Глава из книги Факультет всеобщей любви

ДОрогие прозарушники! Многие были у меня на страничке, и читали "О чем думается при сборе вишен" http://www.proza.ru/2004/07/23-82, "Ледяной сквозняк из 1938" http://www.proza.ru/2006/04/24-93, "Ледяной сквозняк из 1938 ( продолжение) http://www.proza.ru/2006/08/23-158. В последней статье я пообещал, что по этим событиям напишу книгу. Слава БОгу, набрался решимости, и, наконец, начал. Книга готова уже наполовину. Предлагая Вашему вниманию одну из четырнадцати написанных глав, надеюсь, что кто-нибудь прочитает, и, как сказал Виталий Листраткин, "заценит".
С уважением
АЛександр Эсаулов

ГЛАВА 3. КАМЕНЕЦ-ПОДОЛЬСКАЯ ОБЛАСТЬ. г. ИЗЯСЛАВ. МАРТ 1938 ГОДА.

- Вы знаете, как говорила моя мама? Моя мама была очень умной женщиной, она дожила до седых волос и внуков, и счастливо умерла от воспаления легких в одна тысяча девятьсот тридцать пятом… Так вот, моя мама говорила, что если папа тебя треснул ремнем по заднице, то вина всегда найдется! Гораздо хуже, если ты повод дал, а ремнем не получил! Из этого может такое произрасти!..
- Самуил Вениаминович, вечно вы так заведете рака за плетень! Скажите сразу, что вы своего ребенка воспитываете ремнем!
- Софа, вы говорите, как баба на базаре! Разве рака заводят за плетень? Вы работник горсовета, пусть даже и по снабжению. Извольте говорить правильно! Рака заводят за камень! Понимаете? За булыжник заводят, было такое оружие пролетариата. Вы совсем не читали никаких книг и поэтому говорите с ошибками! Какой пример вы подаете своему сыну?
- Самуил Вениаминович, не трогайте моего Фиму! Он у меня умненький мальчик! Он так читает с табуретки стихи, как председатель горсовета с трибуны говорит доклад, только еще лучше, потому, что без бумажки!
- Ой, умоляю вас, Софочка, а вы не трогайте Гончара! Совсем неважно, что он говорит с трибуны, важно, что он говорит жене в спальне при выключенном свете.
- А мой Фима умный, как маленький Ленин, и ничего вы в детях не понимаете, Самуил Вениаминович! Фима себя еще покажет!
- Ой-ой-ой! Вы мне лучше скажите, готова ли сводка за февраль? А то, боюсь, Леонтий Васильевич даст нам тем самым ремнем, на который вы так плакались!
- Гончар не такой, как вы! Это у вас чуть что, сразу за ремень… Сводка готова, куда ей деться? Вот она!

Кабинетик был совсем маленький, и для того, что бы взять сводку из рук Софьи Абрамовны, совсем не обязательно было вставать с места, достаточно протянуть руку, что и сделал начальник отдела Самуил Вениаминович Грехман, сороколетний жгучий брюнет. Где только не носила судьба этого человека. Он умудрился даже поработать председателем колхоза, тут же, в Изяславе, потом искал счастья в других краях, и снова вернулся в родной Изяслав, где пристроился на работу начальником отдела снабжения горсовета, мотался по командировкам, добывая разные разности в стране тотального дефицита.
Сегодня у него было замечательное настроение. Пришел, наконец, март, в воздухе явственно запахло весной. Снег уже почти сошел, остались малюсенькие островки в тех местах, где дворниками были накиданы сугробы. Днем хорошо пригревало, и эти островки должны были исчезнуть не сегодня, так завтра. Приближалось обеденное время, и Самуил Вениаминович нетерпеливо поглядывал на большие наручные часы. Обедал он дома, потому что жил неподалеку, минутах в пяти пешком от горсовета.
- Софочка, мы с вами дожили до обеда и я пошел. После обеда позвоните в колхоз, что-то они там напутали с суперфосфатом. Вот видите, они получили три тонны, а тут получается только две с половиной? Вот… - Грехман ткнул пальцем в таблицу. Это надо разъяснить… Приятного аппетита!
Он накинул серый плащ, нахлобучил кепку и пошел на обед.

***

Лыскова допрашивали второй час, но он уперся и не хотел говорить. Следователь разозлился. Причина была самая простая: на допросе, в качестве стажера, присутствовал новый сотрудник, Иван Кушнир, молоденький парень, присланный из области на должность помощника оперуполномоченного. Опозориться перед молодым никак не хотелось, а этот гад уперся и ничего не говорит, только бритая башка краснеет.
- Как я понимаю, Лысков, ты решил поиграть в героя? Уберечь от карающего меча советского народа соратников по борьбе, так сказать… Да?
Следователь не спеша подошел к сидевшему Лыскову и почти без размаха, сильно и точно, ударил его в печень. Лысков, не ожидавший удара, потерял равновесие и упал с табуретки. Не успел он вздохнуть, как его тут же догнал удар сапога и снова в печень.
Сидевший в углу стажер тоже не ожидал такого поворота событий и вскочил со стула.
- Вы что? – растеряно сказал он, - разве так можно?..
- Можно, - процедил сквозь зубы следователь, - еще раз спрашиваю тебя, гнида, с кем шпионил? Кто собирал для тебя информацию? Кого завербовал?
Лысков молчал, только коротко постанывал после ударов сапога.
- Вот видишь, стажер, попадется такой гад, семь потов с тебя сойдет, если будешь его вот так уговаривать… А ведь грехов за ним ой-ей-ей! Это он сейчас в революционера играет, а на самом деле отпетый вражина! Он не просто шпион, он резидент, чует мое сердце! Хочешь попробовать? Тебе удар ставить надо. Это только на первый взгляд дать по печени – это просто. Совсем не просто. Если за ночь человек пять допросишь, то утром руки ноги так болеть будут, будто вагон угля разгрузил. Тут с умением надо, главное точно ударить, сила тут не нужна. Понял? Вот смотри, если по печени бить, то надо сюда целить, - следователь показал носком сапога точку на правом боку Лыскова, немного оттянул ногу назад и несильно ударил. Лысков дернулся.
- Вот видишь? А если выше или ниже, уже такого эффекта не будет, тогда надо силой брать, и лупить раза в три сильнее. А кулаком лучше в солнечное сплетение бить, тогда хорошо дух перехватывает. Но я обычно не бью, это я тебе показать, да поучить.
- Товарищ Коробко…
- Заткнись и запомни: при допрашиваемых фамилии не называются, только звания, понял? При допросах я товарищ лейтенант, а ты товарищ сержант!
- Понял… А почему?
- По качану! А если он своим сообщникам на волю весточку сможет передать, кто его допрашивает? Вот то-то… По званию, стажер, по званию…
- Товарищ лейтенант, а как же социалистическая законность? Нас учили…
- Стажер, сам товарищ Сталин нам разрешил с врагами не панькатся! Так что все по закону! И еще… Они что, по закону шпионят и вредят? Не шпионили б и не вредили, никто бы их не арестовывал! А ты представляешь, если мы у этого гада признание не выбьем, сколько его сообщники вреда могут сделать? Вот то-то и оно!
- А есть ли у него сообщники? Может и нет их вовсе?
- Еще как есть! Есть, Лысков? Молчишь? Ну, хватит, побаловались! Есть у меня тут волшебная палочка, при ее помощи у меня все соловьем поют, и эта гнида ушастая сейчас арию исполнит! Лысков, последний раз спрашиваю, кого и когда ты завербовал? Молчишь? Ну, молчи, молчи…
Лейтенант полез за сейф и достал две палки, толщиной с руку. На концах палок болтались веревочные петли.
- Ну-ка, стажер, помоги…
Лыскова перевернули вверх лицом, лейтенант не удержался, и еще раз запалил ему в морду. Палку подсунули под шею, и за ее концы привязали руки. Вторую палку положили под ступни, раздвинули ноги и крепко привязали к палке лодыжки. Лысков пытался вяло сопротивляться, но со связанными таким странным способом руками не очень-то у него получалось. Через пять минут процедура была закончена.
- Вот видишь, стажер, пять минут и клиент готов к употреблению. Бьюсь об заклад, сейчас он запоет не хуже Утесова!
Лысков крутил головой, пытаясь понять, что же сейчас с ним будут делать.
- Ох и нагрянет к тебе сейчас… Нечаянно… Смотри, стажер, и учись.
Лейтенант твердо поставил сапог между раздвинутых ног Лыскова, накрыв подошвой штаны как раз в том месте, где у несчастной жертвы было то, что делает из мужчины мужчину. Коробка держал ногу на каблуке, навесив подошву точно над мошонкой.
- Ну?
Лысков молчал. Лейтенант чуть-чуть опустил носок сапога, прижав мошонку к полу. Лысков скрипнул зубами. Венька Кушнир побледнел, как будто это ему сейчас лейтенант прижал к полу мужское достоинство, и отвернулся.
- Сержант! – резко, словно ударил хлыстом, крикнул лейтенант, - сюда смотреть, сопляк! На вражину смотреть! Ты думаешь, это человек? Это враг! Гадина! Польский шпион! Саботажник! Он твоей матери нож в спину воткнуть хочет! Яду ей подсыпать! Сюда смотри!
Лейтенант сильнее нажал ногой, Лысаков взревел, но ничего сделать не мог: руки и ноги были плотно привязаны веревками к палкам.
- Убью!!! Убью!!! Скотина!!!
- Видишь, как запел? А, стажер? А то ж молчал, гордо так, словно буревестник! Гордо реял, а, Лысков? Готов говорить? Кого завербовал? Какие давал задания и кому? – и надавил ногой посильней.
Вопль Лыскова стал мало похож на человеческий крик. Кушнир заткнул уши.
- Опять?! – одернул его лейтенант, - ах ты, пацан! Если ты не можешь слышать, как кричат враги народа, так что тебе здесь делать? Ты, засранец, здесь зарплату получаешь в два раза больше, чем старший лейтенант в армии! И паек, летчики от зависти бы обедом подавились! И сапогами грязь не месишь! А ручки хочешь, что бы белые были? Сопляк! Сюда смотри!!!
И еще раз ногой! Наверное, боль была свыше человеческих сил.
- Шпион!!! Шпион я!!!
- Вот… - удовлетворенно проговорил Коробка, - а то все Примаков, да Примаков… А сам заурядный польский шпион… Понял, стажер? Шпион он!
Ну, будешь говорить? Руки и ноги развяжу, и дам папиросу.
- Буду, - через силу сказал бритоголовый Лысков.
- То-то! Понял, стажер? Выбил бы ты из него признание хрена с два! Я, Лысков, слово свое сдержу, но смотри у меня! Не вздумай кочевряжиться! Помоги, стажер, конечности развязать. А ты, Лысков, имей в виду: пятая конечность, по всей видимости, понадобиться тебе не скоро! Но понадобиться же! А так, можешь ее и лишиться напрочь… Обидно будет, а?
Лейтенант убрал свои волшебные палки за сейф. Достал из стола несколько листов бумаги, чернильницу с ручкой, и кивнул стажеру.
- Садись, сержант, будешь писать показания. Вот тебе бланк, да смотри не испорти! Бланков на вас не напасешься! То ошибок наделают, то кровью заляпают… А я потом отдувайся… Аккуратно пиши! А ты, гадюка, думай, когда на вопросы отвечаешь! Понял? Что бы я за тобой не исправлял!
Кушнир взял бланк. Вверху было написано:

УССР.
НАРОДНЫЙ КОМИССАРИАТ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ.
УПРАВЛЕНИЕ ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
К ДЕЛУ №9342
1938 года апреля месяца 15 числа я, сотрудник НКВД…

- Товарищ лейтенант, вашу фамилию писать?
-А чью, твою, что ли? Ой, стажер, ни хрена у тебя мозгов нет…
1. Фамилия: Лысков-Мельников
2. Имя отчество: Григорий Иванович
3. Дата рождения: 1888
4. Место рождения: г.Шепетовка Каменец-Подольской области УССР
5. Местожительство: г.Изяслав
6. Национальность и гражданство (подданство): Украинец…

- Эй, герой! Ты украинец или еврей? Очень у тебя фамилия хитрая! Лысый мельник….
Лысков докуривал папиросу, держа ее дрожащей рукой.
- Украинец по матери. По отцу русский.
- А в паспорте что? Русский! Говорил тебе, гадюка, что бы думал, когда отвечал! Исправляй теперь… Зараза…
6. Русский. СССР.
7. Паспорт: Серия ЕЛ 583985 выдан Изяславским РО милиции НКВД Каменец-Подольской обл.
8. Род занятий: Директор Шепетовского лесхоззага.

- Это что же? Ты каждый день на работу в Шепетовку ездишь?
- Машиной, гражданин следователь.
- Ишь ты! Жирно живешь! Конечно! Откуда в государстве достаток будет, если таких, как ты, каждый день за двадцать километров машинами на работу возить? Сержант, ты все успеваешь? Разборчиво пиши! А ну, покажи! М-да… Почерк у тебя… Ты пойми, сержант, в нашем деле каллиграфия очень даже не последнее дело! Лысый, может, еще папироску? На… Когда со мной по человечески, то и я по-человечески… Записал, что ли? Поехали дальше…

9. Социально происхождение: из рабочих
10. Социальное положение (род занятий и имущественно положение):
а) до революции: рабочий в паровозном депо
- Ну да, конечно! Сейчас все из паровозного депо! Начитались про Павку Корчагина… Революционеры хреновы…
б) после революции: служащий
11. Состав семьи - жена Валентина, 1895 года, служащая, сын Иван 1917 года, студент, сын Владимир 1925 года, учащийся.
12. Образование - низшее
13. Партийность - исключен из ВКП(б) в связи с арестом.
14. Каким репрессиям подвергался: судимость, арест и др. (когда, каким органом и за что):
а) до революции не подвергался
б) после революции не подвергался
15. Какие имеет награды (ордена, грамоты, оружие и др.) при сов. власти - не имеет
16. Категория воинского учета запаса и где состоит на учете: снят по возрасту
17. Служба в Красной Армии ( Красн. гвардии, в партизан. отрядах) когда и в качестве кого: не служил
18. Служба в белых и др. к-р армиях, когда и в качестве кого: не служил
19. Участие в бандах к-р организациях и восстаниях: не участвовал
20. Сведения об общественно-политической деятельности

- Фигня у тебя, а не общественно-политическая деятельность. Так… А сейчас, стажер, переходим к более интересным вещам. Слышишь, Лысый? Стажер, слово «свидетель» зачеркни. Ага…

«Показания обвиняемого (свидетеля) Лыскова-Мельника Григория Ивановича от 15 апреля 1938г.
Вопрос: Каким репрессиям подвергался при соввласти?
Ответ: Репрессиям при соввласти не подвергался.
Вопрос: Кто из ваших или в/жены родственников подвергался репрессиям при соввласти?
Ответ: Из моих, а так же моей жены родственников при соввласти репрессиям никто не подвергался.
Вопрос: Кто из ваших или в/жены родственников проживает за границей?
Ответ: Из моих, а так же моей жены родственников проживающих за границей никого нету».
- А ну, дай глянуть? Ничего, разборчиво… Ты старайся, стажер, старайся… Пиши внизу:
«Протокол с моих слов записан верно, мне прочитан, в чем и расписываюсь…»
- Расписывайся, Лысков… Вот и славно. А теперь пока без протокола. Ты ведь на Польшу работаешь, а?
Лысков дернулся и бросил невольный взгляд на сейф, за которым стояли волшебные палки.
-Правильно… Об этом надо помнить всегда! Видишь, стажер? Бил бы ты его сейчас, потел и вонял этим потом, а результата кот наплакал… Повторяю вопрос: работаешь на Польшу?
- На Польшу… - выдавил из себя Лысков хриплым голосом.
- Ну вот… А ты боялся! Главное, говорить правду! Тогда не больно, и совесть не мучает! С какого года?
- С прошлого…
- Это ты врешь! Разве можно за год создать целую агентурную сеть? Нельзя! Среди честных советских граждан найти десяток предателей сложно, года тут не хватит. Надо лет пять, а? Лысков? Пять лет работаешь?
- Пять…
- На водички, попей, а то у тебя совсем голос пропал…
Лысков судорожно глотнул из стакана. Кадык на небритой шее прыгнул вверх-вниз.
-Кто тебя завербовал? Ну, что же ты замолчал? Шпионов всегда вербуют? Ты ж в Польшу не ездил? Нет… Кто?
-Я его не знаю, но говорил он явно с польским акцентом.
- Врешь ты, собака! Ладно, а ты кого завербовал? Ну? Вот что, ты на сейф еще раз погляди, а? Говори, сука, а то опять палки достану!
В голове у Лысака мысли спутались в один клубок. Кого назвать? Он понимал, что любой человек, фамилию которого он сейчас назовет, окажется тут, в этой комнате, у этого же следователя… А может, у другого, и окажется очень быстро. И не назвать нельзя, такой боли он не вытерпит… Пистолет бы где взять, застрелиться… Или повеситься в камере, так ремень во время ареста забрали, сволочи… Кому это нужно? Ведь и следователь понимает, что никакой он не шпион! А шьет дело… Кого назвать?
В памяти всплыла сцена в его кабинете, случившаяся месяц назад. Как фамилия этого еврея, с которым он тогда разругался? Он же из Изяслава был… Два куба досок требовал… А где я их возьму, если по разнарядкам все на месяц наперед расписано? Как же его… Начальник снабжения… А, хрен на него! Евреев много…