Рыжая леди

Сквозняки разрушали электричку; я мерзла и болела, чертыхаясь про себя. Наверное, поднималась температура. Назовите это аллергией на Москву – Москва отвечала мне взаимностью, изгоняя меня из своего сдобного теста. Я была инфекцией в ее каменном теле, и сейчас платила за это ознобом и кашлем.
Тоненькая и рыжая – взаправду рыжая – зашла, уселась напротив меня. Опасливо покосилась на мой блокнот в руках, замерла. Повеяло холодком. Я осторожно наблюдала, торопливо царапая в блокноте ненужные пометки, замечания – все в память, все в дело. Облупившийся лак на пальцах, дешевка. Дешевая рыжая девочка…я еще как-то выделяю рыжих из общего стада московских шлюшек: все на одно лицо, запах и вкус. Общие сумочки, обтягивающие джинсы, дурные манеры. Никогда не понимала, как их различают парни. Наклеивают ярлыки? Вешают бирки с именем? Света…Маша…Марина…. Как зовут эту? Сонечка? Катенька? Викуся? Волосы лишь – рыжеватые завитки на висках – обжигают, наполняют рот пряным привкусом специй. Не ее, впрочем, заслуга. Одеваться не умеет. И наверняка курит мерзкие тонкие сигареты – они ломаются, стоит сжать их покрепче.
Пальто чуть распахивается, виден ворот розовой кофточки. Ну конечно. Розовое к рыжему – кто бы объяснил ей, что так нельзя? Неэстетично. Анэстэтика. Дайте мне анестезирующего от розовых кофточек и помады, от лейбла «Дольче Габанна» на ненастоящей джинсе, от женского…женского…неистребимо женского…Розовая зараза ползет по коже – подхватишь бациллу и начнешь красить ногти. На ногах.
Я безусловно стервенею….Нет, неправильная цитата, там было не «безусловно» а «неуклонно». Это болезнь наполняет тело, дурманит мозги хихиканьем в подъездах и обсуждением марки машины у нового…бойфренда…(как они это выговаривают?). Инфекция заражает тебя, и ты уже не помнишь узкие квартиры, сигаретный дым….пьяные друзья отпевают Янку Дягилеву. Выпевают, убивают, запивают портвейном. Я неуклонно стервенею от розовых кофточек. Знает ли об этом рыжая девочка? Пусть откроет глазки, нахмурит лобик, попытается сообразить, о чем я сейчас думаю.

Вы и вправду настоящая, даже такая – убитая школьными подружками, ценой на духи и рвущимися колготками. Вижу Вас в неторопливой серой Англии, где оттенятся белизна лица и смешные веснушки. Натяну на Вас чулки, застегну подвязки, буду продавать джентльменам за фунты и стерлинги.
Вижу Вас среди холодной ирландской земли: молоко сквозь пальцы в звенящее ведро, ярко зеленое платье, лицо разрумянилось, дети хватают за руки – спешат показать бооольшую лягушку!
Вы неуместны здесь, в гремящем вагоне, пропахшем мочой и табаком. Отстригите ваши рыжие пряди, залейте химией, вытравите веснушки, обожгите кожу в соляриях под беспощадным голубым сиянием. Это не ваше, и Вам никогда не принадлежало. Только не здесь, не в сытом расплывшемся городе, полном розовых кофточек и тонких дорогих сигарет.