Портвейн и Водка

В двух действиях.
Действующие лица:
1.Автор-на сцене не появляется. (Точнее появляется, но в виде отдельных частей тела, которые вываливаются или выходят на сцену в гипертрофированном, но узнаваемом виде, для незнакомых с человеческой анатомией можно повесить таблички, но это нарушит целостность восприятия) Периодически слышен его голос за сценой, но он не внятен и мысли высказываемые им немного сумбурны. Иногда, когда сознание немного проясняется, он начинает цитировать, (явно по памяти) пропуская большие куски, произведения Венечки Ерофеева получается недурно, но это на непродолжительное время. Да и вообще, по тем отрывкам, которые мы слышим, трудно понять, кто это написал, авторство мы узнаем из программки. Вообще понимание того, что происходит на сцене должно прийти только к тем, кто перед спектаклем посетил буфет, в котором не должно быть ничего кроме портвейна «777» и водки. Чем дешевле будут данные продукты, тем лучше. Да и сами билеты на спектакль должны быть не очень дорогими, надо дать понять, что процесс излечения от просмотра тоже потребует некоторых инвестиций. Обязательно присутствие медработников, но им тоже надо поднести, и желательно чего-нибудь одного по выбору последних, иначе они явно будут грустить и своим постным видом испортят всю атмосферу праздника.
2.Бутылка портвейна - сцену не покидает даже на время антракта. И хотя портвейн мужского рода роль женская. Изначально одета в несколько гротесковый костюм, которого под конец действия лишается, показывая всем свою обнаженную сущность. Актрисе не надо бояться обнажения, так как к тому моменту, когда она полностью разденется зрителям, тем кто доживут до этого момента, явно будет не до нее.
Она постоянно должна цитировать Северянина и в отличие от того, что говорит автор, произведения должны быть законченными и внятными. Если кто не узнает авторство это их проблемы. Подбор стихов важен и он прилагается.
3.Бутылка водки - роль мужская. От этого все проблемы. Также на сцене все действие. У него проблемы с самоидентификацией. Полностью разберется в себе он лишь к концу пьесы. На сцене происходит постоянная борьба за лидерство и споры кто главный в данном союзе, но после безуспешного соперничества споры прекращаются, и начинается кульминация, но об этом чуть позже. Одет простенько и со вкусом, немного гламурно и постоянно демонстрирует свой совершенный торс.
4.Печень автора - явно больна и на сцене появляется редко. Первый выход в середине первого акта. Ее выбрасывают с колосников на сцену порциями, некоторое время она лежит беспомощно на сцене, а затем портвейн с водкой при помощи огромных лопат для уборки снега соскребают ее за кулисы. После этого всегда должен слышаться стон автора.
5.Пищевод – на сцене всегда в виде здоровенной гофрированной трубы и через него периодически проходят, пробегают, проползают (иногда возвращаясь чуть назад) портвейн с водкой. В начале действия имеет здоровый вид и подсвечивается красными софитами, к концу спектакля несколько сужается в размерах, водке и портвейну становится все труднее при проходе, а цвета подсветки меняются на зеленовато синеватые.
6.Желудок - он сама сцена. Хорошо сделать сужающиеся стенки, которые будут периодически уменьшаться, и пытаться вытолкнуть главных действующих лиц вон с подмостков .
7.Глаза - два здоровенных шара прокатываются через всю сцену и пугают весь зрительный зал.


 Действие первое.
 Для большинства зрителей начинается еще в буфете, где они могут познакомиться с главными действующими лицами. До зала должны дойти не все, так как дешевизна билетов должна окупаться продажей двойных билетов. Что бы не получилось конфуза, часть зрителей должна осесть в буфете и не возвращаться (Кстати, там можно будет повесить плазменную панель и показывать все, что происходит на сцене).
 Автор:
- а что и где я пил? и в какой последовательности? во благо ли себе я пил или во зло? Никто этого не знает, и никогда теперь не узнает. Не знаем же мы вот до сих пор: царь Борис убил царевича Димитрия или же наоборот?

На сцене появляются главные действующие лица. Сперва робко входит Водка, а за ним с шумом вбегает Портвейн.

Портвейн:
 Кружевеет, розовеет утром лес,
Паучок по паутинке вверх полез.
Бриллиантится веселая роса.
Что за воздух! Что за свет! Что за краса!
Хорошо гулять утрами по овсу,
Водка: А это ты …
Портвейн (не обращая внимания на водку)
Видеть птичку, лягушонка и осу,
Слушать сонного горлана-петуха,
Обменяться с дальним эхом: "Ха-ха-ха!"

Автор: О, эфемерность! О, самое бессильное и позорное время в жизни моего народа - время от рассвета до открытия магазинов! Сколько лишних седин оно вплело во всех нас, в бездомных и тоскующих шатенов! (Последние слова еле слышны)

Портвейн (Украдкой глядя на водку, начиная экзерсис)
Ах, люблю бесцельно утром покричать,
Ах, люблю в березках девку повстречать,
Повстречать и, опираясь на плетень,
Гнать с лица ее предутреннюю тень,

Водка (В котором начинает говорить женское начало подходит ближе к подруге)
 Ну……

Портвейн:
Пробудить ее невыспавшийся сон,
Ей поведать, как в мечтах я вознесен,
Обхватить ее трепещущую грудь,
Растолкать ее для жизни как-нибудь!

(Водка резко подбегает к портвейну, робко целует в щеку и убегает, за ней следует и портвейн)

Автор: давайте почтим минутой молчания два этих смертных часа.

(Вновь показывается водка и портвейн, но теперь они появляются почти одновременно и не торопясь).

Автор: далее по всем пунктам, кроме Ес……
Портвейн:
Кто идет? какой пикантный шаг!
Это ты ко мне идешь!
Ты отдашься мне на ландышах
И, как ландыш, расцветешь!

Водка: Я?...........

Портвейн:
Будут ласки небывалые,
Будут лепеты без слов...
О, мечты мои удалые,
Сколько зреет вам цветов!

Ты — дитя простонародия,
Много звезд в моей судьбе...
Но тебе — моя мелодия
И любовь моя — тебе!

(Они обнимаются и сливаются в долгий поцелуй)
Автор (Стонет)

На сцене появляется немного печени. Стенки начинают сжиматься и когда, кажется, что вот-вот сожмут целующихся, они хватают лопаты и выбегают за сцену, при этом сгребая валяющуюся печень.

Автор:
- что, не желая плакать, заплакал...

По сцене угрожающе прокатываются два глаза.
Мучительный стон автора.
Наступает доминанта

Занавес.
(Конец первого акта).
 Потихоньку в зал нужно через систему кондиционирования нагнетать аромат перегара.
Это должно происходить настолько незаметно, что даже самые не пьющие зрители должны подумать, что все-таки что-то выпили и запах непременно от них и как результат это их должно смутить, и они с глубоким чувством стыда покинут здание театра. Ну и, слава богу, они все равно ни хрена не поймут в дальнейшем, а для общих впечатлений им и первого действия должно за глаза хватить. Народ активно перемещается в буфет, там как раз уже начинается декаденс. На второе действие попадут немногие. Какая то часть зрителей должна вообще остаться на местах, иначе есть опасность потерять весь зал.

Антракт.
 Важен также как и оба действия. В буфете розлив не должен прекращаться, музыка в фойе должна располагать к употреблению вышеназванных напитков. Самый бюджетный вариант это радио шансон из автомобильной магнитолы. Машина должна стоять в фойе и музыка должна литься на посетителей театра через открытые двери. Хорошо если столики в буфете будут также стилизованы под капоты машин (желательно отечественных марок).



Второе действие (АКТ).
 Перед началом надо дать не как обычно три звонка, а немного больше. Вообще начать звонить лучше сразу после окончания первого акта. Кого-то это, несомненно, удержит на местах, а кого-то явно поторопит. После шестого звонка дверь в зрительный зал нужно закрыть на висячий замок, а на двери повесить табличку «Пива НЕТ» (уже точно больше никто не придет).

Автор:
"Ну, как? У...л он все-таки эту Лукрецию?"

Появляются Портвейн и водка. Они медленно, обнявшись, проходят по пищеводу ненадолго в нем останавливаются и только потом выходят на сцену. На обоих одежда явно одета наспех.

Портвейн (Как бы в диалоге с водкой)
А знаешь край, где хижины убоги,
Где голод шлет людей на тяжкий грех,
Где вечно скорбь, где лица вечно строги,
Где отзвучал давно здоровый смех
И где ни школ, ни доктора, ни книги,
Но где - вино, убийство и... вериги?..

Водка:
Я раньше был один,
Я так впервые…..



Автор:- Да! И сольются в поцелуе мучитель и жертва; и злоба, и помысел, и расчет покинут сердца, и женщина...


Водка:
…С тобою время томно провожу…

Портвейн:

К ее лицу шел черный туалет...
Из палевых тончайшей вязи кружев
На скатах плеч — подобье эполет...
Ее глаза, весь мир обезоружив,
Влекли к себе.


Водка (подходит к портвейну. В нем, судя по всему, уже давно проснулось мужское начало, произошло это в антракте, но до конца действия оно явно никуда не уйдет)
Моя…


Портвейн (Присаживаясь на сцену)

 Садясь в кабриолет
По вечерам, напоенным росою,
Она кивала мужу головой
И жаждала души своей живой
Упиться нив вечернею красою.

Водка: Подходит к портвейну и, смотря в даль, возможно на нивы, начинает к ней приставать.

Автор
 Вы к полуночи такой пламенный, что через вас девушки могут прыгать в ночь на Ивана Купала. И, ясное дело, они все-таки допрыгаются…

Портвейн (начиная тяжело дышать, от приставаний Водки)

И вздрагивала лошадь, под хлыстом,
В сиреневой муаровой попоне...
И клен кивал израненным листом.
Шуршала мгла...

(Портвейн лишается части одежды)

 Придерживая пони,
Она брала перо, фантазий страж,
Бессмертя мглы дурманящий мираж...

Последние строки тонут в поцелуе. Но теперь они расположились лежа. Одежды на каждом становиться все меньше. С колосников падает очередная, плохо пахнущая, порция печени. По сцене прокатываются глаза, сперва левый, и с некоторым опозданием правый.


Автор
Тьма есть тьма, и с этим ничего не поделаешь. Тьма сменяется светом, а свет сменяется тьмой - таково мое мнение.

На сцене гаснет свет, и зрители слышат звуки любви. После того как все кончено, слышна уборка печени. (Стон автора) И вновь зажигается свет.
 Сцена пуста
Почти сразу в пищеводе появляется портвейн. Из одежды на ней только шикарное кружевное белье. Волосы в беспорядке, но с макияжем все отлично, даже лучше чем было до этого.

Портвейн (Остановившись на выходе из пищевода)
Это было у моря, где ажурная пена,
Где встречается редко городской экипаж...
Королева играла - в башне замка - Шопена,
И, внимая Шопену, полюбил ее паж.

На входе в пищевод появляется водка (на нем плавки, торс рельефней, чем был в начале) и портвейн со всех ног устремляется к нему. Они сливаются в продолжительном поцелуе стоя посередине пищевода. Слышан стон автора, на сцену падает существенная часть печени. Выкатываются оба глаза. Один срывается в зал и остается там до конца действия (на сцену ему уже не подняться). В зале осталось не так много «живых» зрителей. Но те, что еще на ногах не могут оторваться от происходящего, что-то подобное происходит в этот момент и с ними. Запах перегара становиться невыносим. Выйти никто не может – дверь заперта!

Портвейн (Оторвавшись от водки и выходя на сцену)

Было все очень просто, было все очень мило:
Королева просила перерезать гранат,
И дала половину, и пажа истомила,
И пажа полюбила, вся в мотивах сонат

Водка (Выходя следом за портвейном)
 Твой навсегда..
Моя навеки…

Они берут лопаты и размашистым движением выбрасывают прочь валяющуюся печень. Деклинатор зашкаливает.

Автор - Зачем-зачем?.. зачем-зачем-зачем?.

Портвейн: (Часто дыша в объятиях водки)
А потом отдавалась, отдавалась грозово,
До восхода рабыней проспала госпожа...
Это было у моря, где волна бирюзова,
Где ажурная пена и соната пажа.

Они сбрасывают то, что осталось и придаются любви. Наступает квинтэссеннция.
По пищеводу, обнявшись и порознь, выходят несколько точных копий водки и портвейна. На сцене начинается свальный грех. Автор что-то бормочет, стонет, но его не понять. Оставшиеся зрители, следуют примеру актеров, и в зале также начинается оргия (но с меньшим успехом в виду полной недееспособности мужского населения). На сцену, прямо на агонизирующих актеров вываливаются остатки печени и осветитель. Начинает играть музыка, это Tom Waits The Piano Has Been Drinking (Not Me)Выкатывается уцелевший глаз и начинает, бешено вращаться. Стрелки на часах показывают полночь.

 Занавес.





Автор Я не знал, что есть на свете такая боль, и скорчился от мук, густая красная буква "Ю" распласталась у меня в глазах и задрожала. И с тех пор я не приходил в сознание, и никогда не приду.