Мой вагон.
Быстрые поцелуи. Чемоданы на ступеньках - шаг и я уже за чертой, шаг, и я уже на дороге, которая меня понесла в моё будущее... Что будет? Как всё будет? Я ничего не знаю... мне страшно... и я уже не хочу...
Стараюсь гнать от себя все негативные мысли, стараюсь не думать о будущем.
Не хочется, что бы кто-то ещё пришел сейчас в купе. Не хочется с кем-то знакомиться, разговаривать.
Хотя, наверное, было бы легче...
Чтобы расслабиться, выпил грамм сто коньяка, который предусмотрительно взял с собой.
Хоть и без закуски, но выпилось легко и стало лучше.
Раздевшись, лег под одеяло. Поезд плавно качался из стороны в сторону.
Стал следить за временем.
Полчаса.
Час...
Они уже дома.
Укладываются спать…
В квартире без меня непривычно.
Каждый думает сейчас о том, как он теперь будет жить, и что этот отъезд изменит в сложившимся укладе...
Много нового видится им в будущем, хорошего и не очень. Но больше хорошего...
Я все понимаю, но...
Обидно? Нет...
Тяжесть на душе... Впрочем, как всегда.
Хорошо, что есть коньяк. Он не дает сосредоточиться на печали.
После второго часа я уснул, под равномерный стук колес и мягкое покачивание вагона.....




Следующий день.

 Я знал, что предстоящий день будет тяжелым. Пересадки из поезда в поезд, таскания чемоданов, обмен валюты, покупка билетов, ожидания и новые попутчики.
И всё это действительно так было.
Но в принципе, тупиковых случаев не было. Пожалуй, самая неприятная ситуация возникла только на Белорусской границе, когда пограничник, посмотрев мой паспорт, сказал, что у меня просрочена немецкая виза и меня, по всей видимости, ссадят с поезда и отправят обратно в Германию. Отсутствие логики в этом заявлении я сразу и не уловил, подавленный серьезностью представителя власти и очень сильно, естественно, этому огорчился.
Я был настроен на то, чтобы поскорее добраться домой.
Я долго готовился к этому, настраивал себя на перемены, которые я очень тяжело переношу, а тут эта шляпа с кокардой мне говорит такое...
В кармане была плоская бутылка ещё не закончившегося, слава Богу, коньяка. Я его выпил и попытался расслабиться.
Наркоз подействовал быстро - мне стало легче.
Пришла простая мысль - как же меня могут обратно отправить, если у меня уже полтора месяца как закончилась немецкая виза в русском паспорте (о втором своем гражданстве я не говорил пограничникам почему-то)?
 Значит, как гражданина России меня отправят домой. Что мне и надо.
Но нервы, конечно же, попортят.
И мне стало легче.
Когда пришел другой пограничник, это, видимо, был какой-то начальник, мне уже было совсем спокойно за свою горькую судьбу.
А начальник, немного прикрыв за собой дверь купе, стал объяснять мне мои проблемы:
у меня их было много - я совершил административное нарушение, которое заключалось в том, что у меня не было права проживать в Германии, поскольку я не имел для этого визы. Поэтому ему меня нужно сейчас высаживать и оформлять много документов. Ну, просто очень много.
И на которые я должен буду написать своё объяснение, после чего пойдет запрос в немецкое посольство, которое обязательно тоже отреагирует на мое нарушение и закроет мне доступ на свою землю обетованную в течение трех лет.

 Говорил он мне это так убедительно, что было видно - он сам верит, что это будет так. Только вот в его фуражке что-то не промелькнула мысль о том, что они как-то меня выпустили из страны с таким страшным нарушением без каких-либо последствий для моего русского паспорта.
 Его немного задело моё равнодушное отношение к своему тяжелому положению. Он, по всей видимости, отнес это все к моему гриппозному состоянию  - я был с носовым платком в руках и тер часто свой покрасневший нос.
-У вас грипп? – Спросил он очень так участливо. И когда я ответил, что по всей вероятности, да, он радостно мне сообщил, что Брест закрывается на карантин из-за эпидемии гриппа.
Я сразу же живо представил себе, как буду пережидать этот карантин где-то в резервации с колючей проволокой, рядом с которой сейчас стоял наш поезд, вместе с такими же гриппозными бедолагами, как и я.  Мне стало смешно и я, наконец, понял, что от меня нужно этому кровопийце.
-Сколько стоит моя свобода? – Спросил я.
Он ещё с минуту делал вид, что изучает мой прокаженный паспорт, показываю свою озабоченность моими проблемами.
- Сто долларов.
Сто долларов мне было жалко терять.
Уж лучше было бы сидеть в резервации с этими деньгами. Я подумал, что моя свобода стоит не больше пятидесяти марок, и сказал ему об этом.
Он как-то привычно не удивился моему торгу и сказал - семьдесят пять.
Семьдесят пять - это тоже деньги не малые. Они у меня были, но я их не заработал. Я их занял у родственников. Не отдам.
Сказал: "Только пятьдесят"
-Хорошо, - ответил он.
Я отдал ему их - эта сумма у меня была приготовлена на непредвиденные ситуации, и сразу же ощутил, что в его глазах мой статус из нарушителя поменялся на положительного россиянина.
 Вот так. А денег было жалко. Хотя, как оказалось потом, совершенно напрасно, ибо мужик из соседнего купе все слышал, и когда я, недовольный, вышел в тамбур, чтобы испепелить своим мощным взором всех белорусских защитников границ, он сказал мне, что я очень хорошо вышел из ситуации - он ездит тут каждый месяц - за такой случай они берут всегда двести марок или сто долларов. У них такая такса на продажу индульгенций.
Пожалуй, это было самое неприятное происшествие за всю мою дорогу домой. И это хорошо.

 Ну, а пятьдесят марок я воспринял как плату судьбе за то, что я ехал практически всю дорогу домой или один в купе, или только с одной попутчицей, о которой я тоже сейчас попытаюсь рассказать...




Наташа.
Примерно через три часа, когда я сел в немецкий поезд, в соседнем купе стали слышны голоса проводников. Я понял, что там плохо женщине, и ей пытаются оказать медицинскую помощь. Мужской голос говорил: «Сделайте глубокий вдох…  Теперь резкий выдох…  Так,  ещё раз, не бойтесь, от этого никто не умирает...  Вдох….. Выдох….». Потом я уснул под убаюкивающее покачивание вагона, а утром, проходя мимо открытого купе, увидел весьма привлекательное существо женского пола…  Она разговаривала со своим попутчиком, я тоже их о чем-то спросил, так мы и познакомились. Потом выяснилось, что она, как и я, выходит в Бресте и, судя по количеству чемоданов, которые стояли приготовленные на выходе, знакомству со мной была весьма рада.
 Я что-то разозлился  - дура! Ну, как можно ехать, зная, что у тебя будет пересадка, ещё и нагружаться чемоданами, которые ты будешь таскать из тамбура в тамбур. Короче, помогать пришлось. Оказалось, мы ехали в одном направлении и поэтому решили держаться вместе дальше - так легче, а то, когда был один в купе, даже в туалет не мог выйти, опасаясь оставлять в купе свои вещи без присмотра. Купили без проблем в Бресте билеты, походили вокруг вокзала четыре часика и в восемь тридцать уже сидели в купейном вагоне. После немецких поездов вагон был ещё тот. Старый.  Грязный.  Без форточек. Проводником был армянин. Вот и все его достопримечательности. Адаптация моя к советской действительности проходила пока безболезненно. Так и ехали мы вдвоем два с половиной дня. Я в день прочитывал по две книги, которые купил на вокзале, она смотрела какие-то женские журналы, купленные в привокзальном киоске, ну а когда уставали читать, мы говорили. Интересную историю я услышал от своей попутчицы…
...Ей двадцать восемь лет, но уже прошла через столько всего, что чувствовалось - нервов у человека уже нет. Вот и тогда, прошлой ночью её откачивали оттого, что она чуть не опоздала на поезд.
Может быть, от первого лица рассказать её историю - так будет легче?
Представьте, что мы сидим друг против друга, пьём чай, вагон плавно покачивает и в такт этому покачиванию она рассказывает…


-...Я выхожу замуж в Германии. Вот, еду домой документы собирать, да ремонт там сделать, что бы мать с дочкой могли жить спокойно. Тяжело - дочь тут. А я там. Знаешь, я вышла замуж первый раз очень рано… назло, что ли…. По дурости.
Муж мой был узбеком. Уже через несколько дней после свадьбы я поняла, что влипла, потому что после регистрации он стал совсем другим человеком. У них в культуре всей, по-моему, женщина - это не человек. Это служанка, рабыня.
Я его раздражала своим настойчивым желанием тоже иметь в нашей жизни право голоса. Но для него я не должна была иметь собственного мнения, а только варить, стирать, убирать, или сидеть тихонько в уголочке, чтобы меня не было слышно. А он, приходя откуда- то, лежал все вечера у телевизора, курил анашу, жевал насвай. Иногда заставлял и меня жевать этот насвай - от этих воспоминаний даже голова болит, а что было тогда…. Противно.
Изводил ревностью ко всему, что движется. Друзья его приходили к нам, сами ко мне приставали, ну а я у него была виновата - не так себя вела, скандалы, битье….
У дочери на нервной почве началось заикание…. Как я с ним развелась - долгая история. Вплоть до того, что бандитов пришлось подключать к этому делу, чтобы от меня отцепился... Квартиру делили, мебель, одежду. Без него стало немного легче жить, но только морально, время что-то пришло тяжёлое - работы нет или есть, но денег не дают.
После развода начала обменивать квартиру - так куда не сунься - то подписи нужны, то ко всякой ерунде несущественной цепляются - то не так документ сделан, нет того, этого. Короче, всё через секс делается… невесело.
В нашей стране трудно одинокой женщине выжить, да ещё, если она не дурнушка…
И через это прошла…
Устроилась на работу медицинской сестрой в операционном отделении. Работа тяжелая, а зарплата четыреста рублей. Можно сравнить с пенсиями - они в среднем шестьсот рублей у нас. Живи, как можешь. Иной раз так прихватывало, что приходилось за деньги отдаваться…. Ну да после узбека мне это как-то было всё равно. Хотя, конечно, противно было порою очень…
Как правило, ели супы из пакетиков или варили бульоны «Кнорр», а на ужин поливали подсолнечным маслом хлеб и сверху сахаром сыпали. Вкусно, вроде бы было…. Ну а тут приехала к нам в город моя подруга. Она как-то съездила в гости в Германию к друзьям и познакомилась с семидесятилетним стариком, который решил ей помочь - он предложил расписаться, чтобы она могла жить у него в Германии, ну а потом, если не понравится, то она могла уйти. Ей тоже тогда было где-то двадцать восемь лет.
Ну, она так к нему привыкла, что решила от него и не уходить уже - все у старика есть: очень приличная пенсия, две машины, дом, о сексе у него остались одни воспоминания, но у неё появился друг, с которым она изредка встречается. Ну а в случае смерти этого дедушки, она всю жизнь будет получать его пенсионные деньги…. Такие вот у них законы.
Вот они меня к себе и пригласили в Германию, потому что их немецкие друзья, видя идиллию со старичком, тоже захотели познакомиться с русской девушкой. Приехала к ним. Конечно, была ошарашена всем ... Так стало жалко себя, свою маму, дочку…. Немцы даже не представляют, как можно жить там, у нас…. Познакомили меня с одним мужчиной. Не плохой он был, но какой- то странный. Перебралась я к нему жить. Ничего не понимаю, что он говорит, он не понимает что я, но, вроде бы, как-то проблем не было. Ложились спать вместе. Под разными одеялами. Сексом не занимались. Я так поняла, что только после свадьбы… Кровь у меня начала играть - тут под боком мужичок сопит сладенько, а меня бесы разбирают. Он рано просыпался - меня не будил, ну а я, как бы нечаянно, с себя одеяло скину, или повернусь как-нибудь эдак, покрасивее, а он подскакивал ко мне и сразу же прикрывал, и старался глаза отвести. А как-то уж совсем приперло, думаю, да что же это такое, фашист он настоящий что ли, полезла к нему сама, так он выскочил из кровати с квадратными глазами, думала инфаркт мужика хватит.
Рассказала подруге об этом феномене природы, посмеялись, а тут в нашей компании ещё новое лицо появилось, как увидел меня, и стал так настойчиво ухаживать, мне даже неудобно стало.
Я сроду не переваривала мужиков в очках, а он их не снимал никогда, староват вроде был - сорок пять лет, почти на двадцать лет старше меня. Ну не знаю - то ли от голода своего физического, то ли ещё от чего, стала я с ним встречаться, хотя он женат был и две дочки у него.
Но потом оказалось, что с женой он жил неважно, и она у него была где-то в бегах. Вот просто так уезжает и месяцами может не появляться дома. Я думала только у нас может быть такое, но вот и у них…. Встречаюсь я со своим очкариком, стала вхожа в дом своего нового знакомого, познакомилась с его девочками.
Потом появилась опять жена из своих путешествий, а я поехала домой в Россию - соскучилась по дочке, сил не было уже. Прошла неделя, как я приехала, стал мой немец очкастый звонить, Иоахим его звали, приезжай, говорит, хочу тебя замуж брать.
Я ему - какой замуж, ты с женой разберись!
Через шесть месяцев где-то развелся он с ней, выслал мне денег, приехала я к нему и стала с ними жить. Наша квартира была на втором этаже, родительская на первом, а бабушка его девяностосемилетняя жила на третьем. У них свой дом, большой очень участок земли, где они сажают все овощи-фрукты, ничего не покупают в магазинах. Свой трактор. Собаки, куры….. Хорошо там у них…. Так спокойно и тихо…. Поначалу я пугалась его родни - старалась все сделать тихо и быстро, чтобы не попадаться никому на глаза, а потом его мама сама ко мне пришла наверх, и мы с ней после этого быстро подружились. Они, уж не знаю почему, сразу ко мне хорошо стали относиться. Ну а я готовила еду, убирала в доме, с детьми воевала.
Их воспитание было для меня, конечно, непривычно, но находили общий язык. И, ты знаешь, что-то так я влюбилась в своего Иоахима, что не ожидала сама…
Я и не знала таких мужчин никогда - так он меня баловал, холил, что мне было страшно - не сон ли это. Я ему машину недавно разбила, он огорчился, но…. Как-то нормально пережили. Непривычно все было. Вот уже как полтора года живем. Когда я там - сердце за дочь болит, сил нет. Когда домой приезжаю - к нему хочу, не могу ни о чем думать. Когда я в России, он почти каждый день мне звонит, переживает сильно….

Вот такая история симпатичной русской девушки.
Дай Бог, что бы у неё все было хорошо….





Встретили
 Приехал за мной в Краснодар, где была конечная остановка моего поезда, брат с друзьями на машинах. Дорога была жутко скользкая. На половине пути остановились у придорожной шашлычной, и зашли что-нибудь перекусить. Немного было странным, когда они заказали себе несколько бутылок водки и к ней в два раза больше пива.
"Пиво без водки - деньги на ветер" - хором меня убеждали, когда я пытался выяснить о состоянии антиалкогольной компании в стране. Сам пить не стал, но они, несмотря на скользкую дорогу, изрядно накачались, и я весь оставшийся путь провел в раздумьях - доберемся ли мы домой живыми и целыми. Добрались. Видимо, опыт у людей в этом был серьезный.
Я дома. Я дома!! И это было непривычно. Я отвык от того, что у меня есть собственный дом, много друзей, что говорят кругом на русском языке.



Жизнь покатилась своим чередом...
Прошел день. Потом второй и третий. Столько ощущений и впечатлений, что они просто не умещаются в коротких зарисовочках.
Много встретил знакомых.
Интересно было всё и много неожиданного.
Дома...
Много новых домов.
Они огромные, подчас несуразные. Раньше как-то не замечал, что по этим постройкам можно судить о психологическом состоянии общества, а тут задумался. Дома строятся как крепости. На первых этажах маленькие, как бойницы, окна, чтобы не залезли и чтобы не заглядывали.
Сами коробки высокие, чтобы видели все, что живет тут человек состоятельный и сильный в этом мире.
Их строят так, чтобы душа, оказавшись закрытой от окружающего мира, уставшая от напряжения ожидания ударов окружающеё среды, могла расслабиться и почувствовать покой.
У брата тоже новый дом. Он мне понравился. Не кажется таким большим, хотя и имеет четыре этажа, но продумано все хорошо и удобно. Очень уютный домище.
 

Кругом люди...
Кругом русские люди! Первые несколько дней я шарахался, слыша громкий разговор по-русски. Отвык от этого.
Телевизор говорит по-русски....
И в магазине говорят всё понятно...
И на базаре тебя по-русски обдуривают...
Кругом русский народ!
Наши.
Свои, едрёна вошь...



Письмо
Ну, привет! Я, наконец, приехал, я, наконец, дома! Вот уже неделю тут и всё не могу собраться и написать тебе письмо. У меня всё хорошо. Конечно, непривычно всё тут, многое кажется странным и на первый взгляд думается, что правильно сделали, что вы живете там. Про себя не могу так сказать...
Знаешь, вот выхожу утром на улицу - солнышко светит, воробьи чирикают, и в душе такой кайф от всего этого, такое спокойствие - не передать! Я в привычном для меня мире, в привычной среде, я дома!
Хотя и вижу, что жизнь тут ужасная порою бывает, но люди к этому привыкли и живут не озлобленно, приветливы и доброжелательны.
Что будет дальше и как будет дальше - я не знаю. Будем просто жить пока.
Ну а как вы там? Отдыхаете от меня?


Встретил Вадика Д.
Когда мне рассказали, что Вадик открывает публичный дом в N, я не поверил. Но Вадик сказал, что да, что уже сейчас собирает девушек, которые приедут сюда из другого города.
Заходил к нему домой.
Снимают однокомнатную квартиру на первом этаже. Неухожено дома, неуютно совсем. Что поразило - рядом с кроваткой ребенка, которому исполнилось пару месяцев, стоял у стены, автомат.  Настоящий.
Я говорю, - вы что, совсем тут офонарели?
А Вадик говорит - Нормально! У меня на него разрешение есть.
Показал бумаженцию эту и коробку с патронами на двенадцать миллиметров...
Мне захотелось взять камеру и заснять картину - если кому расскажу в Германии про такое, не поверят ведь...
-Зачем, - спрашиваю, - тебе, Вадик, автомат??
-Ну,- говорит, - мало ли...
А занимается он ещё модельным агентством, помимо ателье по пошиву одежды, которое у него есть с давнего времени, и публичным  домом, который он открывает.
Посмотрел альбом с девушками, его моделями - надо сказать, что я за короткое время, что нахожусь тут, уже видел эти лица не раз на плакатах и рекламных щитах магазинов.
Зашли в его офис, он находился тоже в каком-то жилом доме, черт знает на каком этаже. Там была девушка - помощница Вадика...
Честно сказать - я был ошарашен, увидев её. Это не описать словами - красива очень. Мне кажется, что я такой красоты и не встречал ещё. Мне сказали, что она заняла второе место на конкурсе красавиц в нашем городе. Не могу себе даже представить, как выглядит девчонка, которая заняла первое место!
Вообще, я всегда говорил, что русские женщины, а вернее - российские, потому, что они не все русские, красивы. Но я был не прав - они не просто красивы, а очень, очень, очень красивы!
А Вадик по-прежнему суетной. Какой-то неухоженный и на первый взгляд не очень серьезный. С трудом веришь его проектам, но время показывает, что он своего умеет добиваться. Сложный он, при всей своей простоте, сильно ощущается, что есть в его жизни какие-то подводные камни.
Очень противоречивое у меня к нему отношение, но я стараюсь принимать людей таким, какие они есть и думаю, что наша проблема, когда мы разочаровываемся в близких людях, в том, что мы переоцениваем их…

 


Среда...
Вот и кончился день. Очередной день моей новой жизни. Ничего интересного не было. Нужно привыкать. Хочется что-то делать, но пока не знаю, что. Я не знаю, надолго ли приехал сюда, не знаю, останусь ли тут жить совсем. Никому не говорю о своих мыслях, хотя все при встречи об этом спрашивают.
 Приятно встречать друзей старых и видеть, как они тебе рады. Что удивительно, некоторые спрашивают - что-то давно тебя не было видно...? Не сидел ли?
Сначала удивлялся этому вопросу, а потом понял, что это нормально, многие за это время уже прошли через тюрьмы. Конкуренция, борьба за выживание, пока меня не было, приняли ещё более жёсткие формы.
Несколько человек, которых хорошо знал, и с которыми у меня были весьма хорошие отношения, убили. Такие известия режут душу. Жалко людей. Был человек - и нет. Кому-то понадобились его деньги, кому-то мешал своими делами, кому-то перешел дорогу... Но в основном, конечно же, дела, бизнес. Время такое дикое. Всё время, когда слышу эти разговоры, думаю - а каким бы я сейчас был, оставшись жить в этом городе... Мне говорят - ты бы был сейчас ещё круче! Но был бы ли  я жив - не уверен. Я человек крайностей, мне или все и самое лучшее, или ничего. Наверное, поэтому я и выбрал это "ничего", хотя все думают, что я кривлю душой, когда говорю об этом, ведь живу же на Западе!
Единицы из друзей, поддерживают мой отъезд .
 Я за это время стал другим. Уже не смогу заниматься всей этой суетой. Это понимание для меня было горьким, потому что я, собираясь сюда, надеялся сделать шаг назад, чтобы, наконец, вырваться из своего потерянного состояния… Что там говорить, в эмиграции я окончательно потерял себя, особенно если учесть мои проблемы с биржевыми делами, где я потерял огромные деньги, а из-за отсутствия их, нарушилась и гармония отношений в семье - стандартная жизнь. И моя поездка в Россию должна мне помочь определиться в том направлении, в котором буду жить дальше, но вот пока все в тумане...




Хорошо
иметь такого брата, как у меня! Обеспечил меня компьютером, телефоном, факсом и неограниченным доступом в интернет! Я могу опять следить за состоянием своих акций на биржах, получать и отправлять письма и общаться с семьей по MSN. За пять лет привык к сети, но, хотя, тут я стал понимать, что для меня на Западе это была панацея от моего одиночества. Сейчас общаюсь круглыми сутками не с компьютером, а с живыми людьми, слушаю их, и мне все интересно!


Письмо.
Слушай, давай вечером в сети пообщаемся! У меня есть сейчас компьютер и интернетовская линия с неограниченным временем! А то от вас писем и не дождешься...
У меня все нормально, вроде бы. С квартирой пока не решил, что делать и как - не хочу торопиться, нужно сориентироваться в ситуации.
У всех близких и друзей всё в порядке, все рады меня видеть, и это очень приятно.
Но знаешь, что там говорить, у всех теперь свои дела и того, что было раньше, таких отношений, уже нет...
Самочувствие моё ничего.
Да! Ты знаешь, удивительно - у меня опять обострилась эта повышенная чувствительность, и я опять лечу людей, и обо мне уже хотят легенды, о моих способностях. И я действительно опять многое могу. Набрал литературы по гипнозу и, как вам там это не странно, хочу им попробовать заниматься.
Ну да ладно, вечером, даст Бог, встретимся в сети и поговорим!



Я не знаю,
но это или я так все остро воспринимаю, или действительно население на побережье такое, но в этом городе атмосфера накалена от избытка гормонов в людях. Их распирает от желания любви, внимания. Или я отвык от этого в своей замороженной Германии. Очень много красивых девушек и женщин. Понимаю теперь иностранцев, которые уезжают отсюда с нашими невестами.
Весь женский род тут очень умело пользуется косметикой. Одеваются модно и вызывающе. Уж на что в Германии, порою, носят откровенную одежду, но тут сейчас надо иметь очень холодное сердце, чтобы не упасть в обморок при виде девушки, одетой в юбку, края которой кончаются там, где начинают расти ноги... Очень впечатляет.
Мне показалось, что у многих девушек виден явный недостаток денег. Это заметно по старой курточке, по дешевому макияжу. Не знаю...
 Жалко людей. Очень жалко. Слава богу, у нас не родились девчонки.

Вечер.
Как-то тоскливо и одиноко сегодня мне. Чувствую приближение приступа хандры или депрессии.
Есть в холодильнике пиво, но не хочется пить.
Ощущение одиночества и своей ненужности что-то внезапно накатило.
У всех кругом своя жизнь... а у меня нет никакой жизни.
Не могу ни читать, ни телевизор смотреть. На душе лежит предчувствие какое-то, и я не знаю, что мне делать, оно разъедает сознание, не дает сосредоточиться на чем-то конкретном, позитивном.
Вот такие приступы и есть самое страшное для меня состояние. Мне кажется, что это оборотная сторона моих способностей чувствовать и лечить людей. Господи, это так выматывает…  Обычно, я стараюсь в такие периоды что-то писать, и это занятие поглощает все мои рефлексии, но сейчас этот скукоженный страх, что сидит во мне, не дает расслабиться.
Господи, как я не хочу этого приступа тоски...


 ***
Холодно.
Что-то холодно мне.
И тоскливо.
И одиноко...
Господи, как одиноко...
Господи, как опять тоскливо...
Выдержу ли опять этот приступ...
Сигареты...
Они лежат рядом.
Хочется курить, но потом будет голова болеть и гореть лёгкие ...
Но что-то нужно же делать...
Хоть что-то...
На улице уже темно...
И тихо... Город устал...
Такой большой, такой некрасивый, большой город...
Голые, несуразные дома кругом...
В них светятся окна... много окон...
Там живут люди...
Много людей...
Все живут, мучаются, что-то ищут, что-то пытаются сделать...
Как-то неуютно вокруг...
Так неуютно...
Вышибло.
Меня опять вышибло из системы координат...
Нет опоры, нет подо мною грунта...
Господи, самое страшное, если этого не будет и тут...
Как жить дальше...
И зачем...
Для чего...
Тут нельзя жить с такой душой.
И там нельзя.
А где же тогда можно??
Хочу всё изменить в себе, вокруг себя...
Боже, дай мне сил и уверенности в себе...
Я писал уже когда-то, что если что-то происходит, то это кому-то нужно.
И писал тогда о том, что никак не могу понять, почему у меня все так...
И сейчас этот же вопрос, на который никак нет ответа - зачем?
Зачем?
Все-таки закурил.
Может и станет легче.
"Свеча горела на столе... Свеча горела..."
Какие хорошие строки...
Борьба за существование все сжигает
Но ведь она всегда была, эта борьба, и где её нет?
Я не хочу, чтобы эти записи были моими последними записями...
Опять жуткий холод, рождающийся в глубине меня...
Я понял, почему я так все время боюсь новизны...
Она меня выбивает из привычной колеи...
Я теряюсь...
Телефон рядом со мной...
Позвонить домой?
Что бы услышать: «Ты что-то сделал?
Для чего ты поехал? »
Не скажу я для чего...
Никому не скажу....
Никогда и никто этого не узнает...
Нужно пойти к людям...
Нужно уйти от себя...
Нужно скорее бежать от себя...
Людиииии....
Позвоните....
Ну, скажите, что я нужен кому-то...
Где же вы все...
Я хочу на могилу к отцу...
Я все время хочу туда... я не пойму этого желания...
Но я не еду туда...
Я не могу поехать туда почему-то...
"Свеча горела на столе...
Свеча горела..."
Какой-то грех висит на душе перед отцом.
Что-то есть в мире такое, что никто не понимает, что никто не может понять...
Да и это никому не нужно...
Да и мне тоже...
Рефлексия.
Вина перед всеми.
Грех на душе...
Чувство вины...
Покаяние...
Прощение...
Спокойствие...
Душевное спокойствие и комфорт душевный...
Где спасение от самого себя...
Можно ли его найти...
Смогу ли я когда-нибудь его найти...
Простите меня за мою слабость...
Я не Феникс...
Кончился день...
И какая пустота... И боль.
Я не вижу из этого уже выхода....
Порошок. Ложка. Свеча. Резиновый жгут. Не люблю уколы, но это можно перенести...




Четверг.
Определился более-менее с квартирой. Ищу приемлемые варианты.
Попал, наконец, в наш спортивный клуб. Там те же лица. Так же прикалываются друг над другом - хорошая, очень здоровая атмосфера.  Дружеская. Нужно опять заставить себя заниматься спортом. Без этого, чувствую, могу пропасть совсем. Тут друзья не дадут расслабиться, и рядом с ними не станешь ковыряться в своих душевных ощущениях.
Встретил, наконец, Вадима Е. Очень интересный парень. Надо сказать, чем характерен наш город - тут все, кого я знаю, люди весьма неординарные. Борьба за место под солнцем заставляет шевелить мозгами или просто мне так везет на людей?!!
Ну а Вадик так же, как и раньше, быстро, на лету, схватывает мысль, быстро отделяет главное от второстепенного, хотя парень абсолютно не грамотный. По-прежнему азартен  - с утра и до обеда играет в нарды с азербайджанцами на рынке, пока в его магазинчике продается товар. Я думаю, что он был бы великолепным игроком на бирже - данные его для этого весьма большие.


В комнате
накурено. Противно воняет . Много курю... Зачем?
Не знаю. Глупо. Но курю... играет Шульц на СД... Дымит сандаловая палочка...
Я и компьютер...
Он меня многому научил за последние годы.
Научил, как это ни странно, человеку говорить, если он мне нравится, что я считаю, что он хороший. Раньше я сам этого о себе никогда не слышал, да и не говорил никогда никому этого. Как-то было неудобно. Русские привыкли говорить хорошее о человеке только тогда, когда он умер уже. Общение в сети меня научило говорить это всегда сразу, и плохое никогда не говорить, если даже человек того стоит. Хорошая черта. Во всяком случае, я рад, что она у меня появилась, чем удивляю своих старых друзей.



Мост
на моей челюсти слетел. Ходил сегодня в частную зубную клинику, которая стоит на улице Советов. Мне это обошлось в десять марок. Уж не знаю, как долго будет он держаться, но посещение это было для меня интересным.
Как-то ко мне были все непривычно внимательны. Приняли сразу, усадили в кресло...
Оборудование пятидесятых годов, я помню, в детском саду мне такими бормашинами сверлили зубы.
Вода для мытья рук стоит под раковиной в бутылках из под разных напитков.
Старое кресло для пациентов.
Старый, истертый стул для врача.
На стене реклама о хорошей зубной пасте с тройной защитой. Мне показалось, что так закрыли какое-то пятно на стене.
Медсестра, читающая толстую газету "Спид-Инфо", сидя у письменного стола.
На бормашине ржавчина.
По всей видимости, все эмоции от увиденного, были написаны на моем лице.
Врач, усатый дядька моих лет засмеялся - Ты, -говорит, - не смотри, что тут такое всё старое, это оборудование лучше, чем новое! Оно для пациента лучше. Например, мост новой машинкой нужно пилить минут десять, а этой - минута и все мучения! Так что не смотри, что оно такое...
Он так улыбался и уверенно говорил, что я ему верил.
Скорее всего, это так....




Пару лет назад
мне на одном из блошиных рынков в Германии встретился небольшой альбом с зарисовками художника. Купить я его не купил, но вот полистал с удовольствием, наверное, сейчас и моя тетрадь похожа на тот альбомчик, только зарисовки в нем записаны не линиями, а буковками, и я пытаюсь ими показать, что творится вокруг меня и во мне... О том, что тут получается, мне очень трудно судить - очень противоречиво все, наверное, не однородно, но это кусочки той жизни, которые есть в действительности, а не в воображении. Возможно, это и плохо - нормальные пишущие люди практически все выдумывают, а я реален и прост, как мне кажется, до безобразия. Хотя, я так думаю, действительность, которая меня окружает, настолько насыщенна напряжением жизни, что, подчас, самому такого и не придумать.
Ну да ладно.
Будем жить дальше.
На улице, все говорят, весна. А я её не чувствую. Почему - не знаю. Видимо, мой период весенний не наступил, да и слава Богу! И без неё что-то тоска смертная. Как я устал уже от самого себя! Рассчитывал, что это всё пройдет с приездом сюда, но ощущение новизны ушло, и остались будни... Одиночество переношу очень болезненно, тоже не могу объяснить, почему.
И, самое главное, что мучает в последнее время - а не идеализировал ли я свое прошлое, не идеализировал ли я свою жизнь тут...
Ладно, это не дневник. Я должен, у меня такая задача в этих записях просто сделать зарисовки той жизни, в которой я вновь оказался...





Очень
много комаров в моей квартире, ночью гудят громко, надоедливо и кусают так больно...



Ещё
ни разу не был на море. И не хочу. Хотя, как только будет время и погода, конечно же, пойду... пойду, посмотрю вдаль... И скажу - здравствуй, Море... извини, конечно, но я не люблю тебя, хотя, наверное, это от того, что я тебя боюсь...



Занимаюсь
квартирными делами. Ничего не получается - не тот, видимо период, когда нужно продавать недвижимость. В два раза стоит она сейчас меньше, чем я мог бы за неё получить пару лет назад. Обидно, но нужно ждать.
Чувствую, что плыву по течению... Плохо это.


 

Письмо.
Привет...
У меня абсолютно нет никаких новостей для тебя...
Первого мая ездили с друзьями в Сухую Щель, делали шашлыки, разговаривали. Там было очень красиво, мы снимали всё на камеру, я потом перепишу и покажу вам...
Что ещё...
По деньгам - они пока у меня ещё есть, тут немного другие цены, чем у вас, так что мне пока их хватит, я надеюсь, надолго. Да и я практически ничего не покупаю - только еду да бензин для машины... Я не помню, говорил тебе или нет, что мне мои дружбаны дали на то время, пока я тут, небольшой джипик. Хорошая машинка, только жестковатая немного после тех, которые у меня были.
Я, как правило, с одиннадцати и до часу занимаюсь в нашем спортивном клубе, потом едем куда-нибудь обедать, а после обеда опять встречи, разговоры, разговоры...
 
А у нас вовсю весна...
Днем жарко, а вечером и утром прохладно...
Настроение не всегда хорошее, уж не знаю почему, но я стараюсь как-то бороться с этим...



Хотел
что-то написать тут, подумал и не написал. Ну и фиг с ним. И правильно сделал. Хотя, одной строчкой в описании окружающего мира меньше...



Мысли
растекаются и трудно их собрать воедино, в какую-то логическую форму...
Поздно очень.
На улице дождь...
Я сижу в пижаме перед своей тетрадью и пытаюсь что-то написать...
По телевизору по всем каналам показывают что-то интересное...
на полке несколько книжек, которые нужно обязательно почитать, но только это нужно делать на свежую голову...
В комнате, где я сижу, гулко отражается от стен звук большого будильника, стоящего на маленьком столике в углу, у дивана...
Опять ощущение одиночество навалилось своей противной хваткой...
Опять...
Опять...
Снова.
Это уже диагноз.
Я это знаю, потому что если бы сейчас кто-то ко мне пришел и нарушил это одиночество, то меня это бы только раздражало...



...смутные
ощущения, смутные тревоги, какое-то предчувствие непонятно чего и откуда, каждая житейская ситуация, как знак чего-то, но вот чего...
Гонишь от себя эти мысли, но такое состояние медленно разрушает твой внутренний ритм и строй, ту гармонию восприятия окружающей действительности, связь с ней, которая из-за тревог и ощущений становится хрупкой и болезненной.
Оно сидит внутри где-то и бродит, бродит, бродит..., бросая иногда твой дух в бездну панического страха за свое существование...
Этот страх уже жил сам по себе, независимо от того, что ты делаешь, и как ты живешь. Он иногда ослабляет свою силу, своё действие на существование в этой системе координат, и тогда ты, наконец, расслабляешься, но после этого обязательно приходиться расплачиваться, потому что стоило хоть словом, взглядом наткнуться на чье-то пренебрежение, как тоскливым коконом, болезненной судорогой сжимается что-то внутри, и ты воспринимаешь это как наказание за свое расслабление, за свою забывчивость того, кто ты и что ты в этом мире, в этой человеческой мешанине.
Мозг и чувства между собой не связанны, они живут вместе, но не влияют на то, что творится в районе грудной клетки.
Там находится Черная дыра сознания, которая управляет всем восприятием окружающего и внутреннего мира.
Мозг в минуты спокойствия и расслабленности души, а такое время, конечно же, бывает, иначе с этим напряжением невозможно жить, ищет выход из этой ситуации, понимая, что это уже болезнь. Мозг ищет точку опоры в окружающем внешнем мире, за которую ещё можно было бы уцепиться при очередном болезненном взрыве этих странных, разрушительных процессов, происходящих внутри.
Это было похоже на шизофренические приступы, на раздвоение восприятия мира, где каждая сторона выдавала свои результаты анализа в управлении твоим существованием...
Мозг способен понять - то, что происходит с душою,- губительно для дальнейшей жизни, не конструктивно, что человек просто не может так с этим жить постоянно. Что это саморазрушение, но он уставал, а опор в окружающей действительности становится всё меньше и меньше, и меньше становится сил на сопротивление.
Со стороны окружающих эта жизнь выглядит дурью, никто не может понять происходящее с тобою, мир реален, самодостаточен и ограничен.  И он отторгает своей ограниченностью твоё существование, чтобы его гармонию не могли разрушить судороги одной, такой маленькой, но такой невероятно сильной, отдельно взятой в пространстве бытия личности...
... и никому до этого нет дела...



Завтра
буду перебирать зачем-то свои книги и наткнусь на Ницше - "Так говорил Зраторустра"  Почитаю и удивлюсь - я пытаюсь так же, как и он писать - пряча смысл того, что хочешь сказать, глубоко в тексте. Подумаю, что у нас одинаковые приемы выражения мысли - на первый взгляд сплошная белиберда, но это только для поверхностного восприятия написанного.
После этого станет как-то легче на душе.
Вообще-то правильно мне как-то сказали друзья - каждый увидит в твоих записях то, что позволит увидеть его  душевный опыт. И разница наша в восприятии чего-то только и зависит от этого опыта.
Душевный...
Духовный...
Мне завтра это слово не будет давать покоя....
Духовность...
Дух...
Какое хорошее понятие, оно очень емкое в своем определении и сильное, несмотря на свою эфемерность.
По- моему, я не уверен точно, но развитию духовности очень сильно уделяет внимание христианство... может я не прав, может просто так считаю оттого, что не знаю историю и постулаты религий, но в христианстве постоянно говорится о духе - о духе святых, о духе Христа, о духе родных, о твоей ищущей душе...
И я поймаю себя на сильном желании разобраться во всем этом...
А вечером буду опять встречаться с друзьями, для которых эти все проблемы так далеки и не актуальны.
 


 ***
Ему
все нравилось в его жизни. Все, кроме жены. Её немного было стыдно - рыхлая, крикливая, порою, беспардонная в своих суждениях и действиях. Хотя, он её любил.
Когда-то.
А сейчас?
Привык.
Была общая работа, общий ребенок, общая квартира, общие друзья.
Жить было хорошо - женщин вокруг всегда много, способных уделить ему внимание, пива было в достатке, как и денег, на которые все, что хотелось, можно было купить.
Так и текла жизнь.
Напряженная работа с коротким, но сильными загулами.
Однажды в одном из баров обратил внимание на официантку, обслуживающую посетителей. Чем-то она его привлекла, он и сам не мог понять, чем.
Было хорошо, комфортно, когда она была рядом. Хотелось ей сказать или сделать что-то приятное. Непривычное чувство было, забытое уже...
Стал заходить сюда чаще при любой возможности. Брал только кофе и сидел просто за стойкой, наблюдая за ней.
Ему было хорошо.
 Пригласил проехаться с ним за город.
Ездили, разговаривали, казалось бы, ни о чем, а он ловил в себе просыпающиеся ощущения...
Было такое спокойное и нежное чувство, что он сам удивлялся своим новым эмоциям.
Жена стала ещё больше раздражать своими криками и отсутствием какого-либо женского начала. Но она была партнером по бизнесу, по жизни, по выращиванию ребенка. Своими истерическими похуданиями и своей несобранностью выводила его из себя. Иногда ему было её жалко. Хотелось бы, чтобы и она была так же счастлива, как был он,  но об этом уже не думалось часто.
Новое чувства и ощущения поглощали его с каждым днем все больше и больше. А потом был секс...
И было так хорошо, что он уже и не думал, что так может быть...
Это было высшее человеческое счастье. Он неожиданно для себя открыл, что и в сорок лет жизнь не кончается.
Душа и тело пели, летали.
Правда, это было пока он ни  приходил домой.
Ставил машину в гараж, брал бутылку, и с кем-нибудь пил, специально закусывая то луком, то чесноком, чтобы у жены не возникало желания к нему приближаться. Так было почти каждый день. Старался прийти попозже и сразу завалиться спать.
Ещё больше стал курить.
Ему было как никогда хорошо, и так же, как никогда, плохо... Его женщина была замужем и не могла оставить свою семью, он тоже не мог.
Вот так они все и жили...
Просто жили и всё....




А сегодня
мне звонили по поводу моего "Бабьего лета". Сказали, что очень и очень хорошая вещь. Было приятно, но страшно - а смогу ли я что-нибудь подобное ещё написать? Тяжелы особенно первые недели после написания, такое ощущение, что больше никогда уже не сможешь подняться до такого уровня. Мучительное состояние, но ещё мучительнее сознание того, что всё это, возможно, ты делал зря... Про это даже писать тяжело. Нельзя, что бы ни говорили, писать "в стол" и "для себя"





Часто
в душе возникает какая-то музыка, очень тонкая и пронзительная и появляется необходимость писать... очень хочется стихами. Но не могу. Не могу.
Но сейчас другое...
Оплывшая свеча...
Ветер за окном...
Сырость весенняя...
Предчувствие беды, мучительное, беспощадное в своей неотвратимости...
Страх...
Страх, парализующий мышление, сковывающий всю логику твоего миропонимания.
Нужно что-то делать.
Но что?
Но так же сидеть нельзя, ожидая неизвестно чего, нужно идти навстречу...
Навстречу беде?
Навстречу чему??
Тогда нужно остаться.
Остаться и ждать?
А может это не со мной?
Звоню родным людям...
У всех все нормально...
А, может, обманывают, не хотят расстраивать?
Прислушался опять к своим ощущениям - действительно у них все хорошо...
Тогда это у меня, тогда это со мной.
Час проходит...
Второй...
Нужно отвлечься.
Нужно посмотреть телевизор.
Не могу.
Мешает страх, мешает сдавливающее дыхание предчувствие беды...
Я боюсь...
Пошел за сигаретами в киоск.
Сигарета за сигаретой...
За окном протяжное завывание ветра...
Как это нудно, как это угнетает...
Пепельница полная и сильно воняет.
Невозможно накуриться.
Может быть, слабые?
Вроде бы нет...
Уже ночь... За вечер выкурил полторы пачки сигарет. Голова болит, и горят легкие.
Тяжело уже от перекуривания.
Давление стучит в висках. Нужно лечь спать. Нужно уснуть побыстрее, чтобы пришел новый день, чтобы ушла эта испепеляющая тревога...




Каждый
перевернутый листок тетради - штрих к тому, что вокруг, что внутри. Очень все бурно, порою болезненно, иногда так великолепно, что и не думал уже, что так будет, но складывается ли картина из всех этих штрихов - я не знаю. Я это не чувствую сейчас, открывая очередную новую страницу, чтобы занести новую картинку бытия, картинку моего существования...
И жизнь катится своим чередом. День за днем...
День за днем...



Письмо.
Черт побери, опять, чтобы с тобою объясниться, приходится писать письмо. Это у нас уже стало традицией?
В чате тебя клинит на какой-то ерунде и весь разговор сводится к тому, что мне должно быть стыдно за свое такое существование...
Опять, садясь за письмо, хотелось тебе объяснить все по порядку, рассказать о своих проблемах и радостях, и в то же время понимаю, что все равно опять останусь неправым, виноватым и прочее... И опять дам лишний повод к новым упрекам.
Ты хотел купить - почему не купил?
Ты хотел сделать, но не сделал!!
Ты собирался и не собрался!
Врун! Врун! Врун!!!
Может, я что-то не понимаю... но можно ли после таких ежеминутных упреков говорить о своих планах.
Ощущение вины стало моим большим комплексом, и с этим очень тяжело уже жить...



Но какое
же лицо у него было жирное! Я не разглядел это при первой встрече, а сейчас что-то обратил на это внимание и стал нагло изучать его, думая об этом и вполуха слушая разглагольствования о том, как он без нас куролесил в Стамбуле.
Жир был везде на его черепной коробке. Оттого голова выглядела как перевернутая груша, на которой маленькие, но тоже оплывшие уши смотрелись, как листочки какого-то суккулентного растения...
И глаза были бесцветные и скучные... такие мутные глаза...
Не хотелось в них смотреть, не хотелось смотреть и на него.
Не хотелось с ним общаться.
Но было надо...




Зашел вчера в церковь.
Какая-то душевная потребность была туда попасть, но в нашу местную церковь идти почему-то не мог, не могу пока объяснить, почему. Какое-то предубеждение, что ли...
Друзья собрались ехать в соседний поселок, и я поехал с радостью с ними, я слышал, что там стоит маленькая церквушка, что на этом месте когда-то жил и молился признанный святым старец.
Погода была очень хорошая.
Мы поставили там свечки, и я это сделал впервые в своей жизни. Потом мы бродили по окрестности, дети, которые были с нами, бегали по горам, и на душе было необыкновенно спокойно и хорошо. Сейчас не могу полнее это описать - нет для этого в душе той мелодии, на которую я мог бы нанизать слова, которые бы помогли показать те чувства...



Дорога
там была засыпана крупной щебенкой, для того, чтобы строительные машины, которые подвозили материал для строящейся церкви, не разбивали тропинок.
На легковой машине к ней подъехать было трудно. Нужно было долго идти.
По гравию идти было тяжело.
Я шел и думал, что это и хорошо, что это правильно...
К Храму нельзя подъезжать на лимузине.
И к Храму нельзя идти толпой...
Кто бы знал, как мне стало легче после этого дня...
С души свалилось тонна грязи и ещё чего-то, что невозможно описать.
Хотя, моё отношение к людям, которые туда ходят, совсем не однозначное.
Я лишний раз убедился, что вера - состояние глубоко интимное.
Всё остальное, что связанно с церковью - или бизнес, или способ влияния на толпу, для того, чтобы она не жила в губительном Броуновском движении...

 

Письмо.
Знаешь... Всё время думаю, что за последние годы я впервые чувствую, что я к тебе по-прежнему неравнодушен, как бы это ни звучало смешно...
И твоя истерика, хотя она глупая и безобразная, говорит о том, что ты ко мне тоже небезразлична.
Хотя меня пугает то, что ты часто очень стала говорить, что ты жалеешь о прошлой жизни, которую напрасно прожила со мной, отдавая её мне.
Так что давай по порядку.
Хоть это опять будет тяжело.
Я уже тебе сотни раз говорил, что нельзя так относиться к человеку, как ты относишься ко мне.
Нельзя его постоянно пинать, упрекать, постоянно говорить о том, что он когда-то не сделал, хотя хотел сделать, обещал сделать...
Причем, стоит мне сказать тебе что-то подобное, так слышу в ответ, что я убиваю в тебе уверенность в себе...
Может, это действительно так... Ты слабая, неуверенная в себе... а я сильный... Я должен быть сильным, я же мужчина, я должен иметь толстую шкуру и железные нервы.
Я всё время стараюсь быть объективным к нам, хотя это и трудно...
Да, наверное, у меня тяжелый характер и, наверное, со мной очень тяжело жить.


Полдень.
На улице хорошо - не холодно и не жарко. Ночью был дождь и сегодня все кругом чисто и свежо. В открытую форточку задувает ветер...
Пообедал, прочитал газеты и кучу журналов по бизнесу.
Телефон молчит.
 Тревожно. Опять тревожно...
Стыдно сидеть дома. Стыдно ничем не заниматься.
Ещё и спать все время хочется. Думал - нехватка витаминов так действует, а оказалось, что в лекарстве, которое я пью против ломки, есть снотворное.
Но, несмотря на всю эту химию, тревога сидит в душе и жжет все нутро неизбежностью чего-то плохого.
Мучительно.
Когда же я, наконец, найду свой путь?
Где?
Как?
Куда пойти, с кем поговорить...
Что придумать, чтобы отвлечься от этих мучительных ощущений...
Позвонил брату.
-Новости есть?
-Нет.
-Всё в порядке?
-Да, но суеты шибко много. Приезжай в офис, поболтаем.
-Нет, не приеду. Не хочу тебе портить настроение своими проблемами.
Достал свою тетрадь. Нужно записать свои ощущения, которые испытываю сейчас, сию минуту. Будет хоть какая-то польза от моего безделья и бездействия.
И что вот только я буду делать со всем этим?
Не знаю...
 



 ***
Наверное,
у всех семей, как и у неё, после двадцати лет семейной жизни, наступает кризис. Чтобы это пережить, нужно много сил. Но сил уже на борьбу с ним не оставалось....
Да и желания не было с этим кризисом бороться.
...Муж уже не притягивал своим видом. Стал толстым и рыхлым. Пил постоянно пиво и много курил. В постель ложится - от него жутко пахнет, это невозможно перенести....
В кровать старалась иди раньше него или позже. Но позже хуже - невозможно заснуть, помимо бешеной вони, так ещё и стал раздражать храп. Раньше она в таких случаях просто клала на его лоб ладонь, и он переворачивался на бок. Сейчас раздражение мешало к нему даже прикасаться.
Было жалко себя и свою жизнь.
Хотелось любви
Хотелось просто ласки.
Хотелось кому-то нравиться...
Хотелось ухаживаний и радости от захватывающих дух хождений по грани запретного...
Она ему говорила об этом уже прямо - я тебе изменю, я хочу тебе изменить. А он только смеялся в лицо...
Она знала, что чисто физически не сможет переступить эту грань, но хотелось это сделать хотя бы назло ему.
Казалось, жизнь в тупике. Не было выхода из него.
Квартира, ребенок, общая собственность, общее дело.
Они уже были только компаньонами по бизнесу, который их и держал вместе, потому что труд совместный они поделили, и каждый занимался своей частью, работая на общую прибыль. Разойтись было нельзя. Нереально. Невозможно...
И она, к тому же, его любила.
Но любила прошлого.
И, наверное, жила этим прошлым, надеясь, что оно ещё когда-нибудь вернется. Что бы это было так, она стала чаще настаивать на отдыхе с ним где-нибудь в другой стране, чтобы груз постоянно незаконченных дел не давил, чтобы можно было расслабиться.
Это помогало. Но не надолго.
Хотя, и это уже было хорошо.
Этим можно было жить.
До следующего раза.
Она пыталась и в себе что-то исправить, справедливо считая, что и от неё зависит многое в этой ситуации.
Ходила на массажи.
Худела всеми возможными и невозможными способами.
Пыталась по утрам бегать во дворе соседней школы.
И она худела, хорошела, вызывая у него восхищение её силой воли и тем, что это делается для него и ради него. Ему это было приятно. Но потом он и к новому облику привыкал, а ей надоедала эта ежечасная борьба с собой. Она резко бросала свои истязания и становилась опять прежней.
Была раздражительной, злой и ревнивой, понимая, что опять опускается...
Поговаривали о разводе. Сначала просто шутили на эту тему, но постепенно привыкли к этой мысли и разговоры через какое-то время перешли в серьезное обсуждение этого мероприятия. Но дальше обсуждений дело не продвигалось.
Они чувствовали, что ни он, ни она не пойдут на это никогда. Был кризис, был, казалось, тупик. И не было возможности расслабиться и почувствовать себя свободной хотя бы в своем жизненном пространстве...




Для многих своих знакомых
я - темная лошадка. Что интересно - одни меня воспринимают как бандита, другие - как коммерсанта, третьи - как писателя, компьютерщика, что мне нравится - так это малолетки. Они, как мне кажется, воспринимают меня как-то целостно, и мне с ними хорошо, с ними я таков, каков на самом деле - просто человек... Кстати, с ними я часто попадаю в ситуации, которые могли бы мне стоить уже не раз головы. То наркотики, то деньги…  Вечно в какие-то истории попадают. Недавно вот рассказали, что работали в одной фирме, которая пакует цемент. Хороший, кстати бизнес весьма - покупается бочка цемента и пакуется в двадцатикилограммовые бумажные мешки. Паковка эта очень грязная и вредная работа - цементная пыль. И делали её эти пацаны. Хозяин отказывается им заплатить за полтора месяца деньги. И так сумма была маленькая, так и ту не хотел, морда свинячья, отдавать. Говорю – поехали, я поговорю с ним.
Приехали - позвали его. Тертый калач выходит. Говорю - они работали у тебя?
-Да.
-Паковали цемент?
-Да.
-А что денег не даешь?
-Да они борзые сильно.
Я опять - они работали?
Опять - да.
-Цемент продал?
-Продал, но денег нет.
-Когда будут?
-Не знаю, - говорит.
-А с кем ты работаешь? - Он сказал, что с каким-то ментом. Я подумал - дохлое дело. Менты, которые в доле, и крышу делают, наглеют по-черному. Но отступать уже было не серьезно, полез напропалую, говорю:
- Дай мой телефон ему, я с ним перетру, - вытащил свою визитку, - и готовь деньги, я приеду через три дня в это же время за ними. - Развернулся и пошел к машине.
Ждал звонка и ждал больших неприятностей. Но никто не позвонил,
 Через три дня поехал один опять, посигналил, вышел мужик этот, молча пачку протянул, я также молча взял и уехал. Малолетки были счастливы, а у меня было ощущение, что проскочил опять мимо чего-то очень опасного. Вечером, сидя в нашей кафешке, рассказал про всё это, мне сказали, что я вообще долбанулся в своей Германии - одному ездить на такие мероприятия...





Наркотики...
Это действительно маятник.
Ад...
Рай....
И чем больше и дальше, тем больше амплитуда и тем дальше от той грани, у которой ты был перед этим. Такая амплитуда позволяет отодвигать границу твоего состояния в область другого мира, область счастья и область ада. Область счастья бывает всегда уравновешенной областью ада. И в результате приходит опустошение и обессиливание, дряхлость и невозможность уже после этого жить дальше так, как раньше...
...первый раз, как правило, плохо. Организм всеми своими силами пытается бороться с ненормальным положением того, на что он запрограммирован, бывает плохо, а порою, очень плохо. И никакого кайфа. Тогда зачем второй раз?
А у каждого по-разному. Но если уже дальше нельзя, но если дальше невозможно, а кто-то говорит рядом - давай, тебе будет легче, тебе будет хорошо, так же как и нам, ты поверь, не ты первый, не ты последний!
И ты вводишь эту жидкость во второй раз... и.. и... и вдруг меняется все вокруг... цвета вдруг становятся такими насыщенными и глубокими, что можно жить только уж этим, но вокруг есть еще и бездонное небо, и есть музыка... музыка... она другая, она неземная, что-то, действительно, существует в нашей голове, что показывает ход вещей таким, каким мы его видим...  А я его увидел по-другому... внутри вдруг резко все ослабевает и появляется счастье такое, о котором только думал в своих самых сильных мечтаниях, мечтал, зная, что этого не будет никогда... никогда... И тут вот - оно накатывает блаженным кайфом жизни ... Вода становится необыкновенно вкусной и приятной, она не просто вливается в тебя, она оживляет твой организм, дает ему силу, энергию и здоровье, которое ты получаешь с каждым глотком, каждое движение твоего тела доставляет радость и огромное удовольствие...
... были проблемы... что- то было, но это же такое мелкое и не важное по сравнению со всем тем, что ты видишь в этом мире сейчас, и ты живешь новой жизнью, которую неожиданно судьба тебе дала возможность увидеть. Чего-то хочется в это время... музыки, которая поможет справиться с этим внезапно нахлынувшим счастьем.
Что- то было?.. Так это было так давно и случайно, и было в прошлом, и было ли вообще - не ясно. Какие могут быть проблемы, когда вон, какой закат уходящего солнца..., что может быть лучше и величественней этого таинства природы, при виде которого мурашки бегают по коже!
Как-то так получается, что время замедляет свой бешеный бег, и твоя минута превращается уже не в минуту бренного существования, а в час счастливого, бесконечно долгого бытия..., которому нет ни конца, ни края. Бег времени останавливает свое движение, и ты оказываешься в другом мире, который существует параллельно тебе, параллельно твоей жизни...

...а потом это проходит...
Неожиданно оказывается, что действительно ты был в другом мире, ты уверен, что прошло всего пару часов, но время показывает, что прошли уже почти сутки. И тогда-то и вселяется убеждение, что в жизни все не так, как этого хочется, что все зависит всего лишь от химического процесса, и ты после этого уже убежден, что дело в нем, в этой химии, нужно только его изменить, только его немного исправить...
И кажется, что если еще один раз опять ты вколешь дозу, то будет так же хорошо и красиво...
Но так уже не получается, а твой организм уже знает, как от это может быть бесконечно хорошо и прекрасно во времени и в пространстве, и ждет вновь этого состояния, ждет, а оно не приходит, оно всегда хуже предыдущего, и в конце концов оказывается все так, что ты, увеличивая свою дозу, стараясь попасть в то ощущение бытия, от него отдаляешься все больше и больше...
Какой тут выход?
Какое тут может быть решение...
Я не знаю.
Но, конечно же, решить и помочь в решении этого могут только те, кто знает, о чем идет речь.
Только так.
Только так...


 ***
Дождь.
Какая ерунда.
Опостылело.
Грязь, слякоть. Господи, какая слякоть!
А мне раньше такая погода нравилась.
А сейчас я плачу.
Мне стыдно, но я плачу.
Но никто этого не видит - у меня же все хорошо!
Мне не нужно вставать в шесть часов и идти на работу к дебильному начальнику и завистливым коллегам. Мне не нужно идти на собеседование к учителям моих детей - я один. Мне хорошо и даже больше того - мне прекрасно.
А я плачу. И мне стыдно.
Ах, как это плохо…
За окном жизнь.
Но она за окном…
Люди!!
Я тут!!
Господи, да что же все мимо…всё мимо,… а больно…
Дождь.
Как он надоел.
Как он опротивел…
Все тело болит, все тело ломит. Плохо. Очень все плохо. И уже страшно. Мне так хотелось помощи. Я шел к людям. Я думал, они друзья. Они ими и были. Но у них своя жизнь. У них своя яма. В которую они попали. И они тоже хотят оттуда выбраться. Но они не поверят, что я оттуда выбрался,  а мне стало ещё хуже, говорю им - сидите и не лезьте, не надо видеть что там, будет хуже.
Мне не верят.
Я бы тоже не поверил.
Я и не верил.
А не каждому это дано - понять что там, что за краем.
А там дождь.
Дождь. Все время пасмурно и очень грустно.
И все время играет музыка. Она такая пронзительная, что у меня в дыхании происходят сбои, мне больно дышать, мне больно смотреть на мир, кругом такая грустная музыка…
Боже, как больно жить без кожи.
Все птицы сдохли. И Феникс тоже. Она не сгорела, она сдохла, она больше никогда не возродится из пепла.
И Диогена, наконец, Ксантиппа перевоспитала. И он теперь ходит каждое утро за теплыми булочками, следит, чтобы мусорное ведро не переполнялось, приносит в дом молоко и встречает её с работы. Пошло. Но надежно. На бочке, где он искал истину, повесили замок, но хулиганы его сорвали и превратили в большую уборную.
На церкви поставили новые кресты, покрыли золотом купола и подвесили колокола.
Они опять бьют каждое утро.
Каждое утро…
И толпы людей вдруг стали туда ходить - там красиво? Там спасение? Там опора? Там прощение?
Прощение…
Прощание….
А мне просить прощение не за что…я все силы потратил на то, чтобы подняться самому и поднять за собой других.
Не потянул…
Надорвался.
Ещё немного нужно подождать.
Ещё несколько часов.
Терпи. Будет легче.
Сохрани оптимальную грань жизни. Той жизни, что дана тебе, что осталась. Я терплю. Но мне плохо. Это черта. Это грань. Она лежит вот, передо мной. Стеклянная колба с тонкой шеей.
Терпи.
Все будет хорошо. Терпи.
Зачем идет дождь? Природа так все поставила, что бы мне было хуже? Боль разливается судорогой по телу и туманит голову.
Мы с тобой вдвоем, Господи… ну скажи мне, зачем все это? Зачем? Судорожное существование в этом пространстве безумия бытия? Кому это надо?
-зажги свечу, сын мой.
Кто это? Это ты, Господи? Ты… ты… я так много хотел сказать и не смог…я так много копил и не сохранил…, я так много хотел отдать и не отдал… Господи, где же ты был…
- молись…
-я не умею….
-говори – Отче наш, Еже еси на небеси, да светится имя Твое….
-я не умею… но я хочу… но за что мне молиться? за свою грешную душу. За то, что я не сделал или сделаю? Нет, не хочу!
Ампула ломается легко и с хрустом. Сейчас, сейчас все будет хорошо. Ещё немного. Ещё несколько секунд, сейчас тепло пробьет каждую клетку, и мир перевернется, встанет все на свои места и серый, нудный дождь зазвенит звонкими колокольчиками по окну, деревья покроются хрустальными каплями дождя, Господи, быстрее, Господи, если это грех прости меня, прости, ещё немного, ещё немного….
Кровь фонтаном ворвалась в шприц и ушла обратно прозрачной жидкостью, сейчас будет конец.
И начало.
Ещё немного…ещё несколько минут, Господи какие долгие эти минуты…
Да пропади оно все пропадом… мне так больно… я так устал .
Я так устал…





Письмо.
Знаешь, постоянное ощущение, что живу у какой-то грани... Особенно в последние годы... Как обо всем этом написать... поймёшь ли ты...
Я только и представляю себе, как ты кипишь от раздражения, что ты бы тоже мне могла написать про те обиды и ту горечь, которую со мной испытала... У тебя удивительная способность помнить только плохое, что было в нашей жизни. Я знаю, что у меня нет чувства самосохранения, и этим я постоянно мешал тебе нормально жить. Хотя, я и не знаю, что значит нормально для тебя, и до сих пор не пойму, как бы ты хотела.
Всё познается в сравнении, и если сравнивать жизнь тех, кто был с нами рядом - друзья, знакомые, родственники, то нам просто грех жаловаться, однако за столько лет нашей с тобой жизни я так мало слышал хорошего о нашем прошлом...



Его звали Ваня.
Вот так просто, без затей. Он торговал на рынке костюмами, брюками и рубашками, привезенными из Польши. Торговал вместе со своей необыкновенно красивой женой, она была высокой и всегда очень строгой.
Ездил он на старом "москвиче", такой вот простой парень, без понтов, как говорится.
Снимал квартиру у своей тетки, потом её выкупил в рассрочку.
Я, живя у себя в Германии, часто думал - как там Ваня? Выдержал ли кризис в 98 году, который выбил многих не только из бизнеса, но и из жизни. Поэтому при первой свободной минуте нашел его на рынке. Они были такими же. Ничуть не изменились за три года, которые я его не видел.
Поговорили, посмеялись. А когда прощались, Ваня говорит - будешь на своих складах, заходи, посмотри, как я стройкой занимаюсь. Увидишь, "мерс" стоит рядом с домом, - заходи, значит, я там.
Ну, сказал и всё.
А через недельку я там был, оглядываюсь - где же Ванин дом?
Из новых там стоял только один, весь белый, большой и под зеленой крышей.
"Ване такой не потянуть с его бизнесом" – подумал я. Но других новых домов в этой округе не было, дошел до перекрестка, на котором он стоял, и увидел с другой стороны улицы трехсотый "Мерседес"
Ай да Ваня...!
Это же надо, какой умничка! Отгрохать такой домище, работая вдвоем с женой с одними костюмчиками, привезенными из Польши!!
И стало обидно за себя – вот, что значит делать свое дело, не метаться из стороны в сторону, не блатовать, растопырив веером пальцы...
Такая вот история. Из серии про бизнес. Очень даже реальная...


Вот
и опять проскочили несколько дней незаметно. Ну, проскочили и ладно...
Но оставили в душе столько всякого нового и интересного, что все это уже во мне начинает бродить. Но не все пока осмыслить могу - нет времени на это.
Как много жизненных историй...
Как много проблем, порою кажущихся не решаемыми...
Действительно о счастливых семьях много не напишешь – все, практически, одинаково, ничего нового в этом нет.
А в остальных, которых большинство...
Но если все же делать общие выводы, то можно сказать, что во всех проблемах, в основе своей, человек виноват сам.
Ну как писать, не зная для кого, для чего...
Но надо быть сильнее этих мыслей и писать, писать, писать...
Вот я и открываю вновь свою тетрадку и...


 ***
...была
всего одна неделя, но иногда сердце так ныло... Она любила своего мужа, не знала и не представляла себе свою жизнь без него и эта любовь её полностью удовлетворяла. Её душа была спокойна и умиротворённа этим. А вот тело… Тело хотело безумной ласки нескольких жадных рук, горячего дыхания, безумных взглядов и полного опустошения, после которого невозможно было даже шевельнуться, после которого, казалось, можно легко умереть, не жалея ни о чем… Однажды в её жизни было такое - лёгкая заинтересованность мужчиной обернулась неделей таких эротических приключений, от которых, несмотря на уже прошедшие десять лет, голова кружилась, и сердце тоскливо ныло, когда вспоминалось то время. Она себя не корила совсем за измену мужу, полагая, что и у него было что-то в жизни подобное, она это чувствовала ночами по его опыту обращения с ней, не упрекала никогда его в этом, но...
По всей вероятности, сначала они были молоды и очень неопытны, потом рождение ребёнка, а потом, наверное, просто из-за отсутствия обыкновенного чувства новизны. Они любили друг друга - она в этом была абсолютно уверена и думала, что это самое главное, самое важное. Была всего одна неделя... И сердце иногда так ныло…




История чувств...
Оказывается, это нормальный термин. У чувств есть своя история...
Начало... середина... и конец или завершение.
история чувств.
не слышал ни разу такое название литературных вещей.
Странно это.
...Она увидела его.
Он понравился, что-то родилось в душе, хотелось знать о нем больше, хотелось быть рядом с ним, быть ближе.
радость обладания, счастье обретения своей половины...
Усталость, раздражение, неприятие и прощание...
Вот такая история... история чувств...
Всемирная история.
Ладно, что-то мне сегодня грустно.
Сколько вокруг таких историй, хватит ли сил это понять, смогу ли рассказать об этом так, чтобы можно было после этого приобрести человечеству какой-то опыт, основанный на чужих переживаниях, на чужой истории.
Вот для этого она и нужна, история чувств...




За последнее время
я достаточно хорошо усвоил, что у каждого события есть два полюса. И взгляд на него зависит от того, на какой стороне ты находишься. И, порою, эти стороны абсолютно не находят и не найдут никогда точек соприкосновения.
Например, факт убийства.
Грубый пример, но наиболее характерный и яркий.
Если убили твоего родственника, то ты проклинаешь убийцу и молишься о возмездии.
Если убил твой родственник, то ты просишь у Всевышнего для него прощения...
Понимание этого уже есть ступень к мудрости...
Понимание этого помогает мне и сейчас в теперешнем моем состоянии.
И только одного я прошу у Всевышнего - дай ей силы выдержать все наши проблемы и стать мудрее и сильнее...




Снились
уже под утро какие-то сны со сценами то ли из написанных вещей, то ли из ещё не написанных. Просыпаться не хотелось. Я чувствовал себя в этих снах хорошо.
А потом там, во сне, кто-то спросил меня - не хочу ли я послушать музыку, которую ищу вот столько уже времени?
Я согласился и тут же услышал такие пронзительные аккорды, что сердце мое замерло, и я сказал себе - вот то, что я так долго искал! И от этого счастья проснулся...
Но музыку я не мог вспомнить никак, только было ощущение её, которое невозможно передать словами...


Влезть
в шкуру другого... почувствовать его нутро... Понять импульсы душевные, предугадать их движение, увидеть путь, по которому они направят этот душевный порыв, почувствовать страх или радость и ощущение этого чувства...
Когда ты это сделаешь, то будет впечатление, что это написал человек, переживший то, что написано.
Но после этого уже и нельзя сказать, что этого ты не пережил, что этого у тебя не было...


Сегодня
половину дня занимался правкой "Нелинейного пространства".
У меня такое к нему сложное отношение... странная вещь.
Пару лет назад давал кому-то это прочитать, а потом спросил – наверное, трудно понять то, что происходит?
Мне сказали, что там каждый найдет то, что у него накоплено за его жизнь в душе... Что это зависит от душевного опыта читающего.
Лучше и не скажешь!
И я тогда успокоился, старался работать над тем, чтобы убрать разные повторы слов, неточные выражения.
Но все же, думаю, что нужно пояснить, что я хотел сказать всем этим...



 Общий фон - это тоска от непонимания тебя окружающими, об очень ярком внутреннем мире, о праве существования любого взгляда на жизнь. Душа - орган сложный. Её восприятие, возможно, связано с обостренностью чувств и ощущений. Для окружающего мира все, что не стандартное в человеке, вызывает раздражение или любопытство. Но редко сочувствие. Так устроена физика жизни.
Чтобы развиваться дальше, нужно быть сильным и здоровым. И физически, и духовно, но человеку дан разум, он и рождает духовность, который в свою очередь связан с природными высшими силами. Всё взаимосвязано в человеческой жизни.
Так вот я и хотел написать об обостренном восприятии мира, пусть балансирующем на грани безумия, но порою, мы только так, находясь на этой грани, можем что-то постичь, не потерять свою связь с тем духовным пространством, которое накопилось за тысячелетия...




...на рынке
встретил Вадика Е. и Валеру - нытика. Они что-то бурно обсуждали. Поздоровались.
Оказывается, Вадим катал Валеру на то, чтобы поехать в лес или на поле и проверить прибор по поиску золота в земле или уж сразу поехать на курганы и поискать там чего-нибудь .
Валера как всегда мялся и выкручивался, но все-таки не выдержал натиска и мы, заехав к нему за аппаратом, отправились на виноградники.
Прибор был похож на миноискатель.
Собрав его, мы стали ходить за Валерой с лопатами и выковыривать старые бутылочные пробки и всяческие железяки.
Через час наш с Вадиком энтузиазм улетучился. Стало скучно. Мы поняли, что так просто ничего не сможем найти, если не ставить перед собой цель по поиску старых патронов и осколков от бомб, которые можно обнаружить и без этого прибора.
Горшочка с золотом, на который мы рассчитывали, мы найти не сможем.
Влад был разочарован, а я нет. Хорошо погуляли на природе - было красиво вокруг и спокойно...
Но и ещё я могу теперь сказать, что тоже занимался поисками золота на древних курганах...




Я вот что скажу...
Может это и будет хвастовством, но хочется мне про это рассказать.
У одного моего знакомого заболела спина в самом нижнем отделе позвоночника.
Человек не мог садиться без боли в машину, выходить из неё, нормально не мог подниматься по лестнице. Короче - плохо было ему. Я сказал - поехали в массажный кабинет к моему знакомому, я там посмотрю, что с тобой… Приехали. Посмотрел - ниже поясницы, где второй-третий позвонок болит у него. Таких случаев в моей практике ещё не было. Сказать ему об этом было как-то неудобно. Прощупал - пару желваков нашел, а так - все в норме вроде бы. Все равно, думаю, нужно что-то же делать! Прогрел, протер, протыкал всевозможные впадины, растяжку на всякий случай сделал - больше сорока минут занимался!
Потом поехали в кафешку обедать. Смотрю - садится легко, встает легко, по лестнице поднимается спокойно. Спросил - болит?
Говорит - вроде бы, нет...
Так и расстались.
На следующий день позвонил ему, а то что-то переживал – смог - не смог?
А он и забыл уже про свою спину!!
Довольный был я, как слон! Смог! Какой я молодец!!
Ну не высшая ли это радость - помочь человеку, а?




Гулкая квартира...
Соседи сверху громко разговаривают - у них комнаты тоже пустые, но у меня из-за переездов, а у них проблемы с детьми - один сын сидит за кражи, второй на игле. Все пришлось продать, чтобы одному дали меньший срок, второму на лечение от наркозависимости.
Шумно топают - видимо, гости пришли к ним.
Монотонно работает мой компьютер.
Сумрачно и неуютно.
Может от этого такое некомфортное чувство на душе?
Чем занять себя?
Нужно думать.
Нужно думать о завтрашнем дне. О том, что мне сделать, куда сходить, с кем поговорить.
Но дел не много.
Нужно почитать что-нибудь.
Читаю.
Мысли разные не по теме лезут....
Телефон молчит...
Столько друзей, а телефон молчит...
Я стал тут культовой личностью - я понимаю. Знакомством, дружбой со мной гордятся, но общаться бояться, потому что им... им кажется, что они простые, по сравнению со мной....
Вот никогда не думал, что у меня будут такие проблемы.
Серьезно!
На днях встретил одного человека в городе, он говорит - А я с Федором общаюсь часто!
Я спрашиваю - С каким?
Он сильно удивился, что я не помню - Да который рядом с тобой жил...
Я честно сказал, что очень плохо его помню, он, действительно, когда-то жил на нашей площадке, и мы с ним изредка перебрасывались парой слов, иногда я его, если было по пути, подвозил в центр.
-А он все время о тебе рассказывает, и рассказывает, как вы с ним делами разными занимались...
Что уж он там нарассказывал - ума не приложу. Я не стал уточнять, лишь пожал плечами.
 Я о своей вечерней жизни несколько штрихов хочу сделать.
По телевизору ничего нет...
Да и все равно не могу на нем сосредоточиться.
Во дворе машины приезжают и уезжают.
Не ко мне...
Хоть бы позвонили...
Нет, нужно позвонить самому.
Звоню - вы про меня забыли уже?
Нет, но мы сильно сейчас заняты...
Ладно, пока, увидимся!
Звонок!
Приглашают в гости. Не хочу идти к ним... Возвращаться поздно ночью неохота, потом топать со стоянки..
Пирог испекли?
И пирог не хочу....
Вот какой я привередливый, это надо же....
А что это они позвонили, с чего это вдруг?
А! Видимо, прочитали что-то из моего в интернете, брат им давал ссылку. Наверное, понравилось, вот и решили меня позвать и порасспрашивать.
Скорее всего так, приятно, но… хорошо, что не пошел. Хоть и тошно.
И сидеть буду опять один в пустой, гулкой квартире, и дуреть от одиночества...
Позвонить домой?
Да, нужно позвонить.
Может, станет легче и не надо будет идти во двор за косяком.
Звоню...
Не пойму, не чувствую рады мне или нет.
там уже десять часов вечера.
Я не разбудил?
Нет, я только что пришла.
Откуда?
Со школьного собрания.
Все нормально?
Да, конечно, как всегда...
А что голос какой-то не такой?
Да вот, читаю твои папочки...
Да?! Ну зачем?? Это очень личное! Читать для того, чтобы выискивать там для меня тысячу упреков и доказательств, какой я плохой? Это что - ревность у тебя? Почему не выбросил эти письма? А потому, что не часто бывает, что тебе пишут такие письма, я дорожу ими!
Разговора не получилось опять...
Впрочем, как всегда...
Почему-то в последнее время я всегда вызываю только раздражение
Когда я его чувствую, ощущаю, у меня опускаются руки и душа скукоживается, не хочется жить, нет сил сопротивляться...
Зачем так мучить?
Зачем так жить?
Я виноват во всем?
Да я уже в этом и не сомневаюсь.
И у меня нет сил и нет желания сопротивляться этому.
Только одно недоумение - я хочу, чтобы было все хорошо! Я же столько отдал для этого сил, здоровья, я столько рисковал своей жизнью ради этого простого нашего благополучия! Я говорил - я сильный! Я знаю, что нужно делать, и как жить!
Надорвался, видимо. Много на себя взвалил.
Первый час ночи...
Не могу уснуть...
Комары жужжат, понемногу кусаются, сволочи.
Мысли роем мечутся в уставшей башке.
Нужно заснуть... нужно заснуть...
А почему так поздно собрание было в школе? Не спросил... странно...
Мучительно?
Немного...
Уговариваю себя, что она же взрослый человек... лишь бы не обидели...
Нужно заснуть...
Они тоже укладываются спать...
завтра им рано вставать.
Собака ищет место, где можно уютно устроиться на ночь...
Телевизоры в комнатах...
После дня беспорядок - дети не любят прибираться...
Спать нужно...
Звонок телефона.
Почти час ночи - кто бы это?
Прекратился, не успел взять.
Странно...
Кому надо?
Хоть кто-то интересуется ...
Нужно спать.
Нужно обязательно пережить эту ночь, нужно вытерпеть это болезненное восприятие сегодняшнего дня, чтобы не попадать опять под иллюзорное благополучие химии
Я сильный.
Нужно только постараться пережить эти часы...







Письмо.
Знаешь, я постоянно пытаюсь увидеть себя твоими глазами... и не понимаю тебя... как можно так жить... это же тогда сплошная мука! Всё время недовольный, все время ноет, страдает от безделья, раздражительный, злой.
Стоит что-то поперек сказать - лезет в бутылку, орет сразу же.
Стоит спросить о делах - начинает дергаться...
Это обо мне. Это твои слова другим...

Господи, как я устал...
Если бы ты только знала, как я устал!
Как меня все задергало...
Ну мне же просто нужно, чтобы меня воспринимали таким, каков я есть, чтобы меня понимали и верили мне, мне нужно обыкновенного человеческого тепла, внимания, любви, а не постоянных упреков в том, чего я не имею...
Что можно изменить?
Кто виноват во всем этом?
Это жизнь...
Осталось только уязвленное самолюбие и мысли, что все зря...
Что все прошло...
Раздражение...
Мы, наверное, знаем хорошо свою цену.
Я знаю, что я не глупый.
Я знаю, что могу пахать до потери пульса, особенно если вижу свою цель и способы достижения этой цели.
Я добрый, я в первую очередь никогда не думаю о себе...
Также и ты...
Но почему тогда у нас с тобой нет контакта?
Я все время спрашиваю – может, я тебя уже не люблю?
Честно.
Сильно люблю.
Наверное, я не смог бы жить без тебя. Во всяком случае, мне так кажется.
А ты....
Я не знаю...
Я не знаю!!!!!!!
И в этом, наверное, вся моя проблема...





Бессмысленно...
все бессмысленно... пусть будет так.
Пусть будет так... есть люди, которые способны решить, куда идти, как идти, с кем идти и нужно куда-либо идти, а есть которые этого ничего не знают.... Тупик. Грань.
Это не выход.
Это конец.
Но не хочется. Человек, когда слаб, ищет точки опоры в прошлом состоянии. А прошлое... У кого какое. У всех оно свое. И никому не позавидуешь. Мне так уж точно. Особенно после того вечера, когда кровь лилась рекой то ли у меня, то ли у других и нож входил в тело с такой же легкостью как в масло …кровь, горячая кровь...
интересно, почему она такая горячая, - первая мысль, которая возникает, а потом уж - твоя - не твоя... Жив ты или нет...
Это страшное ощущение, но страшным оно становится, когда все уже позади, приходит к тебе, когда тебе плохо, когда уже нет сил на то, чтобы жить, и ты думаешь, что вот она расплата за то, что ты лишил жизни людей, человека, человека, которого родили, растили, который ходил в школу, который... который... который....
И можно ли из этого выйти, можно ли выйти из этого. А? И как дальше жить?
Ну, живут же...
Да, живут. И я вот живу. И что. А кому хорошо от такой жизни. Может то был мой час... а я его изменил и наказан за это, потому, что тогда должен был умереть я...
Зачем писать, если не видишь выход... А как все это объяснить всем, как рассказать, что жжет нутро и мучает все сознание, не давая ни на минуту расслабиться и найти выход.
Выход... выход... Нужно изменить мозги, нужно уйти от самого себя. От этой боли, от этого напряжения, расслабиться, хоть иногда почувствовать тот мир, который бывает вокруг тебя. Да, он химический, да- да- да, но вся наша жизнь есть химический процесс, да, я умираю, вкалывая себе очередной дозняк, и ...я в другом мире... «Всем плохо, всем тяжело», ну а что я могу сделать... я не могу всем указать этот путь... я знаю, что наше счастье - это обыкновенный химический процесс, будь то обыкновенная нехватка витаминов или цинка... Ученые это смогли доказать, да и я сам уже это почувствовал.  В своих рассказах такой случай я уже описывал, когда моя машина на большой скорости попала на сплошной гололед и понеслась под колеса КаМаза, и я за те несколько секунд, которые продолжались в этом процессе, успел вспомнить всех своих близких, представить свои похороны и те проблемы, которые возникнут у водителя встречной машины, глаза которого я видел очень отчетливо перед собой... Это было всего несколько секунд, потом каким- то чудом меня выкинуло в сторону и унесло на обочину, где и остановило моё движение попавшееся на пути небольшое дерево
Потом я прочитал, что ученые раскрыли способность организма в стрессовых ситуациях выбрасывать в мозг какое-то химическое вещество, которое заставляет воспринимать время совсем по-другому, не так, как он привык, и секунда становится для него такой емкой и длинной, что в нормальной жизни и трудно себе представить... Химия.
Эта химия и сейчас мне помогает жить дальше.
Да, всем плохо бывает, да, у всех есть проблемы, но крест пишущего и умного человека – найти выход из этого дерма...







А что,
жизнь идет? Идет... Куда вот только, кто бы мне сказал... А разве не говорят? Да говорят, но у нас же своё мнение есть, мы умные... А если умные, то что же до сих пор не пришли? Так в том то и дело, что важен не результат, а путь к нему. И так пошло выглядит картина - нашедший путь и пришедший, сидит на высоте своего счастья и говорит: - Та вы же не туда идете ...Дурачинки вы мои, славные! Делайте, как я! Делайте со мной! Ну, в конце концов, делайте же и лучше меня! Пошло? А что тут пошлого? А не знаю. Боюсь людей, которые все знают, и у которых на все есть ответ. И ответ этот всегда точный и правильный. Хотя, чем дольше идешь, тем больше видишь. Но, если больше видишь, то не можешь не заметить те противоречия, из которых соткан весь путь... Вот и плутаешь, выбирая наугад, на счастье, направление - направо пойдешь... или прямо пойдешь, а, может быть, и налево...  А что там? Вот и иди. Иди, иди и иди. Со своим мнением и убеждением. И смотри вдаль на тех, кто уже пришёл и сидит там, у горизонта, жуя рябчиков и кушая ананасы. Сложно говорю? Ну, не знаю... Противоречиво? Ну, может быть... А не все ли соткано из противоречий? А не вся ли жизнь основана на борьбе с противоречиями? В девятнадцатом веке один, мною уважаемый, лохматый немецкий классик, который посвятил жизнь изучению капитализма, вывел шикарную формулу, которая звучит приблизительно так : «Прогресс достигается только в борьбе с противоречиями». Вот и будем искать противоречия в окружающей нас среде и усиленно, упрямо бороться с ними, чтобы двигаться дальше по жизни. И пойдем каждый своей дорогой, долбя колдобины, встречающиеся на пути, пробиваясь сквозь ненависть, предательство, нелюбовь и неустроенность бытия.
-Ну так что, сын мой, пойдем?
-Пойдем! Но я боюсь! Но я устал!
-А ты отдохни. Посмотри назад и подумай, сколько ты уже прошел. И подумай, как дальше идти...
-Да посмотрел я уже! И думаю - да на хрена же я столько отмерил, уж конец скоро, а смысла я так и не увидел...
-Сын Мой, но ведь ты сам уже понял - смысл в пути!
-Да, это смысл, а цель? Ведь без цели и смысл какой-то дурацкий!
-Вот, ты и нашел уже противоречие, которое ты должен постичь и подняться на ступеньку сознания выше...
-Слушай, Ты! Если я Твой сын, так дай мне то, что я хочу! Это что же издевательство такое над моей человеческой сущностью!
-Нет, сын Мой! Я терпел и тебе говорю - терпи. Ты образ и подобие Моё, но долго нужно ещё идти, что бы быть таким, как Я.
-Ух, ты... Да неужто это возможно?!
-А то нет! Все в наших силах!
-Ладно, пошел я тогда. Ну, куда же идти-то! Налево пойдешь, прямо, направо - везде какие-то приключения ожидают, нервотрепка...
-Книжки читать нужно, сын Мой!
-Это опять Ты! Да читаю я, читаю! И Твою Книгу с собой таскаю, только ни во что там не врубаюсь! Уж читал её и с начала, и с конца, и вообще, когда читать-то, я же идти должен!! Сам же говоришь!
-Эх, надоел ты уже Мне хуже горькой редьки! И терпения Моего уже на тебя нету!
-Да ясно дело! Столько лет на таких, как я, смотришь, помогаешь, а они, как бараны, смысла ищут и ноют, ноют, ноют... Ладно, отдыхай, сам как-нибудь разберусь, только это... ты там следи, чтобы мне не очень много было этих... испытаний... на пути к моему светлому будущему.





С утра написал
хорошую страницу текста на компьютере, но она пропала как-то. Не туда нажал, что ли. Было так жалко и обидно, что я прямо-таки сильно расстроился. Расстраивался, расстраивался, уговаривая себя, что не шедевр ведь! Напишу ещё!
Но не уговорил. Не смог.
Так и ходил целый день расстроенный.
Хорошо, что у меня эта тетрадь есть!!
Или альбом для зарисовок, для набросков, для...
Да для всего!





В самом начале
совместной жизни у них была небольшая односпальная железная кровать с панцирной, жутко растянутой сеткой. И они не замечали того, что она была для одного человека, и что, в общем-то, спать на ней было не очень хорошо для их молодых спин. Потом она ждала ребенка, и пришлось купить по дешевке старенький раскладной диван вместо кровати. Диван был уже побольше, посвободнее, однако его размеры позволяли по-прежнему спать, лишь прижавшись друг к другу. Проходили года, изменялись отношения между ними. Любовь и влюбленность превращалась в привычку, но оставалось чувство родственности души. Конфликты, которые возникали днем, ночью гасились, потому что просто невозможно было дуться, прижавшись друг к другу. Поэтому спустя десяток лет их все домашние споры, какого накала бы они не достигали, ночью превращались лишь в дурное воспоминание. А потом они переехали в новую квартиру, в которую они, конечно же, не взяли свой старенький, продавленный диван. Появилась большая двуспальная кровать, на ней можно было разместить спокойно четырех человек, а уж о двух и говорить нечего. Каждый спал на своей стороне, и это было, конечно же, удобно, вот только в семейных отношениях что-то изменилось. Теперь они могли неделями дуться друг на друга, не разговаривая, и особых усилий на такое состояние вовсе не требовалось. И лежа ночью каждый на своей половине кровати, они вспоминали с безнадежностью свои пережитые прошлые ночи, но изменить в своей жизни они уже ничего не могли. Вот такая история. Что в ней первично - кровать или отношения? Если честно, то я не знаю. Но иногда думается: "А что, если бы..." Но что толку? Опять это "бы"...



Письмо.
Ты меня постоянно упрекаешь тем, что я пишу всё в своих дневниках, рассказах и очерках. Но...
Но если у меня в этом есть какая-то потребность... Если я с этим родился, ты ведь знаешь, что я пишу столько, сколько себя помню! Да, наверное, я очень плохо пишу, неинтересно, никому не нужно. Я понимаю, что это так может быть... но мне это необходимо, потому что я так устроен, иначе то, что лежит на душе, просто нельзя было бы вынести...
Я не могу сказать о себе - я писатель!
Но...
Если это происходит, значит, это нужно для чего-то...
Как раз, когда ты мне высказывала упреки по этому поводу, я читал дневники Толстого. Там он писал каждый день и, если бы я не знал, чьи это дневники, я бы сказал - галиматья!
Но ведь это Толстой!!!!
А то я...
Но я вижу, что природа души у нас одинаковая - необходимость понять всё, что творится у людей внутри, необходимость понять собственное место в этой жизни...
Мне это интересно.
Мне нравятся люди, я люблю их, я понимаю их, и мне это тоже нравится! Я хочу писать об этом, и я буду писать об этом!
Для кого?
Я не знаю...
Для детей наших - я понимаю, что им это не интересно, и вряд ли будет интересно когда-нибудь.
Для тебя - тебе эти муки тоже, и это будет вызывать лишь раздражение от моих рефлексий и болезненного восприятия жизни...






...Музыка,
прыгающие по стенам и лицам огни прожекторов, освещенная сцена, на которой танцевала у стойки раздевающаяся девушка. Полумрак зала, в густом сигаретном дыму видны силуэты людей. И какое -то тонкое напряжение витает в воздухе. Мы были пьяны - это уже наш третий ресторан за вечер, хотя все началось с простого ужина на троих, которым мы хотели отметить большую покупку и моё возвращение ...как всегда бывает у русских, простой ужин превратился в большую пьянку. Мы были уже изрядно накачены спиртным, но хотелось все больше и больше. И обстановка вокруг нас должна была становиться все острее и острее. Мне нужно было прийти в себя после восьмилетнего отсутствия, а им сбросить напряжение, которое накапливалось неделями в этой тяжелой гонке в борьбы за выживание. Им хотелось получить удовольствие от денег, которые они зарабатывали весьма успешно, хотелось забыть то ощущение постоянной неудовлетворенности настоящим, хотелось расслабиться и в то же время почувствовать что- то новое, более сильное ощущение, которое они испытывают каждый день. Тут это сделать можно было, тут чувствовали твои деньги и поэтому делали все, что бы они, эти деньги, как можно больше оставались в этих стенах. Для этого все вокруг было максимально удобным для посетителей - полумрак, музыка, мерцающий свет, который не давал сосредоточиться на чем-то конкретном, вокруг тебя постоянно суетились полуголые, аппетитные официантки, которые меняли пепельницы, фужеры, поправляли скатерти, подливали в бокалы мартини и спрашивали -не нужно ли нам чего, а когда не было официанток, подходили девушки-стриптизерши, которые сходили со своего подиума и прилипали к тебе своим напудренным телом так, что кружилась голова, и ты влюблялся в каждую девушку, мечтал о ней, но они менялись, как картинки в калейдоскопе, оставляя после себя тонкий запах духов и ощущение чего-то незавершенного, чего-то такого, что невозможно было понять, да и понимать уже не было ни сил, ни желания - все вертелось перед глазами, не запоминались ни лица, ни то, что пили, ни то, сколько и кому каждую минуту давали денег за самые малые услуги. Я пил уже мало, но голова шумела, и в висках молоточком билась вена – то ли от уже выпитого, то ли от нескольких пачек выкуренных сигарет. Иногда бросал взгляд на свои часы и удивлялся тому, как быстро бежит время - мы собирались провести тут часок, не больше, но прошло уже четыре, а уходить из этой обволакивающей паутины, не хотелось. Девушки, танцующие вокруг тебя, на тебе, были удивительно хороши и весьма профессиональны в своём владении телом. И их было жалко, оттого, что таким молоденьким, симпатичным приходиться так зарабатывать деньги, но отрезвлял их холодный и расчетливый взгляд, в котором былы явная оценка твоей «пьянности » и прикидывание того, как бы тебя ещё расшевелить, чтобы ты вытащил свой портмоне и засунул купюры им за тонкую резинку трусиков... Сначала было неудобно и непривычно сидеть, когда перед тобою и над тобою извивалась тонкая девушка, казалось, что все, кто был тут, смотрит только на тебя, некуда было девать руки, и они, то висели как плети, то как бы небрежно лежали на спинке соседнего стула. Но потом стало уже невозможно сидеть так и казаться безучастным ко всему происходящему, и я попробовал провести рукой по телу девушки - сначала одним пальчиком по спине, а потом всей рукою. Кожа у неё была холодною и шелковистою... . «Но я же за все плачу!» - мелькнула мысль и она придала силы, и следующие девушки были уже такими близкими и родными, но за несколько часов калейдоскопа тел это так утомило что хотелось только домой, в тишину и покой. Чтобы женщина, с которой мы пришли, не скучала, и ей было интересно, мы заплатили деньги мальчику - стриптизеру, симпатичному, невысокому пареньку. Он отрабатывал деньги на совесть, и, как мог, отвлекал её от того, чтобы она не зацикливалась на девушках, которые танцевали вокруг её мужа, подливая ей все время все больше и больше мартини, но она не пьянела и ещё больше сгорала от ревности и успокаивалась только тогда, когда его оставляли в покое. Когда деньги, которые у нас были, кончились, а шел уже пятый час утра, мы вывалились на улицу. Еще было темно. Шофер спал на разложенном сидении машины. Было непривычно тихо. Однако в ушах стоял гул - то ли от выпитого, то ли от того адреналина, который мы получили за последние двенадцать часов...





Пять дней назад
Меня хотели убить в нашем подъезде, такой вот веселый факт, который очень банально звучит, на мой взгляд.
Я хотел по этому поводу написать что-то серьезное, но вся ситуация выливалась в такое многословие, что кроме описания своих ощущений, ничего не получалось. Поэтому я и напишу в этой тетради основные вехи этого дурацкого (а как ещё сказать?!) случая. Ну да когда-нибудь расскажу об эмоциях, которые были в каком-нибудь своем новом рассказе.
Утром, когда все отлегло и немного успокоилось в душе, пришло ощущение, что я теперь не смогу жить так, как жил раньше, да и, наверное, это просто невозможно.
Во-первых, этот вечер мог стать последним вечером в моей бурной жизни, во-вторых, я стал убийцей сам, потому что оказался удачливее тех, кто на меня нападал .
Вообще, всё это похоже на какую-то ирреальность, которая происходит где-то в другой плоскости, хотя, если быть честным, я, наверное, все последние десять лет, которые занимался бизнесом, подсознательно знал, что такое может произойти и, наверное, был всегда готов к этому...
Все эти ощущения, испытанные за очень короткое время, но вместившее в себя огромное количество эмоций, чувств, я когда-нибудь ещё опишу в своих рассказах, а сейчас только коротко попробую занести в эту тетрадь то, что произошло.
Я стал носить с собой в последние дни маникюрные ножницы, подвешенные к связке ключей от машины и квартиры.
Было в последнее время ощущение, что что-то должно произойти - я продал квартиру и хотя всем сказал, кто был в курсе моих дел, что деньги перечислили сразу на немецкий счет, могло быть всякое.
Я вечером пошел прогуляться по нашему микрорайону, а когда возвращался, насторожило то, что в подъезде на первом и втором этажах не было света, хотя тридцатью минутами раньше он был. У подъезда стояла «жигули» с работающим двигателем, то ли единица, то ли шестерка без габаритного огня.
Я достал ключи и на всякий случай вдел пальцы в кольца ножниц...
(В этом месте я несколько раз пытался описать, как все было, но что-то сумбурно все получалось. Поэтому лучше я пропущу несколько предложений с описанием тех секунд моей жизни...)
...В темноте выручило то, что я был готов к нападению, и то, что занимался каждый день спортом и последние несколько дней вел идеальный образ жизни, что, надо сказать, со мной бывало очень редко.
Сзади в гулкой тишине что-то буркало и, чем-то хлюпая, сопело. Я прибежал на третий этаж и приготовился отразить преследователей, но никто не поднимался, слышалась короткая возня, которая быстро стихла. Я спустился этажом ниже и, зайдя в свою квартиру, кинулся к окну, чтобы посмотреть, что там происходит и увидел только тень отъезжающей без огней машины.
Меня довольно-таки сильно задело, но разрез был касательным, а не проникающим, как раз напротив сердца и, если бы я не уловил направление нападающего, то этого момента сейчас уже бы не было...
Через пару часов я, выпив для успокоения немного коньяка, спустился посмотреть что там, вкрутив лампочки, которые были на месте - было очень много крови, даже на стенах было видно, как она била струей из кого-то, и, по всей видимости, не из меня, потому что сосудов у меня порвано не было. Я принес несколько ведер воды и вылил её на стены и пол, сметя веником все в соседнюю клумбу. Хорошо, что в этот час никто не шарашился из соседей.
Ночевал у мамы, домой не ходил, а через три дня встретил соседа, который сказал, что милиционер ходил по квартирам и выспрашивал, не слышал ли кто шум в подъезде, сказал, что у городской больницы нашли на лужайке парня с порванным горлом.
Не знаю теперь, во что это выльется.
Вот такая произошла история пять дней назад...
По всей видимости, мне нужно срочно валить из страны.
Но ощущение какое-то... И хорошо, и жутко...
Вдруг ощутил такой кайф от того, что я жив...



Последняя запись в тетради.
А дальше покатилось так все быстро и внезапно, что времени писать, больше не было. Через пару дней я оказался в Стамбуле, а через неделю дома. Хотя, кто бы мне сказал, где мой дом…?

 

Послесловие...

***
играют музыку на странных инструментах
невидимые музыканты...
она слышна и, проникая в душу,
печаль наводит
на моё существованье...

***

тупой озноб бессилия
желание любви...
желанье быть любимым,
отдать себя с душою вместе
и жить другим, и жить другою жизнью...


***
ночные мысли и невозможность изменений
и страх...
и страх вселенский,
хотя, таких как ты, не много рядом
но кубик Рубика не каждому дано собрать...

Аш Лям Фу,
перевод с уйгурского мой.





Новороссийск – Стамбул –Билефельд.
2001год.













© Copyright: Чешенов, 2003
Свидетельство о публикации №2305190076